Элементарная вежливость / Common Courtesy

      К полудню пятницы Бен понимает, что совершил колоссальную ошибку. Выбор пикника в качестве свидания означает, что ему придётся вести разговор с Рей, а опыт в этом деле у него был крайней неудачный. Самый успешный их диалог продлился минуты две, когда она сидела полуголая у него на коленях, а он вряд ли сможет попросить её снять штаны в парке. Общественное место всё-таки. Там гуляют дети.              Теперь, когда уже поздно что-то изменить, ему в голову приходят куда лучшие варианты. Кино. Бейсбольный матч. Постановка. Если бы она согласилась, они сходили бы на «Дисней на льду», а это бы значило, что Бен мог бы проводить с ней время непринуждённо, не пытаясь заставить свой мозг и рот работать сообща. Но они с Рей уже договорились, где и когда встретятся, он уже заказал всё необходимое и купил одеяло для пикника (хотя долго метался между жёлтым в горошек и в полоску, но в итоге решил, что ей больше понравится в полоску). Оставалось только молиться, чтобы каким-то чудом он сумел спокойно думать в её присутствии. Впервые. Несколько часов подряд.              И будто этого давления мало, другая мысль до сих пор пульсирует в его сознании, как бы он ни старался её подавить: «И ты разрешишь мне довести тебя до оргазма?» Он был абсолютно уверен, что его член встанет в ту же минуту, как Рей окажется в поле его зрения, учитывая, что ему, возможно, есть ради чего ждать окончания свидания. Он держит в уме, что лучше бы выбрать место для пикника вне зоны видимости других посетителей парка.              Пикник был очень плохой идеей.              ***              Она приходит на пару минут раньше, а он – ещё раньше. Она видит его прежде, чем он замечает её, слишком сосредоточенный на приготовлениях. Настоящие тарелки и столовое серебро. На бирюзово-жёлтом полосатом одеяле с магазинными закрепами по углам. У неё внутри всё немного сжимается, и Рей вновь вспоминает, почему это может быть проблематично.              Она поднимается к нему на холм, и Бен не замечает её до самого момента, пока она не оказывается достаточно близко, чтобы окликнуть:              – Привет, Бен.              Он вздрагивает и быстро поднимается с покрывала.              – Рей! Ты здесь! Без проблем нашла это место? В смысле, само собой, что нашла его, ведь ты здесь. Вот и ты. Да.              – Всё нормально?              – Что? Почему ты спрашиваешь?              – Ты чуть ли на метр не подпрыгнул, когда я позвала тебя по имени, а теперь ведёшь себя так, будто я застала тебя за удушением котят, – Рей почти уверена, что он вспотел.              – Я просто хочу, чтобы всё прошло хорошо. Чтобы наверстать… – он нервно потёр ладонь, – …всё.              – Ну, ужин – хорошее начало.              – Ох, хорошо, тебе нравится средиземноморская кухня? Потому что я знаю, что она не для всех, и я сначала думал о китайской, но потом вспомнил, как тебе понравились рёбрышки, и…              Она делает шаг ему навстречу и обрывает кратким поцелуем в щёку.              – Бен, мне нужно, чтобы ты успокоился. Если это из-за секса, то не волнуйся. Вообще мы можем хоть сейчас поехать к тебе, если хочешь.              – Зачем ты со мной это делаешь? – стонет он. – Я хочу покормить тебя. Для начала.              – Есть и другие вещи, которые я не прочь положить себе в рот, – хитро отвечает она.              Он садится, стремительно. Рей не поклялась бы в суде, но она абсолютно уверена, что он решил таким образом скрыть эрекцию.              – Рей. Садись. Ешь еду.              – Ладно, Тарзан, – он выглядит сбитым с толку и, возможно, уязвлённым, и это её беспокоит. – Я не пыталась посмеяться над тобой, Бен. Ужин выглядит потрясающе. И я действительно голодная.              Он немного расслабляется, теперь напряжённый процентов только на пятнадцать.              – Ладно. Хорошо.              ***              Они говорят о разном. На безобидные и безопасные темы вроде работы. О том, в какую школу они ходили. И о других вещах, которые обсуждают на первых свиданиях. Не то чтобы Бен часто ходил на первые свидания, но он почти уверен, что темы для разговора выбирал правильные.              Она много ест, и с удовольствием. Она ест, пока он не замечает её немного выступающий от съеденного живот, и это его завораживает. Начинает садиться солнце, и Рей откидывается назад на одеяле, любуясь закатом. Она перечисляет ему цвета, будто он сам их не видит. И ему безумно это нравится.              