«Привет. Это же ты сегодня приходил к нам ремонтировать трубы? Приятно познакомиться, Томас».
«Привет! Да, это я. Прости, что побеспокоил. Вижу, ты давно не выкладываешь фото»«Ничего. Я просто забыла об «Инстаграме», мне не до него. Да и не до чего вообще. Но я бы пообщалась с тобой, если ты не против. Больше года не разговаривала ни с кем, кроме мамы и Эдди. А ты, думаю, понял, что болтать с мамой не всегда бывает просто. Ты будто слушаешь воду, льющуюся из прорванной трубы».
«Что с тобой было днём?»«Морфин».
«И твоя мама знает?»«Да. И Эдди тоже. Но по-другому нельзя. Без него я умру».
«У тебя что, рак?»«Слава Богу, нет. Хотя… Если бы у меня был рак, я была бы уверена, что скоро помру, но, при этом, не разобью сердце родным».
«Прости, я не хотел поднимать болезненную для тебя тему».«Ничего. Если хочешь, я могу рассказать тебе, в чём дело. Давай встретимся? Завтра у мамы смена в магазине, поэтому я целый день свободна и одна. Приедешь ко мне?»
«Хорошо, Эмбер. Я приеду в полдень, пойдет?» Эдди затрясло. Он, перестав переживать, что спасует перед Мэтти, зарыдал, закрыв лицо руками. — Это точно он, — пролепетал он сквозь слёзы. — А ты говорил, что я — плохой детектив, — внезапно легла ему на спину тяжёлая рука. — Поплачь, поплачь, это хорошо. — Что нам делать дальше? — даже не попытавшись стряхнуть его руку, прошептал Эдриан. — Мне узнать его «место дислокации», — шутливо произнёс Мэтти, — или ты сам спросишь у своей… партнерши? Когда адрес будет у нас в кармане — любой каприз за ваши деньги. Могу сопроводить вас на ответственную миссию по поимке Томми за тысячу-другую. — Да, хорошо. Я узнаю, завтра у нас репетиция, - лишь замотал головой Эдди.***
Первая репетиция после перерыва прошла не просто плохо, а отвратительно. От заискивающего, виноватого взгляда Энн Эдди было дурно. Кстати, как он и предполагал, масштаб своих увечий она преувеличила, никакой опухшей щеки и заплывшего глаза не наблюдалось, всё, что портило её вид — это порядком пофиолетовевший синяк от скулы до внешнего уголка глаза. Эдди бесило то, что она врёт и прибедняется, пытается с ним заговорить и постоянно жмётся к нему в танце. Хореограф тоже был недоволен их работой, пару раз почти перешел на крик. Еле оттанцевав три часа, Эдриан измученно опустился на паркет. Энн села рядом и неуверенно улыбнулась: — Что не так? «Твой муж убил мою сестру», — стоило сказать Эдди, но вместо этого он лишь спросил: — С чем? — Со всем. Со мной. С тобой. — Давай не будем повторяться, хорошо? Неужели ты забыла, что произошло между нами, как ты себя повела? — Но, Эдди, я… Том окончательно съехал с катушек, такое учудил, я должна была развеяться, мне был необходим глоток свежего воздуха! — воскликнула Энн. Услышав имя Тома, Эдриан скрипнул зубами: — И где он сейчас? — Том? — удивилась та. — Я не знаю… — вновь попыталась соврать она, но осеклась. — В Ат… В Атенсе. — Чего он там забыл? — фыркнул Эдди. — Я откуда знаю? Вернулся домой, уехал со своей мамочкой. А перед этим она обезобразила мне лицо! Эдди поморщился. Ему не терпелось закончить опостылевшую тренировку и встретиться с Мэтти. — Мы продолжаем или как? — поднялся он на ноги. — Если ты не хочешь, то я тоже, — опустила голову Энни. Эдди внимательно посмотрел на неё: конечно, он не хотел, и она это понимала, но прекратить тренировку сейчас значило саботировать танец. — Пойдём, — решился он и, не подав Энн руку, вышел в центр танцпола. Ещё несколько часов они топтались на паркете. Эдди поражался самому себе — стоило