Красное Пальто

      Не прошло и суток с отъезда Марка, как Саша начал скучать. Не то чтобы они не разлей вода, лучший союз на земле и видятся по выходным… он чувствовал, что расстояние между ними увеличилось. Острее тосковал Саша ещё и потому, что субботу пришлось провести с Лизой.       А Лиза бесила его всё сильнее и сильнее. Раньше на их отношения было слишком плевать, ну есть и есть, что дальше. В обществе заведено так, что если вы ходите парой, то смотритесь представительней. Про себя Саша вообще считал, что любовь, всё это нытьё про «свет моих очей» — один большой спектакль, игра, которая существует лишь потому, что всё в неё верят. Вот смотрят люди по сторонам, видят это притворство, и начинают притворяться сами. Вот и он тоже притворяется, пусть и без особого старания.       Однако Лизе явно не нравилась его лень. Она почему-то хотела, чтобы он из кожи вон лез, чтобы убедить её в своих «чувствах». Чтобы он таскался за ней как хвостик, делал всё, что она захочет. Фу.       Понял это Саша, когда в кинотеатре начался совсем не тот фильм, который он ей заказывал. Как можно было перепутать Дюну с нелепой романтический комедией о жизни соседа и соседки. «Они жили так, словно не верили в существование друг друга. Она жила днём, он просыпался только ночью…» Естественно, он закатил справедливый скандал: попросту встал и молча вышел в середине сеанса, когда убедился, что фильм бездарен и лжив.       Как оказалось, Лиза наивно посчитала, что такая романтика вдохновит его отыгрывать любовь лучше. Струны души затронет. Саша тогда проявил великодушие и сообщил ей, что души у него нет, а струн в ней — тем более.       В общем, она его бесила. Лиза стала слишком многого требовать, стала претендовать на внимание, на то, чтобы с ней считались, а её прикосновений — настойчивых, задиристых и даже злых — становилось в разы больше. У Саши складывалось ощущение, что Лиза подсознательно желала его побить.       И секс у них так и не состоялся, Саша молча проводил её до дома, увернулся от поцелуя и пошёл назад к машине.       К понедельнику из головы всё выветрилось. А Лиза и не напоминала.       Только Саша одолел первый раздражитель, как за ним последовал следующий: дурацкий Orangecup, а в частности — главный фанат турнира, его величество директор. Николай Анатольевич историю с импульсивной его просьбой замять не смог и намеренно, даже, как показалось Саше, с торжествующим ехидством остановил его перед раздевалкой и поинтересовался, а почему он не попытался ничего переписать. Впереди был их первый матч, так что Саша смог отмахнуться.       Но директор так просто не сдавался. Если во время игры Саша случайно смотрел на трибуны, то обязательно пересекался с ним взглядом. Николай Анатольевич стоял в голубом шарфе, махал оранжевым флажком и ослепительно улыбался.       «Кто же знал, что ты такой трусишка», — шепнул он ему, когда жал их команде руки после чистой победы. У Саши в тот момент дёрнулось веко. Его явно пытались вывести на эмоции.       Обозлился Саша немного погодя, когда директор с усмешкой добавил, что «Димке» за него наверняка немного стыдно. Он хотел, честно хотел начать заниматься, но одна только мысль, что кто-то может подумать… что он делает всё это из-за треклятого отца… Тогда Саша чуть не проблевался.       Так что весь день после школы он занимался чем угодно, только не уроками. Торчал в тренажёрной комнате, резался в видеоигры, готовил торт, который в одиночку сам же и слопал. Совесть начала просыпаться ближе к ночи. Саша лежал в кровати, обнимал подушку, смотрел, как колышутся от сквозняка шторы и думал о Марке. Как бы он хотел поехать с ним… разговаривать с ним сейчас, засыпать рядом.       А ведь Марк никогда не оставался у него ночевать. Всегда отказывался и уходил, едва за окном начинало темнеть. Саша в те моменты очень раздражался и говорил, что отстойный из него друг. Нет, ну правда, почему он так этого не хотел? Может, надо было просить осторожнее и не тащить за рукав в свою спальню? Ох… внезапно Саша всё понял. Он прикрыл рот рукой, и стиснул подушку так, что она заскрипела.       Точно… Марк же был влюблён в него. Он должен был смотреть на всё по-другому. Саша нахмурился. Ему страшно не понравилась эта мысль. Он считал их общение вещью посерьёзнее нелепого спектакля, именуемого любовью. Грустно, если Марк видел картину попроще. Они вместе — чистое, искреннее, сильное… вечное. Саша прикрыл глаза и улыбнулся. А ведь он никогда не верил, что Марк исчез навсегда.       