Следующим утром все пришли в Юэй на очередной урок, который должен был начаться где-то через полчаса. Канхьо, как единственный ученик, который не жил в общежитии, немного задерживался, но все уже знали причину — он жил далеко.
Прошлым вечером, вернувшись в общагу, все еще какое-то время обсуждали похождение в гости. Как ни странно, им всем очень понравилась гостеприимность, с которой их приняли. Бакуго в тот вечер уже спал, но это не помешало ему пару раз выйти и наорать на одноклассников за шум. Киришима, игнорируя его крики, ринулся рассказывать ему, что тот поступил неправильно, отказавшись от приглашения. Кацуки, не дав ему закончить, сказал, что поесть можно было бы и дома, и что он уже терпеть не может Реисэцу, как и многих в классе.
— Кода, — обратился к скромному парню Ханта утром в академии, — почему ты вчера не пошел с нами?
Стеснительно опустив взгляд, Коджи начал показывать жесты.
— Нет, он не обиделся, — ответил ему Серо, поняв вопрос, — однако это было довольно невежливо.
Он прикусил язык. Такого ранимого человека, как Кода, это могло сильно расстроить. Последний, снова опустив голову, печально вздохнул.
— Лучше оставь его, — сказал Токоями, а потом обратился к Коде: — не переживай, Канхьо сказал, что понимает тебя.
Последние слова успокоили парня, потому что он соизволил поднять взгляд, как всегда, полный нерешительности.
— Чувак, — разговаривал Киришима с вечно хмурым Бакуго, — не, ну серьезно, тебе следовало пойти с нами.
— Отвянь или сдохни, — огрызнулся он.
— Но ты только посмотри на этот шикарный стол, — Эйджиро показал ему фотографию, которую он сделал прошлым вечером. Бакуго заметил вечно улыбающегося друга, который свободной рукой показывал два пальца, а на заднем фоне были блюда и его пирующие одноклассники. Он также увидел две чистые тарелки, которые были предназначены для него и для Коды. Почему-то парню показалось, что Канхьо совершенно не хотел его видеть, но чтобы не казаться каким-то невоспитанным хамом, все же решил пригласить врага, пересилив свое отвращение к нему. В какой-то степени Кацуки был прав.
— Киришима! — более агрессивно сказал он. — Отстань от меня!
Красноволосый убрал телефон.
— Ну, дело твое, — сказал он и вернулся на свое место.
— Вчера был такой насыщенный вечер, — разговаривала Яойорозу с Тору и Оджиро.
— Да, — согласился с ней последний. — Я давно так вкусно не ел.
— Тебе понравилась только еда? — присоединился к разговору Шоджи.
— Вообще, меня больше удивило то, что Канхьо с такой легкостью и без горечи рассказал нам о смерти своих родителей. Как будто в этом не было ничего удивительного.
— Я тоже этому удивилась, — сказала Момо. — Видимо, он не из тех, кто долго тоскует по кому-либо. Даже по своим родителям.
— Привык человек, что поделаешь, — сказал Шоджи.
— А с какой хитростью он узнал о некоторых наших причудах, — сказал Оджиро. — Настоящий лис.
— Ты на него злишься? — спросила Тору.
— Не злюсь, но поражаюсь. Усыпил нашу бдительность, выяснив детали. Достоин похвалы.
— Ты прав, — согласилась с ним невидимка. — К тому же, он пишет такие интересные новеллы. У него в комнате на столе целая стопка исписанных листков. Мне кажется, что он — очень талантливый писатель, а не только повар. К тому же, у него было несколько интересных книг на полках.
Тору Хагакурэ не сразу заметила круглые глаза троих одноклассников. Опомнившись, она залилась невидимым румянцем, о котором не знал никто.
— Слушай, — озадаченно сказала Момо, — откуда ты знаешь обо всем этом?
— Он же нам не показывал свою комнату... — с не менее озадаченным лицом сказал Оджиро. — Неужели ты...
— БЕСНОВАЛАСЬ ПО ЕГО КВАРТИРЕ СОВСЕМ ГОЛАЯ???!!! — выразил всеобщий шок Шоджи, еще больше смутив Тору.
Девушка закрыла лицо руками и смущенно завизжала, чувствуя, как ее лицо — хоть и невидимое — начинает заливаться краской.
