***
— А свистки нам точно еще пригодятся? — спросил Хоненуки. — Они, в конце концов, наполнились водой. — Неважно, — ответила за подругу Хагакурэ. А если подумать, то со стороны все выглядело правда нелепо. Все-таки они «вооружились» на скорую руку. Шквалы срывали капюшоны и теребили камуфляжные накидки. Яойорозу почти мертвой хваткой вцепилась за подолы плаща, закрывая глаза, чтобы защитить их от ветра и холодного дождя. — Не снимайте капюшоны! — Не то, чтобы у кого-нибудь было желание сделать это. — Если заболеем, то поиски и вправду станут затруднительными. Заболеть. Черт возьми, заболеть! Они совсем не учли, что в такую погоду все до единого могут подхватить простуду или грипп, и, если это случится, то их дела будут еще плохи. К тому же больным придется остаться в лагере, чтобы не заразить еще здоровых людей. — Сейчас все здоровы? — спросила Яойорозу, одной рукой удерживая плащ, другой — капюшон. — Вроде как да, — сказал Каминари. — Ты сама как? — спросила Тору. — Я в норме. — Она повернулась к ним спиной, снова смотря вперед. — И, надеюсь, мы протянем еще долго. Идемте! Фукидаши, Рин, Бондо и остальные пошли за ней, укрываясь от ветра.***
Голова давно промокла. Целиком и полностью сосредоточившись на поисках, из-за зубной боли Реисэцу не заметил, что шквал в первые же секунды нагло сдернул с него капюшон. Волосы промокли насквозь, укладка стала падать на левую половину лица, придавая парню слабое сходство с эмо. Белые волосы растерялись в черноте, визуально став казаться серыми. Рука не переставала источать холодный пар, как и не покидала скулу. Сейчас ему не меньше Бакуго хотелось поскорее найти злодеев, но лишь по одной, предательски эгоистичной причине: вернуться в город и записаться на прием к врачу, который, наверное, схватится за голову от глубочайшего изумления, причитая: «Молочный зуб в таком возрасте? Как?» «Хотя бы погода хорошая». И как раз в этот момент у туч начали иссякать запасы воды, и ливень, что плотно разделял их от остального мира плотным полотном бесчисленных серебряных нитей, резко прекратился, словно кто-то наверху закрыл кран. От ужасного дождя теперь остался легкий морось, и мельчайшие капли дождя, как водяные пылинки, безжизненно витали в воздухе, попадая им в легкие. Лес вдруг наполнился ароматом утренней свежести, сгнивших листьев и дождя. Его команда вдруг остановилась, испуганно смотря на него. Серо, Тецутецу, Оджиро, Йосецу, Шишида и Ниренгеки как вкопанные пятились на внезапно заледеневшего Реисэцу, голова которого сплошь покрылась инеем. Под плащом выходил холодный пар. — Что за черт? — сиплым голосом спросил Авасе. — Канхьо? — Ханта подошел к нему со спины, осторожно положив руку на плечо. Дождевик отвердел, стал холодным зеленоватым мрамором. Вдруг Канхьо, словно привидение, резко испустил белый густой туман и снова зашевелился. — Я просто высушился, — сказал он, повернувшись. Волосы после холодной сушки, казалось, были из шелка. Тецутецу, смотря на него, поразился, насколько волосы могут менять человека до неузнаваемости. Канхьо не спешил поправлять прическу, так что он больше походил на собственного брата-близнеца. — Пойдемте. Только сейчас он заметил, что в команде было семь человек включая него самого. Семеро. Их семеро. Это хорошо. Очень хорошо. Семь — счастливое число, предшествует удачу. Если кто-то оспорит эту мысль, то почему тогда именно СЕМЕРО детей смогли победить древнее плотоядное существо, которое скрывалось под личиной танцующего клоуна и веками пожирало людей? Но Реисэцу не верил в приметы, и он впервые в жизни начал жалеть об этом. Имея неосторожность полностью сомкнуть челюсть, он задел больной зуб, и боль резко накрыла его. Перед мысленным взором появилась спящая собака, которая, резко проснувшись, стала на кого-то лаять. Зуб, который шатался, все еще упрямо удерживаясь на месте, наклонился под непривычным углом. Маленько, но ощутимо. Ко всему добавился зуд. Зудящая боль, если угодно. — Канхьо? — окликнул его Оджиро спустя какое-то время. — Что с тобой? — Ничего серьезного, — ответил он ровным голосом. — Зуб начал немного шалить. Больше ничего не сказали, и они молча продолжили идти. Ветер немного затих, но все равно периодически начинал резко дуть, и, если бы он не перестал, то Авасе Йосецу не вскрикнул бы, тревожно указав на высокий и широкий куст. — Там кто-то есть! — От испуга он говорил так быстро, что его поняли лишь в конце куст снова зашуршал. И не от ветра. Тецутецу принял агрессивное выражение лица, до плеч превратив руки в железо. Оджиро и Серо приняли боевую стойку, Шишида приготовился превратиться, а Ниренгеки с Йосецу стали тревожно мотать головой в поисках других неосторожных вражеских разведчиков. — Спокойно, — сказал Канхьо, невозмутимо двигаясь к кусту. Рука все еще была на скуле. — Это Тодороки. — Что? — Тецутецу на секунду отвел взгляд от цели. — Откуда