убрать из танца эмоции и страсть, он получался блёклым, почти механическим. А заинтересованности в танцах у него не было не только из-за Энн, но и из-за того, что все его мысли были заняты Томом. «Как она может жить с таким чудовищем? — мельком глянул он на Энни. — Конечно, Энн тоже не святая, но, насколько знаю, она никого и пальцем не тронула. Это дикость. Он бил её? Насколько знаю, нет. И это странно. Хорошо, но странно, учитывая, какой он придурок». Разошлись они, буркнув короткое «Пока», и стоило Эдди сесть в машину, как его телефон завибрировал. На экране высветился номер Мэтти. — Эй, Эдс, как делишки? — привычно развязно поинтересовался он. — Адрес у меня. Надо встретиться, — отчеканил Эдриан. — Давай в кафе «Моретон», знаешь, где это? Через полчаса. Эдди прикинул, что кафешка в десяти минутах езды, и сказал: — Хорошо. Маму позвать? — Не. Лучше сначала обсужу это с тобой, чтоб без сантиментов, не люблю их. Ну, до скорого. Эдди смог заблокировать телефон только с четвертого раза — руки затряслись так, что попасть по кнопке не получалось. — Так, спокойно, — шепнул он сам себе. — Надо купить воды. В компании с «Эвианом» [2] он и дождался Мэтти — тот явился в малиновом свитере, усеянном булавками. По уровню вырвиглазности вещь ничуть не уступала вчерашнему жёлтому неону. — Крутой прикид для детектива, — успев чуть успокоиться, подначил его Эдриан. — Особенно, если надо за кем-нибудь незаметно проследить. — А ты, красавчик, в одном и том же свитере уже сколько, года три таскаешься? — не остался в долгу Собак. — Почти на всех фотках в этом тёмно-синем великолепии за десятку. Эдди побагровел. Нет, не от насмешки над любимым свитером, а от тупого прозвища, которым, похоже, официально успел наградить его Мэтти. — Хватит меня так называть! — воскликнул он. — Как? Красавчик? А что не нравится? Близко ведь к реальности, — ухмыльнулся тот. — Это просто… как-то… по-гейски, — тут же стушевался Эдди. — У кого что болит, а? — подмигнул ему Мэтти. — Да ладно, расслабься, я просто тебя подъёбываю. Но Эдди не мог расслабиться. Эти странные то ли подколы, то ли подкаты напомнили ему одну историю. Эдриан никогда не задумывался о своей ориентации. От девчонок не было отбоя, поэтому в каких-то других отношениях он себя представить не мог, хотя и понимал, что все они влюбляются в него из-за внешности, а не из-за характера, ума или знаний. Естественно, такие подружки не задерживались надолго — с каждой «Кристал» и «Мэдисон» он встречался не дольше пары месяцев, а до постели дело чаще всего и вовсе не доходило. С подобной пассией, Хейли, он оказался на вечеринке, которую устраивали её подружки. Эдди редко ходил на тусовки, но Хейли так просила, что он сдался. Тем более, она обещала «интеллигентный хипстерский рэйв». Все эти слова очень слабо между собой сочетались, поэтому Эдриану стало интересно. Вечеринка встретила его клубами дыма. Можно было подумать, что в квартире что-то горит, но это так надымили своими вейпами и простыми сигаретами гости. Кроме дыма Эдди обратил внимание на то, что хозяйки постарались над атмосферой — стены были увешаны гирляндами и картинами с изображением пальм, сёрферов и усов [3], из колонок доносилось интеллигентное, прямо как и обещала Хейли, мурчание Алекса Тёрнера [4], а на столах стояли боулы с киноа, авокадо, спаржей, ростками пшеницы, семенами чиа и прочими хипстерскими радостями [5]. Хэйли тут же с визгом понеслась фотографироваться с подружками на Полароид, а Эдди огляделся — он никого тут не знал. Гостей