Академия героев. Эволюция

      Аномально холодная зима стала отступать под натиском настырной зеленой весны, которая стремилась уже в который тысячный раз вдохнуть жизнь во всем мире. Вдохнула она ею и в волосы нашего с вами любимого героя.       Мать-природа воспринимала его белые волосы как снег, а потому, каждую гребаную весну, прямо из прядей прорывались два-три малюсеньких подснежника. Хрупких, уязвимых, но пыщущих первозданной жизнью. Заспанный Реисэцу заметил сие зелено-белое недоразумение лишь потом, в академии, когда радостный Киришима, выхватив телефон из своего кармана, встал возле него и с первой попытки сделал с ним безупречное селфи. Не понимая, почему красноволосый вдруг так радостно отреагировал на него, он уставился на других одноклассников, которые глазели на него и выражали кто удивление, кто восторг. Последнее больше относилось к девушкам. Яойорозу достала зеркальце и выставила его перед одноклассником. Тот увидел в них несвойственную своим волосам изумрудную зелень, которая изящно и прекрасно переплеталась со снежно-белыми прядями, давая тем самым отголосок молодой жизни. Проведя рукой по белым волосам, он оставил на своей холодной ладони уже умирающие цветы с крайне хрупкими, как ниточки паутины, стебельками. У подснежников не было корней, они загадочным образом превращались в продолжение белых волос, получая необходимые питательные вещества прямо из организма Канхьо. Красивые, но паразитирующие.       Девушки восторгались этой удивительной мелочью, говоря на каком-то поэтическом языке о неукротимой жизни, которая пробивает свой путь даже несмотря на суровые морозы причуды. В конце они даже превратили это в красивую метафору, что в любом человеке может расцвести прекрасный цветок.       Не особо слушая девичьи розовые грезы, Канхьо поинтересовался у Шото, не происходит ли с ним такое каждую весну. Ответ был отрицательный, и на том их короткая беседа подошла к концу.       Первые три дня марта несколько раз лил ледяной дождь, после которого все улицы страны были покрыты толстыми корками мокрого, прозрачного льда, будто зима упрямо бунтовала и не хотела уходить на девятимесячный отпуск. Но со временем такие дожди утихли, небо заполонили уютные серые облака, которые орошали острова свежим дождем. Именно в такую дождливую пятницу 15-го числа в классе второго «А» Юэй студенты на время забыли о правилах поведения во время занятий: Айзава опоздал на первый урок, так что его студенты решили воспользоваться открытым уроком и почесать языками, а парочка ушла гулять по академии. Иида, как всегда, пресекал их попытки нарушить дисциплину, активно жестикулируя движениями карате-робота, но его слова пропускали мимо ушей, продолжая свой разговор, но лишь до тех пор, пока гуляюща пара не вернулась. Когда они сказали, что у них «горячие новости», то многие поутихомирились, когда они сказали, что новости касаются грядущего Спортивного Фестиваля, то их стали слушать во все уши.        — Несколько незанятых учителей болтали в коридоре насчет Фестиваля, — сказал Киришима — Из их разговора мы узнали, что он назначается на середину апреля, то есть он будет через месяц.        — Властями задумано что-то невероятное, — продолжил Каминари. — Как минимум нам достоверно известно, что в этом году Фестиваль пройдет в Токио. Для Юэй был возведен целый искусственный остров, на котором построены отели специально для нас.        — Но самое лакомое — это трансляция. Помните Наито Рензу? Того чувака, который снимал наши действия, пока мы блуждали в лесу? Так вот, он, как оказалось, способен разделить свое сознание на неограниченное количество этих «камер». — Киришима от перевозбуждения схватился за свои торчащие волосы и, закинув голову, продолжил с восторженным, почти истерическим хохотом. — Прикиньте! Нас будут снимать с разных ракурсов! Это ж ОХРЕНЕТЬ как круто! Вся страна будет смотреть на нас, будто мы в каком-то крутецком фильме! ВСЯ ЯПОНИЯ!!! А через какое-то время съемки будут показывать и в других странах! Не, это ж просто невыносимо круто! Просто не могу найти себе места от нетерпения!       