***
Два скелета стояли друг напротив друга на достаточно большом расстоянии, с азартом смотря на аппонента. Резкий рывок вперед — чернильный скелет быстро побежал на белого, на ходу вынимая из кармана нож и размахнувшись им. Высокий лишь хмыкнул, а затем с легкостью увернулся от удара. ПаперДжем вновь размахнулся, выгнувшись при этом спине, на что Фреш невольно засмотрелся и успел увернуться лишь в последнюю секунду. — Теряете настрой, «Мистер» Фреш! — хмыкнул Джем, вновь размахиваясь для удара. Свежему срочно пришлось увеличивать между ними расстояние. — А я только разогреваюсь, — хмыкнул в ответ светофор, перебросив из руки в руку биту — свое полюбившееся оружие. ПиДжи вновь ринулся на него, но теперь уже Фреш наносил удар, стремительно и быстро. Пи еле успел увернуться — не ожидал такого напора от соперника. Но тут же влившись, бил в ответ, стараясь нанести хотя бы какой-нибудь удар или, минимум, задеть его. И это удалось! Куртка свежего была надорвана сбоку. Тот объявил передышку и остановился. — Неплохо. Но нужно еще больше потренироваться. Иначе, если ты не сможешь своего отца завалить и во второй раз, то я точно на улице останусь, — выдохнул светофор, достав из сумки, что валялась неподалеку, бутылку воды, — будешь? — он протянул ее племяннику. Тот с удовольствием принял ее и выпил до дна тут же. К счастью, Фреш и это предусмотрел, достав и вторую бутылку, отпивая немного. — Спасибо, Фреш. — Не за что, мелкий, — махнул рукой полумутант. — Ну хватит, мне уже четырнадцать! — возмущенно вскликнул ПаперДжем, по-детски надув губы. — Для меня ты всегда будешь мелким, ПиДжи, — хихикнул свежий. Подросток посмотрел на него, посмотрел, а затем улыбнулся. Обнял и вцепился в куртку, все также лыбясь. Светофор обнял его с ярко-фиолетовым румянцем, в душе крича. Ну вот надо было, надо было втрескаться в своего племянника! А ведь все начиналось нормально, замечательно! Они тусовались, веселились, а потом… А потом он понял, что отношения «дядя-племянник» сначала перешли на «кореш-кореш», а после… А после на «зафрендзоненный-кореш». И если в первое время свежий ограничивался лишь объятиями, прижамая покрепче, а затем уже чуть ли не руку себе грыз, чтобы не тронуть как-нибудь это чудо излишне. Он и хотел, и боялся своих желаний, постепенно перераставших во что-то большее. — Фреш, все окей? — подросток отлип от друга, посмотрев на него. Звезда превратилась в песочные часы. — Д-да, знаешь, я, все же, наверное немного устал, — заикаясь, выдал свежий. — Ох, да у тебя жар! — воскликнул Папер, прикладывая руку ко лбу. — Тебе срочно нужно к дяде Оутеру! — схватив за руку, Джем рывком понесся по городу, уволакивая за собой несчастного. О, лучше бы это был действительно жар, и вся влюбленность — бредом в горячке. Но нет, Фреш здоров, к сожалению. А значит, подобные мысли будут преследовать его и дальше. Черт! — Папа! Папа! — Папер ворвался в свою комнату так неожиданно и так резко, что у Инка из рук выпали спицы, которыми он пытался связать свитер из синих нитей, а у Эррора, который пытался уже битый час нарисовать лицо хотя бы свое, карандаш переломился от напряжения. Художник взглянул на ребенка растерянным взглядом. {отсылка} — Сахарок, что случилось? — И почему ты вот ЭТОГО чуть ли не за шкирку тащишь? — прыснул Глюк, захохотав, на что получил легкий толчок в бок. — У Фреша температура поднялась, он болен! Так и знал, что надо было ему одеться потеплее в тот прохладный день! — Просто отведи его к Оутеру, уверен, что ничего серьезного нет, — махнул рукой чернокостный, продолжив рисование новым карандашом, что лежал рядом. Чернильный на это кивнул. — Ладно, пап, — согласился