Академия героев. Эволюция

      За такую короткую жизнь Канхьо уже доводилось видеть безумцев, с двумя он даже был знаком лично, ведь один из них изменил ему глаза, а второй...       Ну, всему свое время.       Куносуто относилась к ним, и стояла очень рядом с тем вторым сумасшедшим: ее резкий ступор, от которого она буквально выпала из реальности, вызвал огромное количество вопросов у всех зрителей и не только у них. Канхьо стоял, истекая кровью, с полной уверенностью в своей победе, и смотрел прямо в расфокусированные глаза Куносуто, спина которой согнулась, словно та собиралась вот-вот свалиться без чувств. Ее ноги по-прежнему держали ее, но колени гнулись внутрь, предвещая падение. Канхьо сделал один шаг вперед, который дался ему с трудом: адреналин стал отступать (или больше вытекать вместе с кровью), и усталость стала накатывать с головой. Еще бы, белый цемент помимо искусно сложенных бумажных лезвий, которые никак не могли оттуда торчать, украшали капли и даже целые лужи крови. Его крови.       «Кажется, понадобится переливание», — пронеслась мысль. Голова стала безбожно кружиться. Как бы самому не упасть в обморок, к которому любезно располагал ряд факторов.       Шаг второй, шаг третий — даже такие мелочи забирали силы.       Причуда... Ее осталось совсем немного, и даже чувство, что резервуар восполняется, не спасало. Сейчас Рей в нем видела едва живого сугроба с льдинками, а не снежного монстра, которого она увидела в первый раз.        — Реисэцу, — услышать голос Полночи было немного неожиданно, — поскорее закончи этот бой, чтобы тебя отвели в лазарет. Ты потерял слишком много крови.       Куносуто кренилась вперед — она уже точно собиралась упасть, как пустая телесная оболочка без души. Непонятно, каким образом, но Реисэцу успел подхватить ее, жмурясь от боли, которой горела левая рука.       Женское тело было водружено на правое плечо, как какой-то неодушевленный груз, что вызвало у зрителей новую волну криков то ли восхищения, то ли возмущения.       Сущий Мик: РЕИСЭЦУ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ С НЕЙ ДЕЛАТЬ?       Айзава: ОН ХОЧЕТ ПРОСТО ВЫВЕСТИ ЕЕ ЗА АРЕНОЙ. ОН НЕ МОЖЕТ ПРОСТО ЗАМОРОЗИТЬ ЕЕ, ПОТОМУ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРИЧУДЫ В ЕГО СОСТОЯНИИ ЧРЕВАТО ОБМОРОКОМ.       Просто положить ее за белыми полосами, стараясь самому не пересечь эту тонкую границу — с этим можно было справиться, а если нет, то можно было просто немного подтолкнуть ее льдом, совсем немного, но у судьбы оказались совершенно другие планы.       Груз на плече активно завертелся. От неожиданности Канхьо впал в мгновенный ступор, не заметив, как за него очень ловко ухватились, чтобы удержаться в таком положении, а потом шею прошила сильная вспышка боли, заставившая его громко вскрикнуть. Куносуто оттолкнулась от его плеч, ловко вертанувшись в воздухе, и приземлилась на ноги.       Нацуо: Она... Она только что сделала то, что я видел?        — Кофе, — промурлыкала Куносуто, слизывая кровь с губ и пальцев.        — ПСИХОПАТКА! — сорвался на крик Канхьо, прижав к шее обе руки. Сквозь пальцы текли алые линии крови. Черт, а ведь Сато предупреждал, что она кусается, но кто ж знал, что буквально?!        — Проглотил наживку, — в голосе Маленькой Твари было торжество. Окровавленные губы делали ее порождением какого-то кошмара. — Одним махом и не подавившись... Теперь будет легче разделаться с тобой.       Канхьо в удивлении отнял руки от шеи, где среди обильно вытекающей крови зияли два ряда полукруглых черных дыр — все-таки прокусила плоть, и не слабо, и теперь одежда плотнее прилипла к телу.       Куносуто подняла руки с раскрытыми ладонями на уровень головы, словно собираясь сдаться, но потом, когда в ее пустых руках мгновенно, прямо из воздуха, появилась эта дьявольская бумага, Канхьо понял, что она имела в виду под наживкой.        — Не только у тебя тут две причуды, Седовласик, — бумага сложились в смертоносные оригами, — и не только у тебя их безупречное сочетание, — воздух вновь наполнился цветными лезвиями.

