Красное Пальто

      Саша сообразил слишком поздно, что Марк может превратно его понять. Оказавшись на подземной парковке, он вынул ключи из зажигания и сполз по спинке кресла, прикрыв рот в немом крике. Марк точно на него разозлится. А ведь Саша хотел вовсе не этого.       Он… просто хотел извиниться, ведь он весь день вёл себя не лучшим образом. Сначала Саша долго ждал его внизу, возле гардеробной, ходил взад-вперёд, как сущий идиот. Но Марк всё не появлялся. Или не хотел появляться? Тут неизвестно.       В общем, ему надоело унижаться. Так что когда взгляд упал на красное пятно, висящее в гардеробной, план нарисовался в голове сам собой. Раз Марк не хочет беседовать добровольно, то его надо смотивировать.       Но теперь, когда буря в душе поутихла, волны выбросили на берег мысли. Марк ведь тот ещё кадр, до которого никак не дойдёт, что Саша не желает ему зла. Недосып тому причиной или что-то ещё… но наверняка он и в этот раз поймёт всё превратно. Решит, что Саша над ним издевается, например. И такое подозрение не из пустого места вырастет — он ведь успел оскорбить его пару раз за день. Про голос какую-то чушь спорол…       В общем, Саша паниковал. Он расхаживал по квартире с пальто Марка под боком и нервно прикидывал, куда бы его спрятать. Да, когда Мартышка явится по его душу — а Саша не сомневался, что станет главным подозреваемым, — он будет всё отрицать. «Ты взял?» «Нет, не я». «Куда спрятал?» «Ничего не брал, никуда не прятал». Саша притормозил возле спальни мамы и толкнул дверь купе вбок. В шкафу наверняка уже пусто.       Как оказалось нет. Висела пара пыльных клоунских костюмов. Мама раньше любила рядиться в них на его дни рождения. Саша недобро фыркнул. Конечно, зачем они теперь ей. Ненужный хлам.       Он вынул их, хорошенько отряхнул, отбил, прошёлся влажной тряпкой по полкам и стенкам шкафа, и только затем повесил дурацкое пальто Мартышки.       Если Марк врубит наглость и начнёт шариться по квартире в поисках, в комнату его мамы он точно заглянуть постесняется.       После Саша обдумывал, как можно задобрить Марка. Во-первых, надо прикупить винограда, и побольше. Во-вторых… он выглянул в окно и виновато цокнул. Дождь лил такой сильный, что город внизу лежал как в тумане. На всякий случай сбегал за охотничьим биноклем, чтобы удостовериться. Саша не был уверен, но кажется, погода ещё и ветреная. Марку без верхней одежды точно не позавидуешь. И зонтика у него не припоминалось… Случай тяжёлый и действовать надо быстро.       Сначала Саша заказал виноград доставкой, чтобы кормить, заботиться и утешать, после позволил себе немного смущающую дурость: с расчётом на переключение внимания накинул шелковый халат, в котором смотрелся достаточно соблазнительно. Вообще он не верил, что такое может сработать — Марк часто бывает слишком серьёзным. Но попробовать стоило. Затем долго репетировал у зеркала, пытаясь придать себе дружелюбный и радушный вид.       Между тем его без конца атаковали нереалистичные образы. Мысли то и дело останавливались на том, как он заботится о Марке, расчёсывает влажные кудри, пропускает их через пальцы… Пару раз Саша даже одёргивал себя, ибо фантазии заплывали далеко за буйки: уму рисовались татуировки на смуглом теле, капельки воды, стекающие по шее… наверняка сказывалась острая нехватка дружеского общения.       Как назло, Марк долго не приходил. Саша успел весь известись, гуляя по квартире и нервозно поправляя подушки на диванах, ровняя столики, книги в стеклянных стеллажах, абстрактные картины в тонких рамах на стенах. Видимо, Мартышка уже начал мстить, истязая своим отсутствием. В конце концов, Саша деградировал до того, что стал просто желать его появления. Чтобы пришёл, очередной холодной речью макнул в унитаз и ушёл. Пусть хоть какая-то развязка будет.       И вот, когда он уже шёл с мороженым в комнату предаваться Страданию, раздался спасительный звонок в дверь. Сделав в уме пометку, что обязательно поговорит с охраной, дескать, почему пропускают без предварительного разрешения, Саша пулей метнулся к дверям открывать.       Марк не дал даже сообразить: резко схватил за отвороты халата и вытянул в коридор, за порог квартиры. Оглушённый напором Саша лишь успел почувствовать, что пальцы у него влажные и холодные. Неприятное ощущение, как будто слизняки по телу проехались.       — По-твоему это смешно? — ледяным тоном осведомился Марк, пристально вглядываясь в лицо. Саша попробовал вырваться, но мороженое в руках сковывало. Спасло его то, на что он даже и не рассчитывал: Марк опустил взгляд и, кажется, завис. Саша всё ещё пребывал в шоке от такого наезда, и не сразу сообразил, что что-то не так. И лишь когда Марк шумно выдохнул и сжал челюсти, до него дошло, куда он так беззастенчиво пялится. Вспыхнув, Саша неподвижно постоял некоторое время, боясь даже выдохнуть, но затем опомнился и, отбросив мороженое в сторону, запахнул халат.       — Завораживает, да? — снисходительно улыбнулся, с трудом подавив в себе волнительный дискомфорт. Он отпихнул Марка и отступил на несколько шагов. Пальцы за спиной активно нащупывали дверную ручку. — Отворачиваться не учили?       