— Прости-и-и-т-е-е-е!!! — визжала она. — Я слишком любопытная!
— Но как ты так бесшумно прокралась? — спросила Яойорозу.
— Вы были так увлечены разговорами, что не услышали, как я вышла из туалета. А свою комнату он забыл закрыть. Не говорите ему, пожалуйста!
— Мы и не собирались, — сказал Оджиро, отойдя от шока.
— Да, — согласилась Яойорозу, а потом — и Шоджи.
Через пять минут дверь открылась, впустив последнего ученика.
— Доброе утро, Канхьо! — первым поздоровались с ним Асуи.
— Доброе утро, Цу, — поздоровался и он. Девушка заметила, что теперь его голос звучал несколько мягче.
— Шикарно провели вчера время, — сказал Ханта. — Просто вау.
— Не сказал бы, что пир — хорошее времяпрепровождение, — сказал он, идя на свое место.
Ему нужно было пройти мимо Коды, который вечно отводил от всех взгляд и был «тихой мышью», но теперь он с твердой уверенностью встал, прямо напротив одноклассника, который немного удивился его действию. Уловив на себе взгляд, Коджи снова опустил голову и начал что-то показывать руками.
— Эм... — неловко произнес Реисэцу.
— Он извиняется, — сказал Ханта, оказавшись рядом с ним.
— Извиняется? — переспросил парень. — За что?
Серо внимательно посмотрел на Коду.
— Он извиняется, что не пришел к тебе вчера. Говорит, что ему бывает очень стыдно находиться у кого-то в гости.
— Вот как, — сказал Реисэцу, а потом посмотрел на Коду. — Ничего страшного. Извиняться не нужно.
Сделав лицо радостнее, Кода преклонил перед ним туловище. И без перевода было понятно, что он выражал благодарность.
— Пожалуйста, — сказал Канхьо и сел на свое место, когда Коджи пропустил его.
До начала урока оставалось где-то двадцать минут. Подростки коротали время за разговорами. В частности, они говорили о уроках, вчерашнем пире, о Спортивном Фестивале, который претерпел изменения, пока еще неизвестные никому. Изуку, заметив Реисэцу, подошел к нему, чтобы еще раз поблагодарить за приглашение, но он малость осекся, увидев его лицо.
— Эм... Канхьо? — окликнул его парень с коротким галстуком. — Что это с тобой?
— Ты о чем? — спросил он, не понимая.
— Выглядишь слегка... Помятым. Ты не спал?
Канхьо вспомнил, что ему после их ухода пришлось вымыть гору посуды. Ее было прилично, так что половину он мыл в посудомоечной машине, а остаток — сам, но это было не единственной причиной, по которой он выглядел немного не в форме.
— Я делал заказы, — ответил парень Изуку.
— Опять статуи? — спросил он. — А разве они не могли подождать?
— Могли. Но я предпочитаю делать заказы наперед, чтобы освободиться. Тем более, после поступления в Юэй у меня не так уж и много времени. Если коротко, то я стал более загруженным.
— И ты жертвуешь сном.
— Это на время. Я еще не составил график, чтобы лучше совмещать работу и учебу. Сейчас я освободил себе всего два дня, и это не считая то, что за статуями должны приехать заказчики.
— Действительно плотный график.
Через десять минут, которые тоже благополучно ушли у всех на переговоры, в кабинет вошел Сотриголова.
— Доброе утро, класс, — поздоровался он, как всегда, уставшим голосом.
— Доброе утро, учитель Айзава! — поздоровались с ним ученики.
— Мы сегодня ожидаем гостя, — продолжил мужчина, подходя к учительскому столу. — Профессиональный герой, но кто конкретно — вы узнаете позже. А теперь, пожалуйста, приготовьтесь к уроку истории героев.
Примерно двадцать минут Сотриголова рассказывал параграф о Всемогущем. Изуку, как истинный фанат, слушал его со всей внимательностью, поглощая каждое слово, словно губка. Айзава рассказывал о ранних геройских подвигах ветерана, в частности, когда он был на стажировке в Америке. Там он познакомился с одним человеком, который не обладал никакой причудой, но зато компенсировал это гениальным интеллектом, создавая поистине поразительные вещи.
— Так мы же все это знаем, — сказал Киришима. — Там еще была подстроенная засада, которая оказалась настоящей.
