Орлы и Ястребы

      Охота началась. Они были легкой добычей. Никто не ожидал, что ты — да и вообще кто-либо — придешь искать рабов. Даже работорговцы на рынках думали, что в безопасности. Поэтому, когда ты подходила к ним с капитаном под боком — по сути с переводчиком — и спрашивала, где продаются рабы, они подумали, что ты покупатель. Работорговцы предлагали самый разный товар, дешевую рабочую силу.       Ты убила каждого работорговца. Ты выяснила все, что нужно, но, возможно, из мести покончила с ними. Или, возможно, ты хотела прекратить их «деятельность» раз и навсегда. Ты не думала об этом, не думала о черном и белом, о правильном или неправильном. Ты знала, что они снова купят и снова сбудут свой товар.       Ты посмотрела на капитана и просто сказала:       — Я предупреждала тебя о трудностях. Они не первые и не последние.       Он равнодушно на тебя посмотрел.       — Пока платишь, хоть короля убей, мне без разницы. — капитан сунул руки в карманы, ожидая твоего следующего шага.       — Твое счастье что королевский двор не так уж далеко.       Ты натянула капюшон поглубже, и скрыла лицо шарфом. Все знали, что ты чужая, иностранка, каждый глазел на тебя и быстро отворачивался, стоило тебе грозно зыркнуть в ответ. Тебе нужно было прикрытие получше. Внутренний Наставник Саиф согласился. Но также ты хотела, чтобы тебя видели, знали, что ты здесь. Ты хотела, чтобы они знали — охота началась.       Первый дворянин нашелся рядом с городскими стенами. Он был богатым землевладельцем, его рабы неустанно работали как на полях, так и в поместье. Ты наблюдала, осматривала ферму.       Ты не побоялась подойти к ним. Ты опустилась на колени перед рабом и предложила воду из фляжки.       — Мне жаль. Я должна была приехать быстрее.       Она посмотрела на тебя, дрожащими руками приняла флягу.       — Все будет хорошо. — ты говорила тихо, как мать с ребенком, защитник с защищенным. — Я отвезу тебя домой.       Она вздохнула и закрыла глаза. Слезы скатились по ее обветренным щекам.       — Спасибо. Моя семья. Я потеряла их. Я даже не знаю, где они.       — Они — рабы? Их продали?       — Да. — она сжала твою ладонь. — Пожалуйста. Найдите их. Я не могу уйти без них.       Ты честно поклялась:       — Я найду их. Я найду их всех.       Ты посмотрела на других рабов. Они не смотрели в твою сторону, но ты чувствовала любопытные взгляды своей кожей. Ты поднялась на ноги и громко выкрикнула:       — Я найду всех, и все они вернуться домой. В Аль-Рахман. Этот капитан отвезет нас.       — Они напуганы, — пробормотала женщина, понурив голову.       Ты вздрогнула, отметив, что некоторые действительно напуганы. Другим же было все равно. Они продолжали работать, будто бы тебя здесь вообще не было.       — Я убью любого, кто встанет у нас на пути.       Мужчина встал, осмелившись.       — А те, кто хотят остаться?       Ты спокойно спросила, приподняв бровь:       — Ты хочешь остаться здесь?       Он поднял руки вверх, пот заблестел на коже.       — Здесь я не знаю голода. Здесь я не знаю холода. Я работаю, они платят. Едой, одеждой, кровом. Ты предлагаешь мне снова попрошайничать на улице.       — Оставайся здесь, если хочешь. Но те, кто вернуться в Аль-Рахман со мной… — ты стиснула зубы, сердце екнуло от их взглядов, полных надежды. Ты знала, что они страдали. Ты делала все, что было в твоих силах. Давала им деньги, когда у тебя была возможность. Но Аль-Рахман продал их. Избавился. — Те, кто вернуться со мной больше никогда не будут страдать. Аль-Рахман — наш город. Он принадлежит нам. Не дворянам. И мы возьмем то, что по праву наше, если это будет необходимо.       Ты пообещала им. Пообещала будущее.       Большинство из них подошли к тебе, отбросив лопаты и мотыги господ. Некоторые колебались, страх одолел их. Пара рабов из других стран тоже решили присоединиться. Но ты не заставила их. Это был их собственный выбор. Их жизни были на кону. Ты в любом случае не могла гарантировать им безопасность. Но ты могла гарантировать им защиту.       