он насчитал двенадцать, но все были при делах, скучающим казался лишь парень с бирюзовыми волосами, выдувающий из вейпа столько пара, что единственным, что можно было разглядеть в его облике, были как раз-таки волосы. Эдди неуверенно подошёл к нему и сел рядом на диван. — Привет, — протянул он руку. — Привет, — выдул еще одну здоровущую струю пара тот. — Я парень Хейли, Эдди. — В душе не ебу, кто такая Хейли, но я брат Ким, Дилан, — усмехнулся он. — Могу то же сказать о Ким, — развёл руками Эдриан. — Никого тут не знаю, Хейли притащила почти насильно, обещала крутую вечериночку. — А вечеринка-то не очень, да? Мне тоже не нравится, — рассмеялся Дилан. — Особенно учитывая, что я тут вообще нахрен не нужен, Ким держит меня за повара. Эту хренотень, — помахал он полупустой чашкой с киноа, — готовил я. Работаю в кафешке, и Ким плевать, что баристой, она считает, что я прямо-таки шеф. А я закономерно наготовил говнище, специй как будто вообще нет, отстой. — Забавно, — протянул Эдди. — Что за кафешка? И так, слово за слово, они разговорились, по очереди прикладываясь к вейпу. Дилан был странным, балансировал на тонкой грани между смешным хамством и раздражающим, то шутил, то злословил о Ким и ее подругах, включая Хейли, то ныл о неблагодарной работе, то как-то странно поглядывал на Эдди, молча улыбаясь. Однако время с ним летело незаметно, у парня был хорошо подвешен язык. Эдди даже не понял, как часы успели пробить полночь, а девчонки заглохли и смотрят, лёжа на полу, «Секс в большом городе». — Мы тут единственные парни, что ли? — наконец дошло до Эдриана. — Да. И пора валить, пока они увлеклись своими Амандами-Самантами, — потянулся Дилан. Эдди кивнул. Он не думал, что Хейли обидится — за всю вечеринку она ни разу к нему не подошла. Поэтому он быстро накинул куртку и поспешил за Диланом. Пока они ждали лифт, Дилан привалился к стене и прикрыл глаза: — Я обхреначился вейпом, как никогда раньше, — протянул он. — Ким, блядь, бесит. Тупица. Эдриан тоже еле держался на ногах — он утомился, да и вейп, хотя он и понятия не имел, что в нём находится кроме ароматизированной воды, как-то на него повлиял, поэтому он припал к стене рядом с Диланом. Лифт всё никак не собирался приезжать. Внезапно Дилан встал прямо напротив него, улыбаясь также странно, как и на диване, положил руку на плечо, а потом… поцеловал в губы. Кратко, но влажно и будто даже страстно. Эдди резко вдохнул и отстранился. — Ты… — только и смог произнести он. — О, да мы уже сто раз перецеловались, облизывая одну дуйку на двоих весь вечер, — махнул рукой Дилан. — Хотел попробовать каково это, встретиться с тобой губами по-настоящему, красавчик. В это время лифт звякнул, оповестив о своём появлении, Дилан заскочил в него и нажал на кнопку с цифрой один. Эдриан не спешил заходить в кабину — он был полностью дезориентирован тем, что только что случилось. Его поцеловал парень. Что это вообще было? Следовало бы спросить об этом самого Дилана, но двери лифта закрылись, и он уехал, даже не попрощавшись, оставив за собой лишь приторное (или насмешливое?) «Красавчик». Однако Эдди не было страшно или противно, даже… наоборот. Просто непривычно, не так, как всегда. Хотя бы потому, что у Дилана была щетина, которой у девчонок обычно не бывает. С тех пор прошло больше пяти лет и, кстати, Хейли он с тех пор ни разу не видел. Да и не стремился. А вот на мысли о том, что пообщался бы с Диланом, ловил себя неоднократно. Можно было пойти в кафе, в котором тот работал, но это