Аояма отреагировал первее всех, грациозно встав и закружившись в воображаемом блеске.        — Я поражу всю нашу страну своим невероятным блеском. Вся слава будет моей!        — Поумерь свой пыл, — хмыкнула Ашидо. — Ты уже поразил всех.       Аояма посмотрел на одноклассницу взглядом слащавого принца, а девушка добила:        — Своими трусишками!       Голова Аоямы упала на грудь от такого удара. Над ним заизвивались линии стыда.        — А все-таки интересно, какой эксперимент хотят провести власти Японии над Фестивалем, — сказала Яойорозу, задумчиво подперев подбородок тонким пальцем.        — Думаю, мы узнаем об этом в самом обозримом будущем, — ответил Иида, поправляя очки.        — ВСЯ СТРАНА-А-А-А-А-А!!! — не успокаивались Киришима и Каминари, нараспев произнося эти слова и крутясь со сцепленными сгибами локтей. — ВСЯ СТРАНА-А-А-А, ВСЯ СТРАНА-А-А-А, ВСЯ-Я-Я-Я СТРАНА!        — Эй, потише! — выкрикнула Джиро. Как только два парня угомонились, они посмотрел на источник звука, но вместо него обнаружили, что некоторые столпились вокруг десятого студента. Обойдя учительский стенд, они взглянули на предмет удивления и обнаружили Канхьо. Кровь отлила от лица, суженные глаза светящимися голубыми пятнышками смотрели в никуда. Он застыл в таком положении, положив голову между ладонями.        — А... не понял, — сказал Каминари.       Тодороки, осторожно наклонившись в его сторону, пару раз легонько ткнул указательным пальцем ему в висок. Не получив никакой реакции, он повернулся к паре.        — Вы сломали Канхьо.       После этих слов лицо обсуждаемого выпала из рамы ладоней и лбом грохнулась о парту.        — Кажется, для него настали трудные времена, — сказала Джиро, наматывая мочок-провод на палец. — Я даже забыла, что он не любит много внимания.        — Канхьо, — окликнул его Шото и потряс за плечо. — Слышишь меня?       Лицо медленно поднялось. Левый глаз от нервов задергался, правая мышца лет сократилась, отчего тот резко качнул головой в сторону Шото, а из волос со звуком разомкнувшейся пружины стали вырываться волоски, сгибаясь в крючки.        — Охренеть у него реакция, — нервно хохотнул Киришима. — А ведь мы узнали еще не все насчет Фестиваля.        — Значит, узнаете сейчас, — услышали они голос Айзавы, отчего все вернулись на свои места. Шото еще раз взглянул на Реисэцу, который остался с таким же сумасшедшим выражением лица. — Спортивный Фестиваль есть и останется неизменной традицией нашей академии, как вы уже знаете, она еще дает вам возможность показать про-героям, на что вы способны. Это очень сильно повлияет на вашу будущую карьеру и репутацию. Однако на этот раз будет не «Спортивный Фестиваль Юэй»... — Айзава прищурился, а потом сказал громче, чуть более властным голосом: — В этом году будет Межакадемический Спортивный Фестиваль, в котором примут участия четыре геройские академии Японии.       От этих слов по классу прошлась волна удивленных вздохов. Студенты класса «А» смотрели на Айзаву широко раскрытыми глазами. Это было действительно неожиданно.        — С воскресенья вы должны будете тренироваться на износ, — продолжил Айзава. — Спортивный Фестиваль назначен на двенадцатое апреля, и, в отличии от прошлых Фестивалей, этот вам будет не хи-хи-ха-ха, а что-то гораздо серьезнее.        — Сэнсэй! — поднял руку староста класса. — Мы должны будем отстоять честь Юэй и доказать, на что способны юэйцы, я правильно вас понял?        — В каком-то смысле ты прав, Иида, однако отстаивание чести нашей академии не является вашей главной целью. Как вы уже знаете, для студентов Юэй — как и для людей других академий — посреди океана был возведен целый искусственный остров с огромными отелями, рассчитанными для проживания всех студентов. Сделано это было для того, чтобы вам не мешали граждане. Все траты на себя берет государство, включая билеты на самолеты. Вам не понадобятся никакие паспорта и прочие документы удостоверения личности. Вам понадобятся только багаж с самым необходимым и — самое главное — ваши студенческие билеты, без которых вас не пустят на остров, и уж тем более не позволят принять участие в Фестивале. Сразу говорю вам, что государство проводит эксперимент с Фестивалем, и некоторые вещи, о которых вы узнаете позже, могут немного ошеломить. Я понимаю, что это будет неприятно, но вам придется выложиться на полную. Если финансовые сборы с Фестиваля будут высоки, то государство, скорее всего, оставит Межакадемический Спортивный Фестиваль либо заменой старому Фестивалю, либо сделает ее новым.       Мидория поймал паузу Айзавы. Воспользовавшись случаем, он поднял руку. Айзава разрешил задать вопрос.        — Какие еще академии примут участие в Фестивале?       Айзава закатил глаза, пытаясь вспомнить.        — Шикецу, Кецубуцу и... — Айзава немного напрягся, словно название последней академии плотно застряло в горле и не хотело быть услышанным. — Заинеу.       От последней академии у всех по спинам побежала неприятная дрожь.        — Думаю, — сказал Айзава, — что будет весьма справедливо, если я скажу, что только для одного из вас грядущий Спортивный Фестиваль является очень серьезным тестом. — Айзава вскинул голову, чуть шире раскрыл глаза, устремив их острый взгляд на заднюю парту второго ряда. — Реисэцу, разговор о тебе.        — Да, сэнсэй, — отозвался Канхьо извечным холодным голосом, приводя волосы в порядок.        — Скоро тебе предстоит дать равную плату за то, что мы позволили тебе учиться среди лучших учеников Юэй, — Шото Тодороки, Изуку Мидории и Кацуки Бакуго. Как следует подготовься и докажи нам, что ты достоин учиться здесь. Ты хорошо знаешь, что́ поставлено на кон и что слова директора — не пустые угрозы.       Канхьо кивнул, не выражая никаких эмоций. В это время прозвенел звонок.        — Отлично, — сказал Айзава. — А теперь идите на полигон к Всемогущему.       Айзава нажал на кнопку под стендом, и из левой стены стали вылезать металлические чемоданчики с ярко-зелеными цифрами от одного до двадцати. Взяв свои геройские формы, они вышли из кабинета и пошли по коридору. Не особо торопясь, они переговаривались насчет грядущего и — укажем очевидное — невероятного события, то и дело глядя на Реисэцу. Он шел, задумчиво смотря под ноги, как и несколько месяцев назад, когда тот еще не влился в их коллектив. По дороге они встретили класс «Б», который направлялся в столовую. Недолго остановившись, они поболтали с ними и выяснили, что их тоже только что нагрузили новостями насчет Фестиваля. Впрочем, все, кому не лень, говорили об этом. Кто-то волновался, кто-то радовался, а кто-то не выражал абсолютно никаких эмоций.       Однако Кендо...       Староста второго «Б» выглядела взволнованной, но больше — грустной, а причину знал абсолютно каждый.       Он изменился?       Он не выходил на связь с тех пор, как его исключили.       Как он посмотрит на Канхьо? В его глаза, которые изменились из-за жестокой шутки — первого и далеко не последнего плода, которую дала почва зависти?       Осмелится ли он подойти к ней и заговорить?       Что она сделает? Простит? Прогонит?       Что сделает Канхьо?       Последний снова ощутил противный укол вины. Это чувство не отпускало его, даже когда они отошли от них и спустились на первый этаж.        — Поблажек можешь не ждать, — вывел его из задумчивости голос Серо.        — Мне они и не нужны, — спокойно ответил Канхьо.       К ним присоединился Каминари.        — Что планируешь делать? В смысле, я знаю, что ты как минимум запишешься в зал, но мне почему-то кажется, что этим твои тренировки не закончатся.        — Я хочу отнести костюм к Хатсуме: есть кое-какие идеи для улучшения. Но до этого надо обсудить идеи с леди Рьокусо. Она очень не любит, когда я пробую что-то новое в одежде без ее ведома.        — Запишемся в один зал всем классом? — с энтузиазмом предложил Мидория. — Тренировка будет веселее и продуктивнее.        — Хм, кооперативная работа? — задумчиво пробубнил Иида.        — Звучит круто, — отозвался Киришима.        — Да, неплохо, — согласился Реисэцу.       И это было впервые, когда он решился присоединиться к ним в работе, что не прямо относилась к учебной деятельности.        — А что насчет твоей причуды? — спросила Урарака, но ее нагло прервал Бакуго:        — Несладко тебе придется, Ледоголовый: излишнее внимание, незнание способностей других студентов, встреча с врагом, который лишил тебя зрения... О, забыл, Я ТОЖЕ ПОЗАБОЧУСЬ, ЧТОБЫ ИСПОРТИТЬ ТЕБЕ ИСПЫТАНИЕ!       Он разразился диким и злобным смехом, невзирая на недобрые взгляды, явно приказывающие ему заткнуться.       «Хочешь заставить меня визжать — сделай со мной то же, что сделал Тодороки», — подумал Канхьо, но вслух он сказал другое последнему:        — Я не знал, что вы трое — лучшие ученики Юэй.       Шото ничего не сказал. Вместо него стала рассказывать Хагакурэ:        — Когда мы поступили на первый курс, он был самым сильным в классе.        — Я тоже так думал, — сказал обсуждаемый, зачем-то трогая затылок. — И я был сильнее большинства про-героев. А в классе Мидория быстро обогнал меня.        — Ты можешь снова обогнать всех, — сказал ему Изуку и сразу же прикусил губу: если раньше он уговорил его использовать огонь, то сейчас, ввиду недавних событий, не хотелось ему надоедать.        — Ты прав, я могу это сделать, — согласился Шото, делая вид, что не понял намека.        — Будете прокачиваться свои причуды вместе, да? — предугадал Каминари.        — Вряд ли, — ответил Реисэцу. — Мне нужно абсолютно безлюдное место, где меня никто и ничто не отвлечет от тренировки причуды.       Шото убил у себя в горле зарождающуюся тираду. Канхьо зачем-то не рассказывает им, что для него тренировка причуды то же самое, что вливать воду в море. Он не хочет им говорить о своем даре в ее понимании, о том, что она изначально появилась прокачанной донельзя, освободив его от мучительных попыток раскрыть новые спектры возможностей.       И силы были далеко не единственным, что он скрывал. Но Шото, сам не зная, почему, промолчал. Возможно, подозревал, что Канхьо все считают куда более сильным, чем он себя показывает.       Возможно, он скоро станет четвертым из самых лучших студентов Юэй.       Если не самым лучшим.        — Напомни-ка, — сказал Серо, выйдя к ним, — что именно ты должен сделать, чтобы тебя оставили у нас?        — Больше всего повлияет результат финального этапа.        — Битвы с другими студентами?        — Да.        — Слушай, — подключился а разговору Каминари, встав рядом с ним, — но ведь если ты даже не оправдаешь из надежды, то ничего страшного не случится, да? Тебя всего лишь стянут на первый курс, где ты должен был быть, и ничего больше. Мы же все равно сможем общаться.        — Не все так просто, — сказал Канхьо и нервно сжал губы.        — А что тогда случится? — спросил Мидория.        — Мне тоже любопытно, — сказал Шото, — ты не рассказывал это даже мне. Что они сделают?       Канхьо недолго помолчал.        — Меня исключат. Без права на восстановление.