Вторник был гораздо хуже понедельника. Во всех аспектах. Учителя будто сговорились — каждый чёртов урок Саша выходил к доске и закономерно позорился. Одноклассники видели ухмыляющегося придурка, а он так и рвался сбежать в безопасное место и успокоиться за сигаретой. Против него точно началась война, и вот засвистели первые пули. Самое обидное, что Саша не мог дать отпор, ведь он не знал своих противников. Это был не директор, это была не Лиза, это был не Марк, ими явно управляли из-за кулис. Может, виноват злой рок и течение времени.       Саша не стал делиться этим с психотерапевтом. Ему было страшно от того, что тот может сказать. «Посмотри в зеркало и увидишь своего противника». Саша не хотел даже думать о таком. Если он поставит под сомнение самого себя, то исчезнет. В него-то никто не верит.       Подумав, Саша пришёл к мысли, что завтра останется дома. На среду была запланирована вторая отборочная игра, но… в рот он ебал футбол.       Убежать он не смог. К нему постучались домой. Почему всё так и сыпалось одно за другим?       Саша проснулся от незнакомого цокота каблуков. Если б мама ходила по квартире босой, он бы опознал её поступь. Лёгкий, короткий, осторожный шаг. Она всегда как будто подкрадывалась, а когда оказывалась на месте, то долго переминалась, пытаясь встать поудачнее.       Каблуки же он не узнал. Они не имели характера и показывали лишь то, что для мамы эта квартира — чужая.       Так оно и оказалось. Саша наскоро умылся, кое-как угомонил волосы, подвязал халат, и выглянул в коридор. Мама стояла не одна. Её окружало несколько человек, все были одеты по-деловому; кто-то держал в руках папки, кто-то орудовал лазерной указкой и направлял её на стены.       — Да, тут где-то семь на восемь, — заключил усатый мужчина с указкой и сунул её в карман. — Сил бы нам всем. С таким объёмом работы и за неделю не управиться.       — Давайте я сварю всем нам кофе! — радостно предложила мама. И тут же поникла. — Правда, не думаю, что оно вам понравится… О, Саша! — Она заметила его и засияла надеждой. — Раз уж ты дома, то свари всем по чашечке.       — Я не люблю кофе, — он не стал томиться в дверях и прошёл в коридор, сдержанно всем кивая. Пока что Саша точно не знал, что происходит, но смутные подозрения появились. Мама либо хочет продать их квартиру за спиной у отца, либо описывает имущество для их затяжного суда из-за развода.       — Но ведь у тебя хорошо получается, помнишь? — Саша подавил в себе желание скривиться и притворно заулыбался.       — Ещё как помню. А у тебя прекрасно выходит его пить. Надеюсь, гости тоже не разочаруют меня, — он терпеть не мог дежурные шутки, но по-другому их общение больше не работало.       — Ха-ха-ха! В этом весь Саша! Ладно, мне лучше отойти подальше, кухня рычит на меня, — больше дежурных шуток Саша не любил коллективный «взрослый» смех. В душе всё так и трещало по швам, и улыбку на лицо точно приклеили.       — Предупреждаю, это будет долго, — он вынул из ящика турку и поставил её на плиту. — Первым пить будет старший из вас. Оспаривать бесполезно, я так решил.       — Ваш сын… впечатление производить умеет, — услышал Саша краем уха. Незаметно скривился.       — Я знаю, — зашептала в ответ мать. — Я пыталась вытащить его в люди, но… не хочет и всё тут. Даже обидно немного.       Саша мысленно похвалил себя за то, что сдержался и не бросился отвечать. Лучше сосредоточиться на кофе. Он ненавидел обоих родителей, но каждого по своей причине. Отец смотрел на него, как на пустое место, а мать — водила за нос. Саша никогда не простит её за то, что она бросила его в Пулково из-за какого-то «важного» вечера. Редко когда он чувствовал себя таким идиотом, собачась с борт-проводниками, лишь бы те задержали рейс. А что было делать? На звонки мать не отвечала.       А после, когда Саша высказал ей всё по фактам, мать с улыбкой щёлкнула его по носу и посоветовала повзрослеть. «Мир не вокруг тебя вертится. Мой так уж точно».       Вспомнив, что было дальше, Саша тихо хихикнул. Он тогда с гордостью заявил, что уйдёт сниматься в порно. Нет, ну а что, если мать вольна делать, что хочет, то и ему можно.       В итоге их общение скатилось… вот до такого. До поверхностной, мёртвой подделки. Однако Саша невольно чувствовал, что пристрастен к ней и критичен. Развод всему виной, скорее всего. Родители повели себя как предатели, и подлая их натура в глаза теперь так и бросается.       