Академия героев. Эволюция

      Уже через пять минут после случившегося класс «А» поставил весь учительский состав Юэй на уши. Внимательно выслушав их, Айзава, Сущий Мик и Всемогущий поблагодарили студентов за то, что их поставили в известность, а потом начались расследования, конечно, инкогнито.       Спрашивать у поваров, не вручали ли те Реисэцу что-нибудь острое, было бы как минимум безрезультатно хотя бы потому, что вся еда Реисэцу видоизменилась после того, как тот его взял. Тогда возникла другая, более уместная версия: кто-то, кому он перешел дорогу, использовал свою особую силу, и, воздействуя на пищу с питьем, изменил их. Эта версия была более уместной и самой простой, хотя оставался и другой вариант с более запутанным, хитроумным планом, в котором задействованы были несколько лиц и несколько разных причуд.       Просмотры с камер видеонаблюдения не дали никаких толковых ответов: вот Реисэцу идет вместе с подносом с едой, вот он сталкивается с кем-то из Заинеу, садится за стол, и через какое-то время убегает в уборную. На камерах очень хорошо виден кусочек чизкейка, красный сироп на котором окрасился в золотисто-коричневый, и то все это произошло как будто бы само собой без посторонних вмешательств. Также оставался открытым один важный вопрос: откуда они (кто бы это ни был) прознали про такую своеобразную слабость Реисэцу?       Эти расследования продолжались весь перерыв, но не дали ровным счетом никаких результатов. Наито Рензу уже вернулся на свой пост в прямом эфире, продолжив транслировать столь захватывающий Межакадемический Спортивный Фестиваль. Во время рекламы то и дело проскакивали изображения Реисэцу и Маленькой Твари, стоящих к камере профилем и смотрящих друг на друга со сцепленными зубами и сжатыми кулаками, явно готовые в любой момент сойтись в жестоком бою. Над головами студентов красовались инициалы их академий и класс, в котором они учились, а под ними — их имена и фамилии (кроме Маленькой Твари, конечно же).       Канхьо разбудили за пять минут до начала боя. Самочувствие немного улучшилось, внутренний костер совсем потух, а причуда...       Ну, до этого все было хуже.       Ледяная вода перестала стекать с пальцев. Вместо этого ладони покрывались тонким голубоватым слоем льда, от которого в воздух поднимался едва заметный блестящий пар.       Совсем как у Шото Тодороки.       Образующийся лед был очень далек от того, что обычно мог создать Канхьо, но и он был пригоден для боя с этой незнакомкой, которая, как сейчас видел стоящий на поле боя Канхьо, решила выделиться, надев свою необычную геройскую форму: высокие тускло-лавандовые гетры до самых бедер, переходящие в сапоги на темной платформе, плотно облегающий женское тело темный костюм на молнии, похожий на тот, что носят серферы, с красными линиями на груди, которые складывались в огромное «Z», странные коричневые кармашки из искусственной кожи, завязанные на обеих бедрах и короткая неоново-зеленая, или даже салатовая, кожаная куртка с многочисленными металлическими вставками и шипами, а также большим стоячим воротом, отчего она напоминала Дракулу. Завершали картину ее явно покрашенные черно-белые волосы (и брови), которые сейчас были заплетены в странную прическу: два пучка по обе стороны головы, загнутые наверх, как рога, и две ровные обрезанные пряди, которые обрамляли ее миловидное личико. Оставалось только гадать, сколько лака для волос она истратила на такую неформальную прическу*.       Образ Маленькой Твари не оставил леди Рьокусо равнодушной, которая сначала сетовала на такую вопящую форму, но потом, проникшись идеями, набросала несколько эскизов.       Сущий Мик: ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ, МЫ СНОВА В ЭФИРЕ! КАК ВИДИТЕ, МЫ РЕШИЛИ СДЕЛАТЬ НЕБОЛЬШОЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ НАШИХ ПРАВИЛ И ТЕПЕРЬ Я БУДУ СОСТАВЛЯТЬ АЙЗАВЕ КОМПАНИЮ И ВМЕСТЕ С НИМ КОММЕНТИРОВАТЬ БОЙ НАШЕГО ДЬЯВОЛЕНКА, КОТОРЫЙ — Я ТОЧНО ЭТО ЗНАЮ — УСПЕЛ ПОЛЮБИТЬСЯ МНОГИМ ИЗ ВАС! ОДНАКО РЕИСЭЦУ, УВЫ, СЪЕЛ ЧТО-ТО НЕ ТО И ТЕПЕРЬ ВЫГЛЯДИТ НЕМНОГО... ИЗМОТАННЫМ. РЕИСЭЦУ, КАК СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ?        — Порядок, — на выдохе ответил он, не сводя глаз с длинноногой, которая зачем-то держала руки заложенными за пазухой.        — Милые клычочки, красавчик, — раздался ее детский голос, что привлекло к ней больше внимания. Она на это лишь прикрыла улыбающиеся губы, покрытые фиолетовой помадой, тонкими пальцами, ногти на которых были накрашены в разные цвета. — Красивая нынче луна, не так ли? — сказала она, чуть хихикнув. — Давай знакомиться, красавчик. Меня зовут Куносу́то Тэ́мми, но ты можешь звать меня... Замуж!       Сущий Мик: ЭТО ЧТО ЗА ЛЮБОВЬ НА ПОЛЕ БОЯ?        — Приятно познакомиться, Замуж, — сухо сказал Канхьо, но на такую безобидную шутку Куносуто рассмеялась больше положенного.        — Еще и чувством юмора не обделен! Не парень, а мечта!       Где-то наверху Каминари и Минета плакали в обнимку: «ПОЧЕМУ ОН, А НЕ МЫ?!»        — Приготовились! — Полночь, поняв, что засмотрелась на подростковую любовь, поспешила начать запоздавший бой. — Начали!       Замерзающая тропа взяла начало у ног Канхьо и за секунды преодолела расстояние между ним и целью, но последняя ловко увернулась от сомкнувшихся ледяных оков.       «Слишком медленно, — пронеслось в голове. — Придется немного понапрячься».        — Тебе бы следовало надеть больше черного, — сказала девушка, поднеся к лицу невесть откуда взявшуюся звезду из бумаги, — оно бы полностью скрыло кое-какие пятна. — Ее пальцы разошлись, показывая еще две звезды разных цветов. Как следует заведя руку, она сделала резкий размах, послав в цель вращающиеся бумажные лезвия.       Канхьо смотрел на это, не предпринимая ничего. Действительно, защититься от бумаги? Даже от той, что, как сначала показалось, не должна вообще никак лететь по прямой траектории? Защита от такого было бы чистым расточительством драгоценной силы.       Но приближающиеся и вращающиеся с огромной скоростью оригами явно были намерены сотворить нечто неестественное для себя. Шестое чувство, которое вопило об опасности, заставило тело непроизвольно повернуть корпус, пропустив снаряды чуть ли не по касательной, а через две секунды раздался какой-то треск. Положение тела позволяло оглянуться и лицезреть совершенно невредимые сюрикены, которые очень плотно вошли в бетонную стену. Кажется, где-то на задворке сознания произошел разрыв шаблона? Возможно, ибо теперь он собственными глазами видел, как бумага бьет камень.       Мидория: Она... Она только что разрезала камень простой бумагой?       Тодороки: Осторожнее, Канхьо!       Каминари: Я начинаю понимать, почему ее так боятся.       Корпус Канхьо вернулся в прежнее положение. Доселе бесстрастное лицо теперь заняло крайне серьезное выражение полного осознания всей опасности. Пальцы мгновенно нащупали на ремне пульт, коньки появились незамедлительно, а потом Реисэцу, демонстрируя все свое мастерство фигурного катания, помчался навстречу Куносуто, стремительно преодолевая нешуточные расстояния.       Айзава: КАЖЕТСЯ, РЕИСЭЦУ ТЕПЕРЬ В ПОЛНОЙ МЕРЕ ОСОЗНАЕТ ВСЮ ТУ ОПАСНОСТЬ, КОТОРАЯ НЕСЕТ В СЕБЕ КУНОСУТО.       Саната: ВАШ СТУДЕНТ ОТДАЕТ ДОЛЖНОЕ МОЕЙ УЧЕНИЦЕ. ЕЕ НЕ СТОИТ НЕДООЦЕНИВАТЬ.       Три угловатых бумажных серпа, которые больше походили на бумеранги, со свистом полетели прямо в Канхьо. Заметив их в самый последний раз, Реисэцу выбросом ладони проложил себе ледяную тропу, резко упав на колени и, демонстрируя всю свою феноменальную гибкость, оттянул корпус назад, едва не касаясь стоп лопатками. В замедленной съемке Наито Рензу показал эту сцену в увеличенном плане, где бумажные бумеранги едва не коснулись кончика носа Канхьо, который выпучил глаза от удивления, и подрезали взметнувшуюся из-за рывка челку.       Про-герой 1: Куносуто сильно рискует быть дисквалифицированной.       