***
Молодые люди выбрали первое попавшееся им в «Гугле» риэлтерское агентство и тут же отправились в офис. Там их встретила ухоженная, фигуристая и просто-таки светящаяся хайлайтером афроамериканка неопределенного возраста. Представившись Элизабет Гловер, она пригласила Энн и Томаса присесть на светлый кожаный диван, полубоком развёрнутый к её рабочему столу. — Приветствую в «Солнечном ветре», — сияя белоснежными зубами, пропела она, — что вас интересует? Инициативу взял на себя Том, как главный «накопитель» денег: — Хотелось бы снять студию на длительный срок. Желательно, в Беверли Хиллз, но не в самом центре района, нам такое не потянуть, — нервно усмехнулся он, — меблированную, на высоком этаже. — А стоимость? — вбивая в систему критерии поиска, спросила Элизабет. — Я думаю… — Том замялся и посмотрел на Энн. — Я думаю, в пределах тысячи двести-триста в месяц, — пожала плечами Энн. — Хорошо. По вашему запросу у нас есть шесть вариантов. Осмотр доступен прямо сейчас. Поедем? — распечатав информацию, вновь улыбнулась Гловер. Энни и Том, взявшись за руки, с готовностью направились за ней.***
Они смотрели квартиры почти два полных дня. Элизабет Гловер сопровождала их повсюду, буквально не отходя ни на шаг и болтая без умолку. На последней квартире головы у Энни с Томом уже гудели, и они хотели побыстрее закончить осмотры и заселиться хоть куда-нибудь. Свой выбор они остановили на втором варианте, студии размером триста семьдесят квадратных футов [1] на седьмом этаже жилого комплекса в Северном Беверли Хиллз. Она стоила тысячу сто долларов в месяц, что вписывалось в бюджет пары, а её окна выходили на живописный парк. В студии был сияющий чистотой и новизной санузел, оборудованная всем необходимым кухонька, двуспальная кровать (твердо стоящая на полу, а не раскачивающаяся на цепях) и два комода. Свободного места оставалось не очень много, но вполне достаточно для того, чтобы Том повесил свою боксерскую грушу (которую он ещё не купил, но очень хотел), а Энни установила синтезатор на специальной подставке. Подписав все необходимые документы в офисе страшно довольной удачной сделкой Элизабет Гловер, ребята тут же отправились в мотель, перевозить свои вещи. До боя Шоу и Клейборта оставались считанные часы, поэтому Томас, мыслями находясь уже в зрительном зале, помог Энни упаковать пожитки, загрузил их в такси, но в квартиру с ней не поехал — отправился в спортивный комплекс. Он был настолько взволнован, что не подумал даже, что от их нового дома до места соревнования добираться было несравнимо ближе, чем от мотеля. Энни же пришлось доплатить таксисту лишнюю двадцатку, чтобы он дотащил чемоданы до квартиры. Когда последняя сумка оказалась на пороге, Энн выдохнула и, не включая свет, подошла к окну, которое занимало почти половину стены. Вечер стремительно накрывал Беверли Хиллз ярким маревом, закатное солнце светило Энни прямо в глаза, но она не пыталась даже сделать козырёк ладонью. Просто стояла, уперев руки в бока, и наслаждалась зрелищем. «Теперь это мой дом. Дом, где сбудутся все мечты», — подумала она, чувствуя, как по щеке течет слеза радости. Минут десять она впитывала оранжевый калифорнийский закат каждой клеточкой тела, ощущая нереальную эйфорию. Больших усилий стоило ей оторваться от окна и пойти разбирать вещи, ведь к возвращению Томаса она хотела привести квартиру в некое подобие жилого и, главное, их собственного помещения. Первым, что она достала из багажа, был тубус, внутри которого бережно хранились две очень дорогие Энни и Тому вещи — большущий плакат «Бойцовского клуба», который Том когда-то выменял на бутылку пива у знакомого, работавшего в кинотеатре; и холст с портретом Эми Уайнхаус в акварельном стиле, который Энн заказала, как только узнала о смерти талантливой исполнительницы. Вставив оба изображения в разборные рамки и повесив их прямо напротив кровати, Энни улыбнулась. Плакат и картина полностью отражали их с Томасом натуры — мужское и женское начала, единоборства и музыку, силу и искусство, физику и душу. Две стихии, такие разные, но не умеющие существовать отдельно.***