«Что?» — удивился Канхьо.
— Урок вовсе не об этом, — сказал Айзава.
— Мы должны в будущем найти надежного партнера, который бы мог нам помочь? — спросила Яойорозу.
— Правильно. Партнерство — отличный способ устранять сильных злодеев. Тот же Всемогущий, обладая невероятной силой, не мог обходиться без дружеской помощи. Его самыми надежными помощниками были герои, занимавшие лидирующие места в мире. В частности, он работал со Старателем.
Шото, услышав последнюю фразу, почувствовал, будто он получил удар прямо в разум. Его отец всегда относился к Всемогущему с соперничеством и всегда его недолюбливал из-за его успеха. Но он точно помнил, как тот, заняв первое место, после ухода героя какое-то время не мог смириться со случившемся, не веря, что его соперник, которому не было равных, ушел, оставив мир под его присмотром. Стать Символом мира была заветной мечтой Энджи Тодороки, к которому он стремился многими годами, пытаясь всеми возможными способами обогнать Всемогущего, который считал его лучшим другом, но он не смог правильно держаться на золотом пьедестале славы, не зная, как он должен был присматривать за Мусутафу. Как говорил Шото, его отец извратился из-за своего первенства.
В дверь постучали, а если точнее, то несколько раз сильно ударил кулаком. От таких резких звуков некоторые девушки вздрогнули, а потом лицезрели героя №1, который вошел к ним.
— Доброе утро, дети, — поздоровался с ними Старатель громким, грубым и басистым голосом.
Все встали, поздоровавшись в ответ.
— Старатель — наш гость, — сказал Айзава. — Вы получите бесценные советы, которые помогут вам в вашем будущем. — Он повернулся к Старателю. — Пожалуйста, начинайте.
Одетый в темно-синюю геройскую форму, по рукам и ногам которой, казалось, текли полоски магмы, Энджи Тодороки наградил всех учеников взором своих яростных светло-бирюзовых глаз. На плечах горело пламя, что служило плащом, а на подбородке и щеках огонь служил бородой и едва заметными усами над верхней губой. Старатель в первую очередь посмотрел на своего сына, взгляд которого тоже выражал презрение.
— Итак, класс «А», — сказал он громким басистым голосом, расхаживаясь по кабинету, — вы пришли в эту академию, чтобы в будущем оберегать мир от зла, однако, если сказать вам правду... — он ударил огромной ладонью по парте Тору, напугав ее, — вы недостаточно опытны даже для нулевого курса! Это касается даже тех, кто попал сюда по особым рекомендациям!
Его слова удивили всех, включая Шото. Старатель продолжал:
— Единственные три человека, которые достойны хотя бы находиться в Юэй — это мой сын,
(кто бы сомневался)
Мидория и Бакуго. Все остальные попали сюда по ошибке!
Его резкие слова немного задели Очако и Коду. Последний, сжавшись, с трудом сдерживал слезы обиды и страха.
— Герой не должен чувствовать страх! — резко сказал он, увидев реакцию Коды. — Герой должен стойко переносить все трудности и замечания, и даже воспринимать это как должное!
Он окинул остальных взглядом, полным строгости. Иида, опустив голову, слушал его замечания насчет всего. Мидория, Минета и Каминари, сглотнув слюну от испуга, ждали, что он еще скажет. Кацуки испытывал некоторое ликование от того, что его отметил сам Старатель. Тору Хагакурэ дрожала от страха, но это было заметно лишь по одежде. Оджиро, Шоджи и Яойорозу слушали его со спартанской стойкостью. Шото слушал отца, чувствуя, как презрение нарастает — отец позорил семью. Реисэцу слушал героя с леденящим спокойствием, пока остальные ерзали от колких замечаний.
— Эйджиро Киришима! — воскликнул Старатель. — Расскажи мне основу героизма!
— Рисковать всем своим существом ради сохранения мира, сэнсэй! — вскочив, резко выпалил он, как служащий командиру.
— Плохо сказано! Садись! Яойорозу Момо! Расскажи мне, через что лежит путь к героизму!
— Через надежные связи, Тодороки-сэнсэй! — ответила девушка уверенно.
Старатель указал ладонью на нее.
— Вот об этом я и говорю, — сказал он, а потом посмотрел на нее так, что у девушки скрутило живот, — садись! Неправильно!