Куносуто Тэмми

Геройское имя: Оригамия

Причуда 1: Бумага. Каждая фаланга ее пальцев создает бумагу желаемого цвета.

Причуда 2: Оригами. Одним касанием придает любой бумаге неестественную форму оригами, которая годится в оружие.

      Саната: ВЫ ОЧЕНЬ МАЛО ЗНАЕТЕ О МАЛЕНЬКОЙ ТВАРИ, Я КОЕ-ЧТО ПРОЯСНЮ ВАМ, УВАЖАЕМЫЕ ЗРИТЕЛИ: ЕЩЕ В ДЕТСТВЕ ОНА ВОЗЖЕЛАЛА ВТОРУЮ ПРИЧУДУ, КОТОРАЯ ПОЗВОЛИЛА БЫ ЕЙ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СВОЮ БУМАГУ, КАК ОРУЖИЕ, И, ВООРУЖИВШИСЬ НЕВЕРОЯТНОЙ СИЛОЙ ВОЛИ, ОНА ЗАСТАВИЛА ВТОРУЮ ПРИЧУДУ СТАТЬ ЯВЬЮ, ТАК ЧТО ПЕРЕД ВАМИ ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРИДУМАЛ СЕБЕ ОСОБУЮ СИЛУ И СДЕЛАЛ ЕЕ НАСТОЯЩЕЙ.       Сущий Мик: ПРИДУМАТЬ СЕБЕ ПРИЧУДУ... ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ, ТОЛЬКО ВДУМАЙТЕСЬ В ЭТО! КУНОСУТО — ЖИВАЯ ЛЕГЕНДА!       Было вовсе неудивительно, что многие профессиональные герои теперь заинтересовались в девушке, на какой-то промежуток времени забыв о ее садистских действиях и психопатии. Реисэцу был удивлен не меньше, но изумление не заглушало боль и слабость, которые все множились и множились.       «Она хотела, чтобы я выжал свой максимум, стараясь сорвать ее кармашки, чтобы потом, когда я сильнее устану, легче было меня устранить. Да, проглотил наживку, не подавившись.»       Сложившаяся ситуация была крайне плачевной. От причуды почти никакого толку, да еще и это выгорание и заторможенность реакции добавляли проблем. В мозгу как-то ярко стала пульсировать мысль, что если он сейчас проиграет и вылетит из Юэй — это будет самым благоприятным для него исходом, потому что эта психопатка (или панк-девчонка) реально намеревалась его убить. Куда только кураторы смотрят?       Правое бедро пронзило острой болью — розовый дротик вошел довольно глубоко в мягкую плоть, добавив проблему теперь уже с простым передвижением.        — Язычок у тебя острый, — сказала Куносуто, — но коготки... — она приготовила новые звезды, — ...у меня острее. — Последовала новая атака бумажными бритвами, от которых Канхьо едва успел уклониться. Правая нога вспыхивала болью каждый раз, когда он ступал на нее, и он явно хромал. Вытащить дротик он не мог — высока была вероятность, что бумага порвется и останется внутрь, или октроется очень сильное кровотечение.       Про-герой 1: Никто не заметил, что Реисэцу не использует свой телекинез?       Про-герой 2: Наконец-то кто-то это сказал!       Про-герой 3: Возможно, у этой силы есть определенные лимиты, такие как использование раз в некоторое время.       Про-герой 1: Хороший аргумент, но мне больше кажется, что Реисэцу просто забыл об этом.       Про-герой 3: Это слишком маловероятно. Реисэцу давно показал, что отлично владеет своими силами, так что тут дело в чем-то другом.       Сил хватило на какое-то подобие защиты в виде бесформенного иглу́, в стены которого врезались очередные сюрикены. Такое трусливое отступление было единственным оставшимся способом хоть как-то привести себя в чувства и продумать свою следующую атаку. Маленькая Тварь, напевая свою бессвязную детскую песню, стала вприпрыжку подходит к иглу́, даже не пытаясь всмотреться в них: стены были едва прозрачные, хоть они и таяли. Поэтому весь путь она посылала в преграду напротив сюрикены и дротики, от которых разбегались трещины, обещающие ей в скором времени сдаться и открыть цель.       