Военная полиция Учиха

Тишину пустого дома разрезал громкий звон. Саске вздрогнул, рывком вернувшись в реальность и даже вскочив. Дверной звонок? Но кто мог… Решительно отложив книгу, мальчик двинулся вниз, в прихожую. Вместе с уже привычной — привычной, слышишь? — тяжестью навалилось странное, щемящее чувство. Он знал, что возвращаться домой некому. Но несколько секунд неосознанной иллюзии, и кажется, будто можно открыть дверь и услышать тёплое «Я дома». Последняя фраза в голове почему-то прозвучала усталым голосом брата. Как удар в спину. Резко выдохнув, Учиха заставил себя успокоиться. В сторону бессмысленные мысли и эмоции. Шиноби не нужны подобные слабости. Нет никого. И «домой» в пустой квартал тоже никто не придёт. Мальчик решительно прошёл прямо через центр гостиной, ступая босыми ногами по ещё не до конца высохшим татами, спрыгнул в предбанник, и решительным движением распахнул дверь. Получилось слишком рвано, почти рывком — стёкла громко задребезжали. Холодные чёрные глаза столкнулись с удивлёнными карими. Ирука вздрогнул, рефлекторно отпрянув. Не от страха, скорее, от неожиданности: встретить Саске здесь он совершенно не ожидал. Пусть это и выглядело логично — вернуться домой, но не в дом, где недавно вырезали всю твою семью. И проверить-то решил лишь на всякий случай, доверившись интуиции. Юный Учиха в вежливом недоумении наклонил голову и неожиданно отступил от порога. — Зайдёте, сенсей? Подобный тон сбил Умино с толку. Он ожидал слёз, горя, злости, отчаяния — сам проходил через подобное. Знал, каково это — потерять родителей. Знал, как это больно, помнил все этапы, когда пытаешься принять. Такое не забудешь. Отстранённого спокойствия там не было точно. Как поддержать ребенка, когда он плачет, можно было хотя бы предположить. Что делать с безразличием — совсем непонятно. Чунин узнал о случившимся с кланом Учиха буквально пару часов назад, когда получил задание найти сбежавшего из больницы ребёнка. Ситуация шокировала даже стороннего человека, не то что непосредственную жертву. Проблемы с чакрой усугубили всё ещё сильнее. Ирука даже не представлял, насколько Саске сейчас должно было быть плохо — и это было бы понятно! Вот только внешне выглядело так, будто мальчику было совершенно всё равно. Подобное отношение… Пугало. — Сенсей? Снова этот тон. — Д-да. Спасибо, Саске-кун, — учитель заставил себя улыбнуться, несмотря на пробирающий до мурашек иррациональный ужас. Безосновательно, глупо — он и сам понимал, но едва ли мог что-то поделать. Мальчик резко, не тратя времени на лишние движения, развернулся и двинулся вглубь дома. На миг обернувшись, он жестом предложил идти следом. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Оставив сандалии у порога и стараясь не коситься слишком сильно на две пары взрослой обуви, Ирука поспешил догнать своего ученика. Атмосфера дома давила: казалось, призраки умерших не своей смертью людей так и остались на месте убийства. Саске прошёл через центр традиционной гостиной, безразлично ступая по чуть мокрому пятну на полу, потемневшему от влаги и… Остатков крови. Чунин с трудом подавил желание уйти — у него был опыт, он сам вынужден был убивать и, при необходимости, даже пытать людей, но… Он так и не решился переступить порог. Маленький Учиха остановился у другого конца комнаты. В своей чёрной одежде, с пустыми чёрными глазами на бледном лице, он напоминал скорее фарфоровую куклу, чем живого человека. Выглядело жутко. Действительно жутко. — Чаю? Саске склонил голову на бок, будто бы задал обычный, ничем не удивительный вопрос. Да, так было положено, это было знаком вежливости, нормальной в отношении ученика к учителю. Но, биджуу, не в такое