cherry lip tint for a teacher, please

— Все сходили на дорожку? Учтите, дорога долгая, где попало ради ваших мочевых пузырей останавливаться не будем, поняли? У нас есть еще 10 минут, это ваш последний шанс! Узуи-сенсей был бодр, свеж и прекрасен как никогда. Нет, разумеется, учитель искусств и до этого был, бесспорно, великолепен, однако именно в это хмурое воскресное утро он блистал и сиял ярче обычного. Танджиро энтузиазмом преподавателя немного удивлен — обычно тот изъяснялся вальяжно и лениво, но сегодня был, видимо, в настроении. Юноша этому как-то особо значения не придает, продвигаясь вглубь автобуса. — Канао, — произносит он тихо, одергивая впереди идущую девушку, — Ты сядешь с Аой? Девушка слегка вздрагивает и, не оборачиваясь к нему до конца, кивает, поджимает губы. Камадо мысленно дает одобрение и метает взгляд на задние ряды. Пока там сидел только Шинадзугава Генья. Их прекрасный отдых был омрачен тем, что их друзья по какой-то причине перестали разговаривать друг с другом. Иноске и Аой не просто прекратили свое общение — они создали нереально угнетающую обстановку в их уютной компании. Еще три дня назад в их классе стоял неугомонный гогот и смех — сегодня же в автобусе было невообразимо спокойно и даже до жути — тихо. Иноске, который, вообще-то, главный источник неконтролируемо извергающихся из него децибелов, стал настолько молчаливым, что даже шушукающиеся одноклассники стали интересоваться причиной такого поведения. Танджиро невероятно беспокоила напряженная атмосфера и неуютное молчание в их компании, в которую только-только вклинился Шинадзугава Генья, присутствие которого автоматически определяло начало безудержных криков и веселых, на самом деле, споров между ним и Хашибирой. Но вот минул третий день, как они вместе сидели за одним столом, и оттого, что Иноске хмуро поедает креветки в кляре и не макает их по привычке в соусницу Аой, — становилось не по себе. Всем. Танджиро с Канао честно пытались узнать причину такого поведения. Но ни Хашибира, что лишь раздраженно отмахивается, ни Канзаки, что нервно выдыхает и что-то недовольно бубнит под нос, уткнувшись в свою книгу — никто из них так и не дал вполне ясного ответа. Очевидным было то, что эти двое оказались в ссоре, и она впервые оказалась достаточно серьезной. «Танджиро Камадо: Как Аой-сан? По-прежнему молчит?» «Тсуюри Канао: Мы поболтали о погоде, и теперь она уткнулась в окно» «Танджиро Камадо: Ты, кстати, не знаешь, где Иноске с Зенитсу?» «Тсуюри Канао: Вместе должны быть, вроде как» Юноша хмурится, садясь на свое место. Не очень нравилась ему эта атмосфера. Вскоре к нему подходит Агатсума, что таки решил сходить на дорожку — где «этот тупой кабан», Зенитсу не представляет, отчего Танджиро обеспокоенно приподнимает занавеску с окна и оглядывает парковку гостиницы. — Где же он может быть?.. — произносит юноша, и Зенитсу пожимает плечами. Спустя пару минут Агатсума оживляется и тычет пальцем в стекло, резко разразившись в хохоте. Танджиро, отвлекшийся на выбор плейлиста в телефоне, удивленно вскинул брови, направив взгляд в сторону указательного пальца друга. — Он ходил в магазин, чтобы купить ЭТО? — Камадо одним жестом просит быть юношу потише, но, когда видит Хашибиру, тихо прыскает в кулак, чувствуя, как приливает кровь к щекам от того, как он пытается сдержать смешок, — Теперь-то ты меня понимаешь! Танджиро вновь бросает взгляд на Иноске, что уже подходил к автобусу. В его руках — большая кабанья маска, на которую он долго-долго засматривался в сувенирной лавке всю неделю. Кабанья голова — наверное, дорогая, выполненная на славу и, кажется, ничем и не отличается от настоящей. Вся жизнь Хашибиры была пропитана кабанами и даже его имя роднило с этими животными: сколько его знают его лучшие друзья, он всегда испытывал слабость к сувенирам, и комната его полнится коллекцией фигурок и брелков. Кабанья маска, которую он надел, как только вошел в автобус — просто предел мечтаний, ему кажется. — О, Хашибира, становишься ближе к своей естественной природе? Похвально, — ухмыляется Узуи-сенсей, поставив галочку напротив имени ученика в блокноте, — Садись скорее, одного тебя ждем. Юноша уверенно шагает в сторону сидений на последнем ряду, чувствуя, как лицо сильно потеет. Из-за стеклянных глаз все кажется ему сильно