Так просто

– Чертова ПАРМа! – воскликнул Ли Джордан со смесью неверия и ужаса, глядя в свой бланк распределения по Программе Адаптации Расовых Меньшинств. – Два года ни одного иного не доставалось, а сейчас сразу оборотень! Да я же свихнусь... А у тебя что? – Вампир, – негромко прочитал Оливер. Ли присвистнул, дернул его за плечо и вынудил двинуться от стойки распределения дальше по коридору. – Эх, не повезло тебе, Вуд. Мне даже как-то легче стало. Без обид! Оливер слабо улыбнулся и качнул головой, мол "какие обиды". – Интересно, какой у тебя, – заинтересованно продолжил Ли, – молодой или древний как дерьмо мантикоры? – А это имеет значение? – Оливер свернул бланк и сунул его в карман мантии. Искать свою комнату в общежитии резко перехотелось, и, хотя он никогда не причислял себя к расистам, от мысли о встрече с новым соседом внутри что-то неприятно сжималось. – Говорят, старые спокойнее, интеллигентнее. – Ли дернул плечами, все еще не выпуская свой бланк из рук, – А молодые... – он обернулся и понизил голос, – говорят, та-а-к ревнуют доноров, ну точно гипогрифы своих самок в гон! Да и пьют наверняка больше, они же вечно-голодные. – Больше регламента пить не положено, – возразил Оливер, но уверенности это знание почему-то не принесло. – Да кто ж одним глотком в неделю насытится? – Ли покачал головой и неожиданно замер, а затем тихо-тихо, так что Оливер еле услышал в царящем вокруг гуле, прошептал: – Вот черт, это моя. Он несколько раз перевел взгляд с бланка на номер комнаты – 126, нервным движением сжал переносицу и резко обернулся к остановившемуся рядом Оливеру. – Ну, пожелай мне котел Феликс Фелициус. А если завтра я не появлюсь на парах, знай, что это чертов сосед меня сожрал. Напиши моим родителям, что я их люблю, и скажи Анджелине, что мне всегда нравились ее сиськи. Хотя знаешь, родителям лучше не пиши... Оливер наморщил нос и постарался не заржать. – Если твой чертов сосед уже в комнате, то он наверняка слышал все до последнего слова. Ли сделал большие глаза и помянул Мордреда, Моргану и оборотней с читерским слухом. – Может, зайдешь со мной? – спросил он жалобно. Оливер пожал плечами, готовый согласиться, но Ли тут же его перебил: – Хотя не надо, лучше я сам. Оливер кивнул и пожал протянутую руку. – Увидимся завтра. Когда за Ли захлопнулась дверь, Оливер медленно двинулся по коридору. Если верить бланку, его комната располагалась на четвертом этаже. Каждая ступенька давалась сложнее предыдущей, Вуд поднимался медленно и мысленно считал шаги. Однако остановившись напротив четыреста восьмой, он моментально сбился со счета. Сердце почему-то скакнуло куда-то в глотку, а ладони вспотели. И не будь Вуд гриффиндорцем до мозга костей, он бы ринулся с завидным энтузиазмом прочь от опасности. Но он попал на факультет отважных, поэтому распахнул дверь с такой силой, что та впечаталась в стену. Вампир уже был в комнате – копался в своем сундуке и на появление Оливера решительно никак не отреагировал. Вуд от такого равнодушного приема замялся, переступил с ноги на ногу, обвел взглядом небольшую комнату: кровати и рабочие столы в разных углах, завешенное темным полотном от солнца окно, веселенький, немного протертый у порога ярко-оранжевый ковер под ногами. – Привет? – неуверенно протянул Оливер наконец, старательно отводя взгляд от фигуры в темной ученической мантии. – От тебя разит страхом, – брезгливо бросил вампир в ответ. – Ты можешь это почуять? – удивился Вуд. – Могу, – вампир наконец распрямился и посмотрел прямо на него, – закрой дверь. Дверь Оливер закрыл, сумку со своими вещами бросил в сторону пустой кровати и замер как клобкопух перед румынской коброй, когда