Заходит солнце и появляется первая звезда. Они лежат бок о бок на одеяле. Так легче говорить, ведь ему не нужно смотреть на неё. Он может просто наблюдать за тем, как небо превращается из малинового в тёмно-синее, и слушать её голос.              Уютное затишье. Бен сам себе удивляется, когда вдруг говорит:              – Мы с отцом приходили сюда.              – О, да?              – Да. Это было его любимое место в городе. Наверное.              – Он тебе сказал?              – Нет. Но помню, что здесь он был самым счастливым.              – Он ещё жив?              – Нет.              – Мне жаль, – несколько мгновений они лежат в тишине, после чего она говорит, – как и мои родители.              Он поворачивается, чтобы взглянуть на неё. Рей не отрывает глаз от неба.              – Мне жаль.              – Мне тоже.              Он снова глядит на небо, которое теперь стало бархатистого тёмно-синего цвета, но звёзды размыты из-за наполнивших его глаза слёз.              – Бен? – тихо говорит она.              – Да?              – Спасибо, что поделился этим со мной.              Слёзы стекают по его щекам, и он снова видит звёзды. Ему требуется минута, прежде чем он может сказать:              – Рей?              – Да?              – Мне очень нравится говорить с тобой.              – Мне тоже нравится говорить с тобой.              – Хорошо.              Её рука подбирается ближе, чтобы найти его руку, и они лежат, пока не восходит луна.              ***              Холодает, когда она, наконец, переворачивается, прижимается к нему и нежно целует, заключив его лицо в ладони. Его руки легонько поглаживают её по спине. Рей находит слёзы на его щеках и целует и их тоже, одна из его рук поднимается и вплетается в её волосы. Он немного дрожит – она думает, от холода. Поэтому она утыкается лицом ему в шею и кладёт руки на его предплечья, чтобы потереть, как её мать всегда делала, когда Рей мёрзла.              – Рей, – говорит он, и она перестаёт согревать его руки, но ещё глубже зарывается лицом в его шею.              – Хм-м?              – Думаю, нам пора домой.              – Ммм…              – Ко мне домой.              – Ммм…              – Не ради секса. Я просто пока не хочу с тобой расставаться.              Она поднимает голову, чтобы посмотреть на него, но отвечает не сразу, и он любуется её лицом в тусклом лунном свете.              – Хорошо? – спрашивает он.              – Да.              ***              Она засыпает в машине, и Бену приходится разбудить её, чтобы привести внутрь. Они заходят в квартиру, и Рей сонно следует за ним наверх в его спальню. Её хватает только на то, чтобы снять джинсы и забраться под одеяло. Он переодевается в футболку и пижамные штаны, ложится рядом с ней, и к тому моменту, когда его голова касается подушки, Рей уже спит. Он проваливается в сон, даже не успев ни о чём подумать.              ***              Она не привыкла спать с кем-то в одной постели. Когда она поворачивается, и её рука касается чьего-то тёплого тела, её сознание бьёт тревогу, и Рей просыпается. Бен не задёрнул шторы, и свет уличного фонаря проникает в комнату. Она смотрит на него, Бен беспокойно шевелится во сне и внезапно просыпается, будто её взгляд коснулся его физически. Он поворачивается и видит, что она не спит, и Рей тянется к нему.              Тепло, покинувшее их с заходом солнца, вновь возвращается.              В мире нет ничего и никого, кроме них. Кроме этого. Его губ на её коже. Ощущения его на ней, в ней, окружающее и обволакивающее её, пока она не осознаёт, что могла бы купаться в этом тепле вечность, и ничего другого ей было бы и не нужно. Она достигает с ним пика – снова и снова, но всё же, когда это происходит с ним, с тихой дрожью и её именем на губах, это слишком рано. Он обрушается на неё сверху, она обвивает руками и ногами его спину и крепко прижимает к себе. Ей тяжело дышать, но это сейчас не столь важно. Позже, когда он целует слёзы на её щеках, Рей понимает, что плачет.              Она не отпускает, пока он не затвердевает в ней снова. Рей позволяет ему перевернуть их и оказывается сверху. Но всё же он не позволяет ей выполнять свою работу: приподнимается и медленно толкается в неё, понемногу, небольшими толчками, потому что не может просто лечь и оставить её. Он делает всё это для неё. Ей остаётся только принять это и наслаждаться, и когда он целует её запястья, веки и шею, она теряет себя и обретает снова.              Чувствует себя собой.