Виновный
🃏POV Микки🃏
Микки не мог дышать. Какого хрена он натворил? Затеяв эту дурацкую проклятую игру с Галлагером… Меряясь хуями и обмениваясь улыбками, целуясь! Он был бестолковым изменщиком! Ладно, он никогда раньше не встречался с Джокером, и «вместе» — слишком расплывчатый термин для их отношений. Они никогда даже не обсуждали, что между ними происходит, что они значат друг для друга. Существует ли между ними что-то, кроме непреодолимого желания трахать друг друга до потери сознания. Но Галлагер… Что, чёрт возьми, Микки с ним делать? Он точно знал, что был чертовски влюблён в него. Он никак не мог выкинуть его из головы. И эти поцелуи… Их невозможно было описать словами. Микки прислонился к двери, борясь с порывом собственного сердца. Его тянуло в двух разных направлениях. Нужно было просто продержаться до завтрашней встречи с Джокером и выложить все карты на стол. Может, сказать ему, что он не может пойти из-за Йена? Но Йен… он ведь тоже с кем-то встречается, не так ли? Микки упал на пол и потянул себя за волосы. Он понятия не имел, как быть. Он только знал, что чувствует себя плохо, поступая так с Джокером, но как же хорошо было заниматься этим с Йеном. Один лишь его поцелуй… Микки застонал и провёл рукой по паху. Он не мог этого вынести; секрет будет пожирать его, пока не возьмёт верх. Он быстро полез в карман шорт за телефоном и набрал номер Джокера, не имея ни малейшего представления, что сказать. Гудок длился лишь мгновение, прежде чем он услышал грубый голос на другом конце, всегда звучащий так, будто Джокер накрыл телефон полотенцем и говорил через него. — Ах, а вот и мой малыш… Микки чуть не расплакался и не смог сдержать дрожь в голосе. Он так сильно прикусил губу, что почувствовал вкус крови, но всхлипы всё равно вырвались. — М-мне так жаль, Джокер… Джокер оставил милую болтовню и перестал именовать его прозвищами, его голос стал жёстче: — Мик, в чём дело? — Я, блядь, не хотел, — он снова всхлипнул и потёр лицо. — В один момент мы просто разговаривали, а в следующую минуту… — Тебя кто-то обидел, детка? Скажи мне, и я надеру им задницы. Гнева и беспокойства в этом голосе было достаточно, чтобы заставить Микки заплакать, и он заплакал. Слёзы потекли по щекам, он сердито смахнул их. От этого ему стало только хуже. Он чувствовал себя таким виноватым из-за всего случившегося. Влюблённость и флирт. Это было глупо. — Н-никто меня не обидел, — выдохнул он через мгновение. — Это я, я сделал кое-что идиотское. Так чертовски тупо. — Успокойся. Это не может быть настолько плохо, — Джокер пытался рассуждать здраво. — Дело в моём соседе. Кажется, мне даже нравится этот ублюдок, — Микки усмехнулся. — Он постоянно флиртует со мной и поддразнивает. Все эти его сексуальные инсинуации, и я, блядь, повёлся на них. Он ждал от Джокера взрывной реакции: криков, слов о том, что он изменил, и что он был нехорошей маленькой члено-шлюшкой. Что он, вероятно, сам напросился. Что ему вообще наплевать на Джокера. Микки не хотел слышать эти слова, он не хотел отпускать того единственного человека, который снова заставлял его что-то чувствовать. Джокер, задержавший дыхание во время тирады Микки, выдохнул и усмехнулся. — Ах, сладкая мордашка, и это всё? Я знал, что тебе нравится твой маленький сосед, и я сказал тебе, что знаю и не возражаю. Микки сморгнул подступившие слёзы. — Т-ты не злишься? — А с чего бы мне злиться? Я думал, что кто-то причинил тебе боль, всё остальное — мелочи жизни. — Но ты даже не знаешь, что я сделал, — сказал Микки решительно. Как кто-то может быть настолько понимающим? Неужели это вообще реально? Этот парень настоящий? — Это ничего не изменит для меня, Мик, но расскажи. — Э-э… мы вроде как показали друг другу наши причиндалы… в процессе игры в угадайку. Это, бля, так по-гейски, но я согласился. Играли на желание, и я победил. Он