Красное Пальто

      В пятницу и субботу Саша ещё сердился на Марка, именуя его в мыслях не иначе как Предателем, который мало того что подло уехал в тот момент, когда был нужен, так теперь ещё и заявился условия ставить, как им надо общаться.       — Лучше бы вообще не приезжал, чем… это, — повторял он раз за разом, агрессивно гуляя по гостиной, пока уборщица собирала бесчисленные окурки в его комнате. По хорошему, стоило бы вызвать ещё одну, масштаб разрушений серьёзен — он даже умудрился устроить небольшой пожар, что уж говорить о леопардовой поверхности стола. — Предатель.       Да, это слово прекрасно описывало Марка. Надо ведь было пнуть его так унизительно! Извернул дело так, будто это сам Саша лезет, практически умоляя о внимании. Хотя наверняка именно Предателю не хватает его, раз примчался. А он… он идёт навстречу исключительно из высоких побуждений.       В конце концов Саша окончательно запутался. И не приди украдкой в голову вопрос, что раз проблема исключительно в Предателе, а ему на всё параллельно, то чего он, собственно, злится, он бы так и продолжил гулять по кругу возмущения и злости. Шок от вопроса умерил пыл и заставил со скрипом думать. Не может быть в нём так много жалости, не настолько Саша добрый.       — Ладно, допустим, Предатель мне тоже немножко нужен. Это дело взаимной выгоды, — заключил он, когда в тот же час, но день спустя стоял на кухне и опалял кипятком глиняный чайничек. — Но почему он такой дурак и не понимает этого? С другой стороны он точно не дурак… Тогда в чём же дело?       Саша хотел было написать самому Предателю и поинтересоваться об этом прямо, но… он до сих пор обитал в бане. А допрашивать через общий чат класса посчитал крайне унизительным.       Объяснение странного поведения Предателя к нему пришло в воскресенье, и было до комизма простым. Всё упиралось в неизвестный доселе факт, что Марк плохо спит. Вот и причина, почему он ведёт себя настолько неадекватно. В том же Бойцовском Клубе герой из-за бессонницы вторую личность создал. И если предположить, что мучает она Марка достаточно долго, то наверняка он в стрессе, усталый, потерянный, и нуждается в помощи.       А Саша вместо этого на него наорал. Браво.       После решения головоломки под названием «шиза Мартышки» он пришел к выводу, что стоит быть немного поделикатнее и тогда всё вернётся на круги своя.       Как только наступил понедельник, Саша приехал за пятнадцать минут до начала уроков и встал у колонны, неподалёку от главного входа. Мартышка обладал отличной пунктуальностью и всегда появлялся в лицее чётенько, буквально за пять минут до начала, тратил их на то, чтобы сдать верхнюю одежду, переобуться, сунуть в шкафчик учебники, и зайти в кабинет одним из последних, аккурат перед звонком. Исключение, если Саше не изменяет память, было лишь одно: когда Марк создал тот идиотский сайт и выловил его с целью грязного шантажа.       Подул на мёрзнущие пальцы. В предыдущие дни стояла тёплая погода. А на сей раз дул ледяной ветер с мелким дождиком. Небо серое, всё в тумане, точно издевательство какое-то.       Марка, выскочившего из автобуса, Саша узнал сразу — по походке и движениям. Шёл немного прыгуче, возможно, у него хорошее настроение. Это на руку.       Как и в предыдущие дни, Марк одет непривлекательно-безвкусно, но теперь Саша понял, с чем же сочеталась алая бандана. Пальто. Это уже чересчур. Подобный плевок в лицо стилю он стерпеть не смог.       — Чёрт, оно тебе ещё и мало, — пробормотал Саша не то себе, не то Марку, когда перехватил его за рукав и нагло оттащил в сторону. Нервно заозирался. Слишком много лишних ушей и взглядов. — Мартышка, яркие вещи так не носятся, они должны выступать в качестве акцентов, а не быть так налеплены друг на друга.       Марк хмуро на него посмотрел — хорошее настроение лишь померещилось. «Определённо не выспался», — заключил с недовольством Саша, предчувствуя волну очередного несправедливого негатива в свою сторону.       — Меня это не заботит, — он вырвал рукав из хватки, — Селиверстов, — и припечатал обращением по фамилии.       Саша крепко моргнул, но паниковать не стал, ибо прекрасно понимал, что сначала нужно умаслить и помириться.       — Слушай, Мартышка, — вкрадчиво начал он, бессознательно касаясь рукава чужого пальто и начиная ласково поглаживать. Нет, пальто ему не нравится по-прежнему, но близость загорелого запястья… волновала. Саша помнил, как в любой момент мог беспрепятственно схватить его и делать всё, что угодно. Но теперешний искусственный барьер между ними, выставленный этим придурком — с ним надо сначала разобраться. — Мартышечка, — Марк недоумевающе выгнул бровь. — Пойдём за школу, там поговорим, — очнувшись от наваждения, Саша схватил его под локоть и потащил за собой.       Но Марк упёрся.       — Не думаю, что стоит.       И ему только и оставалось, что клокотать от едва сдерживаемой обиды и чувствовать себя разъярённым быком, наблюдая, как красная тряпка исчезает в дверях.