время! Как можно думать о вежливости… Ирука мысленно осёкся. Каждый переживал горе по-своему, и стойкостью такого маленького ребенка можно было только восхищаться. Клан обязывал их быть лучшими — они и были. Во всём. — Сенсей? Чунин усилием воли подавил дрожь, снова улыбнулся и почти искренне поблагодарил… Хозяина дома. Это ощущалось очень странно, неестественно. Неправильно. Не должен был ребёнок получать такой груз ответственности на свои плечи так рано. Клан — это не просто фамилия. Это честь, традиции и обязанности. При этом — минимум свободы. Наследники должны были с детства «соответствовать», только непонятно, кому должны и чему соответствовать. — Идёмте на кухню, — со скрытым облегчением в голосе предложил Саске и, не дождавшись ответа, повёл своего невольного гостя дальше по коридорам. Наследник великого клана многое должен. В том числе — скрывать свои эмоции. И именно после таких установок они удивляются, получая очередного Итачи. Ируку это не просто злило — это была одна из тех немногих вещей, которые могли его по-настоящему взбесить. Кухня встретила их той же опустошающей тишиной, разве что горящий огонь и кипящая вода привносили в неё немного жизни. Саске поставил на плиту чайник, не без труда дотянувшись до нужной высоты: для этого ему пришлось встать на носочки. Наверное, кто-то посчитал бы это милым — наставник Академии скорее бы сказал, что это грустно. На лице мальчика не было даже следов слёз. Потому что слёзы наследнику клана тоже запрещены, как и любые другие «слабости» по меркам этих напыщенных идиотов. Умино считал, что умение переживать свои эмоции — не слабость, а скорее преимущество. В молчании Учиха заварил чай, не стремясь первым начинать разговор, но явно… Нервничая? Если можно было назвать так излишне дёрганные движения. Ни в чём другом это не проявлялось. — Садитесь, сенсей, — не глядя добавил он. Как будто видел, что Ирука неловко застыл, не совсем понимая, что делать и как себя вести. Десяток секунд неловкой тишины, нарушаемой лишь шумом воды. Умино постарался за это время подобрать нужные слова и даже почти начал говорить, но застыл. Саске резко обернулся, ставя чашки на стол, и на пару мгновений его глаза как будто вспыхнули красным. «Показалось. Мне показалось», — твердо оборвал сам себя чунин. — Я… Все волновались о тебе, Саске-кун, — он не особо уверенно улыбнулся, решив начать хотя бы с чего-то. Фраза звучала до зубного скрежета банально. — Прошу прощения за причинённое моим побегом беспокойство, — мальчик мягко поклонился, обозначая, что виноват. — Н-нет-нет, что ты, я не это хотел сказать! — учитель ожидал чего угодно, но не этого. Сбившись с мысли, он беспомощно взмахнул руками, в спешке пытаясь подобрать правильную формулировку к своим мыслям. — Никто тебя не винит. Учиха едва заметно дёрнулся и опустил голову чуть ниже. Ирука отлично понял этот жест — он снова сморозил какую-то глупость, которую сам же не мог осознать. Он и подумать не мог, насколько это было похоже на повторяющиеся по кругу кошмары. — У тебя… Всё в порядке? — глупо и банально, чунину самому было тошно произносить безликие слова, но как сказать иначе, он просто не знал. — Если что-то… Если есть что-то, что он мог сделать… — Благодарю за заботу, всё в порядке, — жёстко прервал его Саске. Кухню накрыло давление Ки. Пока что слабое, но концентрированное и едкое, как кислота. — Прошу прощения за грубость, — с небольшой задержкой добавил мальчик, смотря учителю в глаза. Даже без шарингана взгляд оказался для ребёнка на редкость тяжёлым. Впрочем, это не помешало Ируке стойко его выдержать. Давая ему и нескольким другим чунинам задание на поиск, Сандайме действительно беспокоился. Знал, что