Орлы и Ястребы

      Ты не спала всю ночь. Малик и Альтаир травили истории и шутили. В конце концов ночь подошла к концу, и Малик ушел, чтобы позаботиться о Кадаре. Альтаир устроился на подушках, и ты легла рядом с ним, но не могла заснуть: судовой журнал был у тебя и теперь корабль было куда легче выследить.       Ты тихо села. Ты снова перечитывала журнал, запоминая название корабля и город, в который он должен прибыть. Ты договорилась этим же днем, капитан корабля согласился отвезти тебя. Не за спасибо, конечно.       Альтаир обхватил тебя за талию и притянул ближе к себе. Он что-то бессвязно пробормотал, поднялся и забрал у тебя книгу.       — Ты можешь прочитать это позже. Побудь со мной.       Ты ахнула, когда Альтаир бросил книгу на пол.       — С чего бы это?       — Ты скоро уедешь. — Альтаир притянул тебя за бедра, прижав к себе. Он игнорировал все твои смешки и протесты, крепко обняв тебя. — Я имею полное право наслаждаться моментом.       Ты широко улыбнулась, пытаясь забыть о грядущей миссии.       — И как же ты будешь наслаждаться этим «моментом», о Великий и Ужасный Альтаир ибн Ла-Ахад?       Он прижался к тебе, губы проделали свой путь от щеки к уху.       — Как пожелаю. — его горячее дыхание щекотало изгиб твоей шеи, табун мурашек пробежался по коже. — Может останешься? На пару дней? Пока Кадару не станет лучше.       — Альтаир… — улыбка сползла с твоего лица, сердце внезапно ухнуло. — Я не могу. Ты знаешь, что я не могу.       — Можешь. — он вздохнул, практически не двигаясь. Даже его руки неподвижно лежали на твоей талии. — Ты просто решила иначе.       Ты прищурилась, стиснув зубы.       — Решила? Ты говоришь так, будто это столь же просто, как решить какую одежду сегодня надеть. Это не выбор между красным или оранжевым поясом. От этого зависит жизнь и не одна.       — Те люди…       Ты стукнула его и повернулась, чтобы посмотреть прямо в глаза.       — Это мои люди. Мой народ.       — И как они оказались «твоим народом»? — он раздраженно фыркнул. Гнев плескался в его глазах, и ты отвечала тем же, пока не отвернулась. — Ты не их «страж» или «покровитель». Ты была всего лишь сочувствующей* и патрулировала улицы.       — Эта «сочувствующая» найдет их и привезет домой. Даже если ради этого мне придется пересечь море и отправиться в другую страну. — рыкнула ты и кинула ближайшую подушку в стену. Ты вскочила на ноги, пытаясь уйти как можно дальше от Альтаира.       — Даже если ты отправишься прямо сейчас, они, скорее всего, уже будут проданы. — Альтаир быстро встал и пошел за тобой.       Ты повернулась и посмотрела на него.       — И что ты предлагаешь мне сделать? Сдаться?       — Я не предлагаю не помогать «твоим» людям. Но будет разумнее думать о тех, кого еще можно спасти, а не о тех, кого уже нельзя.       — Еще как можно! — ты ткнула пальцем в его грудь, и Альтаир невольно отошел назад. — Их украли! Их судьбу украли у них. За них уже решили работорговцы. Я не оставлю их страдать, не забуду о них.       Альтаир было открыл рот, но ты не остановилась, не выслушала его. Вы оба не могли сейчас действовать адекватно, не на горячую голову. Ты не «решила» покинуть Альтаира. Ты должна была уйти, потому что никому нет дела до каких-то нищих. Всем было все равно…даже Альтаиру.       И когда ты дошла до доков за пределами Иерусалима, когда ты молча спорила сама с собой о принятом решении, ты надеялась, что Альтаир явится и извинится. Уже светало. Только когда моряки начали активную деятельность, ты оторвалась от восходящего солнца. Ты натянула капюшон, шарф и пошла к кораблю.       Капитан как раз подходил к штурвалу, когда увидел тебя. Он кивнул, приветствуя, а затем обратился к квартирмейстеру. Они всего лишь поговорили о обыденных вещах и делах.       