казалось Эдди глупым и неуместным. История почти полностью забылась, но тут подвалил Мэтти, чертовски похожий на Дилана не только манерой речи, но и внешностью. Такой же недоделанный альтернативщик. — Может, прекратишь на меня пялиться? Кофту могу отдать, — выбил его из размышлений Собак. — Мне не нужна твоя кофта, — чуть не плюнул от возмущения Эдди. — Едешь со мной в Атенс? — Купи мне билеты, и поеду, — развёл руками тот. — Мать берём? — Нет… Не думаю. Она не выдержит, почти уверен. Представляешь, увидеть убийцу своего ребёнка? — поёжился Эдриан. — А вообще, кстати, почему бы нам не пойти в полицию, а не играть в доморощенных сыщиков? — Это ты доморощенный, — мотнул головой Мэтти, — нихрена не шаришь в делах. Копы пошлют нас обоих нахуй, потому что никаких доказательств нет. — Как это? А переписка? — Переписка о чём? О том, что лучше, рак или депрессия? Не смеши меня, Эдс. — Но он обещал приехать к ней! — не сдался Эдди. — И что с того? После того разговора она еще полгода была жива! Мало ли кто к ней приезжал! Не прокатит нихрена, даже не думай. Нароем доказательства — тогда и пойдём к легавым. И то не факт. Когда едем в Атенс-то? — Минимум через три недели. Надо дотанцевать. — Ясненько… — протянул Мэтти, улыбаясь. — Чего ты смеёшься? — нахмурился Эдди. — А, забей, — продолжил лыбиться Собак. — За чай мой заплатить не забудь, все расходы по делу на тебе. Эдриан заглянул в его чашку — она была наполовину полной. — Допивать не собираешься? — Сам допей, красавчик, если денег жаль. А я пошёл, думаешь, вы с маменькой мои единственные клиенты? Нихуя. И он, пододвинув чашу ближе к Эдди, направился к выходу. Эдриан проводил его взглядом. «Как я поеду с ним в чёртов Атенс? Неделю наедине с этим придурком… Всё ради тебя, Эм», — посмотрел он вверх.***
Всё время съёмок последних выпусков «Танцев со звёздами» Эдриан не переставал думать о том, что репутация в наше время решает всё. Танцевали они с Энн, по его ощущениям, просто ужасно, но судьи радостно ставили им высшие баллы и всеми способами «тянули» на первое место в турнирной таблице. Потом подтянулись и зрители со своими СМС-ками, и пара Эдриана и Энн стала уверенным победителем сезона. Обоим пришлось делано улыбаться на камеры, обниматься, благодарить голосовавших и друг друга, принимать поздравления и заниматься прочей показушной лабудой. Когда, наконец, все мероприятия для прессы закончились, Эдди не сказал Энн ни слова на её неуверенное «Поздравляю». Лишь посмотрел на неё настолько тяжёлым взглядом, насколько мог, и пошёл в сторону гримёрных. — Эдди! Стой! — почти плача, воскликнула Энн. За последнее время он насмотрелся столько женских слёз, что не мог больше этого выносить, поэтому медленно развернулся: — Да? — Я не хочу, чтобы мы расставались на подобной ноте, — принялась теребить бретель платья та. — Мне кажется, мы всё обсудили ещё несколько недель назад, когда ты приходила рано утром, — сухо сказал Эдриан. — Но это ужасно! Почему ты не хочешь просто поговорить? — не сдалась она. — Да о чём говорить? — возмутился Эдди. — Что в наших «отношениях», — показал он кавычки пальцами, — тебе не понятно? — Эдди… — сделала Энн шаг к нему, а Эдриан — от неё, — разве ты не помнишь, как мы любили? Как ты дарил мне цветы? Как мы веселились, словно малые дети? Я не могу всё это забыть вот так просто, я помню каждую нашу общую секунду, каждый поцелуй… Он тоже всё это прекрасно помнил, но, если честно, хотел бы побыстрее забыть. — Я понять не могу, чего ты от меня хочешь, — мотнул