Марк неожиданно фыкнул. Саша с изумлением отметил, что его взгляд сильно смягчился и потеплел.       Невозможно, но «дурость» с соблазнением сработала, Марк явно переключился и теперь не так сердит, как минутой ранее. Саша задумчиво погладил отвороты розового халата. Да, нужно носить его почаще. Он развернулся на пятках и заскочил обратно в квартиру, про себя довольно улыбаясь.       — Ты же знал, что я приду! — окликнул его Марк, расчёсывая пятернёй влажные волосы. Кажется, он даже не собирался переступать порог. — Не мог одеться нормально?       — Как хочу так и хожу, — с вызовом ответил Саша, чувствуя себя крайне польщённым. Он не сомневался, что Марк всё ещё находит его привлекательным, но получить подтверждение всегда приятно.       Итак, хорошее начало положено. Но самое трудное всё ещё впереди. Саша излишне дёргано обвёл пальцем неприглядный облик Марка.       — Кхм, ты под дождём промок, да? — как он ни пытался придать голосу уверенности, фраза всё равно прозвучала глухо и виновато.       — Нет, люблю принимать душ в одежде, а потом гулять так по улицам, — Марк натянуто-саркастично улыбнулся, барабаня пальцами по сгибу локтя. — А теперь отдавай пальто, пока не испортил между нами всё окончательно. — Он сменил тон резко, точно поднеся к носу нашатырь.       Саша помотал головой, чувствуя, как в груди неприятно закололо.       — Не понимаю, о чём ты, —возвёл глаза к потолку и попытался насвистеть мотив детской песенки. Пальцы затеребили пояс халата.       — Издеваешься?       — А ты? — Саша понял, почему ему стало больно. Обида. Он обижен на Марка. — Я по-твоему что, ребёнок?       — Ты украл мою одежду и заставил меня страдать под дождем. Я наверняка заболею. А болеть я ненавижу. Как ты думаешь, после этого я возьму слова назад или пошлю тебя нахрен окончательно? Если ты хочешь второго, то да, ты ведёшь себя очень зрело и продуманно, браво! — он трижды хлопнул в ладоши. Саша сжал кулаки, чувствуя, что еще немного, и он сорвётся снова. Но на этот раз не из-за фигни. Чем больше он препирается с Марком, тем яснее ему становится, насколько плохо тот думает о нём, и насколько хорошо о себе. Этот несправедливый дисбаланс и есть причина обиды.       — На себя посмотри сначала. Ты сам только и делаешь, что отталкиваешь меня и задеваешь, — Саша судорожно выдохнул и сжал челюсти, пытаясь взять над эмоциями верх. Нет, не вышло, Марк закатил глаза и тем самым окончательно выбесил. Вот и всё. Все его планы и расчёты коту под хвост. — Ты даже не стараешься меня понять. Ты видишь меня козлом лишь потому, что так легче наплевать на мои чувства. Ну и? — Саша часто-часто заморгал, пытаясь не допустить позорных слёз. А ещё он боялся смотреть Марку в глаза, ведь тогда он точно расклеится. — Да, я козёл, неприятный, эгоист и кем ты там ещё меня обозвал. Но ты ведёшь точно так же. Хочешь, чтобы всё было по твоим правилам, и плевать что я думаю. Ставишь условия, воспитываешь, манипулируешь тем, что ты мне нужен! И не надо приводить в качестве возражения свои «извиняшки». «Извини, что я считаю тебя эгоистичной сволочью и не хочу общаться». Так не считай так! Прекрати осуждать, и выскажи прямо, что тебе действительно нужно.       — Я говорил, а ты не слушаешь. Мне всего лишь нужна дистанция, неужели так сложно понять?       — Можешь, зайдёшь хотя бы?       — Не хочу.       Саша сердито цокнул. Если просто разговаривать через порог — плохая примета, то что, интересно, можно сказать о ссоре?       — Нравится стоять злым и мокрым?       — Просто отдай пальто, и я уйду, — Марк устало потёр переносицу.       — Не понимаю, о чём ты, — издевательски улыбнулся Саша. — А по поводу дистанции… этого я сделать не могу. Не все мы получаем то, что хотим… — наигранно печально вздохнул.       — Тогда… тогда… — Марк явно попал в тупик. Взгляд его забегал, мысленно ища хоть что-то, за что можно уцепиться. Саша был настолько взвинчен и сердит, что взялся за самое нелепое: он взялся его передразнивать.       — Тогда… тогда… я вообще с тобой разговаривать не буду! — притворно надув губы, пропищал он, манерно закатывая глаза. — Никогда-никогда! А ещё я специально сяду рядом с тобой, начну общаться с теми, кого ты знаешь, чтобы уж ты точно не мог игнорировать то, что я тебя игнорирую!       — Потрясающе. Очень умно, — на лице Марка не дрогнул ни один мускул, но Саша чувствовал, остро чувствовал, как тот закипал.       — И нет, я не обижаюсь, я же такой святой и идеальный, я просто разочарован в тебе. Ты дно, Саша, ты не стоишь того, чтобы к тебе что-то чувствовать!       — Так ты хочешь, чтобы я к тебе что-то чувствовал… — сердито протянул Марк. Фраза даже не прозвучала как вопрос, и именно это заставило Сашу прекратить обезьянничать и замереть с удивлённым лицом.       — Я этого не говорил, — на фоне предыдущих реплик ответ прозвучал очень тихо.       — Ты эго своё потешить хочешь? — Саша отрицательно помотал головой. Но Марк явно ему не поверил. — Жаль, что ты никогда не испытывал сильных чувств к тем, кому на них плевать.       — Всё, с меня хватит! — последняя фраза — удар ниже пояса, беспощадно несправедливая, смертельно острая. Вряд ли Марк осознавал, насколько неприятную выдал вещь, но это было уже неважно. Сашу сказанное слишком сильно задело. Всю сознательную жизнь он жаждет добиться хоть чего-то от людей, к которым привязан, и всё что он получает в ответ — равнодушие и удары. — Я бросаю лицей! — на эмоциях решения принимаются очень быстро. Он метнулся в спальню матери, вытащил пальто, вернулся в прихожую и бросил им в Марка. Тот шокированно моргал, до него явно не доходил масштаб столь резкого крена.       — Ты шутишь?       — Нет. Я не хочу дышать с тобой одним воздухом, так что считай, что это последний раз, когда мы с тобой разговариваем!       — Э-э-э… — Марк явно пребывал в ступоре. — Ты ведь просто истеришь, да? Драмы нагнать хочешь?       — Ты получил, что хотел, — Саша указал на пальто в его руках. — Так что вали. А после, — выдавил кривую улыбку, — узнаешь, серьёзен я или нет.       Он перёвел палец на распахнутую дверь и, развернувшись на пятках, направился в спальню. Стоять столбом в коридоре и терпеливо ждать ухода Марка он был не в силах. И так слишком тяжело: понимание того, что он снова его теряет, приводило в ужас. Прошлый разрыв на нём сказался ужасно. А что будет сейчас, когда Марк нужен ему пуще прежнего, когда вокруг не осталось ни одного близкого человека, а в груди уже успела поселиться надежда, что муки закончатся? Тяжёлыми мыслями Саша добил себя окончательно. Что-то в нём надломилось, он перевернулся на кровати и уткнулся лицом в подушку, позволив ей впитывать болючие горячие слёзы. Он лежал молча, неподвижно, с трепетом ожидая хлопка входной двери.       Да, Саша серьёзен на все сто процентов. Теперь он даже не злился на Марка, ведь злость на него означает жажду контакта, желание выйти на разговор. Саша всегда хотел видеть его, когда терзался этими чувствами. Он даже не понимал толком, чего конкретно добивался своими выходками. Желания сформированы на уровне недоразвитых слепых чувств: Саша хотел что-то распутать, хотел что-то для себя понять, решить. Он провоцировал, ворошил гнездо, тыкал палкой в муравейник лишь потому, что хотел получить ответ, что за болючий кошмар происходит между ними. Интуитивно он ощущал, что что-то в их отношениях ужасно не так, что есть какой-то подвох. Он даже понимал, что проблема заключалась не в чувствах Марка, ведь о них ему известно, они на поверхности. Вызывало удивление то, что Саше почему-то казалось нормальным и даже правильным продолжать с ним общаться на близкой дистанции. Марк, отвечая на этот вопрос, уверенно сунул его в разряд поехавших эгоистов, но Саша чувствовал, что к нему несправедливы, чувствовал, что не настолько он плох!       Но теперь тема закрыта. Жаль, что ты никогда не испытывал сильных чувств к тем, кому на них плевать. Фраза натолкнула его на простой до банальности вывод: Марку на него плевать. Иначе почему он так и не понял его? Саша мог смело поручиться за то, что всё время, начиная с момента возвращения Марка, он вёл себя искренне. Что было на уме, то попадало на язык. А тот взял, и ничего не понял, хотя это его обязанность — понимать!       Громкий хлопок дверью прервал поток бессвязных мыслей. Саша вышел из оцепенения и отлип от подушки. Ему срочно нужно мороженое, дабы остудиться. Он одним махом вскочил с кровати, подвязал халат, чтобы не спадал, и летящей походкой направился к двери. Как назло, мороженое, валяющееся сейчас на лестничной площадке, наверняка растаяло. Это взбесило, так что Саша отыгрался на двери, толкнув её ногой со всей дури.       — Ауч! — по ту сторону вскрикнули от боли.       Вот, значит, как. Эх, знал бы, что Марк не просто не ушёл, так ещё и решил к нему заглянуть — толкнул бы в три раза сильнее.       — Совсем идиот? Когда я сказал «вали», я не имел в виду то, чтобы ты заходил сюда, — сощурившись, выцедил Саша. Но затем, опомнившись, он обошёл по дуге Марка и поспешил к банке мороженого.       И впрямь подтаяло. Цокнув, он поднял его и, увернувшись от тормозящей руки, направился на кухню.       — Ну подожди, не убегай, — Марк явно не планировал уходить в скором времени. Напротив, он решил шастать за ним по всей квартире как хвостик. — Слушай, давай не будем всё решать так поспешно. — Саша молчал. Сидя на корточках, он наигранно увлечённо втискивал банку в морозильник, но всё его внимание было приковано к маячащей за спиной фигуре. — Это я должен уйти. — Раздался шорох, затем тень опустилась вниз — Марк сел к стене и вытянул перед собой ноги. Саша незаметно на него покосился и убедился, что тот разулся. — Я явно не был готов к встрече с тобой, ты просто такой… а-а-а! — он с тихим смешком изобразил то ли рык, то ли крик, выставив угрожающе скрюченные пальцы. — Ураганище, в общем. Короче… приехать — это одно из самых тупых решений в моей жизни. Я его принял на эмоциях. Так что давай не будем повторять моих ошибок и сначала всё хорошо обдумаем.       — Я уже всё обдумал, так что можешь валить домой, — Саша время от времени на него косился, продолжая уже чисто на автомате что-то перерывать в морозильнике. Кончики пальцев давным-давно не чувствовались, но если он сейчас встанет и уйдёт… кто знает, продолжит ли Марк говорить?       — А что ты обдумал?       — А не всё ли равно?       — Ну расскажи.       — Достал. У меня нет никаких планов на жизнь. Мечты тоже. Я вообще не люблю мир. Так что брошу учёбу и буду сидеть на шее у родителей, пока не отсохнет задница.       Марк рассмеялся.       — Нет, так нельзя, совесть замучает паразитировать, — он отрицательно покачал головой, улыбаясь. — Короче, я вёл к тому, что это мне стоит уехать. Это мой косяк, не твой… Прости.       — А приезжал зачем? — не сдержался и брякнул Саша. Это не давало ему покоя. Он уже отошёл от потрясения, вызванного крупной ссорой, так что мог позволить себе аккуратно посматривать на Марка и неуклюже задавать вопросы.       — Ну… — Марк неопределённо взмахнул рукой. Почесал затылок. Явно не ждал, что его о таком спросят. Если бы их разговор был человеком, то это был бы некто, передвигающийся на костылях и с черепно-мозговой травмой. — Я поссорился с самыми важными мне людьми на тот момент, и это случилось одновременно…       — С самыми важными? — не совсем уловил Саша.       — Ага. С мамой и с… — тут он почему-то замялся, явно сконфузившись: начал гнуть и разминать пальцы, поджал под себя ноги. — Ну, короче с парнем.       — А… — Саша подвис, но затем так и опешил. — А-а. — «Парень» сейчас явно употребилось в значении того самого «парня», иных вариантов быть не может, Марк, как правило, выражает мысли точно. Парень, значит. Он сжал челюсти так, что заболели зубы. Грудь премерзко закололо отравленными иглами. Он задышал часто-часто, пытаясь выветрить из себя непонятную боль, и на удивление, у него получилось. Дискомфорт стремительно отступил, оставив после себя лишь густой туман оглушённой потерянности и непонимания. Саша взглянул на Марка и не узнал его. Тот в мгновение ока стал как будто чужим ему, далёким. Сколько же всего он о нём не знает, если за первые минуты расспросов всплыло… такое? Неудивительно, что боль отступила. Он не может переживать из-за человека, который ему неведом. Ибо Марк, которого он знал, никогда бы не начал ни с кем встречаться, и тем более не стал бы называть какого-то левого черта, не его, «самым важным».       Саша потерянно смотрел перед собой, пребывая в тяжёлом когнитивном диссонансе. Он видел Марка на протяжении недели, он разговаривал с ним, чего-то хотел от него, и до него никак не доходило, что он общался не с тем Марком, который ему нужен. Причина оказалась вовсе не в недосыпе — с этим «лже-Марком» Саша находится на разных плоскостях, которые друг с другом не пересекаются.       — … и мне показалось, что если я кругом ошибаюсь, кругом всё делаю не так, то стоит откатиться назад, на последние обновления, когда всё работало лучше, — Саша лишь рассеянно кивнул на эту реплику. Лже-Марк ему что, выговориться пытается? Неужто до Саши первого допёрло, что им не о чем разговаривать? Хмыкнул. Появился повод для гордости.       Но что ему сейчас ответить? Саше следует притвориться неравнодушным? А смысл? Ему на лже-Марка плевать!       — Ты всегда всё делаешь не так. Что тогда, что сейчас.       Лже-Марк рассмеялся.       — Именно таких слов я от тебя и ждал! — похлопав его по плечу, он поднялся с пола. Саша вдруг с испугом ощутил сильное жжение — он резко вытащил руки из неистово пищащего морозильника. — В общем, если… — Лже-Марк шаркнул ногой по полу, сцепив за спиной ладони. Он явно прервался и встал на середине какой-то важной реплики, и теперь мучился от невысказанных мыслей. — Короче, я не хотел затруднять тебе жизнь. Мне не приходило в голову, что я тебе могу быть… столь важен.       — Нет, — испытывая неловкость за прежние слепые чувства, Саша решил всё прояснить с порога. — Я… ошибся. — Признавать промах было стыдно, но высказаться важнее. — Это не так. Мы больше не друзья. Мы чужие. Так что поступай как хочешь, мне будет ни холодно, ни горячо.       — Чужие? — Лже-Марк смотрел на него так, будто спрашивал, а не ослышался ли он. Но Саша молчал, стараясь передать холодок одним взглядом. — Ладно.       Лже-Марк сдался.       Забавно, но они даже не попрощались: гость сразу же развернулся и ушёл, Саша закрыл за ним дверь спустя время, как вернул в строй обмороженные руки. Единственный вопрос, который вертелся у него в голове — зачем он заказал столько винограду? Кто его теперь будет есть?       Весь следующий день Саша чувствовал себя окрылённым. Будто камень с души упал. Дикая, гложущая его изнутри тяга к Марку испарилась без следа, оставив после себя лишь осадки — оглушение и приятную опустошённость. Он искренне, точно искренне стал видеть его в другом свете. В глаза стало бросаться не то, что роднило Марка и лже-Марка, а то, что их различало. Внешний вид, поначалу казавшийся какой-то шуткой… даже не так, «костюмом», который можно поносить и снять, стал неотделимым атрибутом незнакомой личности.       Саша наблюдал за ним с расстояния. Лже-Марк куда тише, не лезет на рожон, ни за кого не заступается. Он предпочитает находиться в стороне от событий, и общается с людьми лишь тогда, когда те заговаривают с ним. Столь отстранённое положение лже-Марка явно не печалит, оно как будто… его зона комфорта.       