новость о проблемах с кейракукей сильно подействовала на Учиху, а потому просил помочь ему и поддержать. Кто чем сможет. Вот только мальчик не выглядел как кто-то, нуждающийся в помощи. Он терпеливо ждал объяснений, не пытаясь поторопить, но явно подавляя раздражение. Даже не злость, не ненависть ко всем вокруг — просто холодное раздражение. Ирука глубоко вздохнул и… Сдался. Вряд ли он сумел бы пробиться сквозь толстую броню, которой окружил себя Саске. Оставалось только говорить сухо и по делу. Про пропуски в Академии — обстоятельства понятны, но прошло уже две недели, а это большой отрыв. Про ситуацию с чакрой. Учиха дёрнулся, как от пощёчины, и застыл на месте, крепко, наверное, даже до боли сжимая руки в кулаки. Это была сложная тема, но даже она вызывала не боль и не отрицание — тихую, ядовитую злобу. Его Ки ощущалось кислотным облаком, разъедающим всё вокруг. Сильная, разрушительная чакра. — Это не станет препятствием или проблемой, — твёрдо проговорил Ирука, переборов на миг навалившийся ужас. Это всего лишь ребёнок. И он точно не желал причинить кому-то вред здесь и сейчас. — Тебе, скорее всего, не успели объяснить детали этого ограничения, — привычная роль учителя помогала немного расслабиться. — Думаю, ты и сам знаешь о том, чем является чакра в шиноби: соединением инь и ян составляющих. Ян — энергия физическая, энергия тела, она постоянно циркулирует по организму, поддерживая его жизнеспособность на биологическом уровне. Инь — духовная энергия, она окутывает и пронизывает тело шиноби на… Так сказать, другом плане. Если каналы ян-чакры можно увидеть при… — Умино сбился с заданного ритма, подбирая нужное слово. «Вскрытие» в свете всего произошедшего в этом доме употреблять не стоило. — При ранении. То инь-составляющую может либо почувствовать опытный сенсор, либо увидеть обладатель додзюцу, но её каналы полностью дублируют физическую кейракукей и как бы наслаиваются друг на друга. Инь несёт в себе исключительно информацию, создаёт нематериальный образ, контролирует все процессы. Ян наполняет всё это жизнью. Твоя проблема находится на уровне… Автоматического контроля, так сказать. То есть… — он замялся, не зная, как можно максимально доступно объяснить не такой уж и простой процесс. — Теоретически, ты контролируешь инь, инь контролирует ян, но в определённый момент происходит сбой и… Последствия не всегда можно просчитать, либо техника просто не получается, либо ян-чакра обжигает пользователя. Сбой происходит при превышении «лимита» на… Так скажем, единицу чакры в секунду. По мере рассказа жажда убийства постепенно слабела, превращаясь во вполне искренний интерес. Саске слушал с видимой увлечённостью, скорее всего, сразу всё запоминая. Даже с неактивным додзюцу клан всегда славился отличной, почти фотографической при должном развитии памятью. Дослушав, мальчик поблагодарил за полезный рассказ и задал один совершенно неожиданный для Умино вопрос: — Сенсей, вы не могли бы посоветовать мне что-нибудь по основам ирьёдзюцу? Почему это было такой неожиданностью? Хотя бы потому, что гордые Учиха крайне редко занимались медициной, а если и занимались, то ещё ни разу не достигали в этом больших успехов. Клан специализировался на боевиках и диверсантах. А ещё потому, что просьба была чертовски обоснованная. Неестественно-логичная для семилетнего ребёнка. Это была единственная область, требующая маленького, но постоянного потока чакры — как раз того, что стало для Саске ограничением. И которое он, похоже, собирался обернуть на благо. Не сдался. Не утонул в ненависти. Принял свои ограничения и быстро нашёл выход. Обернул свой недуг на пользу другим. Это вселяло в Ируку надежду и даже немного