он головой. — Всё кончено, Энн, мы больше не партнёры, во всех смыслах. Прощай, правда, прощай. И он поспешил прочь, понимая, что Энн сейчас расплачется, и не желая этого видеть. «Жаль её, — подумал он, переобуваясь из туфель в кроссовки, — но никакого смысла продолжать общение нет. Надо вообще быстрее «развязаться» со всей этой больной семейкой Фэрис. Энн я больше не увижу. А вот её муженька просто не терпится навестить». Сказано — сделано, через пару часов он уже сидел всё в том же «Моретоне» с забронированными билетами и обсуждал будущую поездку с Мэтти. Тот выглядел страшно довольным всем происходящим и собой: — Командировка! Люблю их еще со времен работы в редакции. — Ты — журналист? — удивился Эдди. Хотя удивляться было особенно нечему — эта профессия вполне подходила хваткому Собаку. — Да, бакалаврская степень, недолго поработал в интернет-журнале, быстро надоело. Скандалы, интриги и расследования, только не настоящие, а в большинстве своём выдуманные, а мне хотелось чего-то реального. Но я благодарен работе в редакции — хотя бы папашу побесил. Это моё любимое занятие, моё призвание. — Что с ним? — скорее из желания поддержать разговор спросил Эдриан. — Ты думаешь, откуда я столько знаю про копов? Мой папаша работает в полиции всю сознательную и не очень жизнь, причём, блядь, патрульным, а ведёт себя так, словно он долбаный Джон МакКлейн [6], только ещё более токсичный и агрессивный. Помню, он целыми днями пиздил всякий белый мусор, не поделивший телевизор, потом приходил домой, пиздил мою мать, а когда я подрос, стал пиздиться и со мной. Но старый ублюдок не рассчитал, что я на голову его выше и он автоматически в пролёте. Иногда, правда, смены проходили нормально, и он рассказывал, какой бардак творится в участке, как всем похеру на всё, и каждый волнуется только о том, чтобы не уйти на минуту позже на обед. Поэтому о полиции, — цокнул он языком, — у меня самое радужное мнение. — А не думаешь, что это только субъективный опыт? Мэтти подпёр щёку кулаком: — А у тебя этого субъективного опыта нет? Они, по сути, сказали, что твоя сестра — наркоманка и шлюха, которой очень подходит сдохнуть в подворотне! Ублюдки даже не попытались найти виновного, хотя подозреваемого можно было вычислить, просто взяв её телефон! Тебя это не бесит? Эдди старался вообще не думать об Эмбер, просто переключиться на что-то другое, на что угодно. Забота о маме? Да. Обида на Энн? Хорошо. Досада от неидеальных танцев? Прекрасно. Раздражение от подколов Собака? Ещё лучше. Только бы не представлять, как какой-то чмырь выдавливал из его сестры жизнь голыми руками, жестоко, безжалостно. Как она захлёбывалась последними глотками воздуха, с каким хрустом сломалась её подъязычная кость… Слёзы предательски подступили к глазам, и он гулко кашлянул: — Бесит. Но я стараюсь… Я не знаю, что сказать. — Да на тебе лица нет, чего тут ещё говорить-то! Ты чего, красавчик, взбодрись! Уже завтра ты сможешь дать в рожу этому выблядку, разве не прекрасно? Эдди пожал плечами. Ничего прекрасного в битье морд он никогда не видел, даже не знал, как это делать, о чём и сказал Мэтти. — Я могу сделать это за тебя, — усмехнулся тот. — Опыта вагон! Ладно, не дрейфь, хочешь, расскажу классную историю про моего козлину-отца? И, не дожидаясь внятного ответа, он продолжил: — Как ты мог догадаться, он — тупое быдло, ненавидящее всех и вся, особенно тех, кто отличается от него. Расист, сексист, гомофоб. Секс-меньшинства он вообще чует, словно охотничий пёс, поэтому