Но стена в какой-то момент рухнула сама, превратившись в негустой пар. Засобиравшаяся атаковать Куносуто была вынуждена экстренно уворачиваться от откуда ни возьмись ледяных бритв, которые вылетали оттуда.       Сущий Мик: РЕИСЭЦУ ТАК ПРОСТО НЕ СДАЕТСЯ.       Саната: ОН ДАЕТ ЕЙ ПОПРОБОВАТЬ НА ВКУС ЕЕ ЖЕ ОРУЖИЕ.       Мало кто представлял себе снежинки в качестве какого-нибудь оружия, тем более метательного, но Реисэцу, обратив внимание на острые огранки, придуманные самой природой, а не человеком, понял, что они могут послужить пользователям ледяных сил как очень даже хорошие метательные звезды. Пусть они сейчас были хрупкими, как самые настоящие снежинки, они все равно могли серьезно ранить кого угодно, а белая половина волос Куносуто, которую задело снежинкой и заставило потерять зафиксированное положение, служила хорошим доказательством.       Айзава: РЕИСЭЦУ! ТЫ СКОРО БУДЕШЬ ДИСКВАЛИФИЦИРОВАН! САНАТА, ПОЧЕМУ ВЫ СПУСКАЕТЕ С РУК ВАШЕЙ УЧЕНИЦЫ ТАКОЕ БЕЗОБРАЗИЕ?!       Ответа, ожидаемо, не последовало, и это уже заставляло насторожиться и заподозрить в сложившейся ситуации нечто неладное.        — Что ж, — сказал Канхьо, подготавливая новую снежинку. Выбор на этот раз пал на снежинку Эльзы за изобилие острых углов в ней, — теперь, я полагаю, мы квиты. — И как-то позабылось, что он не любил болтать во время боя.        — Седовласик, — покачала головой Куносуто. В ее руках каким-то образом сверкнула мгновенно появившаяся звезда, — я никогда не играю в ничью. — Ее безумный взгляд вперился в Канхьо. — Я всегда выигрываю.       Шквалы бумажных лезвий вновь встретили выросшую глыбу. По ту сторону Канхьо прислонился спиной ко льду, пытаясь найти в себе силы унять боль, которая теперь беспощадно жрала обе руки — как-то он позабыл, что метание чего-либо, когда у тебя руки испещрены царапинами, чревато тем, что эти раны будут буквально разрываться, превращаясь уже в более серьезные раны. Теперь стекающие с пальцев струйки свежей крови, которые окропляли слегка промерзший цемент, не вызывали вопросов. Как же сильно в воздухе пахло железом и кофеином, как же сильно кружилась голова. Все, что сейчас ему хотелось — это упасть на землю и свернуться калачиком, чтобы потом можно было спокойно провалиться в темноту и дождаться помощи.       Но такие соблазнительные мысли прервал шелест бумаги рядом с головой. Уставшее тело слишком поздно среагировало на этот звук, а плата за это не заставило себя ждать.       Вой ужаса донесся до оглушенного резкой болью сознания. Глаза выцепили руку, на пальцах которой были надеты бумажные когти, своими цветами гармонируя с цветами ногтей.        — Она разрезала его лицо! — в истерике заверещала Рей, а с ней и многие другие люди.       Лицо обожгло огненными линиями, которые исполосовали его чуть ли не до белесой кости. Три диагональные линии, которые обильно кровоточили, а одна из них пересекла правый глаз, целостность которого была под огромным вопросом. Вообще, весь этот бой был под большим знаком вопроса, потому что было более чем ясно, что что-то здесь не так.        — Жаль, — услышал он голос психопатки, и он был готов поклясться, что ей действительно было его жалко. — Очень жаль так уродовать твое ангельское личико, Седовласик. — Канхьо обеими ладонями схватился за лицо, опустив голову. Между пальцами проступала кровь. — Но, знаешь, его могут спасти... — Выдержав секундную паузу, она добавила: — У нас.       