Муза проклятых

— Прекрати подкармливать мою лошадь, — Геральт недовольно наблюдал, как Плотва лакомилась кусочком сахара с бардовской руки, а тот, в свою очередь, поглаживал кобылу по гребню шеи и взмыленной морде. — Что? — ехидно спросил Лютик. — Боишься, что меня она полюбит больше? — Вот ещё, — бесцветно буркнул мужчина. Он ловко взобрался на спину животного, подгоняя компаньона: — Отдых закончился, возвращайся в седло. Мы почти добрались. — Поскорее бы. Я уже целую вечность не видел нормальной постели, — мечтательно протянул Лютик, устраиваясь позади и стискивая плечи компаньона. За минувшие сутки, пока они, оставив Реданию, рассекали дороги Темерии, менестрель почти привык к мерному бряцанью мечей о металлические вставки в ведьмачьей броне, к нетерпеливому, стремительному темпу езды, от которого захватывало дух, и, главное, к широкой спине спутника перед своим лицом. Белый Волк сбавил обороты, лишь когда на горизонте показались очертания поместья Аренбергов — сплошь обнесённая булыжником, сокрытая от любопытных глаз оградой территория. Из-за стены выступали только остроконечные крыши родового здания да аккуратно стриженые кроны деревьев. Едва мужчины спешились у стальных украшенных фамильными гербами ворот, их окликнул один из привратников: — Не на что тут смотреть! Это владения его сиятельства барона Теодора Аренберга. — Я, собственно, по его приглашению, — ведьмак небрежно протянул письмо, снабжённое красной гербовой печатью. — Так это вас имел в виду его превосходительство?! — меняя интонацию, зачастил привратник. — Прошу меня простить. Следуйте за мной. Затем, как будто приглашая спутников, с протяжным скрипом отворились старые массивные ворота. Охранник медленно направился вперёд, заводя гостей на территорию давящего пышной роскошью поместья. Здесь было всё, чему положено водиться в подобных местах: ухоженные клумбы и газоны, мощённые мрамором садовые дорожки, пересечённый изящным мостиком с ажурными перилами искусственный пруд, а также украшавшие собой подножие каскадной лестницы статуи доблестных предков. Само поместье находилось слегка на возвышении. Строгое и величавое, оно ничуть не уступало замку — имело широкую террасу, высокий каменный цоколь и множество разнообразных лестниц и балконов. Позади, для неспешных одиночных прогулок или уединения с кем-то из многочисленных любовниц, барон разбил просторный парк. За дни поездки Лютик видел только грязь дорог, бескрайние просторы леса и редко, очень редко маленькие нищие деревеньки — оттого одно присутствие на этом островке цивилизации приносило сейчас особое наслаждение и заставляло упиваться окружающим великолепием. Не то чтобы душа поэта не жаждала путешествий — просто в последнее время их было с избытком. Белый Волк, не разделявший восторга спутника, с равнодушным видом следовал за стражником. — Обождите здесь, — внезапно останавливаясь, бросил им проводник и отошёл к начальнику охраны — дюжему мужику с суровой красной рожей. Перекинувшись с ним парой фраз, он коротко кивнул, а после вернулся к гостям: — Его светлость сейчас занят. Следуйте за Йонасом, он проводит вас к баракам охраны. И, больше ничего не добавляя, оставил спутников на попечение командира, а сам поспешил возвратиться к делам. Йонас окинул ведьмака неприязненным взглядом, а затем без всякого энтузиазма довёл их до кирпичного одноэтажного здания и уничижительно сказал, почти выплёвывая каждое слово: “Оставайтесь тут, пока барон за вами не пришлёт. И чтоб не вздумали шарахаться по территории! Это понятно?”