Настоящее время.
В тот день, когда зашла речь о свадьбе, Коё была сама не своя. Она не переставала бубнить проклятия себе под нос, орать на своих подчинённых и кидать какие-то косые, даже обидчивые взгляды на так незаметно выросшего ученика. Чуя упрямо пытался это игнорировать, но уже к полудню отвёл её в пустой и запыленный кабинет, чтобы расставить все точки над «и». — Он тебе не пара! Ты должен прожить долгую и счастливую жизнь, а не короткую и нервную, пусть изредка и весёлую. Дазай-кун ведь как паразит. Ему только волю дать, он тебя живьём съест и добавки попросит! Всё изменилось, когда они с Осаму сказали друг другу и священнику: «Да!». Озаки подошла, искренне их поздравила, крепко-накрепко сжала своего драгоценного мальчика в объятиях, а потом попросила разрешения украсть детектива буквально на две минуты. Так и получилось. Ровно две минуты она что-то шептала с горящими дьявольским огнём глазами, а он её спокойно слушал, даже улыбался краем губ, но когда они закончили, поклонился и предложил пожать руки в знак примирения. Коё горделиво насупилась, но сжала чужую руку. И вот, с того самого проклятого момента всё и началось. Теперь старшая сестра каждый раз при встрече с какой-то даже нежностью в голосе спрашивала о самочувствии Осаму и их семейной жизни. А если и бывало такое, что Чуя недовольно бурчал на супруга при ней, тут же начинала его защищать и просить сохранять спокойствие и терпение. По этому поводу в голове мафиози даже появились теории заговора, но он не стал их развивать, а спокойно спросил у Озаки о причине такого поведения. Неужто она и правда поддалась обаянию детектива и решила дать ему шанс? Коё долго хохотала, когда услышала, до каких глупых мыслей довело Чую её поведение. Успокоившись, она объяснила, что всё ещё ему не доверяет, не любит и даже немного опасается той внутренней «безуминки», которую она увидела в Осаму много лет назад и так и не смогла забыть. Она просто его приняла. Приняла как мужа своего ученика, как часть семьи, как необходимую ложку дёгтя в бочке мёда, которая даже стала привычной. Мафиози это растрогало до глубины души. Два самых любимых его человека уважали друг друга и принимали как часть семьи, что ещё надо было для счастья? Как оказалось, ровно противоположное. Чуя стучался в дверь к старшей сестре и до смерти боялся, что та разозлится на него, пошлёт мириться с мужем и захлопнет перед носом дверь. Мол, всё это глупости, они ведь так долго любят друг друга, надо просто поговорить по душам. А самое обидное, что он бы даже не знал, что ей возразить. И куда потом идти тоже, ведь свою старую квартиру, не отличающуюся размером, но зато в центре города, он продал ещё до того, как сменил фамилию. Неуютный диван в офисе или паршивый мотель? Какой огромный выбор! И почему он такой непредусмотрительный? Надо было заранее снять жилище. Кто знает, до чего бы довели его такие мысли, если бы Коё всё-таки не открыла дверь. Однако, она открыла и без всяких вопросов впустила внутрь, лишь грустно хмыкнув на летящие следом за хозяином чемоданы. — Вина? — Сразу две бутылки доставай, — пробормотал мафиози, у которого будто булыжник с сердца упал. Они в какой-то неловкой тишине расположились на уютном диванчике в гостевой комнате и выпили по первому бокалу. Через мгновение Озаки будто осенило: она подорвалась с места и как ужаленная выбежала из комнаты, а вернулась уже с тяжёлым пледом. Когда старшая сестра стала укутывать его, Чуя сильно смутился, ведь он уже не был маленьким, но отказываться от предложенного уюта не стал. У него ещё свежи были воспоминания о том, что Коё точно так же укутывала его, когда он умудрялся заболеть. — Ну вот, а теперь рассказывай, — она устроилась рядом, обняла его за плечи и упёрлась подбородком в любимую рыжую макушку.***
