***
— Есть какие-то мысли по этому поводу? — проходясь пальцами по струнам, пытливо справился Лютик, всё ещё впечатлённый рассказом барона. — Пока что рано делать выводы. Для начала побеседуем с тем слабоумным, — отозвался Геральт, подступая к серому двухэтажному зданию. То был скудно обставленный спальник, где обитала вся прислуга поместья. Работяги тут же всполошились, едва порог переступила седовласая фигура с двумя мечами. — Спокойно, я пришёл по делу, — вытягивая руку в успокаивающем жесте, обронил мужчина. — Говорят, у вас в подвале заперт рабочий, пострадавший при обвале каменоломни. Отведите меня к нему. — Ох, не трогали б вы Янника, милсдарь, — посетовала сердобольная женщина, сжимая засаленный передник. — Давеча у него совсем разум помутился. — Я не причиню ему вреда, — твёрдо сказал Геральт. — Просто хочу поговорить. Женщина ответила не сразу, вперилась в ведьмака долгим страдальческим взглядом, но затем, кивнув, бросила идти за ней. Проведя их через несколько комнат, остановилась у массивной крышки подвала. — Здесь его заперли, — протянула служанка и неторопливо отступила. Однако, прежде чем оставить компаньонов, резко обернувшись, кинула в сердцах: — Вы б его шибко не мучали, он и так натерпелся. Геральт посмотрел ободряющим взглядом, словно говоря, что с работягой всё будет в порядке. Когда они, наконец, остались одни, тот, взявшись за металлическое ввинченное в крышку кольцо, потянул на себя тяжёлый люк. Не будь он ведьмаком, понадобилось бы двое ражих молодчиков, чтобы её поднять. Крышка поддалась и с грохотом открыла спуск в подвал — в ничем не освещённых потёмках даже ведьмачьим глазам была видна лишь ведущая вниз приставная лестница. Ведьмак прислушался: оттуда доносился тихий скрежет, как будто кто-то скрёбся ногтями о древесину. Предусмотрительно вооружившись свечным огарком, компаньоны начали неторопливый спуск: в нос сразу ударил запах подвальной прелости, под одежду проскользнул противный холодок, а свечку затушило сквозняком. И всё же Белый Волк, воспользовавшись Игни, вернул на место тусклый огонёк. Как только ноги нащупали рыхлую подземную почву, мужчины огляделись вокруг. Они пробежались взором по стоящим здесь ящикам и бочкам, высматривая среди них фигуру работяги. Их поиски, однако, оказались безрезультатны: последний словно затаился, скрываясь от незваных гостей. — Чтоб его…— раздражённо начал Геральт, но вмиг замолк, когда из дальнего угла раздался тот же монотонный скрежет. Тогда, прикрывая ладонью пламя свечи, он быстро двинулся на звук. В углу за бочками и правда прятался одетый в рвань обросший бородой и патлами мужик. Ссутулившись и вжав голову меж плеч, тот что-то выводил по деревянной крышке сундука, корябая ржавым гвоздём. — Ты Янник? — окликнул ведьмак. Тот крупно передёрнулся и, резко обернувшись, уставился на них широко раскрытыми стеклянными глазами, а после рвано, как будто желая свернуть себе шею, замотал головой. — Тише, я просто задам тебе несколько вопросов, — хрипло бросил Геральт, заглядывая в искажённую ужасом рожу. — Янник ничего не делал… Янник ничего не знает, — продолжая крутить головой, зашептал мужик, забиваясь в угол. Белый Волк, присев на корточки, осторожно протянул к нему руку, однако тот истошно завопил, ударился лбом оземь и замер в этаком беспомощном положении. — Барон был прав, — досадливо плюнул Геральт, отступая к барду. — Он совсем рехнулся. Тут даже Аксий не поможет. — Может, есть кто-то более адекватный, кого удастся расспросить о трагедии в каменоломнях, — поморщив нос, задумчиво протянул Лютик. Едва менестрель выдал последние слова, Янник сорвался на непонятный рёв и, подскакивая на ноги, бросился к говорившему, вминая его в землю. — Это всё они! Это духи с длинными хвостами! — нависнув над бардом, он крепко впился в его горло. — Они! Они обрушили небеса, они плясали на наших костях, — мужик начал яро вколачивать Лютика в землю. — Не отдавайте меня им, я больше не пойду в этот