размытым, и, по правде говоря, носить эту маску было не слишком комфортно. Однако он упрямо и непоколебимо идет вперед, превозмогая духоту и ощущение вспревшей за какую-то минуту кожи. Когда он видит Аой, что удивленно взглянула на него, он невольно останавливается, устремляя пятак с деревянными лакированными бивнями на нее. В неловкости они смотрят друг на друга пару секунд, и сквозь голубоватые линзы юноша замечает, как дернулись уголки ее губ в улыбке. От духоты (вовсе не от смущения) щеки Хашибиры будто ошпарило, и он резко поворачивает голову и уходит на свое место, игнорируя смешки одноклассников. — Иноске, ты-таки купил ее! — улыбается Танджиро, а юноша скрестил руки на груди, откидываясь на спинку кресла, — Она же дорогущая! — Если я захочу что-то купить, я куплю, Монджиро, — бурчит Иноске, отворачивая пятачок в сторону противоположного окна. Камадо немного раздосадовано поджимает губы от такой реакции: никогда еще его друг не был так…тих. И это было так непривычно, что даже остроты Агатсумы про его кабанью сущность были встречены прохладно. Камадо от этого сильно печалится и невесело приподнимает уголки губ в сочувствующей улыбке. Они с Зеницу оба понимают, что их самый бравый и удалой на свете Иноске надел маску просто потому, что побоялся встретиться лицом к лицу с Канзаки Аой, что сидит чуть спереди них и уже дочитывает ту книгу, на которой она никак не могла сосредоточиться из-за неуемной болтовни одноклассника. И оба они понимают, что сейчас все, что хочет Иноске — раскинуться на месте молчаливой Канао Тсуюри, заставлять голубоглазую девушку перечитывать одну и ту же страницу в четвертый раз, а после и вовсе убрать книгу, — и, в конце концов, слышать, как она на него непрестанно ворчит и ругается. В конце концов, Хашибира просто хочет заставлять Канзаки улыбнуться. Как раньше.

***

«СияюЯрко3110: а если вы сейчас посмотрите в сторону шестнадцатого автобуса, то увидите Томиоку ГИЮ, что сейчас стоит и, черт возьми, мило БОЛТАЕТ со своей прекрасной той-самой-ученицей» «СияюЯрко3110: как же это ярко» «Сабито: как думаете, это только нам кажется палевным, или другие люди тоже это видят?» «Пламенный Кеджуро: я отказываюсь воспринимать это» «Сабито: то, что она «та самая» Томиоки или то, что он признался своей ученице?» «СияюЯрко3110: Он сделал ЧТО?! Когда?! Серьезно?!» «СияюЯрко3110: да почему мы обо всем этом узнаем от этого придурка, а не от тебя лично, Томиока?!» «Сабито: ну-ка выйди из автобуса и скажи мне это в лицо, как мужик, Тенген» «СияюЯрко3110: я тебе каждый раз об этом при встрече говорю, придурка кусок. И заметь, мне за это даже не платят» «Сабито: а, оплату захотел? как насчет нахер пойти?» «СияюЯрко3110: пойти нахер? оу, нет-нет, иди нахер ты~» «Пламенный Кеджуро: он признался своей ученице…я не пойму этого…» «Сабито: у них разница меньше четырех лет и ей осталось учиться всего полгода, успокойся уже. Наш мальчик влюбился, проявите сочувствие» «Сабито: тем более, у них же ПЛАТОНИЧЕСКАЯ любовь, да, ГИЮ?» «Сабито: я знаю, что ты онлайн, и твое молчание вообще не в тему, Томиока» Гию с обреченным взглядом косится на вновь и вновь приходящие сообщения и после обилия не самых приятных изречений Узуи и Сабито отключает уведомления. Он уже пересчитал всех присутствующих и удобно расселся на своем кресле, покуда рядом что-то щебетала Хига-сенсей. Томиока что-то мычит в ответ и щелкает ремнями безопасности, когда автобус дает задний ход с парковки. Дорога долгая — Гию этому всегда был рад, потому что можно было погрузиться в свои личные и не очень мысли, послушать музыку, да и просто понаблюдать за мелькающим пейзажем за окном. Шинобу вела себя, будто той ночи в палатке не было: щебетала что-то постоянно, насмехалась над его обычно безусловным авторитетом и откровенно пыталась его раздражать — все было, как всегда. Как будто бы после того, что произошло тогда в походе, они не спали порознь, стесняясь столкнуться друг с другом. Будто бы потом рано утром он не перетаскивал ее обратно в ее палатку, положив ее в свой спальный мешок. Будто бы ничего и не было: ни поцелуев, ни стянутого розового бюстгальтера (каким образом он вообще позволил себе такую непотребщину), который пришлось перетаскивать вместе с ее обувью. И теперь она просто ведет себя так, будто ничего и не