Песнь земли / Игра безымянных

      Острые как штыки,       В тело войдут клыки.             Алексей Страйк. Песня “Оборотень” На протяжении всей своей новой жизни, а это уже без малого полтора года, я очень сильно тосковал по Призраку. Поначалу новые впечатления заглушали эту тоску, но потом, когда я влился в режим тренировок, и с наставниками, и в богороще, это сосущее чувство ко мне начало медленно возвращаться. Барахтанье в видениях, при попытках ими овладеть, снова оттеснили эту тоску. Но, благодаря своей наглости, я теперь мог отлично ориентироваться в Зелени, и как-то подрастерял желание с головой погружаться в красочные видения, не желая сидеть и ждать недоброго будущего. И вот, ничем и никем не отвлекаемый, я снова ощутил пустоту. Призрак, за все прожитые годы, стал для меня самым близким другом, умным, надёжным… привычным. От мысли, что его вообще нет в этом мире, мне становилось не по себе. Словно из меня вырвали кусок тела, но я справлялся до этого обезболивающими и наркотиками, но потом перестал принимать их, и эта рана начала ныть. Всё сильнее, и сильнее, и сильнее… Особенно плохо было, когда снились волчьи сны, а потом, просыпаясь, я понимал, что они были из прошлой жизни. Всего лишь воспоминания. Стоит ли удивляться, что из всех возможных сокровищ, потерянных или забытых другими, я выбрал себе зверя? Нет, не так. Я выбрал себе зверюгу, который во времена, когда в нашем мире ещё царила магия, мог бы легко стать духом места. Мог, но не стал – не успел до того, как магия начала уходить. Был это, к моему сожалению, не волк, а медведь, но я настолько сильно желал заполнить в себе гложущее чувство пустоты, что даже будь на его месте, например, жираф, то я бы и от него не отказался. Зверь доживал уже не одну тысячу лет и всё никак не мог помереть, год за годом по крупице теряя свою силу, но такими темпами умирать он будет ещё столько же. Всё же, чтобы стать из относительно обычного зверя духом места, нужно запастись достаточным количеством магии. И запасы у мишки были поистине огромными. Облюбованный зверем лесочек находился далеко от людных мест. В центре медвежьих владений даже росло бледное дерево – средоточие его силы. Из-за того, что зверь так и не стал духом, это дерево так и не смогло полностью преобразиться – вместо того чтобы покраснеть, древесные листья обзавелись чёрными прожилками, кора начала выцветать, но процесс так и не завершился, обрекая медведя жить среди смертных, а кору дерева оставив не белой, как у полноценных чардрев, а всего лишь бледной, выцветшей, с редкими бурыми вкраплениями, похожими на мутноватые выступившие сосуды. Тем не менее, по современным меркам, когда любой фокус можно считать великой магией, эту медвежью территорию можно было назвать полноценным местом силы этого недодуха. Здесь он был пусть и не бессмертен, но мог жить многие тысячи лет. Здесь он мог сразиться с практически любыми врагами, и выйти победителем из подобной схватки. Я видел один из вариантов будущего этого места, в котором прорвавшиеся через стену войска Иных так и не смогли одолеть зверя, пока к ним на помощь не пришёл их хозяин. Медведь просто сминал под собой волны атакующих его оживших мертвецов. Зверь успел перебить больше половины пожаловавших к нему в гости вихтов, когда один из Иных прошил его тело насквозь ледяным копьём. А ещё здесь, в этом месте, зверь имел очень хорошую связь с Зеленью, чем я и воспользовался. Обычно варгам для того, чтобы подчинить себе чужой разум и вселиться в зверя, требуется находиться недалеко от него. Вот только я мог перемещать своё сознание, в том числе и в медвежье недочардрево, что снимало с меня такое ограничение. Зверь даже не оказал сопротивления вторжению в его разум, хотя и был чрезвычайно разумен. Может, он посчитал меня одним из старших духов? Не знаю. Умение вселяться в разных существ, к сожалению, не подарило мне способности читать мысли тех, в кого я вселился. Покинув своё место силы, зверь лишался части своих преимуществ, но всё равно был довольно грозной боевой единицей, чем я и планировал воспользоваться. Облюбованный мишкой лесок находился между Дредфортом и Кархолдом, ближе к последнему. А это значило, что сама судьба давала мне шанс избавиться от человека, который в будущем, если дать ему спокойно жить дальше, сможет принести много вреда моей семье. Мой однофамилец, в смысле