Академия героев. Эволюция

      Поведение класса «А» после одного выбора можно было спокойно назвать неестественным.       Все эти предотвращения крещивания двух мечей, которые начались буквально с первого дня Реисэцу в Юэй, теперь казались напрасными. И это могло хотя бы частично объяснить эту нависшую плотным полотном тишину, которой никак не было место ввиду одного небезызвестного обстоятельства: все умы были заняты анализом произошедшего.       Однако эта тишина потом стала медленно, но ощутимо отползать, уступая свое место коллективной нервозности, опять же, по вышеуказанной причине. Нервы всех присутствующих едва ли стояли торчком, а ощущение, что эта коллективная паника, пусть и невидимая, растет, никак не могло показаться хотя бы потому, что эта паника действительно набирала обороты, как непогода, которая должна была грянуть самом ближайшем будущем: небесная синева стала разбавляться серостью набухших от воды туч.       Парад явно побледневших от нервов лиц в виде класса «А» направлялся в столовую в облаке почти осязаемого напряжения, от которого лица бледнели сильнее, жуть сковывал желудок и сбивал дыхание, крик норовился так и вырваться наружу, выдавая всеобщее текущее состояние, а ноги едва не начинали против воли унести их прочь, потому что то, что уже неминуемо, абсолютно точно бы вылилось в нечто невообразимое.       Реисэцу не давал никаких признаков волнения, идя в извечной компании Тодороки, который не сводил с него глаз, как и с Бакуго, что в свою очередь награждал Канхьо испепеляющим взглядом. Но потом и тот решил отвлечься, отдавшись своим мыслям. Двое ожидаемо вели себя спокойно, и понять их можно было легко: оба пытались сконцентрироваться на грядущем бое.       Столовая также встретила их какой-то мертвой тишиной несмотря на толпы людей, что, как это ни странно, смотрели на двоих, которые через пару часов должны были сразиться не на жизнь, а на смерть. Немногочисленные звуки шагов, которые отбивались несколькими парам обуви о кафельные плитки, оглушали.        — Эй, ребята! — все-таки, кому-то хватило смелости нарушить ставшую плотным тишину, но прозвучавший голос был наименее ожидаем.        — Нацуо? — произнес Шото, увидев брата. — Что ты тут делаешь?        — Пришел разделить с вами шок, — у беловолосого была слабая, но явная одышка, что свидетельствовала об его спешке. — Вот это было действительно неожиданно! Мне сказали, что программа, которая определяла соперников, не рассматривала выпавший вариант, но что-то пошло не так.        — Все еще есть надежда, что это минует, — сказала Яойорозу, но по тону слышалось, что это был лишь отчаянный самообман.        — Я сомневаюсь в этом, — сказал Деку, но как-то сипло. — Потому что это было бы против правил.        — Мидория прав, — подтвердил Токоями. — Зрители уже заметили между ними искру вражды, а теперь явно ждут их бой, отмена которого вызовет массовые возмущения.        — Если короче, то ничего исправить уже нельзя, — подал голос Оджиро, а после установилась тишина, обозначающая закрытие разговора.       Студенты расселись по банкетным столам, словно нарочно разделившись на две группы, каждая из которых собралась вокруг одного важного на тот момент лица.        — Должно быть, — начал Нацуо, сидя рядом с Реисэцу, — сейчас терпения едва хватает, чтобы переждать последние мгновения.        — Мы терпели восемь месяцев, — ответил Канхьо. — Сможем потерпеть еще пару часов. — И что-то запоздало до всех дошли нотки, которые слышались в его словах: неприкрытая, даже провоцирующая издевка, причем в адрес соперника, что сидел прямо напротив него и зло смерял его взглядом.        — Канхьо, перестань дразнить Бакуго! — замаршировал Иида. — Вы хоть и враги, но все еще должны уважать друг друга!        — Хера с два, очкарик, — сказал Бакуго, завалив ноги на стол. — Уважать этого ублюдка я не собираюсь, и мне абсолютно насрать на его слова, потому что близится час, когда я его знатно отметелю за все то, что он мне сделал за эти месяцы.       Взгляд Реисэцу грозился прожечь во лбу Бакуго дыру.        — Парни, давайте вы сейчас успокоитесь, — предвидя конфликт, сказал Нацуо, переводя взгляд то на одного, то на другого. — У вас скоро будет время поквитаться между собой, а сейчас вам надо сосредоточиться на отдыхе.        — И ви гаварить чистая правда, — добавился еще один неожиданный голос. Неизвестно, как с таким яйцевидными телосложением Бернарду удалось так незаметно подойти, но вот, он здесь, стоит совсем рядом в своей компании из Жоржа и Анетт. На удивление, лицо Бернарда выражало нетипичную озабоченность. Как и доселе бесстрастные лица его подчиненных. — Реисэцу-сан, я надеяться, что ви полнастью асазнать, что вам предстаит сделать.        — Разумеется, месье, — ответил Канхьо, приятно удивив его обращением. — Будьте уверены, что я как никогда готов к грядущему бою. — Канхьо не сводил взгляда с Бакуго, внимательно следя за его мимикой.        — И вам нада уделить асобае внимание вашей причуда. Паэтаму... — Едва заметный жест, который, по всей видимости, распознавался только персоналом Cuisine Paradisiaque, дал Анетт знак, что заготовленный заранее коктейль из адски крепкого кофе пора пускать в ход. Пластиковый стакан с темным содержимым появился сразу, припорхнув к Канхьо. Рука последнего поднялась, но вместо ожидаемого хвата за напиток удивила всех останавливающим жестом, а потом произнесенные слова заставили всех впасть в неслабый шок.        — Никакого кофе.        — Что? — пластиковый стакан тотчас упал, разлив содержимое на плитки.        — Что? — Тома побледнел, как призрак.        — ЧТО?! — раздался громоподобный вопрос от каждой живой души в столовой.        — ?!ЧТО?! — сотряслось все здание от единого вопроса, что в унисон задали миллионы людей.       Жуткое непонятное эхо разнеслось по строению. Старатель, направляющийся встретиться с Айзавой по одному вопросу, услышал этот странный гул. Обернувшись в поисках источника шума, но не найдя такового, он удивленно вскинул брови.        — Что?