. — Понятно, — скрежетнул зубами Геральт. — И, мой тебе совет, сбавь тон. Иначе барону придётся искать другого ведьмака, — он сделал паузу, выразительно глядя на мужика: — И нового начальника охраны. И без того красномордый, теперь последний стал почти пунцовым, а около покрытого проседью виска бешено запульсировала жилка. Он яро осклабился, шумно вобрал носом воздуха, однако, ничего не отвечая, оставил Геральта и Лютика возле барака. Это место сильно выделялось своей простотой на фоне общей пышности: декоративный камень и мрамор здесь заменяли кирпич и песчаник, а вместо мощёных дорожек лежал ровный слой утрамбованной земли. Людей барона это, впрочем, не смущало. Ведьмак застал молодчиков во время тренировки: кто-то лупил мечом по набитому соломой тряпичному манекену, а прочие отрабатывали удары в кулачном бою. Вокруг быстро собирались остальные и громко подначивали тех, кто сошёлся в тренировочном поединке. Белый Волк, обойдя дерущихся, встал чуть поодаль и опёрся спиной о кирпичную стену. Наблюдение за их жалкими потугами и попытками нокаутировать друг друга вызвало у ведьмака невольный смешок. — А ты чего ржешь, а, мутант? — тут же ощерился один из охранников. — Мне просто любопытно, где барон набирает себе охрану, — изогнув бровь, бросил ведьмак. — Этак вас даже баба уложит на лопатки. — На драку нарываешься, пиздогон? — Ничуть. И даже позволю себе дать несколько советов, — почти фамильярно обронил Геральт. — Сейчас ваш бой напоминает еблю двух горилл. Во-первых, стойка: вы все стоите так, будто в портки наложили — ноги на одной линии мешают устойчивости. Во-вторых, локти: нужно следить, чтобы они закрывали корпус, голова была опущена, а кулаки прикрывали её с двух сторон. Ну и, наконец, удар: вы слишком напрягаетесь и задерживаете руку. — Нехуй лясы точить! Давай, покажи на практике, — запальчиво предложил мужик. — А это вы как-нибудь сами, — отмахнулся ведьмак. — Что, только языком молоть горазд, а как до драки дошло, зассал? — встрял в перебранку другой охранник. Стоящий рядом Лютик мгновенно посмотрел на друга и, заметив нахмуренный лоб и раздражение в янтарных глазах, загодя посочувствовал его противнику. Однако тот не унимался: — Может, ты не такой и сильный, как о тебе говорят. — Ну, иди сюда. Сейчас проверишь, — сверкнув глазами, снисходительно сказал ведьмак. — Только не жалуйся, когда я искрошу тебе все зубы. — Разойдись! Дайте место! — рявкнул товарищам охранник, а Геральт направился следом. Под гул и улюлюканье толпы мужчины встали друг напротив друга. Их схватка закипела ещё до того, как кто-нибудь успел скомандовать начало боя. Охранник, видимо, рассчитывавший провести неожиданную атаку, резко выкинул вперёд кулак. Ведьмак присел, легко уходя от удара, а после, подобно пружине, подскочил на ноги и напрыгнул на соперника. Тот, не предвидя от него подобной прыти, лишился прежней концентрации. Не успевая уклониться, он попытался пресечь саму атаку — неловко вцепился в ведьмачьи руки. Последний лихо отклонился назад и, поднимая алые брызги, со всей дури вмазал лбом по носу. Хватка на его руках тотчас исчезла, а нерадивый вояка отлетел на землю, однако, продолжая упорствовать, слегка пошатываясь и орошая землю кровью, сразу же вскочил на ноги, возвращаясь в бой. Геральт же, не церемонясь, впечатал тяжёлую подошву в грудь противнику. И, стоило тому согнуться пополам, обрушил на него свой локоть. Мужик опять осел на землю, однако на этот раз уже не рвался в бой. С полминуты он оставался на месте и тяжко дышал, а после, не сказав ни слова, скрылся в бараке. — Ну, есть ещё желающие? — проводив того взглядом, спросил Геральт. — Со мной попробуй, — выступая из толпы, вызвался другой мужик. — Давно хотел обучиться ведьмачьим премудростям. Геральт и бровью не повёл: кивком подозвал к себе. Едва тот оказался напротив, закипел новый поединок. На этот раз он разрешился ещё быстрее. Геральт сразу перешёл в атаку, тесня противника короткими и быстрыми сериями ударов. Мужик, уйдя в глухую оборону, сносил побои и выгадывал момент. Когда же он решился на атаку, ведьмак перехватил направленную в его сторону руку и перекинул того через свою спину, отправляя на лопатки. — Молодой ещё, научится, — усмехнулся кто-то из толпы. — Давай лучше со мной, ведьмак! Белый Волк покачал головой: желающих становилось всё больше. Как только очередной охранник с расквашенным носом или парочкой кровоподтёков оказывался на земле, его место занимал другой. Когда же ведьмак сошёлся в схватке с ещё одним молодчиком, сзади раздался громкий оклик: “Что здесь, мать вашу, происходит?”