Сноу, который в будущем королевским указом станет полноправным Болтоном, сейчас был мальчишкой чуть старше меня. Несмотря на возраст, Рамси уже многого добился и в меру своих сил вовсю пытался организовать себе развлечения, в том виде, в котором он их понимал. У него была тройка собак, смышлёная последовательница – недавно примкнувшая к нему девчонка лет 12, и негласное одобрение отца на свои забавы. И, с одной стороны, такие его забавы давали мне возможность набрать благодарных лично мне людей, пострадавших, но сумевших выжить после развлечений или издевательств Рамси. С другой же – уж слишком часто те, кто развлекал его, в итоге кормили собак. Да и нуждающихся в помощи людей всегда и везде хватало, так что оставлять в живых этого придурка не было никаких причин. Я подгадал так, подсмотрев в видениях подходящий момент, чтобы Рамси отправился на свою очередную охоту на людей. Сегодня его ждёт самая яркая охота всей его жизни. Как я вообще смог это спланировать? В силу того, что поддержки у бастарда Болтона практически не было, он был вынужден устраивать свои охоты в удалённых от замка местах, потому что в противном случае мог нарваться на кого-то из людей отца. Что бы сделали люди, служащие не самому милосердному лорду, если бы стали свидетелями такого развлечения? Как минимум стали бы сами развлекаться с добычей, а могли и вообще избить паренька, вся свита которого – это мелкая девчонка, да три собаки. Разумеется, Рамси не желал, чтобы ему мешали развлекаться, да и лишних проблем к себе старался не привлекать. Поэтому его жертвами становились беззащитные люди из близлежащих деревень, за которых некому было вступиться. О-о-о, Рамси выбирал своих жертв со всей тщательностью, заранее держа на примете наиболее уязвимых и помогая им становиться изгоями. Я видел в Зелени, как в его охотах участвовали люди, заинтересованные в смерти выбранных жертв и даже стал свидетелем пары разговоров, когда имущество убитых делили между собой приглашённые Рамси охотники. В этот раз жертвами стали двое – мальчик лет шести и девчонка-подросток, раза в два его старше, тащившая брата на себе. Их мать овдовела, без помощи Рамси, и как могла старалась вырастить детей. От мужа ей достался дом и хозяйство, которое постепенно распродавалось, но недавно вдова отдала душу богам, и вот в этом ей уже помог охотник-затейник. Просто деревенскому старосте приглянулся дом, который так подходил для одного из его сыновей, который уже был женат, и так получилось, что вдова и её дети в этом уравнении оказались лишними. Уже вкусившие нелёгкой жизни после смерти отца, дети довольно быстро отошли после потери матери, вот только не смогли ничего противопоставить старосте и бастарду лорда этих земель, возжелавших их смерти. Уставшие, голодные и запуганные, дети всё ещё не утратили надежду. Как и многие жертвы до них, в поисках помощи они стремились к ближайшей в этих местах богороще, расположенной в небольшом леске. Стремились, надеясь на последний оставшийся у них шанс – защиту Старых Богов. Вот только боги, как почти и всегда, были равнодушны к просьбам смертных. Зато не был равнодушен я. Я хотел как можно быстрее попасть в нужное место, боясь опоздать, и поэтому гнал зверя на всей возможной скорости. Как и ожидалось, силы мишки при удалении от его родного леска начали уменьшаться, поэтому скорость начала снижаться. Но весьма скоро обнаружился интересный факт – время от времени медведь разгонялся до почти прежней скорости передвижения. Так произошло ещё трижды, пока до меня не дошло, что при приближении медведя к другим богорощам он восстанавливает часть своих сил. Желая проверить догадку, я направился в сторону ближайшей богорощи, расположенной на моём маршруте. Продравшись через довольно густой подлесок, в конце концов я добрался до белого дерева и вдохнул носом и пастью зверя воздух, через него ощущая, как вокруг тела зверя струится энергия, буквально уплотняясь вокруг него. Что ж, каким-то образом мишка может устанавливать связь со своим местом силы, находясь рядом с богорощами. И это довольно полезный навык. Развернувшись, чтобы продолжить свой путь, я обнаружил что всё это время находился тут не один. Какой-то старик с сыном, по одеждам вроде бы охотники, уткнулись в поклоне головами в землю, и из такого положения с благоговением следили за вломившимся сюда медведем, причём старший мужчина