Тодороки: Что она имеет в виду?        — У нас работают лучшие целители Ятоми, — продолжила Куносуто, смотря, как окровавленное лицо Канхьо (с одним закрытым глазом) поднимается, а в единственном целом глазе читается явный вопрос, какого черта она несет. — Переходи к нам, Седовласик, ты нужен нам... Ты нужен мне.        — Что... — голос хриплый и едва слышный. — Ты сейчас говоришь...        — Я говорю, что такой красавчик просто не может учиться отдельно от меня, — она слизнула с губ остатки его крови. Губы искривила дьявольская ухмылка. — Я жажду твоей любви, и поэтому с радостью согласилась выполнять свою часть плана, который разработал наш директор. Ты же не думал, что это повара намудрили с твоей едой и сами дали тебе что-то остренькое? Это все было задумано директором еще до второго этапа и выполнялось учителями, среди которых был и Саната.       Очередной разрыв шаблона и неестественная, звенящая тишина, словно время замерзло.       Нет, просто уму не постижимо, чтобы целая академия делала такую грязную работу против одного представителя его конкурента.       Саната: МАЛЕНЬКАЯ ТВАРЬ! — мужчина потерял самообладание и дал волю гневному крику, из-за которого кличка Куносуто теперь уже походило на жестокое оскорбление.       Айзава: САНАТА, Я ТРЕБУЮ ОБЪЯСНЕНИЙ!       Сущий Мик: Я БЕЗ ПОНЯТИЙ, ЧТО ВЫ ЗАДУМАЛИ, НО ТЕПЕРЬ ОБ ЭТОМ ЗНАЮТ ВСЕ И ВАМ ТАК ПРОСТО НЕ ОТВЕРТЕТЬСЯ!       Зарождающийся в груди гнев заставил забыть об одолевающих все тело боли и усталости. Глаза не сузились в щелки, нет, на такое сил не хватило, но их хватило на то, чтобы хоть как-то ускорить замерзание причуды, а потому ощетинившиеся сосульки не заставили себя ждать, став расти в очень быстро темпе. Куносуто едва увернулась, а по ее выражению лица было ясно, что такого она не ожидала никак. Кажется, уровень опасности Реисэцу стал возвращаться на прежний уровень, а мелькнувшие в опасной близости ледяные когти служили тому подтверждением.       Про-герой 1: Они оба пересекают границу! Если их не остановить, то будут дисквалифицированы!       Про-герой 2: Куносуто уже вылетела. Сейчас главное не дать Реисэцу сделать какую-то глупость, из-за которой он полетит за ней в тартарары!       Про-герой 3: Забудьте об этом. Нам нужно понять, зачем Заинеу проявил к Реисэцу такой нездоровый интерес.       У бумаги нашелся очень серьезный изъян — отсутствие какой-либо защиты, поэтому Куносуто приходилось полагаться лишь на атаки. Грамотный взмах бумажным веером рассек сосульки на пальцах Канхьо по одной линии, едва не задев и без того травмированное лицо, на которую пришелся удар кулаком, в котором оказалась совершенно неженская сила. Канхьо отлетел на несколько метров — на безопасном расстоянии от Маленькой Твари, которая из стопки ядовито-зеленой бумаги во мгновение сложила кунай.        — Тарантул, я больше не стану этого терпеть! — закричала куратор, разорвав рукав своей белоснежной формы.       Туман Полночи заполнил собой все поле боя, скрашенное кровью и цветными оригами. Недосып и усталость, наплевав на кофеин в крови, быстро одержали верх: Реисэцу почти моментально наклонило влево, и парень, из которого опасно сочилась кровь, упал плечом на землю. Полночь в два шага оказалась рядом, чтобы подложить руку под его голову и не дать ей серьезно удариться о землю. Ее яростный голубой взор смотрел вперед — на Маленькую Тварь, которая решила воспользоваться шансом и слепо мчалась вперед с зажатым в руке кунаем, чтобы довести порученное ей грязное дело до конца. Толпа зрителей в это время затаило дыхание от кровожадного предвкушения.       