Кофе ожидаемо понравилось всем. Сам Саша его не пил, но родители любили взбодриться воскресным утром. Воспоминания покалывали и пощипывали. Ему тогда было лет десять, он вертелся на кухне и слушал, как мама отчитывала папу за очередную потерпевшую крах инициативу, а тот с непроницаемым видом потирал пальцы, намекая, что ему нужны деньги. В него верили, так что новую сумму он всегда получал.       — Саш, отойдём на минутку? — отпив, мать вышла в коридор и поманила его за собой. Саша с недоумением моргнул. Вау! Неужели? Вспомнила, что он и понятия не имеет, что здесь творится? — Во-первых, почему ты не в школе?       Саша хмыкнул. Бог ему свидетель, не он начал предъявлять претензии.       — Я так понимаю, ты не хотела пересекаться со мной и потерпела неудачу.       Мама медленно вздохнула, смотря перед собой так, будто мысленно отматывала время и искала новый способ начать разговор.       — Во-вторых, как ты уже понял, дело касается… развода. Наши с Димой мнения на счёт делёжки очень разные, и насчёт этой квартиры… договориться никак не могли! — мать нервно рассмеялась. — Пришли к тому, что придётся продавать. Но тут возникла новая проблема. Покупателей нет из-за… цены. Скорее всего придётся подключать стоителей, планировщиков и разделять её на несколько маленьких. Сомневаюсь, правда, что это будет нам выгодно. Ох… — мать приложила руку ко лбу, — Это так тяжело, ты не представляешь. Я чуткий, творческий человек, эти проблемы вообще не для меня. Но уступать ему… простите, это дело принципа.       Саша пребывал в тотальной растерянности. Он открывал и закрывал рот, не понимая, за что его так ненавидят.       — А… мое проживание здесь вам никак не мешает?       — Ох… Саша. Нам кажется, что тебе не на пользу тут жить одному. Тут столько места… ты же помнишь, что мне приходилось звонить тебе, чтобы ты шёл ужинать? Как ты вообще тут один без депрессии? — мать озабоченно нахмурила лоб, но Саша ей не поверил.       — Супер. Давайте во всём обвиним квартиру.       — Я не это имела в виду. Может лучше… тебе жить поближе к старому центру, там красивые виды, изящные балкончики… можем взять с кусочком крыши, чтобы отдыхал летом. Но… без всех этих излишеств. Небольшие пространства куда уютнее. А если будешь жить с кем-то… то ощущать себя будете куда сплочённее.       — Теперь квартира виновата не только в моей хандре, но ещё и в вашем разводе. В чём проблема оставить квартиру мне?       — Ну… тут же много воспоминаний. А итог у нас всех не самый радужный.       — Знаешь, что? — Саша прищурился. Как же хотелось ударить ногой в стену! — Вы с отцом, наверное, и не спорили. Оба решили, что лучше избавиться от этого мусора и жить дальше! А на моё мнение всем плевать, кто бы сомневался! — он резко перешёл на шепот. В полный голос его восклицания получатся слишком громкими.       — Я хочу помочь тебе отпустить ситуацию. Смена обстановки очень хороший способ переключиться. Саша, — мать положила ладонь на его плечо, отчего резко стало противно. Он отстранился, скривившись. — Не всё в этом мире будет постоянным. Надо учиться отпускать.       — Не хочу. И плевать мне на ваше решение, попробуете лишить меня дома — и я точно уйду сниматься в порно!       Дальше разговаривать смысла не было — Саша резко развернулся и ушёл в свою комнату. Хлопать дверью не стал, перед гостями нужно держать лицо.       Лучше б он поехал в школу встречать грудью залп двоек! Одеяло сохранило в себе приятное утреннее тепло, но этим гнев не унять. Саша накрылся с головой. Обиднее всего то, что она явилась сюда втихаря, явно не желая видеться с ним. Неужели она настолько сильно не хотела его видеть?       Быть может, мир относится к нему как к таракану? Обводит мелком границы, пшикает дихлофосом, пытается придавить ботинком.       Ну и пожалуйста. Пусть из кожи вон лезут, чтобы ему досадить. Саша сдаваться не станет.       И квартира останется у него. Когда под одеялом кончился воздух и стало душно, Саша высунул голову. Он слишком привык к светлым, с ноткой фиолетового стенам, к дереву, растущему из потолка, на которое навесили светящиеся плоды и назвали люстрой, к огромной гардеробной… к зеркальному шкафу-купе, в котором его отражение самое симпатичное. А кровать? Сколько он на ней выстрадал!       