Пи, потащив дядю к лекарю. — Что с ним? В последнее время сам не свой, — пожал плечами радужный, вновь пытаясь связать хоть рядок, — да как ты это делаешь?! — А как ты рисуешь?! — парировал глючный, улыбнувшись, отложив преметы спора в сторону, как и другой. — Ничья? — Ничья, — вздохнул Инк, пожав цветастую руку. Та резко вдруг потянула коротышку на себя, опрокидывая. — Эррор?! — Я просто хочу отдохнуть, — выдал тот, поворачиваясь на бок, продолжая прижимать к себе Инка. Чернильный обнял его, расслабленно улыбнувшись. — Ладно, давай, — ласково сказал он, погладив обнимающего по голове, — моя любимая Глючка-Колючка ~ — Моя сладкая зефирка ~, — проворковал в ответ чернокостный, прикрывая глаза. Нет, он не собирался спать или даже дремать. В голове сотнями витали догадки о поведении Фреша.«Надо будет с ним поговорить…»
***
Чуть ли не задыхаясь, БлуБэрри резко проснулся, сев. По глазам от недавнего кошмара потекли слезы. Даст встал двумя секундами позже, так как спал довольно чутко. Протерев глаза, он увидел проснувшегося Блу и тут же сел, обняв его. — Ягодка, Блу, тихо, тихо, успокойся, звездочка моя, все хорошо, все хорошо! Я рядом, это все — только ночной кошмар, со мной, Спринклом и другими всё в порядке! — восклицал он, поглаживая голубоглазого, плачущего по спине, пока тот медленно приходил в себя. Спринкл, спавший в небольшой кроватке сбоку от родительской, проснулся и вскарабкался на кровать, также обняв маму. Он был умным и прекрасно знал о его кошмарах. — Мамочка! — воскликнул он громко, но грустно. Бэрри словно тут же очнулся, посмотрел на свою семью, улыбнулся и продолжил плакать, теперь уже от счастья, но с ноткой грусти, обнимая в ответ. — П-Простит-те, чт-то заставил волноваться, — сказал он, всхлипывая и поддрагивая. Пыльный лишь успокаивающе улыбнулся, сказав: — Все нормально, тшш, успокойся. — Спринкл, поспишь с мамой и папой? — спросил Голубика, вытирая слезы. — Конечно, мама! — воскликнул радостно ребенок. Мёрдер отпустил БлуБэрри и Спринкла, а затем лег на кровать. Посередине лег Бэрри, его тут же обняли со спины руки Даста, а Спринкл лег с другого края, обняв маму. Блу под таким комочком из обнимашек совсем вскоре успокоился и, улыбаясь, провалился в сон, что на этот раз не был опорочен кошмарами. Да и какие тут могут быть кошмары, когда рядом с тобой такие храбрые защитники?.. — Утро пришлось Голубике головной болью. Скривившись, он собирался было встать, но затем с неким удивлением, что облеплен с обеих сторон сладко спящими скелетами. Сознание постепенно возвращалось вместе с воспоминаниями, и теперь БлуБэрри начал вспомимать, по какому такому радостному поводу является обнятым. Улыбнувшись, он прикрыл глаза обратно, но головная боль заставила его скривиться и слегка дернуться. — Не спишь? — горячее дыхание опалило его «щеку», а лежащий до этого момента со спины скелет медленно приподнялся на локтях, расцепляя объятия. — Голова болит, — признался таким же шепотом Голубика, осторожно кивнув, стараясь не разбудить Спринкла. — Ммм, пошли на кухню, там где-то должны были быть таблетки, — предложил Даст, садясь на краешек и подтягиваясь — кости от долгого положения так и защелкали. Аккуратно выбравшись из объятий малыша, который уже даже и не малыш-то, Свап сполз с кровати, потянулся и тут же обнял Пыльного, уткнувшись в его ночную рубашку. Тот обнял, ласково погладив. Затем, выйдя с ним в коридор, прикрыл дверь и взял за руку, сплетаясь пальцами, на что Блу с улыбкой взглянул на него, чуть поморщившись от головной боли, что начала покалывать. К счастью, таблетки нашлись быстро — лежали на верхней полке. Налив воды, Даст подал стакан с