Единственное, что выбивалось из системы — то, как он ведёт себя в отношении его самого. Сейчас лже-Марк с ним не общается. Но в первые дни он пытался, причём по своей инициативе. Почему?       Саша раздумывал над тем, чтобы переступить через себя и подойти, поспрашивать о всяких глупостях. Ему хотелось изучить лже-Марка с более близкого расстояния. Надо решить, что с ним делать дальше. Оставить вот так, в стороне, и обо всём происходившем между ними забыть, или… Другой вариант ещё не придуман.       Но в этот же день психотерапевт его огорошил. Евгений Андреевич ошибся так фатально, что Саша не сдержал волну негодования и вылетел из кабинета как пробка из шампанского. Он и так с трудом терпел бесконечные попытки доказать его заинтересованность в мужском поле, но вот намёк на то, что «просветление» относительно ложности Марка — ревность… Причём Евгений Андреевич похвалил за неё, сказал, что такая реакция — большой прогресс, ведь Саша начинает понимать, что Марк не его вещь! Попросту издевательство!       Нет, ну быть может, он и ревнует. Подумав, Саша, пришёл к мнению, что он не способен уверенно заявить обратное.       Вообще, Евгений Андреевич кое в чём прав бывает. Думать, изматываясь в тренажёрной комнате, оказалось куда лучше, чем пичкать себя углеводами мороженого и дуреть потом от переизбытка энергии. Самое приятное — это колотить грушу. Саша не концентрировался, не сдерживался, он напрягал мышцы, жмурился и с ором позволял внутреннему хаосу выплеснуться градом ударов. Со стороны наверняка жуткое зрелище. Зато потом, распластавшись на матах и переведя дух, Саша смог обдумать перепалку с психотерапевтом относительно спокойно. Да, он вполне может и ревновать. Но проблема не в том, что у Марка кто-то, оказывается, был, а в том, что он назвал этого кого-то «самым важным». Очень неприятно.       Так что ревность у Саши чисто дружеская, без всяких подтекстов. А то, что часто руки так и чешутся потрогать Марка — и вовсе не аргумент, ему просто приятнее разговаривать, когда есть информация о гладкости чужой кожи, о том, настолько тёплая спина или как от него пахнет. Или, если допустим, ему хочется прикоснуться к Марку губами, это не значит, что Саша непременно надеется на какие-то там гейские поцелуи с ним… Не значит! Просто кожа на губах тонкая, а значит, и ощущения будут ярче. Особенно если медленно вести ими вдоль шеи или нежного запястья… и вдыхать носом запах.       Но Саше ещё предстояло об этом подумать. На следующий день после уроков они выбрались с Лизой в кафе, и в один момент, прямо посреди разговора, та накрыла его ладонь своей. От неожиданности он подавился едой. Тут же вырвал руку из плена.       — Ты что делаешь? — спросил, сердито сощурившись.       Лиза закатила глаза. Уголок её рта опасно задрожал.       — Саша, в чём проблема? — она с грохотом опустила локоть на стол и оперлась подбородком на кисть, склонив голову. Длинный хвост чуть не мазнул по тарелке с бифштексом — она вовремя отбросила его за спину.       — А не ясно? Не надо меня трогать, я тебе не зверушка какая-то, — на такое Лиза резко взметнула брови, а затем обманчиво спокойно и медленно моргнула, точно смирившись с тем, что перед ней чокнутый.       — Скажи честно, я хоть немного тебе нравлюсь?       Саша задумался. Не о том, нравится ему Лиза или нет, а о том, сказать ей правду или неправду.       — Нравишься, — ответил он спустя пару секунд. Выбор очевиден — она вполне его устраивала и в целом была удобна. Когда не требовала внимания. Но это мелочи в сравнении с альтернативным вариантами. Лиза красивая, вполне адекватная, из нормальной семьи. Нет смысла её упускать.       — Тогда почему ты не смотришь на меня?       — В смысле не смотрю?       — Я знаю, как смотрят на меня парни, которым я действительно нравлюсь, — она говорила негромко, но чётко, чуть прищурив глаза. У Саши возникло стойкое ощущение, будто его пытаются на чём-то подловить. — Ты не хочешь смотреть, не хочешь трогать…       — Я не из таких людей. Не люблю всю эту животную… хрень, — выдал Саша.       — Да? Ладно, — она махнула рукой, точно позволив ему тут выиграть. — Но ведь я тебе и как человек не интересна.       — Да нет, интересна, — протянул Саша, начиная ощущать себя некомфортно и раздражённо. Лиза в ответ неверяще покачала головой. Бесит. — Хватит меня грузить уже! Чего ты хочешь этим добиться?       Лиза забарабанила пальцами по столу. Цокнула, открыла рот, явно порываясь что-то высказать, но… Схватилась за вилку и отправила в себя кусочек жареной спаржи.       — Проехали, — прожевав, объявила она.       — Ты испортила мне настроение.       На это Лиза скривилась.       — А мне наплевать.       Саша обнаружил противоречие после, когда на уроке наблюдал через отражение телефона за лже-Марком, сидящим ровно позади. Неудобно и нечестно. Почему он сел в слепую зону?! Кто его об этом просил?       Да, Саша принял то, что он ревнует (по-дружески), но более близким и ясным лже-Марк не стал. Так что он продолжал аккуратно высматривать хоть что-то, что можно в нём понять.       В этот момент наблюдаемый болтал с Сабриной, бесячей мелкой девкой с мозгами набекрень. Честно говоря, он не имел и малейшего представления, о чём с ней говорить, она казалась ему непроходимой тупицей. И он никогда не понимал, чем Сабрина могла когда-то понравиться Марку.       — А как там на месте со связью?        Нет, ну серьёзно, чем? Его что, привлекают примитивные, но красивые тупицы? Он что, и его таким считает?!       — Зачем тебе связь? Это же природа! Мы будем укреплять дух, работая на износ. И никаких соцсетей!       Саша мысленно передразнил её дурацкий, излишне резкий тон голоса. Гадина.       — Я оптимизирую процесс и выкрою себе время.       Хватит, хватит ей отвечать! Она этого не заслуживает!       — Нет! Так нельзя! Ты испортишь задумку! Мы с душечкой директором так славно всё обсудили! У нас всё со смыслом!       Марк отрицательно покачал головой. Саша довольно хмыкнул. Правильно, плюй на её желания!       — Не могу, на меня заказ по работе повесили.       — Ну Маркушенька, ну пожалуйста! — Саша с ужасом увидел, как в экране телефона отразилась когтистая девчачья рука и стиснула футболку Марка. Он резко вскочил, собираясь развернуться и окатить Сабрину ведром словесных помоев, но, почуяв что-то не то, осёкся. Урок еще не начался, но класс почему-то стих. Как оказалось, все смотрели на него, привлечённые подъёмом.       — Ты чего? — Лиза застучала пальцем по его предплечью. Саша отошёл на полшага, прервав касание.       — Э-э-э… — Реакция окружающих отрезвила. — Я сильно хочу курить.       Стоя уже в туалете и затягиваясь, Саша окончательно пришёл в себя. Да, он до чёртиков хочет прикасаться к Марку. Только к нему. Ни к Лизе, ни к кому-нибудь другому. И прикасаться должен лишь он, и никто более. Уж точно не Сабрина, которая своими ногтями наверняка его расцарапала.       Саша не был экспертом в дружбе, так как ни с кем особенно не сближался, но после сделанных выводов и ему показалось, что он слишком увлёкся. Действительно — Евгений Андреевич прав — он переступает грань. Вывод обнаружился лишь один: следует быть осторожнее, дабы и у Марка не создалось превратного впечатления. А гейства никакого нет, Саша чётко себе сказал, такое желание — результат очень сильных чувств. Да. Не более. Не хватало ему боли похлеще хлебнуть.       Удивляло его в спутанном клубке эмоций и переживаний теперь другое: как восприятие Марка чужим могло сочетаться с по-прежнему острой ревностью? Два этих состояния лежали, по мнению Саши, на абсолютно противоположных полюсах. Быть может, отстранением он хочет ослабить ревность? Иначе психика не выдержит и порвётся по швам? А наблюдая за ним теперь… Бинго! Саша в возбуждении затарабанил каблуком по плитке. Вдохнул терпкий сладкий дым, чувствуя, как кружится голова и разгоняется кровь. В кои-то веки стало понятно, чего он хочет. Саша хочет получить от Марка новую информацию, хочет узнать о нём больше. Но не потому что его к нему тянет, наоборот, он хочет сильнее отдалиться. Нужны ещё причины, по которым Марк и лже-Марк — разные люди, нужны ещё причины считать, что ему не должно быть никакого дела до лже-Марка.       Таким образом Саша выберется из этой чёртовой западни и освободится.       Как только он всё осознал, и чётко обозначил цель — дышать стало легче. У ада, в котором он пребывает, есть потайное окно. И всё, что от Саши требуется — двигаться в верном направлении и в нужный момент туда прыгнуть. Теперь не мир будет играть на его чувствах, а он сам.       Вдохновлённый, Саша решил не выжидать, а сразу идти в лобовую. Сказано, сделано, как говорится. Схватить лже-Марка на пути в автобус и утянуть к себе в машину, как оказалось, плёвое дело. Лже-Марк явно любит в стрессовых ситуациях вести себя мёртво и устало, так что ограничился закатыванием глаз и комментарием, что он опять ничего не понимает.       Саша заблокировал двери и принял непринуждённую позу. Прокашлялся. Он случайный собеседник с праздным скучающим интересом.       — Ну что, как жизнь? — поинтересовался, рассматривая салон автомобиля. Его взгляд якобы случайно упал на лже-Марка. Тот тупо смотрел перед собой и не подавал признаков жизни. Что ж, на прежнего Марка не очень похоже, тот бы начал стучать кулаком в стекло и требовать выпустить. «Ты не имеешь права! Ты не имеешь права!» — что-то такое звучало бы из его уст. — Рассказывай. Что делаешь… типа. Чем живёшь? — Саша подпер кулаком подбородок и выдавил дружелюбную улыбку. Но на лже-Марка, кажется, не подействовало. А вот на Марка бы подействовало — промелькнуло у Саши. Ощущение, что он разговаривает с абсолютно чужим человеком, всё усиливалось и усиливалось. Тактика прекрасно работала.       — Что ты задумал?       — Эм… просто хочу получше тебя узнать, — Саша перестал улыбаться. Кажется, он переигрывал, и у лже-Марка это вызвало отторжение. А его цель другая, нужно сначала сблизиться, понаблюдать с небольшого расстояния, чтобы было от чего и от кого отталкиваться.       — Зачем? — да чего он такой подозрительный сухарь?!       — Ну… — ситуация трудная, и Саша решил разыграть козырь. — Сам догадайся! — и состроил рассерженный и обиженный вид.       — Я понятия не имею.       Не подействовало, лже-Марк не стал выдумывать причину за него. Делать нечего, придётся идти ва-банк.       — Ладно, — Саша разблокировал двери. — Прости, что потревожил.       