Девушка, подавленная, села, опустив взгляд от стыда. Старатель тем временем продолжал задавать ученикам (Шото он пропустил по неизвестной причине) логичные, на его взгляд, вопросы, но не довольствовался ни одним ответом.
— Что и требовалось доказать, — сказал он, — большинство людей в этом классе не готовы для того, чтобы защищать людей. Лично я бы не доверил таким героям ни свою жизнь, ни тем более жизнь своих детей и жены.
Он снова наградил всех своим яростным взглядом, ища себе «жертву» для очередных упреков. Он нашел ее довольно быстро.
— Ты! — он указал пальцем на последнюю парту второго ряда. — Я тебя не заметил. Ты — тот ученик, который попал в список особых рекомендаций, верно? Реисэцу Канхьо, который посчитал, что он выше первого курса и решил сразу перейти на второй!
Некоторые студенты поворачивали головы на парня, но сразу же отводили взгляд, не желая получить очередную порцию ругательств от Старателя.
— Я знаю, что ты используешь свою причуду в качестве заработка, — продолжила разговор гора горящих мышц, — настоящее издевательство над силой. Знаешь что? Я считаю, что ты занимаешь первое место в списке тех, кто не должен быть в Юэй!
Кацуки с удовольствием слушал, как его врага отчитывает сам герой №1. Ему доставляло удовольствие тот факт, что его публично позорят за его обращение с причудой.
— При всем уважении, Тодороки-сама, — сказал Канхьо твердым и сердитым голосом, подняв руку, — но Вы не имеете никакого права говорить мне подобное, равно как и всем остальным.
Айзаву и Старателя удивили такая резкость, с которой Реисэцу защитил себя и своих однокурсников. Последние удивленно обернулись на него, смотря, как его взгляд становится грозным.
— Не имею права? — спросил мужчина. — А почему ты так считаешь? Не нравится правда, которую ты слышишь о себе от меня? Я понятия не имею, какого черта тебя сразу же не исключили после твоего заявления о поступлении на второй курс, на их месте я бы тебя давно...
— ДОСТАТОЧНО! — в гневе крикнул Канхьо, вскочив и с силой ударив ладонями по парте. От удара во все стороны со свистом полетела морозная дымка, покрыв собой всю поверхность стола. — Я неясно выразился?! Что-то вам непонятно?! Я сказал, что вы НЕ ИМЕЕТЕ СОВЕРШЕННО НИКАКОГО ПРАВА ТАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ! ТО, ЧТО ВЫ СТАЛИ ПЕРВЫМ ГЕРОЕМ НЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ВАМ ПОЗВОЛЕНО ТАК РАЗГОВАРИВАТЬ С ЛЮДЬМИ!
На этот раз все — включая Старателя и Айзаву — смотрели на него с шоком. Огненный герой не мог поверить, что кто-то ему перечит, причем с такой яростью. Секунд пять он обдумывал то, что он услышал и увидел.
— Да как ты только смее...
— СМЕЮ! — перебил его Канхьо с железной твердостью в голосе, еще больше шокировав остальных. Шото не мог поверить, что его отцу кто-то начал отвечать в таком грубом тоне. Парень смотрел на одноклассника с широко раскрытыми глазами.
Старатель разозлился. Он посмотрел яростными глазами на Реисэцу, чей взгляд тоже нельзя было назвать добрым. Скорее, у него получалось выразить ненависть лучше,
(дружище, почему у тебя такой взгляд, как у убийцы?)
чем у Старателя. Ранее равнодушное лицо теперь исказилось злобой и хищным оскалом.
— Считаешь себя самым смелым и сильным? — зло спросил Энджи Тодороки. — Да кто ты тут такой, чтоб дерзить мне?! Такой слабак, как ты, не смеет даже смотреть на меня!
— А мы это узнаем, — с презрением сказал Канхьо: — этой ночью, в три часа, я жду Вас в центральной улице города. ВОТ ТАМ МЫ И УЗНАЕМ, ЧЬЯ ВОЗЬМЕТ!