Ты направилась к предложенной капитаном каюте. Она будет твоим домом на следующие три недели, самым чуждым и далеким. Аль-Рахман был тоже чужд тебе в некотором роде, но ты знала пару людей, рынки, заполненные покупателями, сады, звенящие смехом милых пар. Даже в Масиафе были Низар и Рауф, а также Аббас.       Ты упала на ближайший стул, снова вспоминая перепалку с Альтаиром. У него была чудесная способность говорить не самые лучшие вещи в не самое лучшее время. Ты устало потерла веки, вспоминая, что он не последовал за тобой. Возможно, он подумал, что тебе лучше успокоиться. Или, что хуже всего, он не хотел больше иметь с тобой ничего общего.       Только когда корабль сильно качнуло от ветра и волн, ты подумала: «Альтаир мог ждать тебя в Бюро, мог ждать, пока ты вернешься, думал, что ты вышла подышать свежим воздухом и привести в порядок мысли». Что если он не понял, что ты села на корабль во Францию?       Ты вышла из каюты на верхнюю палубу, смотря на волны, тонкая полоска земли медленно отдалялась. Ты тяжело сглотнула. Пройдет три недели, прежде чем ты увидишь землю. Пройдет еще больше, прежде чем ты вернешься Иерусалим, к Альтаиру.       Ты могла бы написать ему. Письма не дойдут сразу, но…ты не могла оставить все как есть. Ты должна была сказать, что ты не бросила его. Ты не хотела, чтобы он волновался за тебя. ***       Неделя в пути, семь невыносимых дней, казалось, длились целую вечность. Соленый воздух и постоянное покачивание корабля раздражали тебя. Ты пыталась перебить привкус соли на губах водой, но морской воздух чуть ли не впитался в кожу, и никакая еда или напитки не могли избавить тебя от этого.       Ты пыталась написать Альтаиру, пыталась составить хотя бы одно достойное предложение, но… Ты не могла найти нужные слова, не могла описать чувства, которыми хотела поделиться. Чем больше ты извинялась перед листом бумаги, тем больше ты злилась. Почему ты вообще должна извиниться? Альтаир тоже не молчал во время вашего спора. Ему тоже есть за что извиниться.       Ты сжала последний кусочек пергамента и посмотрела на его бездушную коричневую бумагу в поисках ответа. Ты аккуратно сложила ее и сунула в карман. Ты напишешь в другой день, в день, когда у тебя не будут трястись руки от гнева. Ты напишешь ему, когда появиться предмет для обсуждения: люди спасены, ты возвращаешься в Масиаф и хочешь увидеть его после долгой разлуки.       Прошло еще две недели, твое недовольство превратилось в раздражение. Тебе начал нравиться морской воздух, но долгое путешествие начало выматывать. Ты уже была готова сойти на землю, на берег Франции, найти рынок рабов. Ты была готова сделать все необходимое для возвращения своего народа домой, чего бы это тебе не стоило.       Ты сухо кивнула капитану, посмотрела на него, а затем на приближающиеся скалы, белокаменные башни и стены цитадели. Воды сверкали под солнцем своей бирюзой. Такая нетронутая, девственная красота природы. Прежде ты не видела ничего столь же умиротворенного. Но ты одернула себя: здесь торговали людьми, твоими людьми.       Капитан подошел к тебе.       — Мы будем ждать здесь, в доках, как договаривались. Моим людям понадобится несколько дней, чтобы разгрузиться, но места для…посылки места хватит.       Ты посмотрела на него, отметила его спокойствие. Он не переживал. Пока ты платила, его все устраивало.       — Мне может потребоваться не один день. Команда может подождать?       Капитан усмехнулся.       — За такую плату? Я буду ждать столько, сколько тебе нужно, милая.       — Отлично. — ты направилась к трапу. Древесина поскрипывала под тобой, пока ты шла к шумным рынкам, иностранные слова смешались в единый гомон.       Ты бродила от одного рынка к другому, ища название нужного корабля. Там, покачиваясь на волнах, стояло судно, которое отплыло с твоими людьми. Ты наблюдала за «Изабеллой», отмечая, кто остался на палубе и где капитан.       