Первый «улов» прошел удачно. Господа не были довольны. Они отправили стражу искать похитителя. Или же искать похищенных. Ты убила тех, что нашли корабль и тайком разместила тела на пороге дворянина, который послал стражников.       Ты издали наблюдала, как господин обнаружил их, призвав еще больше стражи, чтобы узнать, кто осмелился пойти против него. Он был достаточно глуп, чтобы поверить, что это был другой дворянин, что это был какой-то богатый идиот, рискнувший бросить ему вызов.       Каждую ночь ты повторяла свою «ловлю», а каждое утро очередной господин созывал стражу и заявлял, что его ограбили. И каждый раз один дворянин указывал на другого. Это было тебе на руку. Если они будут обвинять богатеньких и зажиточных, то тебя попросту не заметят и не станут искать.       Когда осталась лишь последняя группа рабов, ты отправила письмо Альтаиру в Масиаф. Маленькое, короткое, в котором ты просто написала, что возвращаешься. Ты не могла рассказать ему о крови, запачкавшей твои руки по шею. Ты не могла рассказать ему о том, что ее будет еще больше.       Ты не могла рассказать ему, как тяжело было уезжать и оставлять его. Ты не хотела, чтобы он волновался еще больше. Но ты скучала по нему, весь месяц вашей разлуки скучала по нему. Шесть недель, если посчитать. Ты отправила птицу, с глупой надеждой смотря на удаляющийся силуэт.       — Уже почти дома, — прошептала ты, будто Альтаир мог услышать.       Ты отвела последних к докам, тем же путем, что и остальных, так же пообещала им безопасность. Дворяне наконец-то проявили зачатки ума, собравшись вместе — они поняли, что это не свои.       Ты сошла с корабля на землю и достала свой меч. Ты быстро оглянулась на рабов, худых и сломленных, глаза ужасали своей пустотой.       — Будет нелегко вернуться в Аль-Рахман — те, кто вас продал, все еще там. — ты посмотрела на дворян, благополучно скрывшихся за рядом стражников. — Господа держаться за свои сокровища и богатства до самого конца.       Один из дворян вышел вперед, лицо покраснело от ярости. Даже без перевода капитана, ты знала, что он говорил:       — Верни, что взяла, воровка. Они наша собственность.       — Они никому не принадлежат. Они принадлежат Аль-Рахману, а Аль-Рахман принадлежит им. — ты шагнула вперед, сапоги стучали в такт твоему сердцу. — Я верну их в свои дома. И я убью всех, кто встанет у нас на пути.       Ты едва могла вспомнить саму битву, пение стали и железа. Они надеялись, что броня защитит их, но твои клинки с легкостью находили слабые места и бреши. Твердый металл к мягкой плоти. Дворянин не посмел остаться здесь, лишь пара каких-то идиотов застыла на месте. Их было проще всего убить, пусть они и сопротивлялись. У них не было и половины твоих навыков, и тебе даже стало немного жаль этих неумех. Они так отчаянно пытались удержать своих рабов, что в итоге умерли за них.       После боя ты вернулась на корабль и кивнула капитану. Он взял курс домой, к гладким и высоким стенам Аль-Рахмана и его многочисленным садам. Ты едва могла вспомнить, как выглядел твой дом. Прошли месяцы с тех пор, как ты видела родные берега, и куда больше с тех пор, как ты ходила по родным улочкам. ***       Путь был труден. Люди были сами по себе, моряки слишком заняты кораблем, чтобы позволять себе отвлекаться. Капитан разговорчивым человеком не был, поэтому ты была единственной, на кого они могли положиться. И ты делала все, что было в твоих силах. Предоставляла им одеяла долгими и холодными ночами, еду, когда люди были голодны.       Они пели песни, которые напоминали им о доме; хор голосов поднимался над плеском воды и скрипом досок. Их слова и слабые улыбки убедили тебя окончательно в правильности своего поступка.       Ты оперлась о мачту. Усталость, казалось, камнем придавливала к земле. Три недели в пути и Аль-Рахман снова покажется на горизонте. Ожидание было мучительным.       Женщина мягко сжала твое плечо.       — Тебе что-нибудь нужно?       Ты улыбнулась, в глазах защипало.       — Я в порядке. Но спасибо.       — Многие из нас потеряли надежду тогда, — пробормотала она, ее рука спала с твоего плеча. — Некоторые даже не добрались. Остальные… Я думала, что больше никогда не увижу своего сына. Но благодаря тебе…       Ты посмотрела на темную гладь воды, на беспокойно бьющиеся о борт волны.       — Я сделала то, что должно. Но не все. Я обязательно это исправлю. — ты оставила их. Ты спасла их после, да. Но если бы ты была в Аль-Рахмане с самого начала, никто бы не умер.       — Ты уже так много сделала. Я не хочу застать твою гибель. — она подошла к тебе, боясь заглянуть в глаза. — Что бы тебе не понадобилось, мы с радостью тебе поможем.       Ты слабо пробормотала:       — Мне нужна лишь ваша свобода. — ты отвернулась от моря и увидела маленькое пятнышко города на горизонте. — И наш дом.       Пятнышко увеличивалось, соль начал постепенно сменять сухой песок. Городские стены отражали солнце, светились под его лучами. Ты улыбнулась.       — Капитан. — ты быстро подошла к нему. Откинула капюшон и по-доброму сказала:       — Все мое теперь твое.       Он фыркнул, но уголки его губ слегка приподнялись.       — Очень на это надеюсь. Я буду в порту. Не заставляй меня искать тебя…       Ты усмехнулась и натянула капюшон.       — Я расплачусь, капитан. Не сомневайся.       Его угроза таковой не была. Они видел, как ты убила стражу ради кучки «рабов». В его глазах ты была безумной идиоткой. Капитан не посмеет бросить тебе вызов. Но он также видел твою доброту. Ты спасла никому не нужных нищих. Так что оплата была лишь делом времени.       Ты привела людей обратно в город, найдя дома, которые были готовы их принять за определенную плату. Люди остались там, не хотели, чтобы ты уходила, но спокойно отнеслись к твоему уходу. Они доверились тебе, твоим словам. После такого долгого пути о недоверии не могло быть и речи.       Главные ворота остались позади. Раньше городу всегда было чем тебя удивить, чем-нибудь приятным. Но сейчас тебя встретила лишь пустынная улица; Аль-Рахман еще не успел оправиться от деяний Тамплиеров. Ты шла по знакомым улочкам и взобралась на самый высокий минарет.       Орел взлетел, предупреждающе заклекотал, но после признал тебя. Он приветственно крикнул. Тебе нечего было дать ему, но орел, казалось, не особо возражал. Он смотрел на Аль-Рахман вместе с тобой. Два охотника, один город.       Ты наблюдала за дворянами и богатыми торговцами, запоминая их лица и привычки. Каждый день одно и тоже. Тебе это было на руку, так было куда легче запомнить стражников и их слабости. Когда ты увидела все, что хотела, ты прыгнула вперед. Сено снова закололо твои щеки.       Ты шла к своему дому, желание вернуться к удобствам оседлой жизни пересилило все остальное. Но когда ты спрыгнула вниз, поняла, что здесь есть кто-то еще. Ты надеялась, что это Альтаир, но зайдя внутрь тупо уставилась на незнакомца.       Рафик за прилавком посмотрел на тебя. Он выглядел таким же удивленным, как ты.       — Добро пожаловать. Ты, должно быть, она?       Ты выпрямилась и напряглась.       — Та, кто живет здесь? Да, это я.       Он поднял брови, внезапно занервничав.       — Мои извинения. Мне показалось, что сейчас ты полностью принадлежишь Ордену. И живешь в Масиафе. — что-то в его тоне, в том, как он говорил, встревожило тебя. Рафик ждал ответов. Он проверял тебя на верность Братству.       Ты сложила руки за спиной и зашла дальше в дом. Ты глянула на полки, твои безделушки все еще лежали на своих местах.       — Хорошо, я рада, что никто не додумался это выбросить.       Ты услышала тихий смешок.       — Такой чудесной коллекции не место на помойке.       Ты улыбнулась, но улыбка тут же спала с твоего лица. Ты подошла к стойке.       — Мне нужна информация. Дворяне, живут здесь, в городе. Что тебе известно о них?       — К делу. — выпрямился он, положив ладони на прилавок. — Дворянство обрело значительный вес в городе благодаря Тамплиерам. Их верность Европе возросла. Франция. Италия. Они стремятся расширить торговлю как на суше, так и на море. Большинство из них разбогатело, но пока мы не можем сказать на чем именно.       — На рабстве, — сказала ты. — Теперь о Тамплиерах. Кто у них главный?       Он слегка ошалело посмотрел на тебя, опешив от твоей наглости.       — Тагир. Он недавно был в гостях у одного из самых богатых дворян. Нассар торгует специями и поставляет припасы Крестоносцам. Но Тагир уехал неделю назад. Я не знаю, когда он вернется.       — Тогда придется заняться не им, а его господином. — ты спокойно отошла от него. — Я отдохну здесь и уйду утром. Если ты не возражаешь, конечно.       Он положил руку на сердце и склонил голову.       — Этот дом и твой тоже, Сестра.       Ты учтиво склонила голову в ответ. Ты подошла к журчащему фонтану у стены. Ты сбросила ремни и оружие, отбросив их в сторону, выскользнула из робы. Ты не могла вспомнить, когда ты стирала ее последний раз. Тревога и беспокойство не давали тебе этого сделать на корабле.       Ты сняла последние тряпки и начала их отстирывать. Ты соскабливала грязь не только с ткани, но и с себя. Ты терла лицо и руки, холодная вода приятно остужала горячую кожу. Но ты остановилась и положила руку на живот, на едва заметную округлость. Ты не заметила ее под бесчисленными слоями одежды.       Ты одернула себя, снова погрузив руки в фонтан. Сколько времени прошло? Два месяца? Может быть больше? ***       Ты плохо спала этой ночью. Не только из-за твоего обещания народу Аль-Рахмана, но и из-за осознания…если ты умрешь, прервется не только твоя жизнь. Также ты не была уверена, знал ли Орден о произошедшем во Франции. Ты не была уверена, знал ли Альтаир о твоем предательстве. Он еще не прибыл, но с другой стороны он мог остаться в Масиафе и ждать твоего возвращения.       Утром ушла из Бюро, не поговорив с рафиком. Он уже дал все, что тебе было нужно. Ты знала, что городская знать продала своих горожан ради прибыли. Ты знала, что они работают с Тамплиерами. И это знание помогло тебе определить настоящего врага. Ты предоставишь им возможность исправить ошибки, и если они потерпят неудачу, ты сделаешь то, что будет лучшим для Аль-Рахмана.       Ты наблюдала за дворцом и стражей; патрули особой осторожностью не отличались. Они думали, что в безопасности, что в Аль-Рахмане все спокойно. Их глупость была тебе на руку. Чем меньше крови, тем лучше.       Орлиное Зрение помогало тебе сбросить оковы мира, стен и зданий, помогало увидеть стражников и просто проходящих мимо людей. Тебе нужен лишь он. Нассар. Он с легкостью получал желаемое. У него не было никаких причин для страха за свою жизнь.       Ты взобралась на стены, гладкие и каменные, избегая патрулей. Орлиное Зрение снова замерцало перед глазами, показывая, куда сдвинулись фигуры на шахматной доске. Нассар сидел в своем кабинете, сгорбившись над столом и строча на пергаменте. Вокруг не было ни единого стражника, способного защитить господина в случае опасности.       Ты открыла резные ставни и тихо скользнула внутрь. Ты притаилась, наблюдая за своей добычей. Он ничего не подозревал. Нассар напряженно что-то строчил. Ты приставила лезвие к его горлу, перо остановило свой бег.       — Нассар. Ты продал своих людей в рабство ради золота. Ты забрал их из их домов. Ты забрал слабых и больных, не заботясь о том, что они могут умереть, так и не доехав.       Он резко сглотнул, перо упало на стол.       — Те люди…       — Твои люди. Люди Аль-Рахмана. — лезвие сильнее прижалось к коже. Ты знала, что твои следующие слова повлекут за собой, знала, что он наверняка захочет отомстить. — Золото, обагренное их страданиями, теперь принадлежит им. Двое суток. Откажешься от всего, что у тебя есть. Золото. Драгоценности. Шелка. Они принадлежат народу. Если ты не расстанешься со своими богатствами — расстанешься со своей жизнью. Выбирай.       Ты отпустила его, и быстро выпрыгнула в окно. Он едва ли успел увидеть тебя. Лишь мельком, глаза, капюшон и шарф. Но этого было достаточно. Он понял — это не шутка.       Ты ушла задолго до того, как вызвали стражу. Ты возвышалась над городом, словно каменная статуя, взирающая на Богатый Район. Приказ Нассара был предсказуем. Город закрыт. Никого не впускать и не выпускать. Ты знала, что он попытается найти тебя, что он не станет отказываться от нажитого. Но у него было двое суток. Достаточно, чтобы отказаться, недостаточно, чтобы найти.       