вампир встал. Он был здоровый – выше Оливера почти на голову, а в плечах шире раза в два. По сравнению с ним Оливер почувствовал себя худым и тощим, хотя, будучи квиддичным вратарем с самой школы, комплекцию своего тела ни худым, ни тощим не назвал бы никогда. Двигался он плавно, по-кошачьи мягко и, что удивительно, совершенно бесшумно, и Оливер как-то пропустил момент, когда он оказался на расстоянии вытянутой руки. – Давай решим все сразу, чтобы нам обоим было легче жить, – начал вампир тихо и как-то вкрадчиво, будто успокаивал упрямого гипогрифа, – чего именно ты боишься? – Я не боюсь, – резко возразил Оливер, и сложил руки на груди в защитном жесте. – Немного нервничаю, это у меня впервые. – Ты не жил раньше с вампирами? – уточнил он. – Или... – его лицо, которые Оливер не смог бы назвать красивым, озарилось догадкой. – Да, – мрачно подтвердил Оливер, – ни с какими иными не жил. Вампир смотрел на него прямо, не мигая и ничего не говоря. Взгляд у него был удивительно тяжелый, Оливер почувствовал, как по спине поднимается табун мурашек и неловко дернул плечами, желая избавиться от этого ощущения. – Как тебя зовут? – спросил Вуд, чтобы разрушить неловкую тишину. – Маркус, – медленно представился вампир. – Маркус Флинт. И так просто протянул руку, будто он был не мифическим вымирающим существом, которое еще несколько десятилетий назад любой волшебник был вправе убить на месте, а самым обычным пацаном. – Оливер Вуд. Рукопожатие у Маркуса было сильным, но подавить он не пытался. Оливер взглянул на коротко стриженные ногти и почему-то вздрогнул – воображение тут же нарисовало эти же пальцы с длиннющими и острыми как бритва когтями. – Так в чем конкретно проблема? – спросил Маркус, не отводя от Оливера взгляда. – В том, что я вампир или... в регламенте? Оливер неловко пожал плечами. Проблема была в том, что сам Вуд был полукровкой, и до одиннадцати лет жил в смешанной деревеньке в Шотландии с телевизором и полетами на детской метле одновременно. Маггловские фильмы про вампиров рисовали кровожадных монстров, способных переломить человеку хребет одной левой, а из сказок, которые читала мама-волшебница на ночь, Оливер узнал еще и то, что эти монстры существовали на самом деле. Детские страхи так прочно закрепились в сознании, что образ интеллигентных и весьма контролирующих себя в социуме вампиров никак не желал формироваться в его сознании. – Считай, что я нахожусь во власти стереотипов, – наконец буркнул Оливер недовольно. – Мой отец – маггл, и у меня был телевизор, – слово "телевизор" он выделил особенной интонацией. Маркус скривился, отчего его непривлекательное лицо стало совсем стремным. – Понятия не имею, что такое те-ле-вин-зор, – произнес он с ошибкой, – но суть я уловил. Набрасываться на тебя и кровожадно убивать я не собираюсь, могу принести клятву. Я бы предпочел обойтись без этого, но если необходимо... Оливер удивленно моргнул, готовность принести клятву была для него полной неожиданностью. – Неужели ты так уверен, что ничего подобного ни при каких обстоятельствах произойти не может, что готов связать себя магическим обетом? – ошарашенно уточнил он. – Я конечно добавил бы в условия "в здравом уме" и "по собственному желанию", – криво усмехнулся вампир, – но в целом да, я уверен в своем контроле. Тебе нечего бояться. Оливер задумчиво рассматривал своего нового соседа и не торопился требовать с него обещанную клятву. С клятвами в магическом мире в принципе обращались довольно бережно. Никому не хотелось связывать себя обетами без особой на то необходимости, ведь любая клятва создавала между двумя магами особую связь, и это никогда не проходило