Последние несколько минут Осаму с достоинством древнего философа изучал вопрос: «Почему так скучно чистить зубы?» То есть, это же механическое действие, совершаемое каждым здравомыслящим человеком хотя бы раз за день. Конечно, оно и не должно было быть весёлым, но сегодня впервые в жизни движения зубной щетки казались ему настолько невыносимо муторными. Непосильными восприятию. И в прихожей, и по пути на работу он продолжал мучиться этими размышлениями, игнорируя ту тошноту, что подбиралась к горлу. Без всяких сомнений, не стоило вчера столько пить, но Куникида объявил, что съезжается со своей девушкой, и не осталось ни малейшего шанса отказаться от весёлого вечера. Да он и не пытался, если уж смотреть правде в глаза. Взял себе бутылочку виски и откинул все существующие и несуществующие проблемы до завтра в надежде, что это поможет отогнать мигрень. Если бы он только знал, что его встретит по возвращению домой, то ушёл бы с работы ещё в обед и попрятал бы все дорогие для Чуи вещи, чтобы заставить его обсудить возникшую проблему. Но он ничего не знал. Даже не подозревал о существовании той проблемы, что умудрилась обойти его сзади и ударить балкой по голове. Стыд и срам. Полтора года назад Осаму искренне поверил, что достаточно социально приспособился для брака. Вот только теперь страдал из-за невыносимой скуки во время чистки зубов в одиночестве. Он не стал подниматься в офис на второй этаж, а устроился в любимой забегаловке на первом. Как всегда любезная официантка принесла ему карри и чай, которые он без особого энтузиазма выпил и съел под монотонные разговоры в наушнике. Нелегальная сделка по продаже нового вида наркотиков была в самом разгаре, и он со временем полностью сосредоточился на ней, решив оставить проблемы в личной жизни до вечера как настоящий профессионал. — Вы сейчас шутите надо мной или издеваетесь? Это не взаимовыгодные условия, а настоящий грабёж! — заверещал своим писклявым голосом создатель той дряни, что быстрыми темпами распространялась по городу. — Вы видите ситуацию лишь с одной стороны, не обращая внимания на перспективы, что мы вам обещаем. Старик Хироцу отлично отыгрывал свою роль, но уже начинал нервничать. Больше всего на свете он не любил таких зарвавшихся юнцов, которые не ценили синицу в руках, а мечтали о журавле. Но справедливым будет упомянуть, что условия сделки и вправду были сплошным грабежом. Это специально было подстроено, чтобы Дазай услышал и записал как можно больше сведений и прекратил распространение наркотика, которым уже успели отравиться и некоторые члены Портовой Мафии. Он подозревал, что Мори согласился на эту постановку больше для того, чтобы помириться с ним, чем для того, чтобы уберечь ту часть своих людей, которая сама была виновата, что увлеклась опасной дрянью, но он не стал его переубеждать, а решил воспользоваться ситуацией. У него и без того было слишком много проблем, чтобы ещё и возвращать в свою жизнь человека, что однажды отплатил ему ножом в спину за преданность. — Я хочу полную монополию! Я согласился на такую безумную оплату вашей крыши не для того, чтобы терпеть конкурентов. Вам же это под силу! — производитель наркотиков не желал успокаиваться, с каждой секундой раскрывая всё больше и больше информации Хироцу и его ребятам. Он уже успел выболтать местонахождение своего завода, компоненты, из которых изготавливалась продукция и основные точки сбыта. Оставалось всего пару мелочей: имена-названия его конкурентов и их месторасположение в городе. Их-то писклявый молодой человек особо и не пытался скрывать от Портовой Мафии в надежде, что те помогут ему обогатить свой карман. Осаму довольно хмыкнул, набрал на мобильном телефоне адрес, по которому происходила псевдосделка, и отослал его Танидзаки и Кенджи. Только после этого он позволил себе выключить передатчик и откинуться на спинку диванчика. Зная его привычки, официантка тут же принесла уважаемому посетителю свежий кофе, но он этого не заметил. Уставившись пустым взглядом на улицу, детектив вновь поддался болезненным и отвлекающих от работы мыслям о муже. В его голове случился ядерный взрыв и смешалась несовместимая смесь, рождая фантастически-дикую идею: «А ведь дом Коё, у которой наверняка и остановился сбежавший Чуя, тоже можно прослушать». Можно, но детектив решил не торопиться. У него существовало твёрдое убеждение, что спешка всегда идёт в комплекте с излишним волнением, из-за которого и совершаются большинство ошибок в патовых ситуациях. Без здорового пофигизма в них просто не обойтись, поэтому он с чистой совестью бездельничал до того часа, когда на улице начало темнеть, чтобы как профессиональный домушник сотворить своё грязное дело без лишних глаз. Куникида, конечно, совершил несколько попыток образумить коллегу и вернуть в трудовое лоно, но без особого энтузиазма. Ему ли было не знать, что если этот лентяюга не захотел ничего делать, то он и не будет? Это хорошо ещё, что Ацуши был достаточно разгружен, чтобы взять на себя ещё и чужие незаконченные дела, а