Пока Энни обустраивала студию, Том завороженно наблюдал за боем Шоу и Клейборта. Дрались они чуть более технично и чуть менее ожесточённо, чем Айеро и Кули. Раунд за раундом осыпали друг друга градом искусных ударов, но крепко стояли на ногах — силы были практически равны и никто не желал сдаваться. С каждой минутой кровь Тома закипала всё сильнее, и к финальному раунду, когда объявили, что победил Шоу, но не нокаутом, а по очкам, он сорвался с места и просто взревел от разрывающей грудную клетку странной смеси возбуждения и удовлетворения. Ставил он именно на победителя и только что разбогател на шестьсот долларов. Ему хотелось скакать, беситься и творить что-то невообразимое, возможно, даже ввязаться в драку. Понимая, что такое состояние может привести к непредсказуемым последствиям, он вышел на улицу, завернул за спортивный комплекс и начал активно приседать, чтобы сбить агрессию. Только поняв, что может мыслить более-менее трезво, он, отдышавшись, вернулся на главную дорогу и пошел к станции метро. Однако когда он был буквально в ста метрах от неё, его внимание привлекла переливающаяся красно-белым неоном вывеска «Казино Фортуна» на другой стороне улицы. Остановившись, словно облитый ведром ледяной воды, Том прокрутил в голове события пары предыдущих дней. Удачная ставка на Айеро. Находка благоустроенной квартиры в очень хорошем районе за приемлемую цену. Новый выигрыш на победе Шоу. Ему определенно везло последнее время. Решив, что в таком случае надо непременно попытать удачу в рулетке, Томас, недолго думая, направился к казино. В игорном заведении он мечтал побывать очень давно. С самого детства он обожал азартные игры — например, автомат с щипцами, хватающими мягкую игрушку. Один такой стоял в самом большом торговом центре Атенса, и Том выклянчивал последние четвертаки у мамы, лишь бы сыграть в него. Он ни разу не вытащил ни одной игрушки — даже когда казалось, что до ячейки пара дюймов, хитрые ослабленные щипцы выпускали «добычу». Уже тогда Томас ощущал то чувство необычайного волнения и возбуждения. Подобное он испытывал во время подпольных боёв, да и просто драк, но плюс азартных игр был в том, что после них не оставалось синяков и ссадин. Так, в воспоминаниях и размышлениях, он дошел до казино и уверенно дёрнул дверь. Она с лёгким скрипом поддалась и впустила его в небольшой коридор, залитый пугающе-алым светом. Чуть привыкнув к ненормальному освещению, Томас сделал несколько шагов, раздвинул тяжёлые бархатные шторы и очутился в небольшом зале. Здесь играл приятный лёгкий джаз, свет был уже обычным, хоть и приглушенным, а тут и там завлекающе свистели и пищали «однорукие бандиты». Повернувшись направо, Том заметил пристально смотрящего на него работника заведения, мужчину лет тридцати с гладко зачёсанными назад волосами. — Здравствуйте! — кивнул ему Том, — хочу сыграть в рулетку. Она у вас есть? Тот расплылся в довольной улыбке Чеширского кота: — Конечно, сэр. Через зал и налево. Но если хотите играть, вам необходимо купить фишки. На какую сумму желаете? Томас задумался. На ставке на Айеро он получил почти тысячу, сегодня ещё шестьсот… — Давайте на пятьсот. На первый раз хватит, — с силой хлопнув на стойку пять купюр, решился он. Работник, на груди которого Том разглядел бейдж с именем «Уильям», всё так же неприятно улыбаясь, выудил из-под прилавка горку фишек. — Прошу. Томас вновь кивнул и пошёл в указанном направлении. Действительно, в левом углу игрового зала находилась рулетка, возле которой стояла симпатичная светловолосая девушка в красно-белой форме. Игровой стол окружило трое мужчин: первый — среднего возраста, одетый в хорошо сидящий на нём костюм-тройку, второй — молодой парень, возможно, ровесник Томаса, нервно