уважение. Теперь он понимал, что за внешним безразличием скрывался внутренний стержень. Почему-то на миг показалось, что он просто хотел верить в лучшее. А не в правду. Чунин потряс головой, отгоняя ненужные мысли. Это либо паранойя, либо пессимизм. И то, и другое естественно для шиноби, но всё же перегибать палку не стоило. Улыбнувшись, он пообещал написать список книг, которые можно было взять в библиотеке Академии. Саске серьёзно кивнул, вежливо, почти церемониально поблагодарив. Допив на удивление вкусный чай, Умино решил не тратить своё и чужое время зря. Постарался соблюсти этикет и поблагодарить за гостеприимство правильными словами, даже, похоже, угадал. Даже жуткая гостиная не смогла испортить хорошее настроение. — Не опаздывай в Академию, — улыбнулся он на прощание и хотел было потрепать Учиху по голове, когда его по ощущениям будто бы окатили ушатом холодной воды, заставив отдёрнуть руку. Вроде бы ничего такого, но… — Хорошего вам дня, сенсей. На лице мальчика играла мягкая, скорее вежливая, чем искренняя улыбка. Саске так никогда раньше не улыбался, так улыбался только… Итачи. На мгновения два образа наложились друг на друга, и со знакомого лица на учителя взглянуло прошлое. — С-спасибо, — выдавил из себя он, борясь с желанием бегом покинуть ужасающий квартал. Саске — не Итачи. Не было смысла даже думать о подобном, даже видеть аналогии… Но своим ощущениям не прикажешь. Слишком похожи. Пугающе похожи. Как бы ни старался Ирука убедить самого себя в обратном. Резко захлопнув дверь, Саске обессилено опустился на пол в прихожей. Дыхание сбилось, как после долгой тренировки, и даже задержка на счёт не сильно помогла. Он полностью выложился, всего-то удерживая видимое спокойствие. Выложенный плиткой пол неприятно холодил голые колени. Тело пробрала дрожь. Вместо красного его обволакивал чёрный. Сковывал, предлагал простой выход: остановиться, отдохнуть. Сдаться. Слишком много сил было потрачено на короткий разговор. Но молча склонять голову мальчик не собирался, как бы ни хотелось. Он узнал много новой информации, это с лихвой окупало усталость. Начало положено, а значит, и останавливаться уже поздно… Учиха сам прекрасно понимал, насколько ненадёжны его аргументы. Просто попытка обмануть самого себя. Успешная лишь потому, что он хотел быть обманутым. Встать. Отряхнуть колени. Расфокусированный взгляд наткнулся на две лишние пары обуви. Саске прикусил губу, давя чувства внутри — хватит с него слёз. В груди мучительно медленно повернулся колючий чёрный. Всё равно больно, как себя ни убеждай. Практически целый день заняла уборка. Точнее… Зачистка, если можно было так сказать. Мальчик собирал со всего дома личные вещи, фотографии. Потом относил на полигон, складывая в железную бочку. После крови на полу это было почти не больно. Последняя вещь — мягкая игрушка в виде дракончика. Подарок на день рождения. Последний кусочек ушедшего детства. В предзакатных сумерках ярко вспыхнула спичка. Почему-то тоже красным. Саске не стал смотреть на огонь — у него не было на это времени. По крайней мере, так бы он сказал, если бы кто-то задал вопрос. На самом деле — просто не было сил. Пустой дом уже почти не пугал. Теперь он такой же безликий, как и его единственный обитатель. Братоубийце и шиноби лицо не нужно. Стоило начать к этому привыкать. Комнату Итачи он оставил нетронутой. На следующее утро Саске снова проснулся с рассветом. Кошмары, Итачи, кровь на руках — всё повторилось по кругу, разве что сегодня он спал в своей комнате и вместо солнечной погоды по крыше барабанил ливень. Небо потемнело, тут и там вспыхивали яркие зарницы. Уже начался сезон дождей?.. В этом году раньше обычного. Снова рис