Чудес не бывает

- Можно в туалет? – Я встал из-за парты и направился к двери, хотя меня никто не отпускал. Мне и не нужно было разрешение какого-то невнятного преподавателя по Травоведению. Ведь, кажется, я понял, где находится Люпин. Его нелюбимое место, но вполне надежное убежище, находилось в Визжащей Хижине. И я надеялся, что он там. Да, я не пошел в туалет, а рванул со всех ног к Гремучей иве. Ведь у ее корней находился тайный вход в Визжащую хижину. Это демоническое дерево не раз избивало нас до того, как нам удавалось добраться до заветного сучка. Только коснувшись его, мы и могли уцелеть. Поттер как-то умудрялся пробраться к сучку почти невредимым. Меня же ива «видела» издалека. Лупила ветками беспощадно, хлестала по лицу и телу так, что оставались кровавые раны. За что она меня так не любила, я и понятия не имел. Но мне всегда доставалось больше всех. Джеймс даже называл меня «приманкой» и, когда говорил об отвлекающем маневре, понятно было, что я иду дразнить иву один. Однако, обернувшись собакой, я проскакивал мимо ненормальных веток не менее ненормального дерева весьма шустро. Но утром обернуться в собаку да еще и так, чтобы никто не заметил, я не рискнул. - Что ж… Привет, злобное дерево… - прошептал я, взглянув на иву, и рванул к стволу. Резкий свист слева заставил меня отпрыгнуть вправо. Затем притормозил, уворачиваясь от огромной узловатой ветви, похожей на кулак, ударившей в землю передо мной. Снова вправо, влево, вправо. Но ива с яростью хлестнула мне по лицу, рассекая щеку до мяса. От боли, я потерял ориентацию, однако, быстро пришел в себя. До ствола оставалось немного. Кровь лилась ручьем, но меня не сильно это заботило. В два прыжка я почти добрался до ствола. Но умудрился угодил в петлю, припрятанную ивой, и взлетел вверх у самого ствола. Громко закричав, я попытался высвободиться. Но не тут-то было. Я уже летел вниз, к земле, к своей явной смерти. Ещё секунда… И вдруг ива замерла. Петля отпустила мою ногу и я рухнул на землю. Не так больно, как мне представлялось. Но больно. Вышел, блин, поискать друга… - Ты живой? – Ремус склонился надо мной. Его глаза округлились от ужаса, когда он взглянул в мое лицо. Спешно достал палочку. – Не шевелись. Я сейчас подлатаю. Я молча смотрел на лицо моего друга. Так я не ошибся. Он был в хижине. Видимо, услышал мой крик и выбежал посмотреть, что происходит. - Я чуть не умер, - прошептал я. - Я вижу, - Ремус, почему-то, разозлился. – Молчи. Лицо неприятно жгло от заживляющего заклинания. Но Ремус для меня старался, а я прилежно терпел. Зато нашёл. Ошибись я, мое тело превратилось бы в мокрое пятно у ствола ненормальной ивы. Уверен, она била бы меня об землю столько раз, сколько понадобилось бы для того, чтобы в её ветках остались только куски моих ног. Пока я думал об этом, Люпин разобрался с моей раной. - Так-то лучше, - сказал он и оглядел меня с ног до головы. – Ещё где-нибудь болит? - Вроде нет. – Я встал не без помощи. Схватил протянутую другом руку и вскочил на ноги. Мое тело немного потряхивало после пережитого. Я ведь думал, что умру. На самом деле умру. Снова! Неприятное такое ощущение. - Хорошо, - отозвался Ремус. - Ты куда пропал? Я так беспокоился! – Воскликнул я, когда тот взглянул на тайный вход в его убежище. - Да что со мной станется? – Сказал он. – Я ведь оборотень. Это меня надо бояться, а не за меня. - Оборотень ты только в полнолуние. А в остальное время ты душевный и ранимый человек. Тем более вчера… - Вчера? – Удивился Люпин, словно вчера не было никакого разговора. – А что вчера было? Я поморщился и ничего не сказал. - На занятия идешь? – Спросил я. - Не хочу, - странный ответ для Лунатика. - Ты, наверное, забыл, Ремус, так я напомню – ты – староста. Ты прогулял сегодня Травоведение. - Я лучше всех знаю этот предмет, - сказал тот. – Я перечитал все, когда искал хоть какое-то лекарство от… А потом Зельеваренье со Слизерином. И там будет Снейп – твой друг и… любовь? И тут мое сердце сжалось в маленькую точечку. - Ты меня любишь? Ремус, скажи мне, как есть. Вслух скажи, чтобы я не надумывал себе всякой ерунды! Потому что я так с ума сойду. Любишь? Лунатик вздохнул, ещё раз посмотрел на тайный вход в корнях ивы, и взглянул на меня большими печальными глазами. - Люблю, - тихо сказал он. – И что это меняет? Что это меняет? Кажется, мой мозг взорвался, словно к нему применили «бомбарду»! Я ужаснулся тому, что мой друг мучается из-за меня. Вчера не до конца понимал, а сейчас вдруг дошло, как ему больно. Ему, моему неизменно преданному другу! Он староста, но не желает идти на занятия, просто из-за того, что там Снейп. Ему больно видеть, как я на того пялюсь. В груди заболело так, что я перестал дышать. Такое ощущение, что мне все это лишь привиделось перед смертью, потому что ива все же со всей дури ударила меня об землю. - Эй, ты в порядке? – Люпин испуганно схватил меня за руку. Видимо я побледнел и зашатался, словно земля ходила ходуном. В порядке ли я? Надо ли тебе знать? Я схватил его за кофту и прижался к губам своими губами. Это ведь все, что нужно для твоего спокойствия? Я готов пойти на это! Я буду с тобой, потому что лучше тебя друга нет. Лучше тебя друга я не найду. Ты – самый заботливый, самый искренний, самый честный из всех моих друзей. Я за тебя умру! Люпин оттолкнул меня, но я снова схватил его и впился в бледные губы. - Что ты… Что… Я не давал ему сказать больше ни слова. Целовал так страстно, как умел. Целовал, как если бы это был Снейп. Целовал, пока Ремус не расслабился и не ответил. И лишь тогда его отпустил. Я смотрел в ошарашенные глаза Лунатика. Я буду с тобой, друг! Буду, пока ты сам меня не бросишь.