записывающий что-то в блокнот искусанной ручкой, а третий — мужик лет пятидесяти с лоснящейся лысиной и огромными пятнами пота под мышками. — Итак, ваши ставки, господа, — поставленным голосом произнесла девушка. Игроки наперебой начали выкрикивать числа и цвета. Девушка, записав данные, улыбнулась так же хитро, как и Уильям, и раскрутила рулетку. Мячик весело поскакал по ячейкам, и вскоре остановился на числе «5». Все мужчины разом разочарованно выдохнули. Пользуясь перерывом, Том подошёл к девушке, сгребающей фишки, и спросил: — Можно мне присоединиться? — Конечно, — расплылась в фирменной улыбочке девушка, на бейдже которой было написано имя «Келли», — вход в игру — двадцать пять долларов, далее всё зависит от вас. — Сотня на зеро, — твердо сказал Том.***
Томас вышел из казино, когда часы показывали три часа ночи. Уставший, раздражённый и пьяноватый, он привалился к стене здания и достал из кармана телефон — пять пропущенных звонков от Энни и еще несколько СМС. Хмыкнул, он заложил руки в карманы и уставился в звёздное небо. Сегодня, впервые в жизни, он проиграл пятьсот долларов, по глупости ставя всё на зеро. Неожиданно усталость перешла в злость на себя и на хитрую профи Келли. Пять сотен! Это два или три тяжёлых и часто неравных поединка, которые он выиграл собственными потом и кровью! — Чёртова сука! — рассвирепев окончательно, ударил он кулаком в бетонную стенку. Проходящая рядом девушка, разодетая и накрашенная так, что сразу становилась ясна её профессия, вздрогнула и ускорила шаг. Том на это лишь ухмыльнулся. Удар раззадорил его, тем более, он не дрался уже почти месяц. Он жахнул кулаком о стену еще раз, потом еще и еще… Остановил его лишь грубый голос за спиной: — Какие-то проблемы, парень? Обернувшись, Том увидел крупного мужика в растянутой белой майке. — У тебя? — яростно дыша, процедил Томас. — Нет, у тебя, сопляк. Какого хрена ты тут творишь? Мамочка не дала деньги на новую игрушку? — мужик попытался тронуть Тома за подбородок, но Том пригнулся и, сам того не ожидая, двинул ему в нижнюю челюсть. От удара незнакомец на секунду замер. Томас, глядя на свои сбитые костяшки, сложил руки в кулаки и сделал один шаг назад к стене. — Совсем страх потерял, недоносок? — взревел здоровяк, после чего замахнулся и ударил Тома в скулу. В этот миг Тому показалось, что его мозг вылетел через ухо. Томас не понял, как оказался на асфальте, почувствовал лишь как из носа начала хлестать кровь. Еле собрав себя в кучу, он поднялся на ноги и побежал прочь, не оглядываясь, лишь молясь, чтобы мужик не последовал за ним. Остановился Том метров через триста, увидев припаркованное на обочине такси. Он заскочил на заднее сиденье и, прикрывая лицо руками, назвал адрес испуганному водителю. Но Тому сейчас было совсем не до него и не до его реакции — кровь шла так обильно, что его футболка из белой стремительно превращалась в красную.***
Когда такси остановилось возле дома Тома, он еле держался, чтобы не потерять сознание от боли. Сунув водителя мятую и, похоже, заляпанную кровью сотню, Томас на негнущихся ногах вывалился из машины и, еле добравшись до своего подъезда, опустился на ступеньки. Его тошнило — пытаясь остановить кровотечение, он инстинктивно запрокинул голову, и кровь попала в горло. Мысли путались, голова раскалывалась, а внутри всё дрожало. Но, самое главное, он не знал, как показаться на глаза Энни. Как объяснить то, что он ушёл из дома чистым и спокойным в шесть вечера, а вернулся почти в четыре утра весь в кровище? Хотя, с другой стороны, куда ему ещё было идти? Томас задумался на секунду, и мозг каким-то невообразимым образом дал ему ответ — номер в «Бежевом миндале» был оплачен еще на несколько дней, они с Энни не возвращали за него деньги! Плохо слушающимися, скользкими от крови пальцами он открыл приложение по вызову такси, натыкал нужный адрес и принялся ждать, привалившись гудящей головой к шершавой стене…