было? Да, может быть, так даже и лучше. Но все же! Ни стыда, ни совести… — Томиока-сенсей, — слышит он тонкий голосок над головой и приподнимает голову, уже зная, что встретится взглядом с фиалковыми глазами, — Я переела и меня укачивает. Учитель физкультуры бросает взор на ее нахмуренные брови, сжатые в тонкую ниточку губы и руку, опасливо придерживающие живот. Хига-сенсей тут же ринулась в свою сумочку, вытаскивая оттуда таблетки и протягивая их девушке. — Киоко-сан, можете поменяться местами с Кочо? — вопрошает он у коллеги, и та, закивав, тут же щелкнула ремнем и отправилась на одиночное место ближе к концу салона. Собственно, так даже было удобнее. — Спасибо, — кротко склоняет голову та, усаживаясь рядом, — У Вас есть пакетик? — Да, конечно, — произносит тот, доставая сумку из-под кресла. Краем глаза он косится на девушку, что слегка приподняла уголки губ, когда он вручает ей бумажный пакет, и, вновь усевшись на свое место, быстро что-то набирает на клавиатуре. «Томиока Гию: я все понял» Когда Кочо взглянула на смартфон, на дисплее которого высветилось сообщение, она слегка улыбается и, разблокировав экран, немедленно печатает ответ. «Кочо Шинобу: вау, невероятная проницательность, сенсей» «Кочо Шинобу: я приятно поражена Вашим умом» «Томиока Гию: ты когда-нибудь будешь вежливой с учителем?» «Кочо Шинобу: где я невежлива, сенсей?» Гию предусмотрительно отключает уведомления, чтобы телефон не вибрировал каждый раз от ее сообщений, а после недовольно смотрит на девушку, что приподняла уголки в насмешке. Весело ей. «Томиока Гию: ты приревновала меня к Хиге-сенсей?» «Кочо Шинобу: да Вы сегодня-таки в ударе!» «Томиока Гию: между мной и Киоко ничего нет сейчас» Шинобу удивленно косится на учителя, что, отправив сообщение, равнодушно уставился в окно. Нервно улыбнувшись, она чуть сильнее вдавливает пальцами буквы на дисплее, еле удерживаясь, чтобы не нарушить повисшее в автобусе молчание и не привлечь к себе внимание. «Кочо Шинобу: «Сейчас»? ^_^» Томиока обреченно уставился в окно, столкнувшись с осознанием того, что, черт возьми, он только что ей отправил (упреки ученицы насчет его коммуникативных навыков, в общем-то, небезосновательны). И потому он, покосившись на телефон, вздыхает. «Томиока Гию: все не так. Мы просто какое-то время общались с ее потоком, и я ей понравился» «Кочо Шинобу: Мило ^_^» «Томиока Гию: ничего не было, ничего нет и ничего не будет, Кочо» «Томиока Гию: в чем я провинился?.. я ведь не давал никаких поводов для ревности, я даже не разговаривал с ней почти» «Кочо Шинобу: /пересланное сообщение: между мной и Киоко сейчас ничего нет/ Вы уверены? Думайте еще» «Кочо Шинобу: а как мне нравится, когда Вы называете ее по имени ^_^ Интересно, а помните ли Вы мое имя? На моей памяти не было ни разу, чтобы Вы обращались ко мне не фамильничая, сенсей ^_^ » «Томиока Гию: Да, виноват. Прости меня» «Томиока Гию: Шинобу» Девушка оставляет сообщение непрочитанным и, столкнувшись взглядом с учителем, самодовольно улыбается и прячет телефон в карман. Гию физически не может закатить глаза еще больше, поэтому, зайдя в беседу «Столпы Мужественности» и понаблюдав за ссорой Сабито и Тенгена (в самом разгаре идут баталии за место шафера на его свадьбе), тоже отключает гаджет и устремляет взгляд в окно. Спустя время, когда автобус разогнался по безлюдному шоссе, Шинобу оглядывается по сторонам — ее одноклассники в креслах на другом ряду увлеченно бились в игры на планшеты, не замечая ничего вокруг. Поэтому она тянет пальцами вниз рукав молодого человека, заставляя упасть его руку на кресло, а после смущенно кладет рядом свою ладонь — такую крошечную по сравнению с ним. Томиока смотрит вниз и чувствует, как девушка переплетает с ним мизинцы. Томиоке кажется, что прямо сейчас из него готов низвергнуться фонтан радуги. Он отворачивается в сторону окна, опираясь подбородком о ладонь, перекрывая рот и слегка поалевшие щеки. В момент, когда автобус заезжает в туннель, отчего в автобусе резко стало сумрачно из-за слабого освещения, молодой человек чуть крепче сжимает ее руку и переплетается пальцами. И чувствует, как она улыбается, не отрывая взгляда от его с виду (только с виду!) невозмутимого лица. «Кочо Шинобу: Вы покраснели, сенсей?» «Томиока Гию: тебе показалось». Хорошее было мгновенье.