Об остальном и говорить нечего. Саша столько времени провёл тут с Марком, у него осталось столько ценных воспоминаний. Пофиг даже на родителей, не хотят ценить прошлое, не хотят ценить его самого, он тоже не станет думать о них. Но Марк… что в стенах квартиры только не происходило с ними. Саша неожиданно для себя усмехнулся. Как-то раз они накурились здесь и начали играть в прятки. Оба одновременно спрятались и два часа сидели по укромным местам, не понимая, почему их не ищут. А ещё они устраивали чайные церемонии в гостиной, слушали пластинки на старинном граммофоне… всё было идеально! Зачем Марк взял и испортил их дружбу!       Саша проморгался. Нет, нет. Сейчас ему надо злиться на родителей. Это они пытаются забрать у него единственное, что помогает держаться — память о прошлом. Пусть он и злится в итоге, ведь обидно же Марк удрал!.. Но когда в голове всплывают их светлые моменты, становится чуточку легче.       С осознанием того, что даже квартира, его опора, его стабильное ядро, может быть уничтожена, Саша вдруг подумал, что вообще ничего вечного нет. Его комната будет переоборудована в чью-то гостиную, стены перекрасят в тухлый оранжевый, шкаф продадут проститутке-индивидуалке, и всё случится против его воли. В конце концов, он вылетит из школы, из университета, и будет работать вышибалой в клубе. А Марк… крепкая вера Саши в то, что им суждено идти по жизни бок о бок… вдруг дала трещину. Он ведь потеряет его, точно потеряет! За эту неделю вдали друг от друга они остынут… Марк пораскинет мозгами и решит, а зачем ему этот Саша? Пусть он даже в три раза красивее и богаче будет, чем сейчас — плевать. Марку же неприятны, такие как он! Наверняка он и занимался с ним в классе, терпя и стискивая зубы, тем временем как наивный Саша чуть ли не плясал от восторга. А может, он смеялся, мстил ему за всё обиды, или…       Ну зачем-зачем-зачем надо продавать квартиру! Саша вскочил и заходил по комнате взад-вперёд. Мысли цеплялись друг за дружку и собирались в тугой нервный ком. Если среда такая, то что будет дальше? Придёт отец и скажет, что и все его костюмы подлежат немедленному уничтожению? Или Марк начнёт встречаться с Сабриной и начнёт уделять время ей? Или вообще, уедет назад? Саша остановился и попытался выровнять дыхание.       Если у него не останется комнаты, в которой он всю жизнь изливал свои чувства, то что вообще в этом мире на его стороне? Саша вдруг захотел позвонить Марку. Может, хоть он ему не враг? Может, он согласится его обнять? Может, улыбнётся там как-нибудь с теплотой, посмотрит на него особенным добрым взглядом, каким иногда смотрел… кто знает.       Однако Саша вновь столкнулся с тем фактом, что находится у Марка в чёрном списке. Каков же козёл. Это попросту унизительно.       И вдруг он пришёл к очень неожиданной мысли. Ему надо поехать в гости к Марку. Нет, не в палатку, а туда, где живут его родные — Маша и тётя Женя. Саша понимал, что выпрашивать у них ключи от сердца Марка бесполезно, будут стоять горой, однако, может, они помогут как-то иначе? Ему нравилось ничтожное количество людей, и близкие несносного Мартышки входили в их число. Саше было даже немного обидно, когда Маша на него накричала. Предательница. В общем, они те, кто сделали из Марка — Марка. Если в них будет хоть капля фирменного марковского… «отношения», то Саша уверен: ему станет легче.       Гостей он застал гуляющими по коридору. Он их ненавидел, но сдержался и прошёл мимо. Каждый из этих… шестерых, если вспомнить число порций кофе… плевать хотел на Сашу. На его мысли, на его чувства, на его желания. Каждый из них покушался на него точно так же, как это делали учителя, директор и Лиза.       Саша сидел в машине, смотрел на дом Марка и то и дело стискивал руль. Он опасался идти к ним за сочувствием. А если не примут? А если он и им неприятен? Господи-и-и! Ну почему Марк поступил так нелогично и помог ему с алгеброй! Он должен был облить Сашу помоями и уйти с высоко поднятой головой. И ведь не ясно теперь, что на самом деле о нём думает Марк… Может, стоит спросить о том, что Маша с Женей о нём думают? Если думают плохо, то он не станет ничего просить. Иначе опять будет выглядеть как наивный придурок.       Решение о перестраховке помогло: Саша вылез, наконец, из машины и бодро пошёл к подъезду. Про себя не без гордости отметил, что это он хорошо придумал. И психотерапевт не понадобился, сам справился.       