я, — развел он руками, — с подросткового возраста слышал от него чепуху типа: «Если ты поцелуешь парня, я пристрелю тебя». У него был пистолет, поэтому мне стало интересно — правда, что ли, пристрелит? Поэтому однажды я пригласил своего дружка на ночь, мы с ним спали вместе. Ничего «такого», — закатил он глаза, — потискались, да и всё. Дело было в выпускном классе, на следующий день надо было в школу, часы показывали восемь утра, а мы специально лежали и не вставали, ждали, когда этот мудозвон заявится проверить, не сдох ли я во сне ему на радость. Друг боялся, что нам реально несдобровать, а я склонялся к тому, что отец горазд лишь выёбываться. Наконец, он начал колотить в дверь, поняв, что она закрыта, сгонял за ключами и увидел перед собой чудную сцену — меня в объятиях парня. Ты даже не представляешь его рожу, одна из лучших картин в моей жизни. Он краснел и потел так стремительно, что я уж подумал, что его удар хватит. Пока он соображал, друг оделся и свалил, я же продолжил возлегать на своём королевском ложе с застиранными простынками. Как я и предполагал, за ствол он не схватился — кишка тонка. Но ненавидеть меня стал ещё сильнее, где-то полгода только и звал «пидорским дерьмом», — Мэтти громко рассмеялся. Эдди же не знал, как реагировать. В его семье все относились друг к другу с пониманием, уважением, заботой, он даже вообразить не мог, что мама будет материть и бить его или Эмбер. Однако сказать: «Мне жаль» казалось как-то неуместно, поэтому он протянул: — А сейчас как у вас отношения? — Не встречал старого ублюдка уже четыре года и не горю особым желанием увидеться. Но вряд ли он помер — я часто встречаюсь с копами, чёрт бы их побрал, все они знают, чей я сынок, если б добрый родитель сыграл в ящик — мне бы сказали. Ну, хорошую я тебе историю рассказал? Это, между прочим, пример: надо действовать умно и тонко, обязательно иметь план. Вот у тебя есть план встречи с Фэрисом? Атенс, красавчик, это, конечно, не Лос-Анджелес, но и не Аспен [7], там населения больше ста тысяч. Ты вообще знаешь, где искать Фэриса, чем он занимается? Не встанешь же ты в аэропорту с табличкой «Томас Фэрис»! — Я не знаю, — честно ответил Эдди. Стратег из него и вправду был никакой — он даже не задумывался о плане. — Хорошо, что твоя мать позвонила мне, вы бы, горе-Шерлоки, даже из Калифорнии без меня не улетели. Я всё нарыл, — достал он из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. — Ты ведь знаешь его предысторию? Томми был почти звездой подпольных боев в Атенсе, в Беверли-Хиллз он и двинул в мечте стать следующим «Скалой» [8] или кто там еще котируется в среде мордоворотов. Не получилось, не фартануло. Дальше ты знаешь. Он, поджав хвост, спрятался под маменькину юбку и вернулся домой, там-то всё налажено. И, барабанная дробь… — постучал Мэтти пальцами по столу, — через пару дней великий и ужасный Томми возвращается на ринг! Под максимально тупым прозвищем — «Ричи-Ракета». На этом месте нужно позлорадствовать, Эдс, что у тебя с лицом, блядь, ты словно лимон съел. Прямо после боя мы его выловим и вытрясем из него всё дерьмо. Мне кажется, план в принципе не имеет никаких недостатков. — Это охрененно. Ты молодец, — искренне восхитился Эдриан. — Я знаю, — ухмыльнулся Мэтти, только не привычно самодовольно, а вполне благодарно. — Сколько я должен заплатить тебе? — засуетился Эдди. — Пока не сколько, — выставил руки вперед Собак. — Выберемся живыми — тогда и рассчитаемся. Слышал, этот парень — чистое животное при нужном настрое…