. Люди барона резко расступились, пропуская к дерущимся Йонаса. Тот с перекошенной яризной рожей прорвался через толпу и оглядел украшенных фингалами и шишками подчинённых. — Вы хоть, сука, понимаете, что устроили?! Каждого лично розгами высеку! Вы у меня неделю сидеть не сможете! — Остынь, — вклиниваясь в яростную ругань, сказал ведьмак. — Это я предложил устроить небольшой дружеский спарринг. — Тебе чудовищ мало? Решил людей моих угробить?! — Хотел узнать, чего стоит личная охрана барона, — пожал плечами Геральт. — Я тебе сейчас покажу, чего она стоит! — гаркнул Йонас, принимая боевую стойку. Геральт закатил глаза, но приготовился к новой схватке. Начальник охраны резво двинул локтем, вынуждая ведьмака уйти в оборону, рывком приблизился к мужчине и с силой схватился за собранные в пучок волосы. Он потянул на себя, заставляя Геральта прогнуться, и ребром ладони зарядил ему в висок. Белый Волк пошатнулся, но устоял на ногах. Как только Йонас совершил ещё один удар, он уклонился корпусом, вцепился в плечи соперника и дёрнул вбок. Начальника охраны тут же повело, он покачнулся, накренился в сторону, невольно поворачиваясь к Геральту спиной. Пусть он и был в подобном положении каких-то несколько секунд, ведьмак успел пнуть сапогом в открывшуюся спину. Йонас, встретившись ничком с землёй, потерял остатки хладнокровия. Подскочил на ноги, с рёвом подорвался к ведьмаку, метя прямо в рожу. Геральт лишь перехватил его кулак, дёрнул руку вверх и сделал быструю подсечку. Когда спина начальника охраны врезалась в плотно утрамбованную почву, он со всего размаху впечатал обувью в живот. Поединок прервал тревожный крик охранников: “Барон идёт!”. Все, несмотря на раны и ушибы, вытянулись по струнке смирно, почтенно склоняя головы перед господином. Йонас, как и прочие, сжимая ноющее тело, неловко поднялся на ноги. — Долбоёбы! Это что за балаган? — поджав губы, процедил уже не молодой подтянутый мужчина, воинственную выправку которого не скрывала даже ткань расшитого золотом камзола. Его короткая чёрная бородка да усеянное шрамами лицо лишь добавляли образу пущей суровости. — Это мы, ваша светлость, так… Для сноровки, — опустив глаза, подобострастно протянула стража. — А ну в барак, живо! — прожигая нерадивую охрану взглядом, повысил голос Теодор. Подкрепляя слова действием, пальцем, на котором блестел дорогой перстень, указал на здание. — Ещё раз такое повторится, каждого отправлю в колодки в чём мать родила, — он посмотрел на Йонаса. — А ты, если не хочешь лишиться должности, следи за своими людьми. — Да, ваша светлость! — кратко ответил Йонас и, поклонившись, обрушился на подчинённых, пинками загоняя их в барак. — Тфу, не охрана, а чёрт знает что, — плюнул барон, а после подошёл к ведьмаку и барду. — Ты, должно быть, и есть убийца чудовищ — Геральт из Ривии? — А что, здесь есть другие ведьмаки, которых пригласили в поместье? — хмыкнул Белый Волк. — Я наслышан об истории с принцессой Аддой, — пропуская колкость мимо ушей, продолжил Аренберг. — Лучшего кандидата, чтобы разобраться с моей проблемой, на всём Континенте не сыщешь. — Мы ещё успеем обсудить и тонкости вашей проблемы, и плату, — прервал его ведьмак. — Но прямо сейчас моему компаньону необходим отдых. Путь до вашего поместья был довольно изнуряющим. — Понимаю, — немного помедлив, отозвался Теодор. — Я распоряжусь, вам выделят по комнате в гостевом доме. — Мы обойдёмся одной, — мотнул головой Белый Волк. Барон с прищуром посмотрел на спутников, но буркнул: “Как хотите”, а после передал мужчин на попечение своему сановнику.