***

      Марк сидел на уроке, подперев ладонью подбородок и отстранённо наблюдал, как на фоне белого неба порхает далёкая стайка птиц. Мыслями был он не здесь, а далеко снаружи, за Атлантическим океаном.       Вот он избавится от проблем и с чистой совестью рухнет в своё внутреннее спокойствие — поле, усыпанное розовыми цветами… Марк зажмурился и повёл носом, вспоминая их аромат. Но пока туда никак не вернуться, слишком высоко внутреннее напряжение. И даже йога тут бессильна.       Атлантический океан… До этого момента он не задумывался, что океан назван в честь Атланта, держащего на плечах небесный свод. С чего ему оказана такая честь? Подумаешь, не спит, не ест, стоит тысячелетиями, держа на плечах посильный лишь ему одному груз. Великое дело, можно сказать. Не сдержавшись, прыснул в ладонь. Нашёл себе занятие, конечно, пока все мучаются с самостоятельной по химии, он насмехается над древнегреческими титанами.       От скуки заглянул в тетрадь Наташи и горько вздохнул. Ткнул её в бок. Та покосилась в ответ с недовольным видом.       — У тебя беды с коэффициентами. Давай, исправляй.       — Ну началось, — снова уткнулась в листок. Марк нахмурился.       — Ты ищешь ошибки?       — Уймись.       — Ладно, ладно, я помогу тебе, — он закатил глаза так, будто делает великое одолжение.       Наташа не удержалась и фыркнула. Повеяло ностальгией. Марк на уроках с точными науками частенько лез либо объяснять ей что-то, буквально вылезая из кожи вон, либо вот таким образом отбирал задание, предварительно налетая с критикой. Зависело от того, чего он хотел в тот или иной момент. Либо идеального мира, где все умные, либо пощёлкать задачки.       — Если тебе так скучно, то подойди и попроси себе пару дополнительных заданий.       — Зачем, если можно заодно и помочь. Наташ, ну пожалуйста, — сложил ладони в молящем жесте. — Я не подведу.       — Ладно, — сдалась Наташа, незаметно протянув ему лист с задачами. Марк так и просиял, с вожделением уставившись на формулы. Пододвинул к ней свой листок, дабы у учителя не возникло подозрений.       — Отлично! Сейчас вы у меня получите… — прошептал, прицеливаясь карандашом.       — Ц, — щёлкнула языком Наташа, перехватив обязанность любования видом за окном. — Что в них такого…       — Порядок, — отозвался Марк, чиркая карандашом.       — Не забудь обвести всё ручкой.       — Ой, — виновато заулыбался и вынул ручку из пенала соседки. — Не, ну правда, вычисления это очень круто. Всегда понимаешь, что хочешь и к чему должен прийти. Чистый автоматизм. Это как вязание крючком у некоторых — что-то вроде успокаивающей медитации.       — А ты что, беспокоен?       На этот раз Марк промолчал, так как делиться с Наташей личным — бессмысленно. Взгляд сам собой упал на спину перед ним, укрытую сине-зелёным жилетом. Да, умиротворённым его сейчас не назвать. Он и предположить не мог, что Селиверстов причинит столько головной боли. Ему казалось, что предложение держать небольшое расстояние воспримется им более лояльно. Даже не так. Он думал, что и сам Селиверстов желал бы этого. Ведь… какой ему вообще может быть интерес ошиваться рядом с когда-то влюблённым в него человеком. Марк бы точно не стал так поступать. Многовато гемора. Он бы постоянно нервничал, подозревая возвращение угасших чувств. Странно, что Селиверстова такие вещи ни капли не беспокоят. Неужели ему настолько плевать на чужие чувства?       Разобравшись с задачами, Марк протянул Наташе исписанный листок. Уходить с урока заранее смысла особого не было. Что там, что снаружи — думается везде одинаково. К тому же был риск, что Селиверстов тоже предварительно сдаст «работу» — если он там, конечно, «работал» — и пойдёт за ним. Он уже пытался перехватить его утром и оттащить за школу, дабы поговорить, но Марк успешно ретировался. Так же поступил ещё пару раз в переменах между уроками. Он примерно представлял, что Селиверстов начнёт ему внушать, и был пока не готов.       