cherry lip tint for a teacher, please

Аой чувствует себя кексом, который проверяют на готовность деревянной шпажкой. Оказывается, она обладает ангельским терпением — Канзаки выявила в себе это качество только сегодня, покуда Иноске без устали доставал ее целый день, постоянно подвергая девушку тычкам в бок. Он забывает, что у него, на минуточку, сзади бродят двое лучших друзей, что в их сторону косятся подозрительно. Хашибира про их существование не вспоминает ближайшие три часа, водя Аой за собой, довольно грубо схватив за плечо. — Смотри, Кинзаки, какой большой донг! — Это гонг. — Я сейчас ударю в него! — Даже не вздумай, болван! Канзаки на Хашибиру смотрит опасливо, держась к нему поближе: на случай, если Иноске все же решит осуществить задуманное (почему-то у нее не было сомнений, что этот кабан с боевым кличем «Я иду напролом!» помчится таранить головой металлический инструмент). И он действительно развернулся, направляясь в сторону лестницы, и Аой, закатив глаза, схватила его за запястье, потащив в сторону класса. Девушка сначала что-то возмущенно бубнит, подвергая парня нравоучениям — закатывает глаза, отвечая громко и недовольно. Танджиро, Зенитсу и Канао держатся втроём, поглядывая на юношу с девушкой с некоторой неловкостью. Хашибира и Канзаки смотрелись… интересно. Тсуюри, в общем-то, не обижалась на подругу, что оставила её одну (не по своей воле, конечно, но все же). Не обижалась хотя бы потому, что Камадо, проникнувшись пониманием к неуютно мнущейся на одном месте девушке, стал обращать на неё больше внимания, не позволяя ей ютиться в стороне в одиночестве. И потому они бродят по храмам и кидают монетки, восхищенно созерцая деревянные строения. В результате в стороне остаётся Агатсума, что уже даже не пытался привлечь их внимание («да-а, конечно, ребята, меня же тут совсем нет») и умотал кадрить красивых старшеклассниц. История умалчивает об его успехах. Шинобу надевает совершенно дурацкий ярко-желтый платочек на шею, смотря на своих одноклассников: теперь, когда они ходят группой, они выглядят как стая канареек. Довольно тупо, в общем-то. За сегодняшний день они посетили два храма и потратили кучу монеток на загадывание желаний (если боги слышат, им придется отрабатывать щедрые пожертвования во время экзаменов на поступление). Кочо, что в своих силах была уверена абсолютно, долго стоит в стороне, наблюдая за другими и раздумывая о формулировке желания. Но время неумолимо шло, им уже пора было бы закругляться, и девушка подходит к колоколам, держа в уме пожелания удачи. Однако, почти коснувшись тонкими пальцами металла, она замирает, понимая, что где-то в глубинках сознания за удачей прячется совершенно другое сокровенное желание, с которым она, прикрыв глаза, проходит весь коридор, наполняя окрестности гармоничными звучаниями колоколов. Наверное, больше, чем сопутствия удачи в ее жизни, Шинобу, хотела появления в ее жизни взаимной любви. Томиока стоит в стороне и смотрит на девушку внимательно, как она ладошки вместе складывает и кланяется. Кочо была последней, кто загадывал желание, и когда она подошла к одноклассникам, учитель физкультуры повел их за собой в автобус. Теперь надо было добраться до гостиницы: если быть точным, они успевали точно к ужину. Учитель во время пути разъяснял правила поведения в гостинице (которые никогда не будут работать, Гию тоже был подростком). Молодой человек при всем желании не мог надеяться на стопроцентную дисциплину, однако у него в арсенале имеется мощный свисток и грозный взгляд, поэтому поддержание дисциплины могло уповать на строгость и авторитет Томиоки. И все же, Гию чувствует такую колоссальную усталость. Весь день он находился в постоянном напряжении, пытаясь контролировать и скоординировать целую группу, которые вечно норовились куда-то сбежать. Он чувствует себя собачником с двадцатью поводками и постоянно бегущими в разные стороны шкодливыми щенками-лабрадорами. Молодой человек устало откидывается на кресло в автобусе, смотря в окно. Его коллега пересела, потому что ученика затошнило, и куратор велел ему ехать спереди. Томиока еле удерживается от нравоучений о том, что «не надо было есть как не в себя, Мурата», но тактично молчит, осторожно (на всякий случай) от ученика отодвигаясь. Молодой человек втыкает наушники и абстрагируется от всего этого мира, отключая на телефоне значок «режим полёта». Заходя в соцсети, он увидел парочку уведомлений о непрочитанных сообщений в их общей с Ренгоку, Узуи и Сабито