чёртов лес! Подмятый под него менестрель, неистово хрипя, пытался скинуть буйного безумца, но тот в припадке приобрёл нечеловеческую хватку. На выручку пришёл ведьмак: он взялся за дырявые лохмотья работяги и с силой дёрнул на себя. Однако Янник, продолжая упорствовать, вжался ногтями в чужое горло. Почувствовав близкое спасение в лице друга, Лютик оживился. Игнорируя боль, упёрся ладонями в грудь безумца. Белый Волк же совершил второй, более мощный рывок, и мужик, оставив свою жертву, отлетел к груде ящиков. Раздался громкий треск, и изо рта несчастного вырвался надрывный вопль, после которого тот резко притих. — Ты просто магнит для неприятностей, — осторожно подымая на ноги тяжело дышащего спутника, покачал головой Геральт. — Любая дама в беде могла бы тебе позавидовать. Бард обиженно взглянул на компаньона, но ничего не ответил, восстанавливая сбившееся дыхание. Когда же суматоха улеглась, мужчины вспомнили о Яннике. Последний продолжал лежать в том месте, куда его швырнул ведьмак. Подступив чуть ближе, они заметили, как из-под головы безумца растекается густая лужа крови. Лютик прикрыл руками рот, сдерживая рвущийся наружу вскрик, и невольно подался назад. — Кажется, я не рассчитал силу, — ведьмак со вздохом перевернул ещё тёплое тело, разглядывая надорванную кожу и вогнутую внутрь пластинку черепной кости. Тёмная кровь из глубокой пробоины тут же осела на коже и одежде. — Пойдём отсюда, Лютик. Этот нам уже ничего не скажет, — Геральт с раздосадованной миной отпустил покойника и отступил назад к лестнице. — Погоди, Геральт! Когда мы вошли, он что-то рисовал на сундуке, — бард неожиданно окликнул поставившего ногу на перекладину ведьмака. — Давай посмотрим на эти рисунки. — Иногда ты всё-таки способен говорить по делу. Почаще бы так. Геральт вновь поднял оставленную на одном из ящиков свечу и направился в угол подвала, где склонился над крышкой сундука. На потемневшем дереве действительно виднелись глубокие царапины от острия гвоздя. Древесину испещряли неровные размашистые линии и криво начерченные треугольные фигуры, поверх которых было что-то, напоминавшее кресты. В центре всего этого находилось нечто, очертаниями походившее на человеческую фигуру. — Херня какая-то, — нахмурился ведьмак, вглядываясь в непонятные острые каракули. — Пошли отсюда. У нас нет времени разгадывать ебучие шарады. Лютик согласно кивнул, и спутники, так и не выяснив чего-то дельного, покинули подвал. Едва они оказались снаружи, их обступили сбежавшиеся на недавний грохот слуги. Стоило последним посмотреть на покрытого кровью ведьмака, и комнату наполнили тревожные, потрясённые возгласы. — Что вы с ним сделали?! — кидаясь на него, истошно крикнула недавняя их провожатая. — Что с Янником?! — Он мёртв, — с нотками сожаления кратко отозвался Геральт. На секунду между ним и рабочими повисла тишина. Однако, прорывая безмолвие, в мужчину полетели брань и полные негодования слова: “Вы на него посмотрите! Убил человека и глазом не моргнул”, “Правду говорят про вас, выблядков! Сердца у вас, твари, нет!”, “Убирайся отсюда, убивец проклятый”. Белый Волк никак не отвечал на оскорбления, словно эта желчная ругань предназначалась вовсе не ему. Он не глядя нащупал руку Лютика и потянул за собой, неторопливо шагая среди орущей черни. Слуги плевались и потрясали кулаками, а крик вокруг только нарастал, сопровождая их до самого порога. Кто-то из прислуги в сердцах сорвал с себя чепец и швырнул им в идущих. Геральт даже не обернулся, лишь перешагнул через порог и захлопнул за собой дверь. Оказавшись снаружи, бард с тревогой посмотрел на друга: внешне тот был совершенно спокоен, однако он прекрасно ощущал, что Геральт удручён. Приблизившись вплотную к компаньону, менестрель положил ладони на чужие скулы и заглянул ему в лицо. Смольные брови Волка были сведены к переносице, а вечно безразличную физиономию сейчас омрачала тень. — Я же вижу, оно тебя беспокоит, — осторожно сказал Лютик. — Может, хоть раз поделишься этим со мной? — Это не важно, — мотнул головой мужчина. Но бард не отступился, вперился в него лазурью глаз и бросил тихое “Пожалуйста”. — Ну… — сдавшись, протянул ведьмак. — Эти крики и проклятья… Вся эта ситуация напомнила мне прошлое. — Ты о Блавикене? — приглушённо спросил Лютик. — Не хочу об этом говорить, — прерывая зрительный контакт, отчеканил Белый Волк. — Хватит тратить время на болтовню. Этот припадочный что-то кричал о лесе. Думаю, нам нужно осмотреться на вырубленной территории.***