***

Отведённые спутникам покои оказались столь же великолепны, как и всё в поместье Аренбергов: стены плотно покрывала парчовая ткань, а одна из них и вовсе была задрапирована расшитым темерскими лилиями гобеленом. Отбрасывая красные блики на полы и мебель, в дальней части помещения горел закрытый решёткой камин, а посреди, маня усталых спутников, стояла застланная дорогими тканями широкая постель. В соседней комнате их ожидала нагретая рачительными слугами деревянная бадья. — Не верится, что наконец-то можно помыться и заснуть не на голой земле, — сладко зевнув, Лютик растянулся на постели. Однако стоило перевести свой взор на Геральта, как он лихо подскочил на месте и крепко вперился в стянувшего чёрную рубаху ведьмака: вещица быстро полетела на пол к кожаным доспехам. — Я вижу, ты успел обзавестись новыми шрамами, — с интересом протянул менестрель, приближаясь к другу. — Мне вот даже интересно, как ты заметил? — Я ведь слагаю о тебе легенды, мне необходимо знать о твоих ранах, — бард осторожно провёл пальцем по огромному загрубевшему рубцу у самой шеи: — Это подарок от стрыги, — палец плавно опустился ниже, обводя глубокий крупный шрам на плече: — А этот откуда? — Вражеская стрела, — коротко буркнул Геральт. — А это что? — Лютик тыкнул пальцем в будто бы изъеденный, покрытый тёмно-розовой коркой бок. — Кикимора, чтоб её. — Тогда что ты ска… — начал было бард, кладя ладонь на глубокий вытянутый шрам в левой верхней части груди, однако Белый Волк перехватил его руку. — Откуда такой интерес к мужскому телу? — насмешливо спросил ведьмак. — Мне казалось, ты не смотришь туда, где нет бабских сисек. — О чём ты, Геральт? — с пылкостью поэта бросил бард. — Ты ведь исключение. Твоё тело — целая баллада, где каждый шрам — строка о подвиге или приключении. — Не думал, что моя искромсанная шрамами грудь сможет тягаться с прелестями графини де Корф, — насмешливо приподнял бровь мужчина. Однако бард, не оценив остроты, поменялся в лице: в голову закралась неприятная мысль. Он крепко зажмурился и помотал головой, а после, размяв переносицу, проскользнув мимо друга, заскочил в ванну. — Эй, мы ведь договаривались: я пойду первым! — окликнул его ведьмак, однако Лютик проворно закрыл за собой дверь. Оказавшись в тесной, освещённой канделябром комнате, мужчина быстро стянул с себя пропитанный потом и дорожной пылью наряд и подступил к бадье, над которой поднимался густой прозрачный пар. Ладонью оценив температуру, он осторожно погрузился в горячую, почти обжигающую воду и прикрыл глаза: навязчивая мысль всё ещё терзала изнутри. Сейчас, обдумывая сказанные Геральту слова, он начал осознавать, почему Тересия связала их двоих проклятием. Возможно, раньше Лютик просто не задумывался — отчего именно ведьмак стал тем самым исключением и чем он выделяется среди всех прочих? Почему разлука с другом была воспринята гораздо тяжелее, чем ссора с любой из пассий, и почему, в конце концов, он сам, вопреки всему, упорно продолжает следовать за Белым Волком? Теперь у Лютика имелось подобие ответа: Геральт был его музой. Это чувство было много глубже, чем обычный интерес, сиюминутная страсть или похоть, оно давно пустило свои корни глубоко внутри и стало неотделимо от самого барда. “Мне почему-то представлялось, что моя муза — богиня ослепительной красоты, как Мельпомена или Каллиопа”, — подумал менестрель, с головой погружаясь в воду. — “А ей оказался здоровый, вечно измазанный кровью ведьмак. Что тут скажешь — прекрасная муза для проклятого”. Внезапно за спиной с грохотом отворилась дверь. Лютик дёрнулся и, поднимая брызги и расплёскивая содержимое бадьи, вынырнул из-под воды. — Ты там живой? — окликнул его компаньон. — А что со мной могло случиться? — фыркая и протирая глаза, поинтересовался Лютик. — Не утону же я в ванной. — Учитывая то, как часто ты попадаешь в передряги, — вполне возможно, — колко заметил Геральт, а после добавил без прежней язвительности: — Завтра у нас тяжёлый день. Лучше не засиживайся и отдохни как следует. Сказав всё, что хотел, мужчина оставил барда одного, закрывая за собою дверь. Лютик, обернувшись к ведьмаку, проводил его глазами, а после слегка улыбнулся. Сейчас всё то, о чём он думал несколько минут назад, почти не казалось чем-то неуместным и неправильным.