Ты увидела достаточно и покинула дворец. Солнце садилось. Ты вернулась в Бедный Район, в дом своего детства. Ты спрыгнула вниз и глубоко вдохнула сладкий запах горящих благовоний сандалового дерева. Ты подошла к фонтану и ополоснула лицо.       Ты услышала шаги, повернулась и увидела его. Ты тихо вздохнула.       — Альтаир.       Он тяжело на тебя посмотрел.       — Нам нужно поговорить. Наедине.       Ты посмотрела за его спину. За прилавком стоял рафик.       — Да. Пойдем. — ты повернулась и взобралась наверх, ожидая Альтаира.       Он крепко сжал твой локоть и увел от Бюро.       — У меня не так много времени. Меня ждут. — Альтаир внезапно остановился, посмотрев на Бюро. — Ты нарушила законы Аль-Муалима. Ты пошла против Кредо. Если ты продолжишь в том же духе, я не смогу тебе помочь.       — Альтаир. Все, что я сделала…       Он положил руки тебе на плечи и легонько встряхнул.       — Скажи мне, что это ложь. Что ты не вырезала столько людей во Франции.       — У меня не было выбора.       — Та, кого я знал, нашла бы способ. Она бы не косила жизни без нужды. Что случилось с той, что отговорила меня от убийства стражника? — он разочарованно нахмурился. — Ты забыла учения своего отца?       Стыд и ярость слились вместе.       — Невинные жизни были под угрозой.       — Да? Разве ты не угрожала знати? — он наклонился вперед, пытаясь заглянуть под тень твоего капюшона. — Орден объявил тебя предателем. Если ты немедленно отправишься в Масиаф, Аль-Муалим проявит снисхождение. Саиф сможет убедить его.       Ты отшатнулась от него и покачала головой. Ты впилась ногтями в ладони, глубоко вдыхая и выдыхая.       — Я пообещала своим людям. Пообещала им дом. Пообещала, что люди, которые их продали, заплатят за содеянное.       — Ты подвергаешь Братство риску. Ты подвергаешь себя риску. — он отвернулся. — Я не смогу защитить тебя от Аль-Муалима, если ты это сделаешь.       — Мне не нужна твоя защита. — ты подняла подбородок. Ты приосанилась, но под его взглядом сжалась, почувствовав себя слабой и жалкой. — Я должна завершить начатое. Уж ты-то должен меня понять. Этим людям нужен защитник. Разве не это — цель Ордена?       — Мир — наша цель. — Альтаир осмелился шагнуть к тебе. — То, что ты делаешь, несет лишь разруху. Ты обречешь их всех на смерть. — он коснулся твоего лица теплыми ладонями. — Мне нужна женщина, в которую я влюбился. Мне нужна та, кто верила, что каждая жизнь важна.       Глаза защипало, ты быстро заморгала.       — Я не могу…       Уголки его губ упали вниз, и он нахмурился.       — Дети умирали, Альтаир. Мать отделяли от ребенка, и они служили у разных господ. — ты покачала головой, он отпустил тебя. Альтаир шагнул назад, брови сдвинулись на переносице. — Я не могу покинуть родной город, пока не удостоверюсь, что он безопасен. Знать наживается на страданиях людей, которых они поклялись защищать.       — Все не так просто. — он закрыл глаза. — То, что было во Франции, не прошло без последствий. Если торговые пути закроют, пострадают все.       Ты попыталась успокоиться, попыталась проигнорировать зияющую пустоту в груди.       — Они не должны были продавать своих людей.       Ты стиснула зубы и чуть не всхлипнула, но вовремя остановилась:       — Аль-Муалим может сделать со мной, что ему вздумается. Но сначала я разберусь с Аль-Рахманом.       Он отвернулся и натянул капюшон, тень скрыла ледяное разочарование.       — Я должен идти. Миссия безотлагательная.       — Альтаир.       Он остановился и оглянулся через плечо, лицо все еще было скрыто.       Так много мыслей в голове, но так мало слов. Ты хотела сказать ему, что жалела о своем уходе, что не попрощалась, что не послушала его совета. Ты хотела пойти с ним. Ты хотела выложить ему все, как на духу. Но не смогла. Ты хотела, чтобы он остался с тобой, но знала, что у него есть свои дела.       — Прости меня.       Он отвернулся и шагнул к краю крыши.       — Мертвым не нужно прощение. Береги себя. — Альтаир спрыгнул, белые одежды утонули в желтом сене.       — Прости меня, — пробормотала ты снова. Ты не сказала ему о ребенке — знала, что он не сможет уйти. Он не позволил бы тебе рисковать своей жизнью, жизнью ребенка. Особенно без него.