Марк прекрасно помнил, что такое «Саша». Голова у него горячая, эмоциональный спектр широк, пусть он и пытается это скрыть в пределах лицея, строя из себя эдакого холодного и невозмутимого. Это одновременно притягивало, но ещё и отталкивало. Ибо в том, что случилось в пятницу, и был весь он. Бывало, например, такое, что увлечётся в каком-нибудь споре, наговорит чего-нибудь обидного, не подумав, потом, спустя время, остынет, кое-как сообразит, что что-то пошло не так, а в следующие дни резко преображается и перекрывает подорожником обаяния и милоты негативные воспоминания. Потому Марк достаточно быстро после начала общения зарёкся ввязываться в перепалки с ним.       Сейчас, видимо, у Селиверстова как раз стадия положительного героя. И Марк не шибко хотел её наблюдать. Не дай бог ещё увязнет во всём этом.       Поток рассуждений прервался запиской, которую передали им на стол через соседний ряд. Марк удивлённо хмыкнул. Кажется, это ему.       Решишь для меня? — красовалась на листке с заданиями надпись, а рядом — схематично нарисованная синеволосая девочка с молящим взглядом. Любопытно. Мартынов осмотрел класс и остановился на девушке с волосами такого цвета. Заметив, что на неё смотрят, она скопировала выражение лица нарисованной девочки. Марк широко улыбнулся и кивнул — такой элегантной и милой просьбе он отказать не в силах.       — Это же её тут главной выбрали, да? — пихнул в бок Наташу. Та встревоженно покосилась в сторону синеволосой девушки, которая сейчас отвернулась и что-то рисовала на другом листке.       — Её.       Кивнул. Да, он скользил по ней пару раз безучастным взглядом, когда девушка делала какие-то объявления, когда проходила с дурацким голосованием на выборы в школьный совет, когда агитировала всех начать готовить выступления к предстоящему турслёту. Марк посчитал тогда, что единственный номер, который он может предложить со своим излюбленным математическим кроликом с ушками формы парабол, будет встречен тухлыми помидорами и позорно освистан. Не его аудитория, к сожалению. Образ кролика ведь адаптирован под маленьких детей, дабы усвоение начал матанализа стало для них приятным развлечением.       Вскоре Марк закончил и вернул листок синеволосой девушке.       После уставился в пространство над доской. Селиверстов, Селиверстов, Селиверстов… интересно, какие далее действия он предпримет? Марк рассчитывал на его гордость в качестве тормозного механизма, так что ответ — никакие. Наверняка уже обиделся и сидит дуется.       Увязнув в мыслях, он не заметил, как новая записка оказалась на парте. Зато это заметила Наташа. Она с опаской дотронулась до листка и собралась было незаметно убрать, но наткнулась на взгляд, который сулил как минимум серию ядерных взрывов в её направлении, если что-то не то сделает. Рука отдёрнулась сама собой.       Прозвенел звонок. Марк вышел из прострации и заметил новую записку. С интересом её развернул.       Спасибо! И рисунок девочки, в благодарности сложившей ладони.       Марк снова к ней обернулся, и она снова повторила жест из рисунка, вызвав смешок.       После того как урок окончился, он не стал особо церемониться и, сунув пенал в шоппер, сразу же направился к её парте знакомиться. До сего момента Марк не особенно разглядывал незнакомку, но подойдя ближе, не мог с неё не умилиться. Милашка даже по плечо ему не была.       — Божечки, ты такая малютка! — просюсюкал, прижав ладони к щекам и склонив голову набок. Перекатился с носков на пятки, — Ну прям фарфоровая куколка-зайчишечка!       Услышав подобное в свой адрес, девушка нахмурилась, чем набила себе ещё пару десятков очков к умилительности. А что он мог поделать, она и впрямь вызывала такие забавные ассоциации. И носик у неё маленький, вздёрнутый. Марку до чёртиков захотелось нажать на него и произнести: «пи-и-ип!»       — Пф-ф, — фыкнула её соседка, со шлепком приложив к лицу ладонь. — Марк, напиши пособие, как испортить о себе впечатление за пять секунд. Вымахал, а разговаривать с девушками так и не научился.       — А ты-ы-ы… — протянул, вглядываясь в соседку внимательнее. Лицо болезненно-бледное и немного вытянутое, лоб скрывает редкая чёрная чёлка, взгляд вредный.       — Вера, — закончила она за него. Затем бросила сочувствующий взгляд на милашку. — Разбирайся с этим сама, я пойду курить.       — Ух! — проводив её саркастично-напуганным взглядом, он вновь обернулся к незнакомке. — Она же по Селиверстову сохла, да?       Та в ответ тяжко вздохнула.       — Просто улыбайся и молчи, хорошо?       Прыснув, Марк кивнул и, оперевшись на парту, стал с улыбкой наблюдать, как она собирает вещи в сумку. Закончив, девушка всё же сменила гнев на милость. Морщинки на лбу разгладились, а губы перестали быть такими тонкими.       — Итак, мистер. Внешность обманчива.       — Ладно, как скажешь, — не стал настаивать. — Я Марк.       — О, да я в курсе, кто ты. Тебя сложно не запомнить, столько раз ломал мне психику своими выкидонами.       — Выкидонами? — удивлённо взметнул брови. Девушка на его недоумение лишь закатила глаза.       — Я Сабрина, — сообщила она ему таким тоном, словно это должно о чём-то говорить.       — Э-э-э… — Марк на секунду завис. — Ну, приятно познакомиться, Сабрина.       Но не успела девушка ничего на это сказать, как Марк ощутил жёсткую хватку на предплечье, и секунду спустя его нагло поволокли к выходу. Понять, кому она принадлежала, можно было даже не оборачиваясь.       — Пойдём поговорим, — услышал он обманчиво сухой голос. К сожалению, ожидания не оправдались, Селиверстов ещё не исчерпал свои запасы. Марк вырвал руку, но тут же был схвачен вновь. — Пожалуйста.       Ладно, допустим. Схватить его вот так при всех одноклассниках, явно давая знать, что они общаются, это всё-таки сильный шаг. Ибо недоумение на лицах некоторых надо было сейчас видеть. И неизвестно, что шокировало сильнее: «пожалуйста» из уст главного мудака лицея или то, кому он это говорит.       — Не хочу, — копируя его тон, отозвался Марк. Безусловно, такое обращение с ним льстило, но план по-прежнему оставался в силе. — Пока, Сабрина, — махнул ей и, вновь вырвав несчастную руку, направился на выход. Наверняка синяки останутся.       — Да ладно тебе, что я такого сделал!       «Ого, даже так».       Марк не сдержался: в дверях развернулся и показал ему язык. Теперь будет знать.       Саша прикрыл глаза и посчитал про себя от одного до десяти. Главное сейчас не напортачить снова. На эту принцессу на горошине, видимо, даже подуть нельзя лишний раз.       — У-у-у, когда же ты успел обидеть свою невестушку? — издевательски протянула Лиза, взяв его под руку.       — Очень смешно.       Они вышли в коридор, и Саша сразу же начал зорко прочёсывать взглядом пространство, выискивая яркое пятно, увенчанное кудрями.       — Ах, точно, я перепутала роли, ты же у нас беленький, — на этот раз Лиза произнесла фразу уже достаточно ядовитым тоном. — Не против выбраться в субботу в Парк Горького, а?       — Окей, окей, — отмахнулся от неё как от назойливой мухи. Лиза поджала губы.       — Учти, твоего Маркуши с нами не будет.       Тут он уже не сдержался.       — Ты когда-нибудь прекратишь капать мне на мозги?       — Эй! Совсем охренел? — Он вырвался и пошёл вперёд, а Лиза так и осталась стоять посреди коридора, потирая локоть. — Урод, — проговорила с явной обидой. Складывалось такое впечатление, будто он и вовсе забыл о её существовании. Все выходные упорно её игнорировал, не отвечал на звонки, а сегодня вёл себя точно робот, оживая и демонстрируя эмоции лишь тогда, когда на горизонте показывался Марк. Возможно, это было глупо, но она начинала потихоньку злиться.

