За семь дней демонизируй, за семь ночей очеловечь

― Весь Тевинтер внимает воле Андрасте! Данте выключает телевизор самым любимым способом ― телепортируя коробку от пиццы с заваленного мусором стола. Крошки уже не пойми каким слоем покрывают собой пол, а край коробки всё же щёлкает кнопкой. И как же этот протеже Совета не просел в своём кресле, а? Весь Тевинтер ― не значит Минратоус. Мегаполис всегда стоит отдельно, словно он и есть вход да выход в Тень. Когда-то он думал, что для него будет открыт путь в лаэтане, а потом... Видимо, есть вещи, которые могут подпортить даже магию или видоизменить. С чего бы кому-то отсылать его мать в очаг больных менингитом, чтобы целительница «случайно» заразила своего сына, успев слечь с ним же, а потом также «случайно» блокировать дар, пока мальчишку таскают за волосы в приюте? В том, что он уже не мешает этим сраным постам у альтусовцев, Данте не сомневается. А потом в трейлер стучат.

***

У Кэт явно не должно быть тайн: ну сирота с юга, ну бегает от храмовиков именно за незаконный оборот лириума в смеси с наркотиком, так ведь? Минратоус напыщенно отвергает собственный дар, как бы часто не крутили по телеку всякую социку про бюджетные места в провинциальных Кругах. Но Кэт лишь горько усмехается: ― Я рассказала об одержимости совсем не тем, кому следовало. Вергилий также оставляет за собой флёр очарования настолько большого и почти зловонного, что Данте пытается всё чаще взяться за духовный меч, чем за раздумья, банально избегая с ним говорить. Если Орден ― такие важные, почему храмовники к ним не премкнули? Зачем духовная целительница скрывала сновидческий дар? Как вообще можно было наделить обычным людским духом кого-нибудь, если ты занявший чужое тело демон Сами-Не-Знаем-Чего? Данте с надеждой смотрит на Кэт, но та преданно исполняет приказы Вергилия. Настолько, что ради него готова застрять в тюрьме посреди Тени, спасая их, на деле правда уникальных. Данте безнадёжно пытается доказать себе, что Вергилий просто засранец, использующий других, но тот что-то слишком часто готов поступиться своей гордостью, говоря, что на деле это их-за него, ради него. Кэт после пережитого он лечить не может ― только поит лириумом, который готовит Вергилий. Данте рад возвращению Кэт даже больше, чем бесится на смерть двух третей столицы: всё же не всех она разбаловала, кто-то здесь и голодает (для главных задниц Совета — треть означает мелочь). А кого-то ― даже наоброт, из-за кучки одержимых в Совете чуть не перемолола в труху. Он уже не отрицает, что хочет уберечь от этого Кэт. А Вергилий вроде бы ничего не обещает, но обнимает его во сне первее Кэт и говорит, что рад, как самые близкие теперь на его стороне. В этом вроде бы нет намёка, Данте получил свои ответы, но... Но он, несмотря на всё происходящее, ещё не знает, что всё это ― слишком ненадолго. И потому лишь обещает себе не поддаться порокам и стать демоном также, как этот засранец Мундус. Как, впрочем, и сделать счастливыми Вергилия и Кэт.