Не успели спутники пройти и двадцати шагов, как сзади их окликнули громким басистым голосом. Геральт нехотя обернулся, замечая одного из вчерашних охранников. — Ну и крепкий у тебя удар, ведьмак. До сих пор кости ломит, — усмехнулся мужик, прикрывая ярко-фиолетовый фингал. — Может, тебе известно, — пользуясь завязавшимся диалогом, справился последний. — Есть здесь старожилы? Кто-то, кто расскажет что-нибудь о лесе до вырубки? — Даже не знаю, — задумчиво протянул охранник. — Местные и раньше в лес особо не совались, а теперь, когда туда повалили всякие страшилища, и подавно, — внезапно, словно что-то вспомнив, он добавил: — Хотя живёт тут неподалёку один схимник-отшельник. Говорят, он поселился здесь ещё при бароне Эльрике, прадеде его сиятельства. Может, он чего путного подскажет? — Любопытно, — поскребя ногтями щетину, произнёс ведьмак. — Сможешь меня к нему провести? С лица охранника враз исчез весь компанейский вид: он, обомлев, покачал головой и взнервлённо уставился на ведьмака. — Ты что, умом тронулся? Я же говорю: мы этот лес стороной обходим. Не найдёшь ты здесь себе провожатого, даже не пытайся. — На словах объяснишь? — пресекая запальчивую речь, буркнул Геральт. — Это запросто, — кивнул охранник, коротко обрисовав маршрут до хижины. Выяснив, что требовалось, спутники спешно выбрались за стены поместья и направились к схимнику через то, что когда-то было лесом. Теперь из голой почвы не торчало даже пней: их выкорчевали и присыпали землю оставшейся золой. В воздухе же разливалась непонятная тревога — словно не позволяя продохнуть, здесь витала некая неведомая сила. Чем дальше они углублялись, тем чаще натыкались на глубокие следы огромных лап, а кое-где в земле — на белые обглоданные кости. Геральт наклонился, внимательно рассматривая останки. — Они свежие, и месяца не пролежали: похоже на работу гулей. Барон сказал, здесь померло много рабочих. Понятно, что влечёт этих тварей. Вскоре компаньоны добрались до заброшенной стройки, где вперемешку валялись оставленные рабочими инструменты, древесина и камень, местами залитые потемневшей кровью. Стоило им подойти к поваленным строительным лесам, оттуда, подымая шорох, слетело вороньё. Геральт покачал головой и напряг чуткий взор, замечая, что от стройки вглубь тянутся кошачьи следы. По мере продвижения вперёд их становилось только больше. — Какого чёрта? — непонятливо поинтересовался Лютик. — Что здесь забыли кошки? — Кошки любят бродить на пересечении потоков. Кроме драконов, это единственные животные, способные черпать силу, — объяснил ведьмак. — По-моему, как-то так говорила Йеннифэр, — заметив, как скривился компаньон, добавил: — Кажется, тебе не слишком нравится Йен? — Зато ты от неё без ума, — буркнул менестрель. — С чего ты взял? — Потому что знаю, как себя ведёт влюблённый мужчина! — протянул бард, сам не замечая, что начал заводиться. Каждый раз, когда на горизонте появлялась Йеннифэр, между ним и Геральтом словно пролегал разрыв, с каждым разом становившийся всё больше. С последней их ссоры Лютик стал опасаться, как бы эта трещина не превратилась в пропасть. Впрочем, зачинавшуюся перебранку прервала показавшаяся вдалеке фигура незнакомца. Геральт и Лютик, оставив свои прения, осторожно двинулись туда, где находился человек. Последний оказался иссохшимся стариком в длиннополой льняной рясе, увешанной перьями, куриными лапами да ожерельем из чьих-то зубов. Не обращая внимания на