таблеткой Голубике и тот тут же выпил все, а затем поставил стакан на стол, садясь за него. — Спасибо, — поблагодарил он. — Не за что, Ягодка. Как там ребенок поживает? — спросил Пыль, обратив взор на грудную клетку Свапа. Где-то там, за складками одежды слегка пульсировала душа скелета, заботливо отдавая часть своей энергии более маленькой, что крутилась возле материнской. — Все хорошо, — после минуты молчания выдал БлуБэрри, кивая, — но, боюсь, если эти ночные кошмары не прекратятся, то это может плохо повлиять на него. А он оказался прав. Роды вышли немного утомительными по сравнению с остальными, сравнить можно только с Гено вместе с его поврежденной душой. Ребенок же из-за это обрет пару царапин поперек рта. Мальчик. Его назвали Фури.***
Фреш стоял напротив зеркала и не моргая, без очков, смотрел на самого себя уже в течение десяти минут. Вот он сделал глубокий вдох, и на выдохе начал, глядя на самого себя: — Йо, ПиДжи! Чё как? Я тут все спросить хотел, а есть ли у тебя… Можешь ли ты… Можешь… — свежий мотнул головой и ударил себе несильно по лицу рукой. — Да чем я занимаюсь?! Кого я пытаюсь привлечь?! Мне тридцать с лишним, а он… Он ведь еще маленький… так нельзя… — И давно у тебя такое? — из приоткрытой двери в комнату заглянул Эррор, вскидывая «бровь» вверх. Светофор шарахнулся и взвизгнул. — К-к-к-каак давно ты тут стоишь?! — попытался он сохранять спокойство, что выходило чертовски плохо. — Достаточно давно, — отрезал Глюк, закрывая дверь и начиная подходить к брату, — нам нужно поговорить. — Не думаю! — воскликнул Фреш, забираясь на кровать и закрываясь одеялом с подушкой. — Бро, помни — личное пространство. — Да пошел ты со своим личным пространством на куда подальше! — подушка с одеялом были грубо откинуты в сторону, а сам чернокостный подставил кинжал к шейным позвонкам светофора. — И так? — Х-хей, Г-Глюче, остынь, тренировки проходят хорошо, нет смысла п-переживать! — поднял руки вверх свежий, чуть отодвинувшись от опасного оружия — вот сейчас Эррор его действительно пугал. — А я говорю про Папера. Ты стал странно себя вести с ним в последнее время. Втрескался, что ли? — залился смехом глючный, захохотав. Но увидев лицо Фреша, что замерцало румянцем, опешил. — Только не говори мне, что… — Да, это правда. Но я могу все объясни-, а нет, не могу. — Ты полнееейший придурок и идиот, — нож был убран от шеи, а сам Эррор сделал рука-лицо. — Да я даже не знаю, как это вообще вышло! — начал оправдываться светофор. — Просто с чего-то я нашел в ПиДжи что-то привлекательное! Мимика, жесты, движения, голос. Лучше бы меня тогда действительно пристрелил. Хотя бы сейчас не мучался… Звонкая пощечина разрезала воздух быстро и четко. Ошибка был не на шутку взбешен. — Никогда. Не смей. Так. Говорить. — Ай! Ссс, больно ведь! — воскликнул свежий, потерев место удара. — Ты всегда говорил, что терпеть меня не можешь, что теперь не так?! — Да все не так! Алло, очнись! Забыл, что сказал Стретч когда-то? «Жизнь только одна, второго шанса не будет. Нужно бороться за свою жизнь до самой последней секунды, постапокалиптика, в которой мы живем — конечная остановка»! Тебе еще раз вмазать?! — Воу, бро, остынь, ладно, я понял, — замахал руками светофор. Хотя место удара все еще горело. Устало выдохнув, Глюк начал: — Слушай. Никто из нас не хочет, чтобы Инк узнал об этом, верно? Он нам ОБОИМ все мозги прожужжит. Только для тебя это обернется в более жесткой форме, — взгляд стал хитрым, — так чтооо… Я предлагаю пари. — Пари? — не понял Фреш, одев очки. Тут же отразилась надпись «Хах?» — Да. Если ты за семь лет добьёшься взаимности от Папера, то так уж и быть, я приложу все возможные усилия, чтобы Инк тебя не распотрошил. Но если не сможешь… — взгляд стал более кровожадным. — я сдам тебя со всеми потрохами и предоставлю ему все нужные материалы. Ну так что? — вскинул бровь вверх глючный, протянув Фрешу руку. Тот, недолго думая, пожал ее. — Окей, братиш, но если выиграю я, то ты будешь вести нашу с ним свадебную церемонию, хаха! Эррор криво улыбнулся, но кивнул. Ха! Этот цветастый ТОЧНО не добьётся сердца мелкого. Папер ведь не так уж и прост со своей постоянной сменой настроения. Или же…***