Вдохновение спало в тот момент, когда Саша постучал в двери и никто ему не ответил. С недовольством задрал рукав и посмотрел на часы. Хлопнул себя по лбу. Час дня. Кого он вообще надеялся застать в будний день и в такое время?       Отступать от плана Саша не хотел, затрачено слишком много усилий, чтобы всё бросить. Вздохнул и выглянул за окно. В машину никто не лез, но проходящие мимо люди нет-нет, да оборачивались. Не хотелось торчать на виду у всех. Ещё будут тыкать пальцем и хохотать: «Глядите, глядите, этот дурак ездит по адресам, где его обсирают и гонят в шею! Неудивительно, что тачка такая крутая, это веселее, чем звать аниматора!» А вот Саше было совсем не до смеха. Он забрался на подоконник, скрестил по-турецки ноги, и приоткрыл окно. Воздух дул тёплый. Погода вообще на удивление солнечная и приятная. Саша поймал себя на мысли, что рад за Марка. Не простудится, значит.       Чиркнул зажигалкой и закурил. Ещё немного, и наступит пятница. Они воссоединятся, будут вместе лежать на ковре опавшей листвы, смотреть на верхушки деревьев, потом друг на друга. От улыбки заболели губы. Саша прокашлялся и вновь затянулся. Какие странные сигареты… Никогда от них не было так тепло на душе.       Ждал он терпеливо и долго. Послушал музыку, в кои-то веки разгрёб в инстаграме однотипные сообщения и всех перебанил. У него же специально в информации выделено, что девушка есть, из каких недр вылезают эти чертихи?       — Эй! А ты чего тут забыл? — Сашу весело окликнули в тот момент, когда со скуки он почти что задремал. — Э-эй? — голос стал громче. Саша протёр глаза. Маша осматривала его с молчаливым вопросом. Ненависти и раздражения в глазах не замечено. Отлично. Он слез с подоконника и прокашлялся.       — Привет, у меня… короче… есть к тебе вопрос, — Саша потёр затылок, не зная, как тут и поступиться. Только сейчас он осознал, насколько по-идиотски себя повёл: примчался, сидел тут, как кот бездомный.       — Ко мне? — Маша округлила глаза. — Ого. Я впущу тебя… — она кивнула в сторону дверей. — Если обещаешь не буянить.       Буянить? Он? Саша закатил глаза и фыркнул. И ничего он не буянил в тот день. Просто высказывал мнение.       — Нормально я себя вёл… — пробормотал Саша чисто из упрямства, когда переступал порог.       Маша бросила куртку на пол, скинула ботинки и прошла вглубь комнаты.       — Будешь тушенку?! — крикнула она ему, хлопнув холодильником. — С морковью и-и-и… и, кажется, всё.       Саша морщился против воли, осматривая хоромы. Ну и бардак. На диване гнездились пустые пакетики из-под чипсов, на полу стояли кружки, повсюду валялась одежда… даже уголок с картинами не смог избежать печальной участи: всё разбросано, краска в открытых баночках подсыхала, листок с цветными кляксами торчал из-под батареи, одним словом — хаос.       — А ты прибраться не думала? — бросил Саша через плечо и опустился на корточки. Поднял несчастный листок. Наверное, он служит палитрой.       — Не-а! Мне лень. Я и так себя нормально чувствую, поэтому не вижу смысла.       — Но я не чувствую себя нормально.       — А тебя никто и не звал! — рассмеялась Маша. Саша раздражённо поджал губы, но сдержался. Кто так грубит вообще? Он же гость!       — С этим нужно что-то делать, — Саша прошёл на кухню и, увидев, чем занимается Маша, впал сначала в шок, а затем так и залился смехом. — Ты серьезно?! Ты ешь кошачью еду?       В ответ Маша уставилась на него, округлив глаза.       — Это… чего, блин? Это консервы!       Саша прикрыл рот рукой, стараясь не обижать её хохотом.       — Это же баночки, как в рекламе. Где котов толстых кормят.       — Это консервы! Или ты не знаешь, что такое консервы… — Маша сощурилась. Саша растерянно заморгал. Кажется, ему не стоило начинать разговор. Потому что теперь смеялась Маша, глядя на него, как на пришельца. — Серьёзно? Ты столько лет живешь и не в курсе? Смотри, в эту баночку, — Саша едва смог увернуться. Еще чуть-чуть, и «консерва» расквасила бы ему нос. Пахло, кстати говоря, премерзко. — Кладут мясо, овощи, иногда фрукты. И они могут храниться столетиями. Нет, ну скажи, что ты пошутил про кошачью еду! Быть такого не может!       Саша молчал. Чувствовал он себя круглым идиотом. Но ведь в рекламе коту накладывали еду из таких баночек! И кот её ел! Саша наморщил лоб. Он ведь помнит, как в детстве проходил по отделу с «консервами» с отцом! И тот тоже сказал, что это еда для животных!       А-а… Внезапно он всё понял. Отец просто принизил людей, которые их покупают.       — У вас есть другая еда?       — Человеческая? — Маша гаденько захихикала.       — Любая другая.       — Не-а, закончилась.       Саша вздохнул. Как эта бедная девочка вообще до сих пор жива?       — Давай тогда зака-ажем, — подсказал он ей, стараясь быть мягким.       В ответ Маша надулась и отвела взгляд.       — Не. Марк перевёл мне деньги перед отъездом, но я… в общем, сначала сходила за одной смешной шапкой с ушками, потом мне понадобился новый стилус для планшета, ну и… чипсы брала, но они еда, так что всё честно… в общем, — она прикрыла лицо руками. — Мне стыдно!       Саша слегка потерялся в быстром словесном потоке. Выцепил он лишь одно. Не хватает денег!       — Я всё оплачу, — заявил, гордо расправив плечи.       — Не-не-не, — Маша помотала головой, — Марк взбесится, если узнает. Он прям в жуткой форме мне заявил, что если чего-то будет не хватать, то нужно обращаться к нему, а не к кому-то левому. Но я не хочу писать Марку! Он не будет меня уважать после этого!       — Мы просто ни о чём ему не скажем, — Саша похлопал её по плечу. — Сейчас ещё и клининг оформим…       — Нет! — Маша замотала головой и попыталась накрыть дисплей ладонью. — Марк рассказывал, что ты так делаешь, и ему это не нравится.       Саша раздражённо прорычал.       — Господи, да что тут такого!       — Ну… он щепетилен до территории. Он не любит посторонних дома, не любит, когда трогают его вещи. Часто ходит по квартире, осматривает всё, перекладывает предметы.       Саша поражённо прыснул. Тёмная сторона Марка — вот так встреча!       — Какой неженка! Это же с недавних пор так? Или… — он внезапно припомнил то, что так и не побывал у Марка в комнате. — Он всегда таким был?       Маша пожала плечами.       — В глаза бросаться стало совсем недавно.       — А что ещё он не любит? — ему внезапно стало до чёртиков интересно. Саша чуть ли не подпрыгивал от удовольствия, до смерти желая услышать ещё хоть что-то, хоть один малюсенький факт.       Маша смерила его подозрительным взглядом.       — Если ты надеешься подшутить над ним, то не советую. Его… правда обидит это. Тем более он симпатизирует тебе.       — Оу… — Саша притих. Забарабанил пальцами по столу, смотря куда угодно, только не на Машу. Скорее всего, сказанное не больше, чем ее мнение. Скорее всего, она не права. Или права. Или нет. Или да. — Ну расскажи о нём ещё чего-нибудь, ну пожалуйста, — не выдержав, он принялся умолять.       — Ни за что! — Маша резко закрыла лицо руками. — И не смей строить мне глазки, я впечатлительная, а у тебя слишком хорошо выходит!       Саша в ответ рассмеялся.       — Я могу заказать сто-о-олько вкуснятины… — Он подметил, что Маша стала немного пухленькой, и потому решил играть грязно. — Закажу всё, что ты пожелаешь: пироженки, тортики, стейки, можем взять готовые блюда из ресторанов. — Её глаза голодно заблестели. — Тебе не нужно питаться кошачьей едой. И я не помогаю безвозмездно, так что Марк пусть не ноет… я требую взамен информацию.       Саша собой гордился. Здорово, что он заглянул в гости. И пусть причина прихода давно забыта, в душе всё равно поселилось сытное довольство.       — Ладно! — недолго стояла крепость — Маша выдохнула и опустилась на стул. — Я ужасная сестра!       Саша ободряюще похлопал её по плечу. Изображал он кроткое сочувствие, но внутри так и приплясывал.       — Не переживай, его тайны в надёжных руках.       — Приберись тогда заодно здесь, — и улыбнулась одним уголком рта. Саша замер.       — Это в сделку не входило.       — Теперь входит.       — А разве Марк против не будет?       — А разве ты не достаточно надёжен?       Саша мысленно сматерился. Его саркастичные утешения явно были излишни. За это и поплатился.       — Но клининговый сервис оказывает более…       — Хочешь надеть фартук Марка?       Саша чуть не взвыл. Во что он, чёрт подери, опять вляпался. Какая уборка, какие фартуки, он страдает всю неделю, вообще-то!       — Ладно! Давай его сюда.       Первая тайна раскрыта — Марк убирается в фартуке. Розовом. Вторая тайна протиснулась следом — Маша добавила, что это его любимый цвет. Саша, естественно, в мыслях повёл себя гадко: он обозвал Марка девчонкой и дёрнул за воображаемую косичку. Потом пошёл с собой на компромисс. Пока Саша носит фартук, он не розовый, а светло-красный. А его собственный халат вообще ни разу не розовый, он телесного цвета.       