Очередной всеобщий шок — ученик Юэй вызвал на бой самого Старателя. Последний снова потерял дар речи от услышанного, как и Шото, как и весь класс. Бакуго, который не выражал никаких эмоций, смотрел на Реисэцу, лицо которого налилось яростью, а руки, все еще лежащие на парте, все это время обильно дымились. Холодный пар заполнил почти весь пол, рукава у Канхьо заледенели по самые плечи, но он не обращал на это никакого внимания, ожидая ответ от оппонента.
— Не шути с огнем, парень, — сказал Энджи.
— Разве я шучу? — спросил он. — Разве вы заметили, что я говорю что-то несерьезно? Я вызвал Вас на бой! На самый настоящий бой!
Три секунды Старатель прожигал парня взглядом.
— У тебя есть возможность извиниться и взять слова назад, — сказал он.
— «Да» или «Нет»? — раздраженно спросил парень.
«А ты не ищешь легких путей», — подумал Старатель, а потом сказал: — Будь по-твоему.
Послышались удивленные и напуганные возгласы. У Айзавы не было ни одного припоминания, чтоб какой-нибудь ученик бросал вызов одному из самых сильнейших героев. Канхьо оказался не из робкого десятка, это было очевидно, но его выходка была настолько безумной, что нельзя было подобрать слово, которое бы хоть как-то охарактеризовало поступок.
Прозвенел звонок. Энджи Тодороки без слов вышел из кабинета, оставив шокированных подростков. Несколько секунд все приходили в себя: Канхьо — от гнева, Айзава и остальные — от шока.
— Чува-а-ак! — наконец выпалил Киришима, встав и подойдя к нему с испуганными глазами. — Да ты просто псих!
— О чем ты только думал?! — спросил Иида. — Вызвать самого Старателя на бой — это безумие чистой воды!
— Я знаю, что делаю, — сказал он, испарив лед с одежды.
— Но он одним лишь взглядом испепелит тебя! — сказала Момо с каким-то испугом. — Тодороки, учитель Айзава, пожалуйста, отговорите его!
Канхьо ожидал, что ему придется ссориться с Шото за то, как он разговаривал с его отцом. Он был готов услышать в свой адрес оскорбления и угрозы, даже начать драку посреди класса, но от того, что́ сказал Тодороки, все только стали еще больше недоумевать:
— Я знаю, что тебе не удастся победить его, — сказал Шото Канхьо, а потом встал, — но ты можешь попытаться обыграть его. Его главная слабость — его же огонь. Его тело перегревается, если он будет часто использовать причуду.
Реисэцу смотрел на него с большим удивлением.
— Неужели ты настолько ненавидишь отца, что рассказываешь мне и всем остальным его слабость? — сказал Канхьо с удивлением, а потом резко обнял себя, почувствовав жуткий холод.
— Реисэцу! — прикрикнул его Айзава. Его стирающие причуду глаза, светясь красным, смотрели на парня. Длинные волосы, казалось, потеряли способность падать, устремляясь вверх. — Ты хоть понимаешь, что только что сделал?! Вызвал на бой самого СТАРАТЕЛЯ! Сказанные тобой слова непростительны! За то, что ты сделал, ты понесешь ответственность!
Мужчина в первую же секунду перестал блокировать причуду парня, дав ему нормально дышать. Канхьо, все еще пытаясь успокоиться из-за резкого холода, смотрел на него, зная, что его слова — скорее всего — блеф.
— И что вы сделаете, учитель Айзава? — спросил он. — Исключите меня? За драку с профессиональным героем, которая даже не началась? Позвольте заметить, что, во-первых — я еще не начинал бой, во-вторых — она произойдет за пределами академии, где правила уже не будут властны. Вы можете наказать меня лишь за хамство, но максимум, что вы можете сделать, это оставить меня после уроков.
Волосы Айзавы снова упали ему на плечи. Канхьо знал свои права, и он ими умело пользовался, поставив учителя в невыгодное положение. Да, он мог наказать его, но только тем, что оставил бы его после уроков на несколько часов и провел бы воспитательную беседу. До общественных работ не дотягивало всего ничего, к большому сожалению учителя.
— Безумие, — сказал он устало, прикрыв глаза, — просто безумие. Скажи, Реисэцу: ты правда собрался идти на бой?
— Да, — ответил он, — собрался.
Туман на парте рассеялся, показав всем, что она была покрыта плотным льдом. Примерно посередине были отпечатки ладоней парня, а с граней во все стороны смотрели сосульки разной длины и толщины. Канхьо сублимировал и этот лед.