Покинувшая свой пост Полночь выпрямилась во весь рост, воинственно встав перед Куносуто и преграждая ей путь к бессознательному Реисэцу, вокруг которого разрасталась кровавая лужа.        — Остановись, Куносуто! — приказным тоном крикнула она, вытянув руку в знаке «стоп».       Девушка неслась с нарастающей скоростью, не слыша и не воспринимая ничего. У нее была одна задача: нанести последний удар, и она уже начинала поднимать руку, готовясь докончить часть плана, который она (осознанно или неосознанно) с треском провалила.       Полночь не стала больше церемониться. Дав волю выработанным много лет назад рефлексам, она молниеносно схватила свою темно-коричневую плетку, словно ковбой, который уже автоматически достает револьвер из кобуры. Женщина расправила свой инструмент, крепко сжимая рукоятку, и, как только плетка сложилась в воздухе извивающейся дугой, резко стянула его в сторону.       Молниеносный свист.       Звук удара.       Вскрик Куносуто.       Треугольный конец плетки с какой-то немыслимой скоростью ударил в основание ладони. Девушка выронила кунай (тот упал как самая простая поделка) и от неожиданности создала семь-восемь цветных бумажек, которые лениво упали на землю, как осенние листья. Маленькая Тварь ухватилась левой рукой за правое запястье, разглядывая ушибленное место — ничего. Пока что. Скоро появится покраснение, но даже сейчас ощущение такое, будто руку обдало огнем.       Второй размах сковал ее раненную кисть в тесные тиски, а сила, с которой Полночь дернула хлыст на себя, заставила ее комично закружиться, отчего она плотно обматалась оружием женщины, с каждым следующим оборотом лишаясь свободы движения все больше. Уже под конец, когда Полночь крепко схватила ее за ворот куртки, она мало чем отличалась от связанной пленницы, которой ничего не оставалось делать, кроме как идти в заданное тюремщиком (Полночью) направление. Она не выбивалась из хватки, не пыталась разрезать бумагой плетку — все было уже бессмысленно, потому что бой окончился. Единственное, что она сделала — это бросила хищный взгляд через плечо на бессознательного Канхьо, которого поднял буквально выросший из-под земли Лемиллион. Последний стремглав помчался по направлению к одному из входов, держа на руках уже умирающего от кровопотери Канхьо, которого у входа в лазарет ожидал как минимум Тодороки.       Бакуго: АХАХААХАХА! ТВОЮ МАТЬ! ЕГО УДЕЛАЛА КАКАЯ-ТО ДЕВЧОНКА!       Киришима: Чувак, ты в своем уме?! Его ж будто рубанули сектумсемпрой, а ты ржешь!       Бакуго: Именно это мне и нравится — видеть, как он получил по морде, как и заслужил.       Иида: Сказанные тобой слова слишком жестоки, Бакуго! Неужели ты не видишь, в каком ужасном состоянии наш товарищ?       Мидория: И Полночь не объявила его победителем, как и Куносуто...       Жуткая истина заставила всех, кроме Бакуго, побледнеть. Они могли видеть Канхьо в последний раз.       Победителя в этом бою действительно не было, но это мало кого волновало, ведь все мысли были заняты словами Маленькой Твари, которая выставила на всеобщее обозрение подноготную Заинеу.