ты знаешь? — Я умею чувствовать чужие ледяные причуды. Послышалось их удивление. — А если у кого-то из злодеев тоже лед? — тревожно спросил Йосецу, но уже нормальным голосом. — Раздвоенную причуду Тодороки ни с чем не спутаешь, — спокойно сказал Реисэцу. Кусты снова зашуршали. Рефлекторно они приготовились к бою, но из зарослей показалась хорошо знакомая голова с красно-белыми волосами, которые уже не прикрывал дождевик. За Тодороки вышли Шоджи, Урарака, Комори и Куроиро, так же без капюшонов. — Думаю, — начал Шото, — спрашивать у вас об успехах поиска нет смысла. — И у вас тоже, — сказал Канхьо. — Почему ты не сказал, что можешь улавливать причуды? — Потому что там нас мог кто-то подслушать. — Ладно. С какого расстояния ты можешь чувствовать причуды? — Твою — с расстояния двадцати пяти метров или около того. — Он снова потер холодной рукой лицо. — Но это зависит от мощи. Чем сильнее причуда, тем с большего расстояния я могу ее почувствовать. — Годится как радар, — сказала Киноко Комори. — Не совсем, — сказал Реисэцу. — Местонахождение человека по причуде определить невозможно. Я могу лишь чувствовать особую силу, ничего более. Более они ничего не сказали, только нервно обменялись взглядами. — Что ж... — сказал Тецутецу, крутя зрачками в обрамлении ресниц. — Продолжаем бдения? — Другого выбора нет, — сказал Шоджи, и команды засобиралась расстаться, но их остановили.***
Кацуки, злой как черт, шагал по грязи, агрессивно срывая ветки, которые попадались у него на пути и которые он мог сорвать. Чаще всего это было сучки и совсем слабенькие веточки, которые уцелели от ветра. Если попадались ветки, которые он не мог сломать, то Бакуго, подавляя желание взорвать весь лес к чертям, перелезал их. Просить Ашидо расплавить их не позволяла его гордость. Киришима, Джиро, Каибара, Цубураба и Ашидо лишь молча следовали за ним, слыша, как он часто и глубоко дышит. — Мерзкие подонки, — уже в который раз выругался Каччан. — Тупые мрази. Испортили весь отдых, заставляя нас чесать через весь этот тупой лес черт знает куда. — Да остынь уже, — сказал Киришима. — ДА КАК Я МОГУ ОСТЫТЬ В ТАКОЙ МОМЕНТ?! — прикрикнул его Бакуго так, что Эйджиро отпрыгнул назад. Кацуки, повернувшись вперед, продолжил шаг. — Клянусь, когда я их найду, я приеду их, как свиней... Он быстро расстегнул дождевик, похлопав по заднему карману штанов — пусто. — Что за?.. — Он пошарил по второму карману, а потом и по передним. — Где мой нож?! — Ты метнул его в Реисэцу, — напомнил ему Цубураба. — Что, память дырявая? Не успел он пожалеть о сказанном, как Бакуго схватил его за плечи и, почти оторвав его от земли, начал кричать ему в лицо: — Я ПРОДЫРЯВЛЮ ТЕБЕ ГОЛОВУ ЕСЛИ ТЫ ЕЩЕ РАЗ СКАЖЕШЬ МНЕ ТАКОЕ, СВОЛОЧЬ РЫЖАЯ! Он с силой откинул его в сторону. Косей, приземлился на ноги, но поскользнулся на мокрой траве и упал на спину, смотря на ослепительно белое небо, откуда немногим ранее капал сильный дождь. Боясь, что Бакуго набросится на него, он вскочил, уже приготовившись создать стену из твердого воздуха, но заметил, что тот лишь смотрел на него с огромной злобой. — А сейчас тащи сюда свой зад, — сказал Кацуки. — Сначала я надаю тем, кто этого по-настоящему заслуживает, а потом настанет твоя очередь. — Он посмотрел на него через плечо. — Вот ты-то увидишь, какая у меня память дырявая. Нервно сглотнув, парень стал оттряхиваться от грязи, невольно и беспомощно смотря на Каибару — единственного одноклассника в этой компании, и заметил, что тот тоже был напуган. — Нам обязательно надо было идти с ним? — шепотом Цубураба у одноклассника. — Кендо же просила, — ответил он так же, шепотом, — мы не могли ответить отказом. — А надо было. Бакуго вдруг остановился. Не успел никто среагировать, как тот мигом стянул с себя дождевик, выкинул куда-то в сторону и, заискрив руки, кинулся за высоким камнем. Раздались взрывы, крики, земля содрогнулась, а с камня посыпались мелкие камешки. — Тецутецу! — крикнул Бакуго по ту сторону. — Мать твою! Услышав знакомые имя и фамилию, два парня из «Б» без задних мыслей побежали по следам Бакуго, чтобы увидеть, как тот слезает с Тецутецу, полностью железным. — Народ, есть новости? — спросил Киришима. — Есть, — ответил Серо. — Мы встретили Тодороки с его группой, — сказал Оджиро. — А потом пришла команда Ииды. — Они напали на след благодаря Коде, — продолжил Канхьо. Рука, наконец, покинула лицо. — Нам нужно встретиться в лагере и обдумать план прежде чем пойти по следу. Бакуго фыркнул. — Ну и где этот Половинчатый? — Присоединился к Ииде, — ответил Серо. — Их было в меньшинстве, а мы вызвались искать других. Нас ждут. — Дурацкий план. — Хоть какой-то, — сказал Оджиро. — А теперь, пожалуй, мы пойдем. Нельзя терять ни минуты. Ничего не говоря, они толпой пошли обратной дорогой, уверенные, что ничего ужасного не произойдет. Что ж, людям свойственно заблуждаться.