то работа в агентстве слегка бы застопорилась. Проигнорировав и напарника, и Акико, и даже Рампо, который просто искал конфеты, но уже по-любому что-то подозревал, Осаму полностью сосредоточился на своей рефлексии. Он редко себе это позволял, потому что каждый раз не знал, сможет ли вновь воспрять духом, но в этот раз просто не нашёл в себе силы контролировать направление переживаний и размышлений. Намерения отвлечься от ухода мужа работой, работой и ещё раз работой сдулись будто бы иголкой проткнутые идеей прослушать дом Озаки. Ох, этот дом. Увалившись на своём стуле с колёсиками и заложив руку за голову, Осаму со смешинкой в душе вспомнил, что за всю жизнь бывал там от силы два-три раза, но всё равно причислял к самым значимым для себя местам. Именно там он впервые и поцеловал Чую. Признался, что все шутки и издевательства исходят отнюдь не из безразличия или ненависти. Какую же страшную рожицу состроил в тогдашнем времени ещё Накахара. Одно удовольствие — проматывать эти запечатлённые на подкорке кадры. Но деваться было некуда. Наступил тот самый роковой час, когда по всему городу работа только начинала сбавлять обороты, но на улицах уже объявила о своих правах вечерняя темень. На его уход все привычно махнули рукой и Осаму со сравнительно чистой совестью принялся исполнять, наверное, один из самых простых своих планов. Банальнее было бы только позвонить и неизвестно за что попросить прощения, честное слово. Детектив даже и не подумал ехать к дому Коё на автомобиле, а распихал камеры по карманам и пешочком, через тихие улочки, огибая скопление народа, добрался до места назначения. Это заняло немало времени, но никто из обитателей особняка ещё не вернулся на ночёвку. Как и было рассчитано. Осаму радовало, что он ещё хоть что-то в состоянии рассчитывать и предугадывать, потому что, если бы он вдруг потерял эту способность, то лишился не только брака, но и жизни. Ещё в ту самую секунду, когда у детектива появилась дикая идея о прослушке, ему пришлось признать, что существовало две очень важных проблемы. Во-первых, незнание о том как забраться в дом, а во-вторых — как из него потом выбраться. Он ни в коем случае не обманывался. Пускай затворница-Озаки никому из охраны и не разрешала заходить внутрь своего жилища, но вокруг него наверняка поставила достаточное количество натренированных и хорошо вооружённых ребят. Тринадцать, если точнее. Справедливости ради, Осаму ни в коем случае их не боялся и прекрасно знал, что ни одна пуля и ни один разгорячённый кулак его не настигнут, но весь смыл «шпионской операции» заключался в том, чтобы ни одна живая душа на территории особняка даже близко его духа не учуяла. Иначе останется ровно ноль толку от тех маленьких камер, которые оттопыривали его карманы. Пораскинув мозгами на какое-то время и основательно разлохматив волосы на макушке, детектив построил для себя порядок грядущих событий и грозно приподнял воротник бежевого плаща. Он был готов как никогда, и с мыслями: «Что только не сделаешь ради любви», — забрался на чужой забор. Маленькими перебежками, — от дерева, до куста и в тень, — он очень быстро сумел добраться до задней стороны жилища бывшей коллеги. Дождавшись, пока здоровый детина с пистолетом отойдёт подальше, Осаму изо всех своих сил полез на второй этаж, где кто-то оставил окно на проветривание. А дальше уже дело техники. Отдышавшись от непривычки к таким нагрузкам, он кинул взгляд на настенные часы и дал себе на каждую камеру лишь три минуты. На кухне установил одну штуку, в прихожей одну, три штуки в гостевой комнате и потратил по две на каждую из оставшихся комнат. Туалет, ванную и гардероб детектив благоразумно опустил, за нежеланием получить моральную травму. И опять-таки, всё прошло просто идеально. Закончил он в той самой комнате, в которой и остановился Чуя вместе со всеми своими пожитками. Отряхнув свои ладони будто бы после пыльной работёнки, Осаму уже собирался проверить местонахождение охраны и потихоньку смотать удочки, пока его ещё не нашли и не оторвали уши, как краем глаза отметил оттопыренное одеяло на двуспальной кровати. Его руки действовали сами по себе, не посоветовавшись с головой, и в тот же миг отдёрнули край одеяла, чтобы увидеть мягкую игрушку под ним. Уродливого, но очень колоритного ежа, которого детектив привёз год назад из Киото. Из лёгких будто по щелчку пальцев исчез весь воздух. Всё-таки не выбросил!