Слушай мой голос.

8 сентября, суббота       Слух начал улавливать противный писк какого-то аппарата. Его методичные сигнали вызывали болезненную пульсацию в висках, будто бы устройство решило войти с организмом резонанс. Ричард поморщился и промычал что-то нечленораздельное. Попытка приподняться на локтях и сесть, обернулась моментальной невыносимой болью в загипсованной руке. Голова кружилась. Тело жутко затекло и по ощущениям будто похоже на отбивную. Его будто сначала мутузили со всех сил, пропустили через пресс, а затем смяли в ком, бросив где пришлось. Открыв глаза, шатен увидел лишь темноту. Сесть ему так и не удалось. Мысленно предположил, что сейчас ночь и глаза должны скоро привыкнуть к темноте.       Как только подросток об этом подумал, в голове тут же начали всплывать один за другим многочисленные вопросы, на которые не находилось ответов, а лишь ещё больше вопросов: «Как долго он здесь? И где это "здесь"? Почему болит и кружится голова? Почему рука в гипсе? Он в больнице? Почему никого нет? Почему нет хотя бы малейшего источника света? Глаза давно должны были привыкнуть к темноте. Ночью не может быть настолько темно. Из окна должен проникать хотя бы слабый свет от фонарей и луны. Или это, возможно, какой-то розыгрыш?»       Рич попытался вспомнить хоть какие-то последние события до его пребывания здесь, но все попытки закончились мучительной болью в затылке.       Издалека начали доноситься шаги. Они создавали эхо. Видимо за пределами этой комнаты было что-то вроде коридора. В помещение кто-то зашёл. Подросток повернулся на звук.       — Эм, здрасте? А где я нахожусь? Включите свет.       При каждом произнесённом им слова голову будто сжимали тески. Неизвестный простоял в дверях несколько секунд. Женский голос ошарашено вымолвил «о господи», проигнорировав ранее озвученную просьбу и за этим последовал быстро удаляющийся стук каблуков. Ричард, по слышимым признакам сделал вывод, что тот "неизвестный" скорее был "неизвестной". Ситуация оставила после себя ещё больше вопросов: «Что это было? Кто это был? Почему так отреагировал?».       Через короткий промежуток времени шатен снова услышал шаги в коридоре, но на этот раз шум был гораздо громче. Создалось ощущение, будто к нему несётся целый табун. От этого голова заболела ещё сильнее.       В помещение влетело несколько человек. Уже знакомый голос "неизвестной" завопил о пробуждении, скорее всего, Ричарда, при этом обращаясь к доктору. Подросток мысленно отметил, что он всё-таки находится в больнице. Правда, по какой причине он пока так и не понял.       Болезненно нахмурившись, он прикрыл уши, чтобы хоть немного приглушить окружающий его вопль. Мужской голос, который скорее всего принадлежал тому самому доктору, распорядился, чтобы о пробуждении Ричарда оповестили его мать. Из помещения вновь начал быстро удаляться стук каблуков. В палате началась суета. Все начали что-то проверять, записывать… Ричарду окончательно надоела вся эта беготня и игнорирование его в целом, будто он невидимка.       — Да что здесь происходит и когда уже кто-нибудь включит этот грёбаный свет? — раздражённо рявкнул он в темноту.       Наступило молчание. Оно было напряжённым и не очень приятным для всех находящихся в комнате. Было ощущение, будто все только что заметили присутствие пациента и всем от этого стало неловко. Присутствующие устремили глаза на доктора, в надежде, что он всё объяснит. Никому не хотелось быть вестником дурных новостей.       — Ричард, — начал доктор. — Вынужден тебе сообщить, что после аварии ты сильно повредил затылок и…       Дальнейшие слова врача шатен не слушал. Он задумался, будто вспоминая значение слова «авария». После нескольких секунд раздумий он вздрогнул.       — Мой отец! Он… Он в порядке? Где он? — обеспокоенно и напряжённо пострадавший прервал не особо интересный в данный момент монолог доктора.       Беспокойство о своём состоянии отодвинулось на второй план, его больше волновало состояние отца, нежели своё. Хоть они и не ладили, особенно в последнее время, но это ничего не меняло. Это ведь его чёртов отец! Присутствующие молча переглянулись.       — Соболезную, Уильям Райт с… — в палату кто-то влетел и доктор не успел договорить.       Вбежавшая в палату женщина воскликнула имя подростка. Её голос было невозможно не узнать. Это была его мать. Она бросилась к нему в объятья и, параллельно восклицая нежные прозвища сына, начала плакать (или же наоборот продолжила). Такая реакция ввела шатена в ступор, а после в нарастающее беспокойство. Та навзрыд лепетала что-то про очень долгий сон сына и всяческие переживания по этому поводу. Ричард пару раз окликнул плачущую, но та всё продолжала невнятно тараторить о своём.       — Мама! — не выдержав, крикнул он.       Женщина вздрогнула и замолкла.       — Где отец?       От этих слов его мать тихо всхлипнула и обняла сына как можно крепче. Она пыталась ответить, но её нарастающие всхлипывания не способствовали нормальному изложению информации. Подросток боялся представить причину такой реакции матери.       — Уильям Райт, в той аварии, скончался мгновенно. Его невозможно было спасти. Я соболезную, — с грустью в голосе сообщил доктор.       От этого так просто выданного факта мать начала обнимать сына ещё сильнее, она едва сдерживалась, чтобы не перейти на вой. Казалось, что она нуждается в том, чтобы её пожалели.       Ричард не верил своим ушам. Ведь… как это может быть правдой? Нет. Это всё не с ним происходит. Это какая-то неудачная шутка. Розыгрыш! Сейчас в комнату ворвутся люди с камерами и скажут, что всё это было для какого-то развлекательного шоу! Ричард ожидал нечто похожее, но ни доктор, ни мать, что продолжала плакать, ни остальные находящиеся здесь сотрудники не спешили опровергнуть озвученный вердикт. В животе закололо. Вспомнив свой последний разговор с отцом, подросток почувствовал укол совести. Стыд. Ссора — вот что последнее было между ним и его отцом. Блядская глупая ссора! Затем в голове промелькнуло из-за чего они вообще тогда там оказались и почему так общались. Это его вина. Если бы отец тогда за ним не поехал, этого можно было бы избежать. Если бы он не попался тогда тем "гончим псинам"... Если бы он вообще не пошёл тогда на ту несчастную охраняемую фабрику! Если бы он тогда не прирекался с ним, пока они ехали от участка домой. Если бы он...       Младший Райт вновь окликнул мать и мрачно извинился перед ней. Та отчаянно начала утверждать, что его вины здесь нет. Мать у Ричарда была слишком добра. Она была не способна на обвинения собственного сына в смерти мужа.       — Н-но ведь… — он не закончил предложение.       На щеках ощутилась влага. Его охватило давящее ощущение в районе груди. Это были боль и сожаление об утрате отца. Пускай они и не были в хороших отношениях последнее время. Пускай в последнее время они часто цапались, но… Но этот человек ведь был его отец! Он никогда не поднимал на него руку, не обижал маму. В каком-то смысле, даже заботился о нём. В детстве так точно! Если так посмотреть, то он делал многое для семьи. Да, возможно он был холоден, не эмоционален, читал нотации но… Маме было ещё хуже. Она плакала и задыхалась. Её плач был настолько горьким, настолько громким, что в душе у самого подростка ещё сильнее всё пронизывалось горечью. А сколько слёз она успела выплакать за то время, пока Рич был в отключке?       В голове промелькнула мысль, что мать не должна переносить такую боль в одиночку, ведь теперь в семье их только двое. С другими родственниками Райты не особо общались из-за каких-то давних семейных разногласий. Ричард не знал, что там родители с ними не поделили, да и его это никогда не интересовало. Он мягко обнял дрожащую женщину, и та уткнулась лбом в его плечо. Всё её существо кричало от душевной боли. Казалось, что она вот-вот умрёт от разрыва сердца.       Врачи в подавленном состоянии вышли из палаты и оставили мать с сыном наедине. Те долго сидели в обнимку. Было больно, страшно… После Райты некоторое время молча сидели в изнеможённом состоянии. Оба были по-своему сломлены. Шатен нарушил образовавшуюся тишину вопросом:       — Мам… Свет в этой комнате… Он включён?       Та поджала губы и немного помедлила с ответом. Несложно было догадаться, что она скажет после такой реакции.       — Да… включён.