***

      Сначала Саша заглянул в библиотеку. Перевернул там всё вверх дном, напугал до чёртиков разнесчастную троицу ботаников, с которыми Марк ошивался. Но те, как оказалось, понятия не имели, где он. Да ещё и удивились, почему Саша именно их спрашивает. Видимо, прежнего общения у них больше нет. Закончив допрос классической угрозой, на каком берегу Москвы-реки их выловят в случае вранья, он сменил локацию и спустился в столовую. Но и там, как назло, не мелькало среди окружающих никого мало мальски похожего на Мартышку. Саша оказался в тупике. Он в растерянности встал посреди выхода и задумался.       Не прочёсывать же ему каждый класс каждого этажа? Чисто теоретически он вполне мог заныкаться где-нибудь там. А может, в актовом зале?       — Эй, Саш! — его окликнул Витя. Он встал из-за столика и сразу стал видимым в голосящей толпе обедающих. Взял с собой блюдце, на которое посыпались крошки от жуящегося безе, и подошёл ближе. Саша выгнул бровь. Чего ему надо? Не считая Лизы, во всем лицее лишь с ним он поддерживал кое-какие отношения. Даже выбирались один раз на охоту, ибо свежевать мясо и готовить Витя умел прекрасно. Правда, впечатление сильно смазалось, когда они встретили группу охотников и тот, будучи компанейским типом, сразу же пошёл знакомиться, по-свойски беседовать о жизни, слушать истории и вытаскивать нелюдимого Сашу к чужому костру. А затем и вовсе напился со всеми и начал горланить дурацкие песенки на гитаре. Его произошедшее тогда неплохо так рассердило, так что полноценными друзьями они не стали. Марк бы точно себя так не вёл. Наверное.       — Чего тебе?       — Ты в последнее время сам не свой чего-то, — доев, Витя поставил тарелку на ближайший стол и махнул рукой к выходу. — На физ-ре играл отвратительно, честно тебе скажу. Ладно, мячи упускал… но мимо ворот бить? Ты же бомбардир, так нельзя! Ты метким быть должен!       — В курсе.       Футбол — это последнее, что его сейчас волновало.       — Слушай, просто будет очень позорно, если мы проиграем восьмому «А» на турслёте. Не, как бы понятно, что они там ого-го какие зверюги сейчас, но для непосвящённых зрителей это будет шок.       Саша закатил глаза. Да, в прошлом году на выезде те ребята, будучи тогда семиклассниками, выбились в полуфинал, но, благо, оба раза проиграли выпустившему ныне одиннадцатому «Г», который здорово отчихвостил и их самих, став победителем.       Беспокойство Вити не было напрасным, Саша понимал, что игра выдастся тяжёлая, так как весной они играли с ними бок о бок против одной турецкой школы. И он знал, на что они способны. Всё бы ничего, но ему плевать.       — Если хочешь выпнуть меня из команды класса, то так и скажи, — проговорил на выдохе. Найдёт, чем заняться на турслёте и помимо нескончаемой беготни и смены футболок каждый тайм. Будет сидеть, жарить себе еду на костре и ни с кем не делиться.       — Не неси херни, я просто предлагаю потренироваться сегодня вечерком.       — Хорошо, пусть. Не в курсе, где могло заныкаться кое-какое кучерявое чучело?       — Ты про Марка? Да я ему в комнату отдыха пойти посоветовал. В столовой же шумно.       Саша удивлённо моргнул.       — У нас есть комната отдыха?