на завтрак: готовить мальчик почти не умел, да и продуктов дома не было. Нужно зайти на рынок и докупить. Спокойная, отстранённая мысль почему-то всколыхнула чёрный холод в груди. «Жизнь шиноби зависит от его способности к приспособлению» — простой академический факт. Цинично? А их мир — вообще штука циничная. Всем всё равно. Это стоило просто принять. Быстро собравшись и раскрыв зонт, мальчик вышел под дождь. Запер дверь на замок, убрал ключ в подсумок — так, будто делал так всегда. Не было даже мандража после долгого перерыва: наверное, он просто исчерпал свой запас чувств. Тишина, тихий стук капель по зонту. Деревня всё ещё утопала в утреннем тумане, скрывающем цвета и силуэты отдаленных зданий. Вот и Академия. Такая же серая, как и всё вокруг. Немногие ранние пташки спешили скорее внутрь, не желая мокнуть. Учиха автоматически оглядел пустынный двор, и его взгляд неожиданно наткнулся на одинокое яркое пятно. Тёплый жёлтый больше подходил солнцу и в пелене дождя смотрелся инородно. Узумаки Наруто. Прозвище — демонёнок. Саске дёрнул плечом, отвернувшись и направившись ко входу. Поступками этого странного ребёнка и их причинами он не интересовался, да и времени на это не было. И всё же вид мокрого до нитки мальчишки, сидящего в отдалении на подвесных качелях, чем-то задел красный в душе. Ещё один человек, которого бросили, предоставив самому себе. Такие люди, как Итачи, не должны существовать в этом мире. Без них он станет намного, намного лучше. Может, даже немного приблизился к идеалу из книг. Стряхнув зонт, Учиха оставил его в холле и медленно двинулся наверх, к своему классу. Второй этаж, двести седьмая аудитория. Первокурсники ещё не собрались: он был одним из первых. Устроившись на своём месте с самого края аудитории, мальчик перевёл безразличный взгляд на окно. Видеть людей не хотелось: вообще никого, а особенно — шумных одноклассников. В груди бурлило напряжение. Придётся. Терпеть, делать безразличный вид, говорить вежливо — это было наилучшим путём. Итачи в семь лет уже выпустился из Академии. Губы искривила едва заметная усмешка. Итачи был гением, а Саске теперь — даже не «обычный». Теперь он — пустышка. Бездарность, в лучшем случае — будущий медик. Балласт и слабое звено для любой команды. Руки непроизвольно сжались в кулаки под партой. «Стань сильнее и одолей меня», — Итачи мог глумиться сколько угодно. Он всё равно получит своё. Погрузившись в свои мысли, мальчик не заметил, как в аудиторию потихоньку начали заходить остальные. Тут и там пробегали негромкие шепотки, на Саске даже косились — ему было всё равно. — …слышала, весь клан… — …ужас… — …весь в чёрном… траур, наверное… Не реагировать. Это же так просто. — …тише!.. кажется, его брат… Возможно, и просто. Но не когда под кожей нагревается и закипает красный. Шепотки резко оборвались: в помещение зашёл Ирука-сенсей, а следом — понурый и мокрый насквозь Наруто. Дети тут же нашли новую тему для обсуждения: «демонёнок» был интереснее. Он поддавался на провокации. — Тишина! — прикрикнул на них учитель. — Урок. Продолжаем вчерашнюю тему… Сакура-чан, покажи, пожалуйста, свои конспекты Саске-куну. — Благодарю, нет необходимости, — категорично, но всё-таки вежливо остановил девочку Учиху. — Я разберусь. Умино насмешливо улыбнулся, но настаивать не стал. — …воображала. — …ведёт себя, как… — А ну тихо! — прикрикнул наставник, оборачиваясь к доске. — Итак, продолжим. Траектория сюрикена, летящего… Саске открыл тетрадь и, перелистнув пару пустых страниц, принялся коротко конспектировать суть лекции. Пусть не очень подробно, но эту тему он уже разбирал… С Итачи. Тихо заскрипела сжатая слишком сильно ручка. Не думать. Не вспоминать. Сам