слышал тяжёлое дыхание на другом конце линии, и оно звучало так же, как и у Йена. Чёрт, похожие звуки Йен издавал, когда Микки дрочил себе. И в процессе он не сводил глаз с обнажённой груди Йена — твёрдой и мускулистой, с нежной кожей, покрытой веснушками. Его большие руки, которые Микки хотел чувствовать повсюду, длинные пальцы, способные дотянуться до всех потаённых мест. Йен получал удовольствие от издаваемых Микки звуков. Вцепившись в кресло и тяжело дыша, почти умоляя о возможности открыть глаза. — И что же выиграл мой малыш? Джокер сделал акцент на «мой», и это заставило желудок Микки сжаться нехорошим образом. — Я сказал ему, что хочу поцелуй, — наконец признался он, мысленно блокируя образы и ощущения. — И как это было? Отвечай честно, Мик. Если ты солжёшь мне, я буду чертовски зол, — зарычал Джокер, понизив голос. Микки опустил взгляд, чтобы убедиться, насколько твёрдым он всё ещё был. Ноющий и влажный член, дырочка, умоляющая, чтобы её растянули и наполнили, жёстко выебали и сделали мокрой. Он нуждался в этих длинных пальцах, потирающих его простату, дразнящих его. У него уже так давно не было ничего подобного. Уже много лет его не трахали хорошо и правильно, и он отчаянно нуждался в этом, жаждал этого, и это сводило его с ума. — Мик! — прорычал Джокер. — Как это было? Он облизнул губы и честно ответил: — У меня сейчас так стоит из-за этого. Лишь поцелуй, его маленький язычок и, блядь, у меня такой стояк. И мне чертовски жаль! Джокер издал одобрительный звук. — Поработай над этим для меня. Микки заморгал от удивления и крепче вцепился в телефон. — Что? — Достань свой член и дрочи, пока не кончишь, — дал указания Джокер, — хочу тебя послушать. Микки уже слышал это сегодня… Он выбросил эти мысли из головы, схватил упавшую с кровати смазку, стянул с себя шорты и трусы и отшвырнул их ногой. Микки слушал, как Джокер хрипло дышит ему в ухо, пока брызгал смазкой в правую руку, он прикусил губу во время первого прикосновения. — Твою мать! — застонал он, когда его рука почти задымилась оттого, с каким жаром он взялся за дело. — Хороший мальчик… — похвалил Джокер, горячо смеясь в трубку. — Тебе хорошо, малыш? М? Так приятно и скользко. Микки кивнул, сосредоточившись на ритме: от основания к кончику, провернуть запястье и заставить ноги дрожать, затем повторить. Он тяжело дышал, так сильно желая просочиться через телефон и объездить Джокера жёстко и быстро. — Как было бы чудесно, если бы я был рядом, да? — спросил Джокер. — Ты бы позволил мне прикоснуться к тебе? Заставить тебя чувствовать себя так хорошо, что ты никогда не захотел бы уйти от меня? — Да… чёрт возьми, да! — застонал Микки, принявшись наглаживать ствол ещё быстрее. Он внимательно слушал Джокера, но перед собой мог видеть только губы Йена, требующие его губы. Йена, крепко прижимающегося к его рту, жадно и ловко проскальзывающего языком внутрь, выворачивающего его наизнанку. — Ты ведь думаешь о нём, не так ли? — М-м-м… — простонал он, но не так испуганно, как хотелось бы. — Чёрт возьми, я хочу тебя. — О, вот как? — решительно спросил Джокер. — Сделай так, чтобы я тебе поверил. Микки с силой вытолкнул образ Йена из своей головы. Ему нужно было сосредоточиться на Джокере. Он мысленно вернулся к скульптурной груди, потрясающему прессу, этому чудовищному члену и всем вещам, которые он хотел сделать с ним. Он поднял задницу от пола и толкнулся в свою руку. — Хочу, чтобы ты был на мне, — пыхтел он, двигая рукой быстрее, но это не сработало. — Везде на тебе, малыш? — По всему… — выдохнул он. — По всему моему телу. Твои руки и… чёрт, твой рот, — его собственные руки устали, но это всё равно не помогало. — Ты знаешь, что тебе нужно, Мик. Сделай это, — настаивал Джокер. Микки точно знал, что он имеет в виду и что ему нужно. Он отпустил свой член и поставил одну ногу на кровать, а