***

      — Прикинь, здесь есть комната отдыха, — встретил Марк репликой, не отрывая взгляда от ноутбука. — Столько лет проучился, а узнал только сейчас.       Саша осмотрелся. Кажется, вообще никто, кроме Вити, не слышал об этой комнате. Ибо мягкие диваны тоскливо пустовали, а кулер с водой наполнен до самого верха. Марк, как назло, расположился под фикусом в единственном кресле, и подсесть к нему не было никакой возможности.       — Ого, так ты со мной разговариваешь, — не сдержался и протянул Саша, пройдя вглубь. Растерянно повертелся, размышляя, куда бы приткнуться. Не придумав ничего лучше, попросту обошёл Марка и, чуть склонившись, дабы не задевать макушкой листья, упёрся кистями в спинку кресла. С любопытством заглянул через плечо. Понятно, программирует что-то. Неожиданно Мартышка издал тихий смешок, прикрыв рот ладонью. — Чего ржёшь?       — Думал над ответом и пришёл к мысли, что говорю с тобой лишь по той причине, что никак не могу сказать, что не говорю с тобой, ибо это значило бы, что я с тобой всё-таки говорю.       Саша заулыбался.       — Ты что, накурен?       — Да нет.       И замолчал так, как будто их разговор можно считать оконченным. Но Саша не собирался так легко отступать.       — Чем занимаешься? — кивнул на экран ноутбука. Да, вопрос не из лучших, но ему не хотелось подступать к основной части так сразу. Должен же быть этикет.       — Работаю.       — Зачем?       — Денежку хочу.       — Ммм… хочешь, подарю пару миллионов?       — Дари.       — Серьёзно? — Глаза радостно заблестели. Раньше Марк наотрез отказывался даже от покупки мороженого. — Тогда… тогда ты же не будешь работать?       — Буду, а деньги твои в какой-нибудь фонд отдам, им нужнее.       — Эй! — обиженно пихнул в плечо. — Хватит быть таким гордым, я пытаюсь загладить вину. Слушай, — наклонился ближе. Едва он коснулся подбородком вороха кудрей, как Марк резко съехал вниз. Бесит. Но Саша сдержался и не стал настаивать. — Я разозлился и наговорил глупостей. Я не считаю тебя ничтожным. В конце концов, будь ты таким, я бы не стал с тобой общаться.       — А может быть, я не ничтожен лишь потому, что общаюсь с вами, а, Ваша Светлость? — Саша стиснул обивку кресла. — Ух, наконец-то подкараулил момент для этого титула, — добавил Марк на редкость небрежным тоном. Прикрыв глаза, Саша очень медленно выдохнул.       — Я повёл себя несдержанно. Больше такого не повторится.       — Повторится.       — Я же сказал, что не повторится!       — Как скажете, Ваша Светлость.       Злость всё подступала и подступала к горлу, оставляя за собой жгучий след. Саша резко выпрямился, врезавшись головой в листву, толкнул несчастный фикус так, что чуть не опрокинул и спешно пошёл на выход.       — И пожалуйста. Больно надо, — сопроводил фразу громким хлопком двери.       — Спокойствие своё захватить забыл! — крикнул Марк вслед, но до адресата реплика не дошла. Фыркнув, вновь уткнулся в ноутбук.       Внеплановая тренировка после уроков с Витей тоже не задалась. Нет, играл Саша достаточно неплохо. Он злился, а злость всегда помогала ему в футболе. Особенно если представлять вместо мяча голову Марка, а вместо ворот — корзину с мусором. Но далее выяснилось, что Витя позвал его не только чтобы он побил ему пенальти. Спустя полчаса, дождавшись, пока Саша немного выдохнется и выльет скопившиеся обиды, он начал беспардонно расспрашивать, что у них за проблемы с Лизой. Он в ответ огрызался, не понимая, какого черта Витя себе позволяет. Много огрызался. Но терпение Вити не знало границ, так что по итогу Саша был загнан на трибуны и слушал, зевая, длинную лекцию на тему джентльменского обращения с прекрасными барышнями. Это было вполне в духе одноклассника. Сколько Саша его помнил, Витя всегда был немножко повёрнут на теме «барышень» и вежливости к ним. Некоторые девушки даже считали его сексистом. Ибо как так, с парнями да хоть матерные частушки, а с ними тише воды ниже травы.       — Так что без обид, Саш, но если ещё раз увижу, как ты заламываешь ей руку или посылаешь, то я вмешаюсь.       Ах, вот оно что. Угроза. Саша рассмеялся и поднялся с трибун. Всё это было такой несусветной глупостью, что больше не вызывало злости. У него в голове совершенно иные приоритеты, и никаких Лизиных «страданий» там нет и в помине.       — Заведи себе свою «барышню», — передразнил, ослепительно улыбаясь, — Которую будешь защищать. И вот ещё что, — приблизился и ткнул в грудь. — Ты мне никто, понял? Так что если начнёшь лезть куда не просят — на ответ не обижайся.       По своим меркам Саша повёл себя достаточно прилично. Исключительно из уважения к Вите, ибо тот всё же отличался сознательностью и редко показывал себя придурком.       Затем он два часа отмучился у психотерапевта. Сначала классика: выпрашивал себе транквилизаторы. С приездом Марка эта проблема стала в разы актуальнее, так как последний выход из себя плохо сказался на их отношениях. Потому Саша проявлял недюжинное упорство: то предлагал взятку, то угрожал тем, что найдёт кого посговорчивее. Всё снова оказалось без толку, Евгений Андреевич в очередной раз спокойно пояснил, что он не диллер и что у Саши нет расстройств, а попросту такой тип личности, и тормозящие нервную систему вещества никакой терапии ему не сделают. По итогу он сник, смирился и принялся в красках описывать, какой же Марк неисправимый мудак, плюющий на чужие чувства. Затем, выдохнув, уже спокойно поинтересовался, как можно его быстро и беспроблемно «вернуть». И получил от психотерапевта крайне дурацкий и непрактичный совет притормозить, обдумать свои позиции и в следующий раз снова поговорить с ним об этом.       Но пользу выносить более не из чего, так что Саша нагло переформулировал рекомендацию на свой лад и решил пойти новым путём в завоевании расположения Марка.

