Академия героев. Эволюция

      Реисэцу вышел к своим одноклассникам за минуту до окончания рекламной паузы, мгновенно обратив на себе их внимание.        — Ты выглядишь значительно лучше, — сказал Шоджи. — Как себя чувствуешь?        — Все еще уставшим, — ответил он.        — Тогда почему ты встал? — спросила Яойорозу.        — Больше не могу спать. Может, позже я снова отойду на боковую.       «Меня разбудили, и больше я не смог заснуть», — таков был правдивый ответ, но не хотелось отвечать на очень неудобные вопросы, которые он бы обязательно повлек за собой. Пришлось немного приукрасить правду, потому что интуитивно он понимал: разговор, который был недавно между ним и Шото, между ними остаться и должен. Поэтому ему сейчас было очень неудобно садиться на свое пустующее кресло прямо возле Тодороки, который смотрел на пока пустую арену отсутствующим взглядом. Парень явно блуждал в своих мыслях, и, кажется, даже не заметил севшего рядом с ним Канхьо.        — Как твоя причуда? — ан, нет. Заметил.       Канхьо поднес руку к лицу, вызвав крупицу силы. Последняя появилась в виде негустого и быстро исчезающего пара, который, кажется, все еще был легче воздуха.        — Еще неважно, — ответил Канхьо. — Не замерзла даже наполовину.       Шото больше ничего не сказал, продолжив смотреть в никуда. Реисэцу, смотря на него, внезапно ощутил горький укол совести от мимолетного осознания, что он мог действительно задеть его во время разговора. Шото и так было непросто, особенно сейчас.       Но слетевшие было с языка извинения были бесцеремонно прерваны крайне грубым воплем, знакомым до боли в зубах: ИНАЙОРШИ-И-И-И-И-И-И!!!       Сущий Мик: МУЖИК! УГОМОНИСЬ! МЫ ПРЕДСТАВИЛИ УЖЕ ВСЕХ СТУДЕНТОВ ЕЩЕ В ПЕРВОМ ТУРЕ И ПО-НОВОЙ ЗНАКОМИТЬ ИХ СО ЗРИТЕЛЯМИ НЕ НУЖНО!       Мужик: А?! ЧТО?! СЕРЬЕЗНО?! ПРИНОШУ СВОИ МУЖСКИЕ ИЗВИНЕНИЯ!       Шторм вышел на публику с выражением лица более мрачным, чем в предыдущем бою. На лбу пролегли глубокие и хмурые морщины, а глаза, не моргая, смотрели на свою цель — на Северного Взирателя, — и сквозь нее одновременно — обычный камешек, который можно убрать с дороги, не обращая на него никакого лишнего внимания.       Тодороки... Черт его побери. Это уже второй раз, когда восхищение к представителю этого семейства перерастает в ненависть, и младший ребенок Старателя стал этим вторым, растоптав его уважение к нему своим чересчур грубым и высокомерным отказом иметь с ним что-то общее. Что из невозможного или хотя бы вопиющего он просил? Ничего. Просто дружбу — и ничего больше, но младший Тодороки с явным отвращением отверг его предложение, словно ему было абсолютно противно даже разговаривать с таким человеком, и при этом даже не удостоил его объяснением причины отказа, даже такого грубого.       «Ты пожалеешь о своем высокомерии, сын своего отца».       Кенк Моку выглядел веселее и увереннее по сравнению с предыдущим боем с Кетеван, которая решила его приободрить и посоветовала избавиться от комплексов. Теперь он пытался следовать ее совету, зная, что она где-то там и смотрит на него. И пусть ветер, вызванный стоящим перед ним Йоараши, начинал набирать штормовые обороты, он обещал себе, что попытается извернуться перед заведомо сильным противником, показав себя на полную.       Серо: Мне нравится видеть этого парня более уверенным.       Каминари: Мне тоже. Он был похож на загнанного кролика в бою против той грузинки.       Минета: Спорим, он просто влюбился в нее и теперь строит из себя мачо перед ней?       Серо: Не исключено.       Полночь едва не выронила хлыст, который стал жадно забирать у нее ветер. Боя как такового не было, как и раньше, а был лишь ураганный поток, своей силой унося даже испуганные крики Моку. Последний никак не ожидал столь быстрого поражения. Он посмотрел вперед, на Йоараши, который протянутой в его сторону рукой отдавал приказ ветрам, и, поддавшись импульсивному желанию, осуществил отчаянную атаку.       Йоараши мгновенно почувствовал лютый холод и ледяные наросты, которые появились на его теле и заставили потерять концентрацию. Стройный поток штормового ветра пошел неровными дугами, и где-то вдали они уронили уносящееся вдаль тело, которое закричало уже по-настоящему и больно ударилось спиной. — Придурок, — сквозь зубы выплюнул Йоараши, корчась от боли. — Но ничего, по заслугам ты уже получил.       Полночь тут же объявила его победу, а потом посмотрела на зеленый газон.       Мидория: Кажется, ему нужна помощь.       Иида: Он мог повредить позвоночник! Его нужно немедленно отвести в лазарет на тщательный осмотр!       Было больно, и чертовски. Удар пришелся на нижнюю часть спины, где ярко вспыхнула боль, затмевая разум. И как можно было не подумать, что такая атака заставит Йоараши потерять контроль над ветром, что в итоге приведет к подобным падениям и сильным ушибам? Переломов нет, и слава богу, а то и до них, судя по сильной боли, было недалеко.       Неуклюже перевернувшись на живот (осознание, что Кетеван могла это видеть, было невыносимо), он встал на колени и осторожно поднялся на ноги. Держась за спину, как старец, он поплел в сторону входа, готовый провалиться под землю со стыда и надеясь, что незримые камеры оставили его без внимания.       Недавно обретенная уверенность в себе была унесена ветром, а гордость — разбита оземь.       Сущий Мик: ЙОАРАШИ ИНАСА НЕ ПЕРЕСТАЕТ ПОРАЖАТЬ НАС! УЖЕ ВО ВТОРОЙ РАЗ ОН БЕЗ ВСЯКИХ ЦЕРЕМОНИЙ ОТПРАВЛЯЕТ СОПЕРНИКА В ПОЛЕТ! ВЫ ТОЛЬКО ПОСМОТРИТЕ НА ЕГО СЕРЬЕЗНОЕ ЛИЦО!       Мужик: ИНАСА-А-А-А! ТЫ ПОДАЕШЬ ПРИМЕР НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНЫ!       Немногочисленные наросты льда стали таять почти сразу. Снедаемый гневом, мокнущий (и сильнее замерзающий из-за этого) Шторм повернулся спиной к камерам, удаляясь прочь.