— Зачем? — спросила Урарака испуганно. — Зачем ты так поступил?
— Потому что он не имел никакого права говорить нам подобное, — ответил он, а потом посмотрел на Шото, — неужели ты не злишься на меня?
— Нет, — равнодушно ответил парень с ожогом. — Но ты должен знать, что отделаешься серьезными травмами. Ты не сможешь победить его, Канхьо. Каким бы подонком ни был мой отец, он все равно остается самым сильным героем.
— Что ж, — сказал он, — мы на это посмотрим.
Последующие уроки прошли очень напряженно. Время от времени Реисэцу пытались отговорить от безумной затеи, приводя одни и те же аргументы: травмы и возможная смерть. Как ни странно, Канхьо не слушал абсолютно никого, уверяя всех, что ничего особо страшного с ним не случится. Парень знал, что не сможет победить Старателя, возможно, не сможет даже близко подойти к нему, но стрела уже была забита, как и в случае с Бакуго, который ошарашенно смотрел на него, когда тот проходил мимо. У него пропало всякое желание хоть как-то связываться с ним, зная, что ничем хорошим это не закончится. Из его слов он узнал, что за драку вне территории академии им ничего не будет, но раз Канхьо бросил вызов герою №1, то было более чем ясно, что парень — настоящий псих, который импульсивно действует на эмоциях, в частности, на гневе.
Подростки сидели в столовой и обедали, снова усевшись одним классом за большой стол, как в прошлый раз, как в гостях у Реисэцу, но на этот раз с ними были и Кацуки, и Кода. Атмосфера была довольно напряженной, никто не говорил ни слова, потому что другие классы и учителя (скорее всего) ничего не знали о произошедшем. Узнай они это, то, наверное, вся академия бы не оставила парня в покое, как журналисты, приезжающие в эпицентр событий для сенсаций. Шото гадал, каким будет бой. Огненно-ледяная битва, наверное, принесет городу огромные разрушения, какое было на Спортивном Фестивале, когда он дрался с Мидорией и произошел взрыв, когда холодный и горячий воздух смешались. Старателю придется еще и заново отстраивать город из-за гневной выходки подростка, но Шото не волновался по этому поводу. Его больше интересовала, опустится ли его отец до окончательно низкого уровня, покалечив соперника, который заведомо слабее, чем он. Если да, то он потеряет авторитет и его репутация как героя №1 очень сильно пошатнется. Если же мужчина будет всячески пытаться не задеть Канхьо, а лишь будет отталкивать его от себя, то, возможно, это стало бы свидетельством, что не все человеческое в нем улетучилось и шанс исправиться он получит. Возможно, через большое количество времени, но получит, и тогда Рей Тодороки, которая так боялась мужа, снова вернется домой и все заживут заново.
***
Поместье Тодороки. 2:30
Старатель, одетый в белую футболку и джинсы, обувался, готовясь к драке, из-за которой он чувствовал стыд: профессиональный герой идет на разборки со студентом, который сам бросил ему вызов. Если бы Энджи отказался, то это бы плохо отразилось в глазах у остальных учеников, которые решили бы, что он испугался. Одна лишь мысль об этом разжигала его огонь сильнее.
— Уже идешь? — спросил Шото.
Старатель в очередной раз посмотрел на сына яростными глазами.
— Почему ты не спишь? — спросил он шепотом, но голос все равно выходил громким.
— Потому что мне не спится, — ответил Шото, — особенно сейчас.
— Я скоро вернусь, — Энджи закончил завязывать шнурки и встал прямо, возвышаясь всем ростом над сыном.
Они оба услышали шаги, которые шли прямо ко входу.
— Что происходит? — спросила Фуюми Тодороки, зевая. Увидев отца, который явно куда-то намеревался идти, она повторила вопрос.
— Ничего не происходит, сестренка, — сказал Шото.
Фуюми была одета в обычную пижаму. Белые волосы с редкими красными прядями были завязаны в косичку.
— Я скоро вернусь, — уже в полный голос сказал Старатель, — разберусь с одним нахалом.
— Какой-то злодей? — спросила девушка, почти полностью проснувшись.
— Нет, — ответил ей отец, — однокурсник Шото.
У Фуюми распахнулись глаза.