беседе. «+167 новых сообщений» Гию обреченно вздыхает, откидывая голову назад. Читать это все и вникать в обилие ярких стикеров Тенгена и эмоджи Кёджуро ему не хотелось как минимум. Он пробегает глазами с самого начала непрочитанных сообщений, пытаясь почерпнуть что-нибудь информативное. Пока его глаза мозолят лишь сообщения о том, что Узуи скучно (если буквально, то «эта пати сосет») и о том, как Кёджуро признается в любви своим ученикам и распыляет лучи позитива. Ведь он так рад, что «пошел по стопам матери и стал учителем!». Покуда он дочитал только до половины, в беседе «Столпы Мужественности» (название не он выбирал) появлялись новые сообщения. «СияюЯрко3110: Чо как, мужики? Горячие источники? По стаканчику?» «ПламенныйКёджуро: Я только уложу своих ребятишек и готов!» «Сабито: Я за» «СияюЯрко3110: Отлично, я в вас не сомневался» «СияюЯрко3110: Я знаю, что ты онлайн, Томиока. Не смей нас игнорить!!!» Осознав, что ничего полезного в куче сообщений нет, молодой человек быстро набирает ответ: «Томиока_Гию: Не сегодня». Он запихивает телефон в карман и отключает звук уведомлений, устало посмотрев на окно. В первые секунд двадцать телефон разрывается от вибраций, но затем наступает затишье — точно перед бурей. Скорее всего, в это время Тенген возмущенно набирает длинное сообщение, преисполненное пламенными речами и не совсем цензурной лексикой — Гию, на самом деле, не хочет это знать. Он хочет просто принять душ и завалиться на футон. Он устал. Приехав в гостиницу точно к 7 вечера, они сразу же отправились на ужин, откуда уже выходили второгодки. С ним громко (как всегда) поздоровался Ренгоку, что с неиссякаемым энтузиазмом подгонял своих ребят, скрестив руки на груди. Гию в ответ сдержанно кивнул. Томиока глубоко вздыхает, а после того, как класс принимается трапезничать, читает сообщения, садясь за свой столик. Гостиница была большая, выполненная в традиционном стиле, поэтому каждый сидел на полу, с кем хотел — и учитель физкультуры остается на выделенном ему месте в гордом одиночестве. «СияюЯрко3110: ты гребанное мудло, Томиока» «Сабито: я для чего брал кураторство на поездку, капитан кайфолом??????» Гию безразлично запихивает рис в рот, отключая телефон. Там на его защиту встал Кёджуро, который понимающе предположил, что учитель физкультуры действительно устал, ему нужно отдохнуть, да и вообще — у них целая неделя впереди, успеется еще. В этот момент Томиока хочет назвать его своим другом навеки. Он отправляет учеников в свои комнаты, объясняя, что в горячие источники они идут после класса учителя искусств через час. Заворачивая в комнату, выделенную для мальчиков их класса, он бросил взгляд на Шинобу, что плелась медленнее остальных, вяло переставляя ноги по татами. Учитель обеспокоенно подходит к ней, осторожно дотронувшись до спины. Девушка шла, опустив плечи, и казалась ему немного сутулой: у Шинобу всегда была гордая осанка и высоко поднятый подбородок. В этот момент она напоминала ему очень уставшую балерину. — Кочо. Все хорошо? — вопрошает он, а когда девушка поворачивается к нему, отмечает, что она выглядела очень изможденной. — Томиока-сенсей, — девушка отводит взгляд в сторону и утирает испарину со лба: оттого, что в гостинице было душно, у нее сильно закружилась голова, — Все хорошо, я просто обожаю жить в гостинице с кучей народа с выключенным кондиционером, после долгого дня на солнце. — Выглядишь плохо. Не заболела? Шинобу пытается улыбнуться, но выходит криво и совсем неискренне. Она отходит от учителя, не поднимая на него взгляд. — Девушкам не очень приятно такое слышать, — усмехается она, а после проходит мимо него, — Но, к счастью, такие слова слышать от Вас совсем неудивительно, сенсей. Колкость до Томиоки дошла сразу, и он немного пристыжено опускает голову. Он разворачивается к ней, намереваясь что-то сказать, но девушка уже скрылась за дверью, оставив его одного в неловком одиночестве. Молодой человек осознает, что так, возможно, и лучше: потому что только сейчас он понял, что сказать ему, собственно, и нечего. А потому, задержись Кочо хотя бы на секунду, он бы начал нести непередаваемую ахинею. Томиока думал, что со временем смотреть на нее и находиться рядом станет в разы легче: и для него, и для нее. Но, оказывается, это работает с точностью наоборот. И чем больше времени проходит, тем сильнее он цепенеет, когда она проходит рядом; и тем сильнее у него спирает дыхание, когда он смотрит на нее. Гию тяжело выдыхает, разворачиваясь и направляясь к себе.