Путь гримма

      Голубые глаза блондинки потрясенно распахнулись, кукольный ротик приоткрылся, но в тот же миг бывшая ведьма овладела собой и даже мило улыбнулась Ренарду. — Капитан! Какая неожиданность! Я… — Ты позволишь? — перебив ее, Шон втискивается в дверной проем, резко захлопнув за собой дверь. Пожалуй, слишком резко. — Чем обязана? — сухо бросает Адалинда, и на миг Шону кажется, что в чертах ее лица вновь проступает Ведьма. Похоже, он начинает представлять себя гриммом. Ох, сумасшествие — такое сумасшествие. — Прекрати это, — Ренард не узнает свой голос. Он не привык…просить. — Пожалуйста. — Что прекратить? — Адалинда делает вид, будто не понимает, о чем идет речь. — Адалинда, я готов умолять на коленях. Прошу тебя. Прекрати это… — Ах… — ее глаза вспыхивают злорадством. — Я бы рада, но как? — она разводит руками. — Я сейчас простая бедная девушка.       Шон привалился к двери, выдохнул сквозь зубы. Все впустую?       Так. Шон Ренард — офицер полиции, между прочим. И Колдун, кстати. Он может и должен найти выход.       И унять дрожь. — Адалинда… Ты знаешь, что за зелье ты приготовила, и знаешь, как приготовить противоядие. Пусть у тебя нет сил — но мозги-то у тебя остались?       Последние слова прозвучали почти спокойно. Наверное.       Блондинка капризно надула нижнюю губку. — А хочу ли я тебе помогать? Ты вышвырнул меня на улицу, как собачонку. Ты спал с моей матерью… — Я много с кем спал, — прервал ее Ренард. — И никто не жаловался. Адалинда, чего ты хочешь? Я сделаю все, что ты скажешь, помоги, прошу… — Чего я хочу? — протянула бывшая ведьма. — Ну, для начала, насладиться твоими страданиями. — Уверяю тебя, я настрадался сполна. И гримм, насколько я помню нашу с ним последнюю встречу, тоже. Не говоря уже о Джульетте. — Я подумаю, — девушка ослепительно улыбнулась. — А сейчас уходи. Я должна отдохнуть. — и Адалинда взмахнула рукой, показывая, что хочет закрыть за ним дверь.       Это невинное движение вдруг взбесило Ренарда. Капитана замутило, облик довольно улыбающейся Адалинды расплылся, сливаясь с картинами из прошлого: в ее глазах он прочел то же презрение, тень которого плясала во взгляде брата Эрика — бастард! Жалкий бастард! Так нелепо потерявший такой важный козырь!       «Убирайся вон, ублюдок. Ты жалок. Ты во власти своего члена, как презренный простолюдин. Твоя кровь ничего не стоит. Ублюдок, ублюдок, ублюдок….» — шум в голове нарастал… — Уходи, — произнес король (что?) …я ненавижу Вену, она так чопорно прилизана. я здесь лишний… — Ну же! …Эрик станет королем, а ты бастард, и Семьи не примут тебя…       В затылке пульсирует боль. Джульетта Сильвертон берет его за плечо, на ее запястье чернеет синяк. — Уходи же!       Это Адалинда? Морщинка между бровей изломана, ей уже не весело. бастардбастардбастард… — Хватит!       И Шон отшвыривает ее руку (Адалинды? Эрика? Джульетты?), боль разрывает череп, он отталкивает девушку…       Слишком сильно.       Адалинда отлетает в сторону, как кукла. Кукла Барби.       «Знаешь, почему я не люблю Вену? Не только из-за чопорности. Тут так много вычурной декоративной чепухи. Вензеля, лепнина… Бронзовые вазы, дубовые столики, кресла с причудливо украшенными подлокотниками: каждый из которых — произведение искусства».       Как раз такое произведение искусства в виде изящного журнального столика встретилось на пути упавшей Адалинды. Основательный, выполненный из красного дерева столик, об угол которого девушка с размаху приложилась затылком. Голубые глаза обиженно взглянули на Ренарда, и застыли.       «Похоже, перелом основания черепа. Смерть до прибытия».       До чьего прибытия?       Шон нервно рассмеялся. Головная боль странным образом отступила.       Он стоял, тупо глядя на распростертое перед ним тело. Его душил истерический смех, он схлынул… Отдышался в облике Колдуна, взял себя в руки.       Твою мать… «Ненавижу Вену. Ненавижу ведьм!»