По итогу он совсем запутался в оскорблениях и оправданиях и решил отпустить ситуацию. Не ясно, зачем вообще надо было так бурно реагировать. Впереди маячили поводы посерьёзнее — пол в чём-то липком, пустые бутылки, до которых противно касаться даже в перчатках… и Маша, которая преспокойно сидела за столом и наблюдала за его работой. Как же унизительно.       — Марк ничего не должен знать, — прокряхтел он, делая вид, что от веника смертельно болит спина. — Я не могу работать в таких условиях, где пылесос?       — Его нет.       — Тогда закажем сейчас.       — Да перестань ты! — зашикала Маша, но Саша лишь отмахнулся. Ему редко когда хотелось так помочь, и он ничего с собой не мог поделать. Просто… хотелось сделать так, чтобы Марку жилось тут лучше. И Маше тоже. — Если не остановишься, я наябедничаю на тебя! У нас тоже есть гордость!       — Причём тут гордость? — не понял Саша. — Это же не мои деньги.       Возникла неловкая пауза. Маша, кажется, пыталась осмыслить его слова.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Ну… это же деньги моих родителей. Я в курсе. Я… — Саша потёр затылок, с трудом подбирая слова. До этого момента он никогда не думал на этим вопросом. — Как это вообще может обижать? Типа… я обычно трачу их на дерьмо всякое, а потом понимаю, что родители… в душе вряд ли считают, что я их стою… и… я ведь просто перенаправляю ход денег, так что почему бы не дать их ценным людям.       Саша опустился на подлокотник дивана и поник. Такие мысли стали сюрпризом и для него самого. И правда ведь, он слишком сильно рвался сейчас что-нибудь оплатить, чем-нибудь снабдить Машу и, разумеется, самого Марка, хоть и косвенно.       — Саш, ты чего такое мелешь! — он не смотрел в её сторону, но услышал шаги. — Ты хороший в душе, это видно.       — Нет, пиздёж это. Вы меня просто плохо знаете.       — Ой, да перестань! Ну хочешь, я буду подметать, а ты только полки протрёшь?       Внезапно Саша понял, что ему стоит сознаться. Сознаться в том, о чем он молчал всё то время, что гостил здесь. Молчал и даже не мучался от угрызений. Если он не скажет всей правды сейчас, то не сможет больше получать радость от общения с близкими Марка.       — Мы с ним… сильно враждовали одно время. Скорее даже… я больше лез, а Марк защищался. Это… — Саша сглотнул и резко поднялся с подлокотника. — Это я к тому, что Марк не только из-за территории меня не пускал.       Маша непонимающе заморгала.       — То есть вы не были друзьями? И даже тогда, в больнице?       Саша нервно выдохнул.       — Как ты думаешь, кто виноват в том, что Марк туда угодил? Не, ну, — вспоминая, он не мог не прыснуть. — Проблема была и в его богатом воображении, но… я, наверное, больше смахиваю на злодея.       — Странно. Мы с мамой умилились даже тогда. Решили, что вы из того типа друзей, которые ссорятся по пять раз за перемену. Но обязательно мирятся.       — То есть Марк вообще вам ничего не рассказывал? И вы и понятия не имели, кто я ему?       Вопрос был риторическим. Саша и так уже понял, что нет.       — Это очень странно, — Маша выглядела непривычно серьёзной. — А насколько сильно вы враждовали?       И тут Саша осознал, что ему не стоило начинать свою исповедь. Детали — самая хреновая и опасная вещь в данном случае. Но отступать было уже поздно: если он сейчас умолчит, то потом попросту не сможет показаться им на глаза. Однако с другой стороны… не возненавидят ли его за это Маша с Женей?       Почему нельзя откатить всё на то время, когда он вообще не страдал от угрызений!       — Ну я… я бил его одно время, говорил много гадостей там… про внешность, про то, что он никому не нужен, не знаю, я такой идиотище! Вообще как будто во сне живу. Не контролирую себя. Даже сейчас, — Саша прервался. Он говорил одним сплошным потоком, закрыв глаза и отойдя подальше, к кухне. Как же не хотелось знать реакцию! Но куда теперь ему деться? — Ма-аш? — сжав ладонь в кулак, Саша вернулся назад, к дивану. — Маша? — Она смотрела перед собой так грустно, а колени прижимала к себе с такой силой, что Саша не выдержал. — Я… наверное, мне лучше уйти.       Давно ему не было так стыдно. Грудь жгло и сдавливало с такой силой, что хотелось сбежать, закрыться где-нибудь укромно, свернуться в такой же клубочек, как и Маша, и в тишине постараться всё пережить. Он ненавидел, когда лицемерят, он не любил это в маме, и вот сейчас обнаружил, что ничем её не лучше. И плевать, что до этого момента ему и в голову не приходило, что что-то не так, лицемеры и трусы ведь тоже такие — они не думают о том, о чём не хотят думать.       — Саш, постой, — Маша устало окликнула его у дверей, — Идём, обсудим это, — и потянула за руку обратно в гостиную. Пусть он и хотел вырваться, но не стал. Если свалит сейчас, никакой близости с Марком уже не получится. Маша и Женя отговорят. — Давай сядем.       Саша рухнул на мягкий диван, по-прежнему не желая смотреть ни на Машу, ни на что-либо ещё в этом месте. Картинка постепенно начинала складываться: давление со стороны Лизы, директора, учителей, матери — всё это закономерные процессы, никто не хочет быть рядом с таким, как он. Наверняка завтра к списку добавятся и ребята из футбольной команды класса… сегодня же игра, а Саша на всех наплевал.       — Меня все ненавидят, я…       — Вот только себя сейчас жалеть не надо, — одёрнула его Маша. Он недовольно скрипнул зубами, но промолчал. — Когда кто-то делает злые вещи, он последний, о чьих чувствах надо переживать. В любом случае. Как бы плохо ему не было.       — Хорошо, допустим.       — Не допустим! Ты обижал моего брата! О нём думай и его жалей! — Маша сначала прикрикнула, а потом сникла. — Я… просто не понимаю, почему Марк молчал. Я же точно бесила его. Пусти Сашу, пусти Сашу. Каждый день нудела тогда, представляешь? — В ответ он неопределённо пожал плечами. — А потом раз и согласился. Почему!       Саша задумчиво почесал локоть. Кажется, он начал догадываться.       — Мы начали тогда переписываться. Он очень настырно интересовался моими делами. И всем остальным.       — Выходит, он тебя собеседовал?       Саша нахмурился. Да, звучало похоже на Марка. Нелепо, неуклюже, но с прагматичным расчётом. В какой тогда момент он стал искренне интересен ему?       — И что тогда… со всем этим… нам делать? — развёл он руками.       — Не знаю. Я даже предположить всего этого не могла! И мне очень обидно за Марка. И… я волнуюсь. Он и сейчас не в лучшей форме, и мне страшно представить, о чём ещё он мог умолчать. Саша, — она взяла его за руку и заставила повернуться к себе. Саша мазнул взглядом по её обеспокоенному лицу и тут же уставился на свои колени. — Ты рассказал самое худшее, что между вами было?       — А-ам, — В этот момент Саша ощутил настоящую панику. Кажется, сам того не ведая, он распахнул ящик Пандоры. Нельзя же просто так взять и сообщить, что Марк испытывал к нему чувства! Он же убьёт его! Такие вещи по умолчанию личные. Но если он сейчас промолчит… не будет ли значить это, что он недостаточно искренен, не достаточно сожалеет? Саша будто впал в ступор, не понимая, как ему поступить. Но потом вспомнил: наверное, его переживания о том, как он будет выглядеть — сейчас не должны быть главной заботой. — Я… сначала я поговорю с Марком и спрошу разрешения. Ничего плохого с моей стороны больше не было, но… он сильный! — неожиданно для себя Саша рассердился. — Не надо выставлять его цыплёнком беспомощным.       Маша вздохнула и спустя мгновение согласно кивнула.       — Я понимаю, просто… неожиданно всё это. Вообще не понимаю, как себя вести сейчас. Надеюсь, мама приедет скоро. Не думай, что только из-за тебя такая паника, — она поднялась с места и кивнула на дверь. — Просто Марк и так вызывал волнение… а от твоих слов поползли мысли всякие.       — Ты расскажешь Жене?       Саша понял, что им пора расходиться и поплёлся за Машей в прихожую.       — Конечно. Но она точно отреагирует мягче, — Маша неловко рассмеялась. — Вы же в конце концов подружились, так? — Саша в ответ кивнул. — Наверное, ты уже прощён, так что оставим пока это, окей? — Она протянула ему ладонь для рукопожатия.       — Кхм… Мне отменять заказ, так?       Маша закатила глаза и кивнула.       — Конечно. Я позвоню Марку и попрошу денег. Теперь у меня возникло ощущение, что он только обрадуется.       Саша ещё какое-то время помялся у двери, натягивая туфли и размышляя, не слишком ли нагло будет просить передать привет. Решил пока не рисковать: попрощался и выскользнул наружу.       Странное чувство в нём поселилось. Свои проблемы от так и не решил, отношения с семьей Марка подпортил, но… отчего-то ему стало легче. Неделя перестала казаться безумной и жестокой, даже напротив: он решил, что сменит дома замки и больше не пустит маму, завтра извинится перед ребятами и уничтожит в следующем матче противников, продолжит лезть к Марку с просьбой его поучить и расстанется с Лизой.