другой упёрся в пол. Его рука дрожала, когда он провёл скользкими пальцами между ягодиц, потирая вход. — Я хочу, чтобы ты это сделал, — простонал он. — Потрогай себя, пожалуйста! — он почти плакал. — Мне нужно услышать, как ты, блядь, кончаешь, — он просунул один палец внутрь, поражённый тем, каким тугим он был. Прошло так много времени. — Чёрт… — он погрузился глубоко, прокладывая путь для второго пальца, который он добавил почти сразу. — Пожалуйста, Джокер, пожалуйста! Джокер рассмеялся. — Для тебя — всё что угодно, — хмыкнул он в трубку, прислушиваясь к своему мальчику. Микки почти кончил, когда Джокер тяжело задышал, начал стонать и хвалить его. Он поднял ногу выше и скользнул пальцами глубже. Его средний палец был едва ли достаточно длинным, чтобы достать до простаты, но одно это прикосновение послало ударную волну удовольствия по его телу. Он начал лепетать, бессвязно бормотать и умолять. — Джокер, пожалуйста… ты мне так нужен. Я не могу… мне нужно, чтобы ты меня трогал! — скулил он. — Хочу, чтобы ты меня трахнул. Джокер одобрительно зарычал: — Такой хороший, Мик. Так чертовски хорош для меня. Такой красивый. — Я близко! — Микки дёрнул кулаком, и похвала продолжилась. Он хотел быть таким для Джокера. Быть хорошим. Выглядеть красивым, потому что он заставлял его чувствовать себя именно таким. Желанным, сексуальным, тем, в ком нуждаются. — А ты? Потому что мне нужно… — Нет, подожди меня, малыш! — потребовал Джокер, ещё громче рыча в трубку. — Я уже почти, сладкий мальчик, почти… Если он собирался продержаться дольше, то должен был убрать пальцы от своей простаты. Он ласкал себя внутри, стараясь не задевать её, пока медленно дрочил и слушал Джокера у своего уха. Теперь его дыхание было тяжёлым, настойчивым, и Микки знал, что они оба были уже на грани. — Ах… кончи для меня, Мик! — велел Джокер. Микки снова задел этот нерв глубоко внутри себя, и всё случилось. — Прямо там… бля, прямо там! Да, да! — он толкнулся в кулак и кончил, останавливая движение пальцев и прислушиваясь. — Блядь… так охуенно туго! — Джокер застонал и зарычал, кончая. Тяжело дыша, повторяя имя Микки снова и снова. И, чёрт возьми, Микки хотел быть там, чтобы увидеть это. Не разговор по телефону, не фото, не видео. В действительности. Где он мог потрогать, попробовать на вкус, поиграть и отдаться. Микки подождал, пока перестанет задыхаться, и наконец смог заговорить, когда его сердце прекратило стучать в ушах. — Бля, это было здорово, — Микки усмехнулся, всё ещё держа телефон плечом: одна рука была липкой от смазки, другая — в сперме. — Да, так и было, Микки. Ты покажешь мне это завтра? — Это то, чего ты хочешь? — осторожно спросил он. — Я хочу всего этого от тебя, Михайло. Хочу твоё тело, твой разум, твоё сердце. Ты отдашь это мне? Откуда Джокер знал, что его так зовут? Только немногие избранные люди знали это! Он ненавидел своё полное имя, всегда ненавидел. До этого момента. Слушая, как Джокер использует его в этом контексте. Но Джокер говорил о его сердце… он хотел этого? А сам он хотел этого с Джокером? Как, чёрт подери, он должен был узнать об этом к завтрашнему дню? — Не отвечай сейчас, Михайло. Просто встретимся завтра. Я пришлю тебе адрес, и ты уже будешь знать, что я найду тебя. — Эй, подожди… — Я достаточно долго ждал тебя, любовь моя. Пришло время превратить эту фантазию в нашу реальность. Телефонный звонок закончился без прощания, и Микки потерял дар речи. Он был так смущён. Всё это началось как секс, способ отвлечься. Встретиться один раз, потрахаться. Переспать снова, если оно того стоило. Только не это, только не эмоции. Не разрываться между двумя парнями, которые хотели его, и которых хотел он. Тяжело вздохнув, он отбросил телефон в сторону и забрался в постель. Ему было наплевать на беспорядок, просто хотелось спать, отключиться от всего этого.🃏🃏🃏