Про-герой 2: Я знаю, но ее причуда, видимо, ограничивает ее созданием лишь лезвий, иначе она бы не стала так рисковать своим участием.       Про-герой 3: До тех пор, пока она не нанесет Реисэцу сильных ран, она имеет право сражаться. Но мне кажется, что она пересечет эту тонкую черту очень быстро.       Реисэцу мгновенно, стоило ему подскочить, вызвал растущие сосульки, которые прорезали пустое пространство. Слишком быстрой оказалась Куносуто, которая с безопасного расстояния посылала в него шквалы сюрикенов, своим визуальным шумом режущие глаза, а крыльями — камни и лед. Бумажные бумеранги вернулись обратно, но Канхьо заметил это лишь тогда, когда его плечи обожгло болью, а из царапин стала течь пахнущая кофеином и железом кровь.       Синий сюрикен вылетел из арены, вонзившись в спинку кресла в опасной близости с головой Нацуо. Нервно сглотнув, парень перекрестился.        — Спасибо что не в меня.       Несколько звезд пролетели по касательной по бокам, игнорируя броню в виде металлических вставок. Канхьо едва не вскрикнул, а кожа, обожженная болью, стала кровоточить. Открывающиеся кровотечения очень быстро утомляли и без того истощенный организм, который уже давно позабыл о предыдущем часе сна.       Урарака: Почему он позволяет ей ранить его?       Иида: Мне больше кажется, что он в замешательстве из-за таких неожиданностей, поэтому у него притупилась реакция.       Яойорозу: Общее ослабление организма также сыграло свою роль. Если он вовремя не отойдет от этого шока, то для него все плохо кончится.        — Давай-ка посмотрим, что можно с этим поделать. — Куносуто достала из карманов на бедрах стопки разноцветных бумаг, больше похожих на стикеры, и занесла их над головой: — «Танец бумажных бабочек»!       Слетевшие с ее пальцев стопки мгновенно сложились в угловатые фигуры бабочек, крылья которых действительно махали, позволяя им держаться в воздухе, рассекая его, как и ткань геройской формы Канхьо, плечи которого вновь изрезало крыльями, усилив кровотечение. Невольно Канхьо вспомнил, как Полночь вела у них урок, показав им гумбаи, таким образом научив их, что некоторые виды искусств под действием причуд становятся грозным оружием. Что ж, теперь он видел это своими глазами.       Урарака: Это очень странная причуда. Вернее, она не похожа на оригами в привычном понимании.       Яойорозу: Я тоже это заметила. Причуда складывает бумагу мгновенно и совершенно неестественным образом. Человеческие руки никогда бы не смогли так быстро и искусно сложить бумагу. Чего только стоят эти метательные звезды, которые при складывании вручную получаются в два раза меньше в размерах, чем изначальная бумага.       Киришима: То есть никого не смущает, что она этой бумагой режет лучше, чем самым остро заточенным мечом?       Мидория: Видимо, это и есть ее особая сила: использование бумаги так, как его невозможно использовать обычным путем.       Голубые глаза Канхьо не успевали фиксировать летящие в него лезвия; их резало из-за пестрящих цветов. Утомленные глаза и мозг просто не могли так быстро засечь столь большое количество разных цветов и вовремя проанализировать ситуацию, выдав нужный итог. Было бы куда уж проще, если бы они были одного цвета, а так глаза цепляли разные снаряды, забирая время, отведенное уклонению. Именно поэтому теперь его руки покрывала багровая сетка порезов, которые причиняли не сильную, но очень даже ощутимую боль.       «Черт, она же знает об этом и специально так делает!»       Наконец, ледяная стена отрезала его от Куносуто, захватив в себе несколько цветных оригами, ставшие сегодня источником всех неприятностей. Дело было дрянь — образующийся лед был крайне хрупким и недолговечным, о чем говорили мелкие капли и струйки воды, стекающие с пиков сосулек, и растекающаяся вокруг стены лужа. Прислоненная спина отчетливо ощутила, как кожа и одежда промокли. Нужно было немного подышать, чтобы успокоить головокружение и придумать хоть какой-то план.        — Ты выглядишь таким уставшим, — сказала Маленькая Тварь, прекратив огонь. Внешняя сторона стены было утыкано бумажными наконечниками стрел. Психопатка неспешно, вприпрыжку стала обходить мешавший ей барьер (который, правда, не выдержал бы следующих трех ударов), — так бы и уложила тебя к себе в кроватку, а заодно бы узнала, откуда на самом деле берутся дети.       Барабанные перепонки Канхьо заныли от раздавшегося отовсюду взрыва хохота зрителей. Сегодняшний день был полон сюрпризов, среди которых был несстыдный флирт.       Нацуо: ОООООООООО ТВОЮ МАТЬ! ОНА ПРОСТО КОРОЛЕВА ПОДКАТОВ! Я АЖ ЗАВИДУЮ!       Рядом тихо смеялась Рей.        — Ну, влюбилась девочка, что тут такого?        — А у нее хороший вкус, — раздался сзади старушечий голос и последовавший веселый смешок.        — Такой холодный, — продолжила Куносуто, почти обойдя стену, — и такой... — Ее одолел мгновенный тремор, — горячий... Это так мило! Ты меня просто с ума сводишь! — Молниеносное движение рук — и из правого предплечья Реисэцу торчит один из пущенных дротиков. Боль на этот раз была сильной, а ощущение бумаги под кожей было сравнимо с нестерпимым зудом, унять который было невозможно.       Слабое движение рукой снова вызвало растущие ледяные кристаллы, которые и на этот раз не достигли своей цели — лишь сорвали со своих кончиков брызги воды. Это причуда так плохо замерзла или его лед так быстро тает из-за смущения?       Айзава: РЕИСЭЦУ, ЗНАЙ, ЕСЛИ ТЫ СИЛЬНО ЗАДЕНЕШЬ ЕЕ, ТО ТЕБЯ ДИСКВАЛИФИЦИРУЮТ! КУНОСУТО, ТО ЖЕ САМОЕ КАСАЕТСЯ И ТЕБЯ, НО ТЫ УЖЕ НА ГРАНИ!       Вот только Куносуто его не слышала. Молчал и Саната, как и куратор из Заинеу, чем и пользовалась Маленькая Тварь, нещадно посылая в Канхьо шквалы бумажных бритв. Горло обожгло, когда он решил использовать замораживающее дыхание, отчего он залился лающим кашлем, а морозный дым, почти невидимый, растворился в воздухе, так ничего и не заморозив. Платой за такую оплошность стали несколько лезвий формы наконечника стрел, которые расцарапали бока, во второй раз прорезав металл.        — Тарантул, — обратилась Полночь к куратору, — Тарантул, вы слышите меня?       Ответом было молчание.        — Если вы ничего не предпримете, то я буду вынуждена действовать сама, — сказала Полночь, но все равно ее слова оставили без внимания.       Едва оклемавшись от приступа кашля, он нащупал мокрыми от крови пальцами кнопку на ремне, вызвав коньки — атаковать ее бессмысленно, все равно слишком медленно и слабо, а «Вечная мерзлота», которая сейчас была нужна больше, чем потерянная кровь, была на какое-то время вне доступа...       Как и все остальные приемы.       Обычно неисчерпаемый океан энергии сейчас сузился до состояния небольшого прудика, так что замораживать все направо и налево было бы противоестественным расточительством, что вынуждало использовать лед с умом. Благо, что этого резервуара хватало для фигурного катания, который оставался верным способом уклоняться от таких опасных бумажных лезвий, которые так и норовили оборвать его жизнь, угрожающе свистя у самых висков и оставляя горящие болью царапины, которые безостановочно кровоточили, испещряя землю красными созвездиями.       Совершаемые маневры были ловкими и естественными (пусть от них кровь слетала блестящими рубинами), что сильно контрастировало с его плачевным внешним видом. Куносуто совершала свои обычные размахи, посылая грозящие изуродовать его на всю жизнь сюрикены, вот только уже третий шквал пролетел мимо, а боезапас грозился вот-вот закончиться.       «Кнопочки, значит», — подумала она, выцепив взглядом мелкий пульт с красными кнопками. Незаметное из-за скрытого за спиной руки движение пальцами, которое пустило заготовленный снаряд, уклон от тонкой, но острой сосульки, которая тут же разбилась вдребезги; очередной уворот от атаки и чересчур спокойный настрой с заложенными за пазухой руками. Канхьо проехал мимо нее, но развернулся на кончиках лезвий, создав прозрачную ледяную горку, которая под действием причуды стала расти в сторону Куносуто, прокладывая к ней дорогу, а потом резкая боль и последовавшее падение.       