же себе пообещал не думать о нём больше, чем необходимо, а вместо этого мысли постоянно соскальзывали на прошлое. Саске раздражённо встряхнулся, стараясь сосредоточиться на учёбе. Следующим уроком стоял контроль чакры с Куротой-сенсеем. После краткого повторения теоретической части, освоенной чуть раньше, он раздал каждому по листику. Задачей было заставить его двигаться в пределах ладони, чем точнее — тем лучше. — Саске-кун, если не уверен в своём контроле — лучше не пробуй, — коротко приказал инструктор, даже не взглянув на Учиху. Внутри ярко вспыхнула красным злость. Мальчик уткнулся взглядом в стол, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Унизительно. Но если сорвётся, будет только хуже. — Благодарю за беспокойство, я справлюсь. Сохранить вежливый тон получилось с трудом, но стало даже немного легче. Шиноби не должен реагировать на провокации. Резкий тихий выдох позволил окончательно успокоиться. По аудитории снова прокатились шепотки, но Саске не было дела до глупых сплетен. Даже не так. Он не хотел слышать ни единого слова, сказанного недалёкой толпой. Мальчик сложил печать концентрации одной рукой, медленно разгоняя чакру по телу. Упражнение с листком было одним из простейших и раньше давалось без каких-либо проблем. Получится ли сейчас? Говоря начистоту, он не был уверен. Тормозил страх. Он боялся провала, боялся повторения того, что было в госпитале. Боялся снова увидеть доказательство своей ущербности. Плечо и локоть прошила боль. Слабее, чем в прошлый раз, но даже эта малость заставила Учиху до крови закусить губу. Ирука-сенсей говорил, что сбой происходил, когда он выпускал слишком много чакры за раз. Значит, нужно просто уменьшить поток. — Саске-кун, у тебя кровь! — неожиданно громкий девичий голос прямо над ухом сбил Саске концентрацию. Листок вспыхнул, обжигая его ладонь. Он тихо зашипел, стряхивая тлеющий пепел, и быстро спрятал пострадавшую руку под стол. На возглас, как выяснилось, Сакуры, обернулся весь класс. На лице сенсея застыло обречённое раздражение. — Зайди в медпункт, Саске-кун, — проговорил он. — Тебе не стоило пытаться. — Больше такого не повторится, — сквозь зубы ответил мальчик, поднимаясь из-за парты, и молча вышел из аудитории. Спину сверлили заинтересованные, насмешливые и жалостливые взгляды. Под кожей кипела злость, требуя выхода. Конечно же, он не собирался идти в медпункт — как будто в первый раз. Когда тренировал Катон, было хуже. Хуже, но уж точно не так унизительно. Мальчик перешёл на бег и, быстро преодолев оставшееся расстрояние до дверей, вылетел под дождь. Холодные капли моментально пропитали волосы, стёрли с подбородка кровь и немного отрезвили. Всё-таки сорвался. Отец бы назвал это позором. Саске глубоко выдохнул, остановившись под деревом во дворе, и невольно усмехнулся своим мыслям. Отец бы назвал его позором ещё в тот момент, когда узнал про нестабильную чакру. И к чёрту. К горлу подступал предательский ком, саднила обожжённая ладонь, но падать ещё ниже Учиха не собирался. Ирука-сенсей обещал помочь ему подобрать книги по ирьёдзюцу в библиотеке — сбегать было бы тоже глупо, но… От одной мысли о возвращении в класс становилось тошно. Оставалось только потратить оставшееся время урока с пользой. Он сел прямо на землю, укрывшись среди корней, и привычно перевязал ладонь — после тренировок с огненным шаром появилась привычка брать с собой бинт. Сквозь густую крону пробивались редкие капли дождя. Вокруг было тихо-тихо, только ливень барабанил по железному карнизу Академии. Здесь никто не будет отвлекать. Снова листик. Снова боль, в этот раз почти терпимая. Сконцентрироваться — и она станет слабее. Листик чуть шевельнулся на ладони.