— Геногеногеногено! — вперемешку с непрерывными стуками в дверь слышались восклицания. — Иду, иду! — бурчал развалинка, поднимаясь с кровати, в которой он так хорошо разлегся, между прочим! Тут такой хороший момент выдался, Рипер соизволил уйти хоть на время, а Фреш стучится так, будто прямо в бункере пожар или мутанты пожаловали! — Чего тебе? — спросил он, открывая дверь и сталкиваясь тут же со свежим. Тот пропихнул его в комнату и закрыл дверь за собой. — Какого ты- — Мне нужен твой совет, бро. — И какой же? — поинтересовался недобитыш, приземляя пятую точку на стул и закидывая ногу на ногу. — Как можно добится сердца того, в кого ты влюблен? Гено поперхнулся воздухом и тут же закашлялся. — Т-ты хочешь сказать, что в кого влюбился?! — Ну да… Короче, бро, без тя никак, я помирать от руки Инка не хочу! — От руки Инка… Ты в кого влюбился, чтобы тебя Инк съел-то? Эм… Эррор??!! — Воу, неожиданно, но нет, не он, это- — Градиент?! Но он же еще мал! — Это ПиДжи, — на удивление спокойно выдал светофор, поправив очки. Гено вторично поперхнулся воздухом, за что получил поддерживающие хлопки по спине. — Фреш, тыыыы… Я даже не знаю, как тебя назвать! Ему четырнадцать, а тебе- — Знаю, знаю, но ничего поделать не могу! — А… Об этом кто-нибудь знает? — Как раз по этому поводу я и пришел, братиш. Я заключил с Глюче пари. Если я за семь лет добьюсь взаимности от ПиДжи, то он уговорит Инка меня не убивать, а если нет… то он сам лично поможет ему в этом деле, — пожал плечами свежий. — …Вы оба — дурачки, знали? — хлопнул себя по лбу Гено. — Иииии? Что посоветуешь? — спросил цветастый. — Посоветую быть честным с самим собой и сказать: «Я закадрю этого малька за пять минут и совсем скоро его поцелую~», — зашел в комнату Рипер, ухмыляясь. В него тут же полетела подушка от Гено, которую он ловко поймал. — Рипер! Не так! — воскликнул одноглазый. — Ну, а что? Вполне оправдано, — пожал плечами жнец, садясь на кровать. — Да ну тебя. Кыш отсюда, — потребовал развалинка, нахмурясь. — Короче, Фреш, берешь и действуешь, — изрек Смерть, кинув подушку в недобитыша, — нет, сразу подкатывать не стоит. Проводи больше времени с ним, заставь его стать зависимым от встреч с тобой, тогда он сам к тебе побежит. Вон, с Гено прокатило, хехе~ — Рипер! — Послушай дядю Рипера, дядя Рипер плохого не посоветует, — подушка, полетевшая в него, вновь была перехвачена и даже не глядя брошена обратно. — Ох, ну так… Спасибо, Рипер-кореш! Я попробую! — кивнул свежий, а затем, кивнув, вышел из комнаты. — Рипер! — все еще возмущенно воскликнул Гено, кидая подушку. Такие перебрасывания продолжались с полчаса под хихиканье Рипера. Резко подскочив, жнец оказался в сантиментре от его лица, увернувшись от подушки. Опалив дыханием его лицо, он спросил: — Что такое? Разве я сказал что-то не так? — ухмыльнулся он. — Нет, — буркнул недобитыш, отвернувшись. Жнец собирался уже что-то ляпнуть, но вбежавший в комнату старший сын, заставил его повернуться. — Мама! Папа! — а в коридоре слышался топот и какие-то восклицания. — Что такое, Гот? — обеспокоенно спросил Гено. — Там! Там это! Ну в общем… На улице, скорее!