Гроздь всевкусных ягод

      Иногда Стив думал, как бы оно всё обернулось, если бы он успел.       Успел найти, поймать и обезвредить. Вычислить Рамлоу — осталось ли там что-то от Рамлоу? — раньше, раскусить, как гнилой орех, и сплюнуть горечь в мусорное ведро. Стив мог сопоставить факты, придраться к выражению лица и свернуть ублюдку шею ещё до Лемурианской Звезды. Мог. Но не стал: расслабился, и размяк, и поверил, что в новом веке Гидра живёт лишь на страницах исторических хроник, давным-давно обезглавленная и обезвреженная им. И Рамлоу… пожалуй, даже слишком чётко следовал собственному кодексу. «Ничего личного, Кэп».       Ничего личного, Рамлоу.       Ванда — он знал это — винила в случившемся себя, не слушая никого, кто говорил обратное. Стив понимал это супергеройское мышление, когда каждую беду в мире ты воспринимаешь как личный просчёт, как личный недосмотр и подпись о некомпетентности. Баки часто проходился по этому мышлению, как шахтёр по операционной, стремясь запятнать и исследовать каждый уголок.       Баки думал проще. И шёл за Стивом туда, куда любой здравомыслящий человек побоялся бы даже смотреть. А Стив его подвёл.       Иногда Стив думал, как бы оно всё обернулось, если бы он успел.       Успел повернуться, поймать, спасти. Найти минуту, — секунду! — чтобы протянуть руку и самому взять этот чёртов щит, прикрыть спину тому, кто много раз прикрывал его. А теперь Баки искалечен и переломан, у него взгляд куклы — пустой и тёмный — и левая рука из вибраниума. А теперь Баки не живёт — существует. Он большую часть послевоенных лет провёл в морозилке, как кусок мяса, купленный про запас. Они с Баки никогда не знали, как это — закупаться впрок и есть вдоволь, а потом его лишили и того малого, что было.       И, когда Стив слышит о взрыве на подписании договора, у него в мыслях только Баки-Баки-Баки. А ещё: Баки не виноват. Это всё Гидра, это всё Зола, Эрскин и прочие мозгоклюи, которые никак не могут оставить их семью в покое!       Ещё до войны, до… всего этого Баки стал Стиву братом, самым близким человеком, ближе даже, чем родная мать. Стив не мог его потерять. Не снова.       Поэтому он искал, и спрашивал, и собирался объездить половину земного шара, наплевав на Фьюри, Росса и их обоих в паре. Наплевав даже на то, что Баки не хотел быть найденным.       Старк был против. Упёрся ногами и репульсорами, зачем-то нацепив на себя ярмо вины за все грехи мира и Мстителей. Старк нечасто рассуждал о том, что хорошо, а что плохо, но если уж начинал… У Стива зубы сводило от его максимализма. У Стива зубы сводило от всего этого мира, который продолжал отбирать у него то, что он считал своим.       Не в этот раз.       Завтра Стив вылетает в Бухарест.       В этот раз Стив успеет.