через слово поминал богов. Забавно. Наверное, скоро в этих местах одним нелепым слухом станет больше. Покинув это место, я что есть сил припустил зверя в сторону грядущих событий. Я так его гнал, что умудрился успеть задолго до нужного времени. Не зная, чем занять себя, я, в теле мишки, притаился возле богорощи. На следующий день мою скуку развеяли староста и два его сына, обсуждающие детали будущей охоты. Так я узнал, когда точно произойдут нужные мне события. Ещё через два дня староста вновь удостоил отмеченное Старыми Богами место своим присутствием, на этот раз в компании только одного из своих сыновей. Я решил развлечь себя в ожидании основного действия, заодно проверив пару идей, и выбрался из своей засады. Вид огромного медведя ввёл этих двоих в ступор, чем я и воспользовался, просто и без затей метнувшись в сторону сына старосты и распоров ему горло, а затем прижав самого старосту передними лапами к земле так, чтобы было удобно смотреть ему в глаза. Как я и думал, в богороще вырастали не только физические силы зверя, но ещё и проклёвывались иные способности. Благодаря одной из них я мог использовать мишку как своеобразный ретранслятор, чтобы подчинить или вселиться в кого-нибудь. Начал я с подчинения, заставив немолодого уже мужчину ходить к дереву и обратно. После первого десятка таких приказов староста стал передвигаться на четвереньках, а позже и вовсе мог только ползать. Очевидно, что я поджарил ему мозг. Я попробовал проникнуть в его сознание, но этим только разрушил его разум. Помнится, я жаловался, что не умею читать мысли? Ну что же, если мне не нужно сохранять разум, то мысли и воспоминания я всё же смогу прочитать. Не все, получив в итоге довольно сумбурный набор знаний, но всё же смогу. Так я узнал подробности сегодняшней охоты Рамси – кто жертвы, сколько людей их загоняет, имена большинства участников и множество прочего мусора. Когда в богороще появилась парочка детей я уже снова успел заскучать. Вид загрызенных трупов и засохшие на траве следы крови стали для детей полной неожиданностью. Определённо, они совсем не это ожидали здесь увидеть. Тем временем, из подлеска начали выбираться загонщики, которые тоже замирали и с растерянностью и страхом разглядывали меня в теле зверя. Семь прыжков, и три трупа спустя я, наконец-то, добрался до своей цели. Бастард Болтона оказался на удивление стоек к боли и травмам, но это ему не помогло. Самыми умными в сегодняшнем событии оказались собаки – они просто сбежали ещё на подходе к богороще, учуяв опасного зверя. Развернувшись в сторону детей, я нашёл глаза девчонки и постарался как можно мягче вложить в её сознание не приказ даже, а просьбу прийти к чардреву Винтерфелла, после чего развернулся и повёл зверя в ту же сторону, куда только что отправил детей. Мне начинает нравиться, когда получается делать за раз больше одного дела. Так и зверем обзавёлся, и одну будущую опасность для семьи устранил и, возможно, нашёл себе парочку верных людей. Это, конечно, если они найдут дорогу и дойдут до Винтерфелла своим ходом. Но если даже и нет, то невелика потеря, всё же мне не очень нужны слабые и глупые люди. В предстоящей войне, если всё пойдёт не так, как мне хочется, они всё равно не выживут. Чувствовал ли я вину за то, что бросил этих детей? На самом деле я сделал для них даже больше, чем нужно, так что нет, не чувствовал. Я указал им цель, а надкусанные и обезображенные трупы неудачливых охотников на людей имели все шансы послужить на пользу девчонке и её брату. Всё же, несмотря на то что я старался имитировать нападение на людей дикого зверя, есть элементы одежды убитых было максимально раздражающим – минимум мяса, максимум невкусных примесей: кожа, железо, ткани и прочее. По неопытности попробовав съесть тело старосты и буквально чуть им не подавившись, я решил больше подобным образом не экспериментировать. Так что все вещи и амуниция убитых остались сейчас в распоряжении детей. Сумеют догадаться воспользоваться этим подарком – значит молодцы, ну если нет, сами дураки. Надеюсь, им хватит ума не соваться обратно в свою деревню. И было бы просто прекрасно, если они не начнут болтать лишнего. Хотя чёрт с ними – слухи всё равно поползут, хотя бы от той парочки охотников, которую я встретил в богороще по пути сюда. Главное начать действовать до того, как эти слухи смогут как-то повлиять на мою жизнь.