Сущий Мик: НЕВЕРОЯТНО! БРОСОК НАОТМАШЬ И ТАКОЕ ГРАМОТНОЕ ПОПАДАНИЕ В ЦЕЛЬ! ЭТО ТРЕБУЕТ ТАКОГО МАСТЕРСТВА И ПРАКТИКИ, ЧТО ДАЖЕ ВООБРАЗИТЬ СЕБЕ НЕВОЗМОЖНО!       До Канхьо слишком поздно дошла причина ее такого спокойного поведения, и эта догадка вспыхнула и ослепила все сознание, как и острая боль где-то в поясе. Что-то вонзилось в пульт на ремне, попав в кнопку, которое убирало коньки, и его пробило до плоти. Перед глазами заплясали дикие краски, а руки как-то сами собой уперлись в землю и оттолкнули его, заставив сделать сальто, чтобы вернуться в вертикальное положение. Встреча ладоней с асфальтом вызвало мгновенно разросшуюся лужицу инея, которое возымело нужный эффект: ноги Куносуто примерзли к земле, на короткое время лишив ее возможности двигаться.       Старатель: Его реакция на такие неожиданные падения очень впечатляет.       Юки Онна: Согласна. Такие рефлексы, вызывающие лед, могут не раз обеспечить ему безопасность в подобных случаях.       Хватка льда оказалось не особо цепкой, так что сквозь небольшие усилия ледяной плен сдался и отпустил ноги. Обсидиановые глаза посмотрели на парня напротив, который сидел на согнутых в коленях ногах и с которого капала кровь. Ухмылка наползла на ее губы. Предплечья скрестились перед лицом, а пальцы, держащие по одной метательной звезде, разошлись, обнажив весь боезапас в виде вееров из цветных оригами. Канхьо мгновенно привстал, готовый защититься.       Киришима: Не, ну это жестоко!       Занеся перекрещенные руки настолько, насколько это было возможно, Куносуто резким рывком развела их в стороны, послав очередной шквал бритв в сторону Канхьо, который отбежал в сторону, но успел голой частью спины угодить под одну из сюрикенов. Кровь смешалась с водой, что осталась после тесного контакта с ледяной стеной.       «Я могу заморозить все поле, но оно быстро растает. Тогда...»       Он выставил в защитном жесте левое предплечье. Серебристый ромб на браслете потянул из всех углов тонкие стержни льда, которые тут же срослись, образовав очень хрупкий щит. Рука болела — сказывался дротик, которому уже составляли компанию пробившие щит острия очередных звезд. Канхьо почти до крови закусил губу, пытаясь одновременно увеличить прочность щита и вытерпеть всю ту боль, которая нещадно пробивала левую руку. Кое-как удалось наскрести силы, чтобы помчаться навстречу атакующей, которая не жалела ни его, ни бумагу. Кровь обильно вытекала из порезов, из которых торчали сюрикены разных цветов и пропорций. По ломающемуся щиту пошли трещины, которые грозились вот-вот оставить его без прикрытия и открытой, истекающей кровью мишенью.       Вонзенная в щит бумага мгновенно осыпалась на землю, когда Реисэцу превратил его в пар, который почти тут же исчез. Он проскользнул между широко расставленными ногами Маленькой Твари, упав на колени прямо на гладкой ледяной дорожке. Удивленная девушка как-то запоздало заметила, как ее ноги освободились от привычных тисков ремней, и как-то поздно она сопоставила мелькнувшие ранее ледяные ножи, которые потянулись из браслетов, с произошедшим. Обернувшись, она увидела парня своей мечты, все левое предплечье которого пестрело из-за цветных (и даже двухцветных) сюрикенов, которые торчали из кровоточащей плоти, как причудливый букет. Один из них пронзил металлический ромб на браслете, ослабив крепление, из-за чего атрибут костюма упал ненужным мусором. Хозяин браслета этого не заметил, занятый своим делом: держа кожаные кармашки с остатками бумаг, он приставил их друг к другу, заморозив их в таком положении.        — Достаточно, — голос уставший, но тон заставляет убедиться, что всей этой ситуации действительно ставится точка. Повернувшись к ней лицом, Канхьо бесцеремонно бросает через плечо маленькую прозрачную льдину, которая улетает за пределами арены. — Не надо сорить.       И последние слова заставляют утонуть в воспоминаниях.