Теперь два пути — либо он пожмёт плечами, подумает про себя, что Саша идиот, и свалит, либо…       Лже-Марк не сдвинулся с места. В лице промелькнула вина.       — Нормально у меня всё, — ответ не дал ничего, но Саша до одури доволен и им. — Эм… а у тебя? — а вот это было неожиданно. Что крепость так быстро падет, и лже-Марк сдастся. Саша почувствовал небольшое разочарование — на Марка это было очень похоже.       — Плохо, — он решил рискнуть снова и не прятаться за ничего не значащим «нормально». Интересно, поможет ли честность продвинуться ещё дальше? — Очень.       Наступила долгая и крайне тяжёлая пауза. Цель отступила и затерялась в буро-изумрудных дебрях, а на переднем плане, под жгучими солнечными лучами застыла крайне уязвимая его часть. Саша морщился: сердце яростно колотилось, а внутренности словно сжались в что-то маленькое и болючее. Ну ответь уже!       — Понял, — какое идиотское слово! Другого не мог придумать? Саша боялся смотреть на лже-Марка. Он ощутил плечом неловкий хлопок, а затем салон прорезал прохладный сквозняк. — Мне пора, так что до завтра.       Глухой стук закрывшей двери как последний гвоздь в крышку гроба. Саша вцепился в руль до побелевших костяшек. Он сказал «понял». Понял. Лучше ответа и быть не может. Саша сейчас упадёт на колени и станет молиться этому тупому слову. Верх сочувствия и погружения в чужие проблемы, лже-Марк реально себя превзошёл. Нет, он, конечно, всё понимает, на чудо не надеялся и скакать с ним на розовых пони по радуге в этот же день не рассчитывал, но можно было ляпнуть в ответ что угодно… и это что угодно было бы в разы лучше.       Поторопился Саша с выводами про падение крепости. Торчать на парковке весь день не лучшая трата времени, так что он завёл машину и поехал домой, обдумывать, что делать дальше.       Во-первых, ему не следует больше подставляться. Плохо. Очень. Вот зачем он так сказал? Лже-Марк явно не хочет как-то на это влиять. Слишком резко вышло… и уязвимо. Во-вторых, скандалом инициатива не окончилась, а значит, можно попробовать подобраться к нему снова.       Сказано — сделано. На следующий день Саша подкараулил лже-Марка в комнате отдыха. Ну как подкараулил… он прятался за креслом до тех пор, пока тот в него не сел. Ожидать пришлось прилично, Саша ныкался там каждую перемену, мучаясь от острого желания покурить или встать и размяться. Но лже-Марк явно порядочная скотина в душе, так как соизволил явиться лишь после пятого урока, в тот момент, когда Саша совсем впал в отчаяние и начал злиться. Мстительные мысли окутали голову, так что в отместку он решил его припугнуть. Тот что-то быстро-быстро печатал, явно увлечённый… словом, провоцировал на какую-нибудь пакость. Сдерживая злорадный смех, Саша стал потихоньку, с еле слышимым скрипом двигать фикус. В один момент пришлось сесть и начать подталкивать горшок ногой. Но то был лишь отвлекающий маневр. Услышав, что стук клавиш сменился подозрительным ёрзаньем, Саша ловко перебрался к другой стороне кресла и тихонько выглянул из-под подлокотника. Сделал жуткие-жуткие глаза для пущего эффекта, пока лже-Марк потирал затылок, рассматривая фикус. И вот он обернулся…       — Твою ж! — он натурально взвизгнул и подпрыгнул. Ноутбук оказался бы на кафельной плитке, не сообрази вовремя Саша и не удержи его на коленях лже-Марка. — Ты ебнулся?!       Саша мстительно засмеялся.       — Привет, — успокоившись, начал он разговор, — Что делаешь? — невинно улыбнулся, уперевшись подбородком в мягкий подлокотник. Марк вновь уткнулся в экран.       — Занимаюсь делами в отличие от некоторых.       — С каких пор шутить над тобой не дело? — наигранно удивлённо поинтересовался Саша.       — Было не смешно. Я чуть не уронил ноут из-за тебя, — пробурчал под нос. — Иди пугай кого-нибудь другого, я не хочу с тобой играть.       — Ну ма-а-а-ам! — капризно протянул Саша, стукнув кулаком в кресло.       — Нет значит нет.       — Мда, у кого-то пропало чувство юмора. Тебе это так не идёт…       — А что мне, по-твоему, идёт? — лже-Марк бросил на него быстрый взгляд и вернулся к печатанию. Такое чувство, будто он собирался заткнуть его этим вопросом, введя в ступор. Саша нахмурился. Не-не, так дело не пойдёт.       — Эм… ну когда ты живенький. Когда скачешь с ветки на ветку, бьёшь себя в грудь, бросаешься фекалиями. А сейчас… — он сделал вид, что озабоченно озирается по сторонам. — Странно, не могу понять где оно.       — Потерял что-то?       — Где-то за тобой должно стоять надгробие…       — Уморительно, — в противовес словам, Саша подметил, что Марк очень характерно поджал губы. Так делают, когда хотят сдержать улыбку. Это воодушевило.       — А на тебя нужно бросить горстку земли, — добил Саша и, кое-как поднявшись на онемевшие ноги, угрожающе двинулся к фикусу.       Ноутбук со стуком захлопнулся. Опасно, но пока неизвестно, хорошо это или плохо, так что Саша на всякий случай замер.       — Чего ты добиваешься своим сахарным поведением?       О нет, звучит ужасно. Кажется, он снова перестарался.       — Давай погуляем на выходных? — лже-Марк сердито сощурился, но Саша был готов. — Лиза тоже будет. — Добавил он быстро, опередив поспешные возражения. Ничего, втроём так втроём, мысленно смирился ещё вчера. Был шанс, что лже-Марк не посчитает такую прогулку слишком опасной. Саша точно не собирался при Лизе выяснять их отношения.       — Ого… — предложение явно застало врасплох. — Ну, я всё равно уже уеду.       — Куда? — сердце рухнуло в пятки. Саша побледнел бы, если бы было, куда бледнеть. — В Америку?       — На турслёт. Буду за Сабриной приглядывать, чтобы гадости людям не делала.       Саша цокнул. Боже, опять эта девка влезает куда не просят!       Так он и оказался в кабинете директора. Нет, он не выловил эту цветную мелюзгу и не отметелил её за то, что постоянно путается под ногами. Он ничего плохого не сделал ей. Пока что. Саша был движим более светлыми и чистыми мотивами — неожиданно он тоже захотел поехать. Да так страстно, что зачесались руки. Решать вопрос напрямую с учителями или не дай бог с самой Сабриной было глупо, так что директор — самый лучший путь. Во-первых, директор в лицее главный. Во-вторых, Саше он симпатизировал на правах приятеля отца. Из-за него его и не отчислили в прошлом году, а дали шанс «исправиться» — то есть попросту усадили за контрольные, и, наблюдая сквозь пальцы, — позволили спокойно всё списать с телефона.       — Какие судьбы привели тебя, Саша? Опять напортачил? — Невысокий, но крепко сложенный мужчина с короткой скучной стрижкой скрипел креслом и поедал дольки апельсина. У Саши при виде его часто мелькали дурацкие мысли — про свободные торговые отношения, про горячий американский дух… наверное, дело в том, что Николай Анатольевич перебарщивал с отбеливанием зубов и вечно демонстрировал их широкой голливудской улыбкой.       — Нет.       — Нет? — белоснежная улыбка стала ещё шире, а образы, как Николай Анатольевич продает «идею» на совете директоров — ярче. — Та-ак, а вот это уже интересно. — Кивнул на стул перед собой в болотной обивке. — Излагай.       — Я хочу на турслёт поехать. Заранее.       — Хо-хо-хо! — Санта-клаус, блин. — А как же Orangecup? — Саша вздохнул. Директор не теряет надежды продвинуть это название для межклассового турнира по футболу. Оно не приживается, но он не может это принять.       — В полуфинал и без меня выйти смогут.       — Но я хочу посмотреть на твою игру. Нет-нет-нет, не обсуждается.       — А я иначе вообще играть откажусь, — Саша скрестил на груди руки и уставился на него в упор.       — И подведёшь одноклассников?       — Ещё как подведу.       — Ох. — Судя по взгляду, сдался. — Вы с Димой так похоже себя ведёте. Вот только он по натуре такой, а ты ему подражаешь. — Саша скривился, услышав это. — Не сердись, у тебя эти финты с обаянием, а Диме до этого пахать и пахать. Ох, школьные годы… — Николай Анатольевич мечтательно возвёл глаза к потолку и крутанулся в кресле. — Как он поживает, кстати?       — Без понятия, — сухо ответил Саша, опустив взгляд в пол.       — Передай ему, чтоб не забывал старых друзей. Буду ждать звонка.       — Кхм… ну так что по турслёту? Я еду? — милые фантазии о палаточной вечеринке с лже-Марком и последующим разоблачением немного успокоили.       — Не всё так просто. У нас регламент. Мы специально накидали старшим классам несколько самостоятельных, чтобы исключить тех, кому нужно налечь на учёбу. Ты хоть что-то написал не на двойку?       Саша закатил глаза. Вот ему и аукнулось.       — Нет.       — Видишь? И как я тебя отпущу тогда? — Растерянно развел руками. — Регламент это не пустой звук, и таких очевидных поблажек я тебе делать больше не хочу.       — Из-за этого… Orangecup? — Саша сердито рыкнул. Нафиг он вообще продолжил свою детскую историю с футболом!       — Нет. Из-за того, что ты не хочешь прилично учиться. Хотя, по моему мнению, можешь.       — Не могу. Я тупой.       — Не думаю, что ты в душе так считаешь. Но столкнуться с этой мыслью боишься, потому и не учишься. — Саша резко поднялся со стула. Господи, больно надо было! Ещё выслушивать эти унижения по новой ему не хватало. — Эу! Стоять, — Николай Анатольевич свистнул. — Слушай до конца, когда с тобой разговаривают люди. И которые помнят тебя ребёнком, — разозлённо выдохнув, Саша развернулся на каблуках, мысленно надеясь, что оставил на паркете вмятину. — Я оповещу учителей и дам тебе возможность написать самостоятельные снова.       — Спасибо, уже не нужно!       — Твоё дело рискнуть и попробовать или… встретимся на отборочном Orangecup, — и вновь эта дурацкая ослепительная улыбка.       — Название не приживётся!       И захлопнул дверь кабинета.       Саша был взбешен подобным отношением. С чего вдруг директору взбрело в голову поиграть в царька-наставителя и испортить ему день? Он же рассчитывал на поддержку! А тут такая подстава! Теперь точно не выйдет умаслить нескольких особо падких на дорогие духи учительниц и хоть как-то облегчить себе жизнь — Николай Анатольевич, как коршун, будет надзирать за его действиями. Но с другой стороны сам турслёт, на который выдвинется весь лицей, планируется лишь через неделю, а значит, план по изобличению лже-Марка отодвинется на долгий срок! Измотанный разговором, Саша привалился к стене коридора. И что ему теперь делать?