***

      — Ты серьёзно… — Марк не знал, что и думать, рассматривая содержимое коробочки, которую Селиверстов протягивал, стоя на одном колене. Он бы предпочёл увидеть в ней кольцо, а не сбивающую с толку горсть пепла. Кольцо, во всяком случае, развеселило бы. А пепел вызывал потерянное «э-э-э». — Ты затащил меня в туалет вот для этого?       — Можешь высыпать его мне на голову, — пояснил Селиверстов тоном учителя начальных классов. Пояснил и замолчал, молча таращась на него снизу-вверх.       — И что мне это даст?       — Выплеснешь негатив и успокоишься. Давай, не томи, у меня колено уже болит.       — Но я спокоен. И у меня нет к тебе негатива.       — А что есть?       — Сейчас? Помесь из кринжа, растерянности и желания спрятаться, — врезался плечом в невнятную серо-голубую плитку стены и накрыл лоб ладонью. — Вот за что ты так со мной, а? — горестно пробормотал себе под нос.       — Марк, — строго прищурился Селиверстов. — Хватит всё усложнять.       — Чего ты этим добиваешься?       Марк говорил честно, он искренне не мог взять в толк, что можно выпрашивать таким странным способом. Текущая ситуация сильно отличалась от свойственных тому «да забей», «да ладно тебе», и любимого, вынужденного «Марк, ну прости».       — Давай, не томи.       — Ну раз ты настаиваешь.       Фыркнув, Марк зачерпнул горсть пепла и, держа руку над белоснежной макушкой, дал тёмно-серебристой пыли просочиться сквозь пальцы. Селиверстов зажмурился, стиснув зубы. А что, забавно. Не удержавшись, Марк запустил испачканную ладонь в волосы и с насмешливой нежностью растёр пепел как следует. Параллельно подметил, что волосы стали мягче и приятнее на ощупь. Подобрал, видимо, уход получше.       — Доволен? Теперь я могу идти?       — Эм… Куда? — тот вопросительно приоткрыл глаз, пока отряхивался.       — На урок.       — А ты… — неловко поднялся, вновь становясь одного с ним роста. Марк незаметно подошёл ближе. «Нет, всё-таки выше. Ну и дылда». А ведь он так надеялся, что перерос и теперь поквитается за коротышку! — Ну, у меня, короче, идея одна возникла…       — Нет, спасибо.       — Погоди…       — Аскаридоз, я отказываюсь заранее.       — Да что опять-то не так! Что тебе ещё надо! — Селиверстов потянул его за пончо к себе, заставив развернуться и отмести до поры до времени мысль об уходе.       — Ладно, давай объясню. — Марк положил ладонь на покрытое слоем пепла плечо и заглянул в серые глаза. — Я не обижаюсь, просто банально не чувствую себя уютно рядом с тобой. И, — неловко улыбнувшись, почесал затылок, — в общем никогда до конца не чувствовал. То, что ты говоришь временами — неприятно. Хоть я и делаю вид, что мне всё равно на многое, сказанное тобой либо на эмоциях, либо небрежно брошенное, но это не так. Я вообще думал… — хмыкнул и почесал уголок губ, — что раз чувств нет, то и проблема уйдёт, но когда ты на меня наорал, стало ясно, что не ушла. Видимо, дело в том, что ты всё равно остался важным мне человеком.       — Ты прямо как слезливая тринадцатилетка.       Понятно. Так он и думал. Ему как об стенку горох. Марк смерил его осуждающим взглядом и, развернувшись, направился к выходу.       — Эй, ну не уходи, мне просто неловко стало! — в отместку удержанный на месте Марк оставил под носом пепельный след формы гитлеровских усов.       — Надеюсь, ты меня понял.       — Но…       — Я в курсе, что в твои намерения не входило делать что-то плохое…       — Ты не даёшь мне договорить!       — Сначала дослушай ты, — Саша растерянно моргнул, заметив, что Марк и лицом, и позой стал источать незнакомую строгость. В нём как будто нежданно-негаданно всплыло что-то квадратное, принципиальное. И линии у уголков рта, прямые как царапины… Очень непривычно. — Я понимаю, что в твои намерения не входило делать что-то плохое и поэтому не обижаюсь и не злюсь. Но видимо я один, кто проанализировал наше общение как следует. Короче, — кажется, он и сам смутился своего вида, так как тут же сник, почесал затылок, глядя в пол так, будто не был уверен, стоит ли говорить дальше. — Ладно, походу других вариантов нет. В общем… ты для меня слишком проблемный. Ты эгоист до мозга костей. Конечно, куда лучше заставить меня поступать по-твоему, чем хоть немного подумать, — протянул, закатив глаза. — Мне… мне не нравятся такие люди, как ты, — Марк неуверенно улыбнулся. — Я не хочу подпускать их слишком близко.       Услышав такое, Саша отступил. Первый порыв — врезать, отметелить как следует и заставить взять слова назад. Стиснув зубы, он молча смотрел на Марка и внутренне наслаждался, представляя как колотит его, колотит и не останавливается. Видимо, Предатель увидел в его глазах, что дело пахнет насилием, так как попятился, прикрыл за собой дверь… И Саша услышал громкий, торопливый стук ботинок. Убежал.       Второй порыв — съехать по стене вниз, поднести зажигалку к кончику сигареты и молча курить, уставившись в одну точку.       Не может такого быть, чтобы Саша ему не нравился. Марк же раньше говорил обратное… Они же прекрасно общались. Почувствовав, что нижняя губа задрожала, он запрокинул голову вверх. Может, Марк действительно столь изощрённо мстит ему за ранние годы? Сначала привязал его к себе, ведя себя так по-дурацки мило и нелепо, потом как-то нахимичил и заставил его чувствовать потоки эйфории при каждой совместной прогулке, да и от любых банальных посиделок… Потом бросил, ляпнув в оправдание бред про любовь, чтобы его смутить и заронить в голову пару дурацких мыслей. А теперь вот решил, что вблизи наслаждаться мучениями куда приятнее.       Саша пригладил волосы и стряхнул сигаретный пепел, точно сбросив с себя вуаль идиотских фантазий. Мартышка не мститель. Он мстил, конечно, помаленечку, но жестокости в нём никогда не наблюдалось. Марк скорее подшучивал и отбивался, чем делал больно.       Но вот с чем не поспорить, так это с тем, что он вопиюще несправедлив к нему. Точно несправедлив. Марк… разбил ему сердце, а теперь требует идеального поведения. Да, «разбитое сердце» — это его состояние весь год, пока Марка не было рядом. Разбитое сердце и мерзенькое, унизительное осознание того, что его как будто обманули. Пообещали счастье, но как только он начал чувствовать его проблески — сразу же всё забрали, не дав ему толком ни насладиться, ни проявить себя в этом новом мире.       Внезапно Саша захотел догнать его и высказать всё это в лицо, чтобы Марк понял, что он не хотел делать ничего плохого, чтобы, самое главное, Марк понял его самого и взял свои слова назад о том, что Саша — херовый человек. Но затем он вспомнил дурацкую фразу, которую ему вчера выдали: «как скажете, ваша Светлость». Марк наверняка так и ответит. И ему вновь станет обидно и больно.       А ещё Саше казалось, что это ужасно нечестно: он единожды повысил голос на Марка, а Марк в последние дни отверг его не менее пяти раз. Потому он выдохнул, кое-как пришёл в себя после неприятного потрясения, и поехал домой. План действий прост — он будет ждать извинений.