бесследно. – Ладно, – обдумав, согласился Оливер, – я очень хочу тебе поверить. – Подумав, он все же добавил: – И обойтись без магических клятв. – Хорошо, – вампир удовлетворительно кивнул и прикрыл глаза, втягивая носом воздух. Жест был скорее демонстративным, Оливер очень явно увидел, как затрепетали крылья его носа. – У тебя приятный запах, – сообщил он через минуту, – очень приятная магия. – Э-э-э... спасибо? – неловко ответил Оливер. Вампир открыл глаза и впился в него немигающим взглядом. – Сейчас будет проще всего, – сказал он медленно. Оливер не успел уточнить, о чем тот говорил, когда вампир шагнул вперед и оказался очень близко, буквально нависая над ним. – Всего один глоток, – тихо проговорил он, невесомо проведя большим пальцем по судорожно бьющейся на шее жилке, – и ты сам увидишь, что ничего страшного здесь нет. – Я не... – Оливер сглотнул, – не уверен, что готов. – Сейчас будет проще всего, – с нажимом повторил Маркус. – Поверь, я знаю. Оливер колебался. По спине пробежал холодок испуга, а сердце зачастило, как сумасшедшее. Маркус стоял, прикрыв глаза и ждал ответа. Почему-то, глядя на него, Оливер понимал, что вампир не станет настаивать, если он сейчас откажет. – Это больно? – тихо спросил Оливер, отчаянно желая если не сбежать, то хотя бы потянуть время. – Вообще-то довольно приятно, – Маркус дернул уголком рта. Потом слегка сдвинул брови и проговорил уже серьезнее. – Я остановлюсь раньше, чем ты успеешь досчитать до десяти. – Ладно, давай, – выдохнул Оливер и зажмурился. Маркус несколько раз провел по шее большим пальцем, едва касаясь кожи. Это было щекотно, Оливер повел плечом в неловкой попытке избежать ощущений. – Если настолько херово, можем обойтись без этого, – проговорил Маркус тяжело, с нажимом, будто выталкивал из горла слова. – Ты охуенно пахнешь, Вуд. Видит Мерлин, я сегодня великодушен. Оливер открыл глаза и уставился на Маркуса удивленно. – А как же регламент? – ошарашенно уточнил он. – То есть считается, что это необходимо, верно? – Регламент полезен для тех, кто сам не может найти донора, а еще защищает наши интересы в обстоятельсвах нехватки времени. Здесь заваливают заданиями так, что действительно не до знакомств и тем более обольщения, – Маркус криво усмехнулся. – Слушай, мне правда было бы гораздо удобнее обращаться к тебе, но я не собираюсь быть насильником. Я в состоянии найти донора самостоятельно. Оливер покачал головой, чувствуя как горят щеки от смущения. – Насильником – скажешь тоже... – невнятно буркнул он. Хотелось немедленно радостно согласиться с Маркусом и забыть, что он что-то должен вампиру. Но одновременно с этим Оливер чувствовал себя в некотором роде ответственным за принятие подобного решения. Маркус проявил великодушие, предлагая обойтись без кровопускания, когда заметил, насколько Оливеру тяжело это дается. Вуд оценил и, что удивительно, расслабился в его компании, насколько это было возможно, учитывая, что они знакомы меньше часа. Медленно выдохнув, он прислушался к своим ощущениям – страх почти отступил, сердце больше не заходилось в бешенном ритме, только в глотке пересохло, хотелось выпить воды. Маркус стоял очень близко, продолжал медленно водить большим пальцем по жилке на коже и глубоко дышал. От него тоже неплохо пахло: полиролью для метел и чем-то металлическим (Оливер очень хотел считать, что это был не запах крови). – Ты летаешь? – спросил Оливер, отчаянно пытаясь потянуть время, чтобы решить – принять предложение Маркуса или поступить правильно. – Да, но в команде не играю, – отозвался Маркус незамедлительно, предопередив следующий вопрос. – Почему? – Оливер задрал голову, чтобы заглянуть вампиру в