Ястреб высматривал свою добычу, выискивал идеальный момент для удара. И когда он настал, ты тихо растворилась в толпе и скрылась в тени корабля. Ты вытащила самый маленький нож, тонкий метал пробрался между деревом и рамой, раздался едва слышный щелчок. Каждое движение отработанное и аккуратное. Ты пробралась внутрь.       Мужчина сидел, сгорбившись за столом, перо беспорядочно плясало по пергаменту. Ты приставила кинжал к горлу, другой рукой вцепившись в волосы.       Ты резко дернула его за волосы, когда мужчина открыл рот, пытаясь закричать.       — Ну-ну, капитан. Мне бы не хотелось убивать всю команду.       Он горько усмехнулся, но замолчал.       Ты наклонилась вперед, прижавшись к его спине.       — Недавно привезли людей. Где они?       — Рабы? — он попытался глянуть на тебя через плечо, но ты пресекла его попытки, сильнее прижав лезвие. — Я не понимаю. Ты здесь из-за рабов?       — Где? — тебе казалось, что кинжал говорил более чем достаточно о твоем желании поговорить о пустяках. — Ты продал их. Кому?       Он горько усмехнулся, злобно рыкнув:       — Рынок, девочка. Я продал их работорговцу, а он продал тому, кому были нужны рабы. — он сжал руки в кулаки, перо жалобно хрустнуло. — Прежде чем ты перережешь мне горло…я требую ответов.       Ты тихо зашипела:       — Не заслужил. Ты похитил людей…       — Похитил? — он напрягся. — Какое невежество. Эти люди были проданы мне самим правительством. Их никто не «похитил». Можешь бежать обратно к своему хозяину и сказать, что я их честно купил. И честно продал.       Ты нахмурилась.       — Торговля людьми честной не бывает.       Он усмехнулся, покачал головой.       — Мать и дочь… — ты пыталась звучать мягче. — Они были среди рабов?       Казалось, он тоже расслабился, возможно решил искупить вину.       — Было несколько матерей. Одна с дочкой. Они не доплыли. Болезнь забрала их.       — Мертвы… — столько усилий. Ты надеялась, что сможешь вернуть их домой. Она много раз тебе помогала, водила тебя в нужные места, туда, где стража издевалась над людьми. Она спасла не одну жизнь, и ты не смогла спасти ее. — Почему? Почему именно рабы? Почему ты продаешь людей, как скот?       — Ты видишь рабство. Я — цель. — он разжал кулаки, кусочки сломанного пера рассыпались по столу. — Эти люди пропадали. Умирали. Сейчас у них есть цель, задача. Они работают на своих господ, а взамен получают крышу над головой и еду. Какое тебе дело до них?       — Выбор должен быть всегда. — глухо сказала ты. Он был прав. Ты не хотела признавать, но капитан прав. Если бы они остались в Аль-Рахмане, они бы пропали. Никто не заботился о нищих. — Они — мои люди. Я позабочусь о том, чтобы у них был выбор.       — Они скорее всего уже пересекли деревню       — Тогда мне придется открыть охоту.       Он раздраженно вздохнул.       — У них здесь жизнь наладилась. Кто ты такая, чтобы отбирать ее?       Ты гневно втянула воздух, клинок царапнул кожу капитана.       — Кто ты такой, чтобы решать, что им лучше на чужбине?       — Реалист, — фыркнул он. — Но. Ты меня убьешь?       Ты сжала рукоять кинжала.       — Я должна убить тебя. Хочу убить. Но не стану. Если ты когда-либо вернешься в Аль-Рахман, я не буду столь же милостива.       Ты быстро убрала кинжал и выскользнула в окно. Ты растворилась в толпе. Ты пойдешь на рынок. Ты найдешь их. Приведешь домой. Затем найдешь того, кто осмелился продать их, и предоставишь им выбор, который они не удосужились дать другим. *** *Объясняю выбор этого убогого слова: Альтаир использует слово «vigilante», что в игре означает тех самых «сочувствующих», а именно мужиков в черных тряпках, которые помогают Ассасину без официального разрешения. Вот наш многоуважаемый друг и назвал героиню одной из таких «помощничков», время от времени подающих руку помощи страже и беззащитным гражданам.