— Что? — удивилась она. — Ты идешь на разборки со студентом? Что он такого плохого сделал, что нужен именно твой визит?
— Он ничего не сделал. Когда я был в академии и указал ему на ошибки, то он взбесился.
— Он вызвал отца на бой, — закончил Шото.
— Что он сделал?! — почти закричала девушка.
— Видимо, я его обидел, — сказал Старатель.
«Осознаешь ошибки, подонок?» — подумал про себя Шото.
— Идите спать, — сказал Энджи, выходя. — Одному завтра в школу преподавать, второму — в академию. Я скоро вернусь.
Он вышел, оставив своих детей одних. Звуки шагов, издаваемые его большими ступнями, казалось, отдавались эхом во всем их доме, который был построен в классическом японском стиле: деревянные доски и стены из плотной бумаги. Фуюми и Шото все еще стояли в прихожей, обдумывая произошедшее.
— Отец сейчас говорил серьезно? — с волнением спросила девушка.
— Я не знаю, — сказал Шото и начал обуваться.
— Куда ты собрался?
— Я остановлю бой, если все зайдет слишком далеко.
— Подожди, Шото, — она схватила его за предплечье, — я знаю, что отец начинает себя хуже вести, но поверь, он не навредит ему. Каким бы плохим человеком отец ни был, он не сможет покалечить слабого подростка.
— Откуда ты можешь знать это? — спросил он. — А что если ты ошибаешься и он вообще убьет его? Что если он сделает его инвалидом? Я должен вмешаться в их бой, если замечу, что он перегибает палку. Если понадобится, то я сам помогу однокурснику победить его.
Фуюми отшатнулась от него с отблеском испуга на лице.
— Шото... — сказала он дрожащим голосом, не веря ушам. — Неужели ты...
— Да, — сказал он, — я готов поднять руку на своего отца, как он это делал с мамой.
Он вышел на улицу и поплел за отцом на центральную улицу города, оставив свою сестру в изумлении.
Старатель шел по пустынным улицам города, где не было ни одной души. Уличные фонари горели, освещая пустые трассы, которые в такой момент служили искусственной тропой. Мужчина, выйдя из дома, взял с собой четыре утяжелителя — особые браслеты, которые, несмотря на маленький размер, имели огромный вес. Старатель надел их на ноги и руки. Передвигаться с ними хоть и было тяжело, но зато во время боя было бы не так несправедливо, как без них. У Канхьо появился бы мизерный шанс на победу, а все благодаря этим самым утяжелителям, которые были созданы для экзаменов. Обычно их надевали учителя, когда те сражались против своих учеников, а сейчас браслеты были очень кстати. Кроме того, Старатель позаботился о том, чтоб его битву не посчитали бредом сумасшедшего: мужчина поговорил со своими людьми и предупредил их, что ночью он пойдет на разборки со студентом, который сам проявил инициативу и вызвал его на бой. Агенты понимающе согласились.
Реисэцу пришел к месту встречи на полчаса раньше. Проснувшись ночью, он, даже не выпив кофе, оделся и уже засобирался выйти, как вдруг ему кто-то написал. Парень, заглянув в смартфон, увидел, что сообщение было от Тодороки Младшего.
Доброй ночи, Канхьо.
Доброй, Тодороки.
Ты еще не передумал? Отец правда готовится к стычке.
Прекрасно. Нет, не передумал.
У тебя еще есть шанс, пока он дома. Послушай, не пойми неправильно, но тебе не справится с ним, понимаешь? Я же рассказывал, насколько он испортился, не хочу ввязывать кого-то в мои семейные проблемы.
Я ценю, что ты пытаешься отговорить меня, но пойми: я не передумаю. К тому же, наш с твоим отцом бой — это не вмешательство в твою семейную жизнь. Я всего лишь хочу показать ему, что он сделал поспешные выводы. А теперь извини, я выхожу и оставляю телефон дома. Увидимся утром.
Реисэцу не знал, что Шото шел вместе с отцом. Он стоял под фонарем, ждал, пока Старатель соизволит появиться и, наконец, дождался. Огненная борода выдавала мужчину в первую очередь, а потом — сами огромные габариты. Отлично, можно начинать бой, который с огромной долей вероятности закончится не в пользу окружающего ландшафта.
Шото, спрятавшись за зданием, наблюдал за ними.