лицо. Маркус от вопроса скривился так болезненно, что стало не по себе. – Нам нельзя играть в квиддич. Равные права равные не во всем. Оливер задумчиво покусал губу, припоминая почему для иных квиддич был под запретом. Еще в школе учителя говорили что-то про нечеловеческую силу и скорость рефлексов иных. Наверное, их участие в такой игре как квиддич, было бы просто нечестным. – Ладно, – вздохнул Оливер наконец. – Со страхами надо бороться. – Я буду нежным, – облегченно выдохнул Маркус, криво ухмыльнувшись. Оливер поддержал шутку: – Уж надеюсь, ты у меня первый. – Блядь, – Маркус прикрыл глаза, медленно выдыхая. – Просто заткнись. Оливер послушно проглотил готовый сорваться смешок и замер. Маркус переместил руку, обхватывая Оливера за шею крепче, слегка зарывшись пальцами в волосы на затылке. – Расслабься, – тихо проговорил он и склонился к шее. Только сейчас Оливер подумал, что у него довольно приятный низкий голос. От теплого дыхания по коже пробежали мурашки. Оливер был настолько напряжен, что его крупно встряхнуло, когда ощутил кожей горячее влажное прикосновение языка. Маркус несколько раз широко лизнул шею, а затем прижался зубами. Оливер напрягся, предчувствуя боль, но вместо нее там, где зубы Маркуса надавили, распарывая кожу, было только давящее ощущение пульсирующего жара. Оливер сразу почувствовал, когда Маркус прижался губами к ранке и начал сосать кровь. Это тянущее жаркое ощущение у горла послало такую сильную волну возбуждения в пах, что у Вуда моментально встало. Оливер прикрыл глаза и не сдержал стона. Маркус буквально отпрыгнул от него на несколько шагов, вжимаясь в стену и бешено сверкая потемневшими глазами. – Твою мать, – выдохнул он сдавленно. – Что такое? Уже все? – непонятливо спросил Оливер, отчаянно желая, чтобы Маркус вернулся и повторил. – Нет... блядь, нет. Ты застонал, – это прозвучало одновременно растерянно и обвиняюще. – Ты сам сказал, что будет приятно, – Оливер пожал плечами и машинально потянулся к ранке, трогая ее. Под пальцами оказалось тепло и влажно, края слегка припухли, но в целом казалось ничего страшного, хотя натекло прилично. Оливер приблизил пальцы к лицу, оценивая количество крови. – Черт, а ее много. Так и должно быть? – Нет, – Маркус оттолкнулся от стены и вновь оказался рядом, потянул пальцы Оливера к губам. – Что ты...? – выдохнул Вуд потрясенно, глядя как Маркус по очереди всасывает каждый палец, а его горячий язык проходит по чувствительным подушечкам. Маркуса удивительно сложно было назвать красивым парнем, но в этот момент он выглядел безумно порнографично. Закончив вылизывать пальцы, он снова уверенно обхватил рукой шею Оливера и приник к ней языком, собирая выступившую кровь. А когда он вновь начал посасывать кожу, Оливер судорожно выдохнул, едва не подавшись бедрами навстречу. Все закончилось очень быстро – Маркус громко сглотнул, резким движением палочки залечил ранку и отошел на несколько шагов, тяжело опустившись на свою кровать. Оливер чувствовал себя ужасно возбужденным и дезориентированным. Ноги держали с трудом. Пройдя несколько шагов до своей собственной постели, Оливер сел на край и снова задумчиво потрогал пальцами то место, где еще недавно чувствовал горячий язык – кожа оказалась абсолютно гладкой, не было даже намека на ранки или припухлость. – Ты прав, ничего страшного здесь нет, – тихо проговорил Оливер, когда голова перестала кружиться. Маркус смотрел на него, не мигая, и молчал. – Вот и хорошо, – когда он наконец заговорил, голос его был очень хриплым. На Оливера он больше не смотрел. – Повторим через неделю. В его возбужденном состоянии Оливеру показалось, что это прозвучало как обещание.