спутников, преклонив колени, тот стоял перед грудой камней и что-то шептал под нос. Присмотревшись тщательней, Белый Волк обнаружил, что земля в том месте сплошь усеяна кошачьими следами, да и медальон мужчины тут же задрожал, предупреждая о близости магии. Обождав, когда старик подымется с земли, Геральт наконец-то завёл разговор. — Это ты тот отшельник, о котором говорили люди Аренберга? — он внимательно взглянул на схимника. На вид тому было не меньше сотни лет: сморщенное немощное тело выглядело так, будто вот-вот рассыплется в труху. — Будь добр, говори погромче. Я уже лет пять как ничего не слышу, — прошепелявил собеседник. — Ты отшельник?! — оглушительно проорал Геральт, а бард рядом неприязненно осклабился от крика. — Ну, может и я! — так же громко отозвался схимник. — А он чего орёт? Ты-то не глухой, — зажимая уши, посетовал менестрель. — Старость, — развёл руками Геральт. — Тебе ли об этом говорить. Вы с ним почти ровесники. — И правда, — со слабой ухмылкой обронил Белый Волк, а после снова обратился к старику, кивая в сторону обломков чего-то, отдалённо напоминающего алтарь: — Что это за место? — Старое эльфье захоронение, — неожиданно тихо ответил схимник. — Ходят слухи, что с незапамятных времён этот лес принадлежал эльфам. Не знаю, кто здесь похоронен, но часто видел, как многие из них приходили сюда отдать дань усопшему. Геральт обратил свой взор на собеседника, а после посмотрел на заросший мхом алтарный камень. Он протянул к нему руку, пальцами стирая с обломков поросль. Под ней обнаружились руны Старшей Речи. — Кажется, картина начинает складываться, — нахмурившись, негромко произнёс ведьмак. — В который раз все беды из-за мёртвых эльфов. — Ты о чём, Геральт? — непонятливо протянул менестрель. — Говорят, что Aen Seidhe тесно связаны с лесом. Есть такая легенда, что души умерших эльфов сливаются с его почвой и деревьями, — он обвёл ладонью голую землю и вырванные из почвы корневища, а после указал на алтарь. — Если этот лес и правда был священным, его вырубка наверняка растревожила усопшего, — после он вновь повернулся к отшельнику: — Старик! Есть у тебя лопата?! — Это ещё зачем? — недоверчиво спросил последний. — Могилу раскопать удумал, души умерших тревожить? Лиходей проклятый! — Я ведьмак, дедуля. Души умерших — моя забота. Схимник вперился в янтарные ведьмачьи глаза и, что-то пробубнив под нос, торопливо удалился прочь от алтаря. Сначала Геральт терпеливо ждал, но вскоре насупился и стал размеренно постукивать ногой. Лютик же, стараясь как-то разрядить обстановку, отрешённо прошёлся пальцами по струнам, однако, тут же ощутив всё нарастающее раздражение друга, разумно прекратил. Когда ведьмак почти пожалел, что отпустил отшельника, тот возвратился к спутникам, волоча за собой сплошь ржавую тяжёлую лопату. — Вот, ведьмак, — с усилием протянув её мужчине, прокряхтел старик. — Делай своё дело. Геральт с благодарным кивком закинул орудие себе на плечо, неспешно подступая к обломкам алтаря. Что-то прикинув, он с силой всадил железное полотнище в землю, вколачивая глубже ударами подошвы. А после, приложив усилия, откинул вбок немного затвердевшей почвы. Работа шла медленно, грубый грунт плохо поддавался даже ведьмаку. Схимник вновь застыл в коленопреклоненном положении, а Лютик, ожидая окончания раскопок, совершал какие-то пометки в своей книжке. Внезапно всех отвлёк гулкий металлический звук, и Геральт по колено в земле и грязи с победоносным видом вытащил оттуда чей-то пожелтевший череп. Осмотрев строение и форму, он только убедился в том, что это череп эльфа. — Этого вполне достаточно, — рассудил Белый Волк и завернул его в плотную ткань, а после обратился к схимнику, отрывая от молитвы. — Этой ночью запрись в своей хижине и не покидай её, что бы ни произошло. — Что ты задумал? — с интересом покосился на него Лютик. — Собираюсь снять проклятие с этих земель, — серьёзно произнёс мужчина. — Пошли. До полуночи нам нужно многое успеть.