***
Однажды Лютик и Геральт пребывали в Новиграде — "Столице Мира". Пока они шли по крупнейшему порту континента, увидели на доске объявлений письмо адресованное Белому Волку, чтобы тот помог разобраться с тварью. Задание было успешно сделано. Заказчик, увидев охотника, да не одного, а со своим спутником, решил щедро заплатить и дал 400 монет. Ему не пришла мысль в голову, что Юлиан — обычный бард, не державший настоящий меч в руках, а уж тем более не убивавший чудовищ. Так как у них теперь денег было вдоволь, Трубадур предложил идею: пойти и отпраздновать прибыль в лучшей таверне города. Они заказали 2 бутылки спиртного и свиной окорок. В помещении стоял гул и трескотня; по "тихой" обстановке оно ничем не уступало базару. Глянешь направо — там потасовка среди краснолюдов; ожесточенный спор по поводу манер между пьяницами и, вроде как, адекватными людьми. Возницы и рыбаки пили так, словно завтра с утра запретят выращивать хмель. Слева — легкомысленные девушки, которые соблазняли толстосумов; пары, совершавшие прелюдия и которые не знают, что такое снять номер на ночь. На одну из таких пар и обратил внимание Лютик. Белокурая девушка сидела на коленях у богатого мужчины, нежно обвивала его шею своими руками и целовала в губы, пока тот мацал её за ягодицы. Это было обычным явлением в подобных заведениях. Будь Юлиан здесь раньше, то пошел бы искать ту самую по таверне, навешал ей лапшу на уши о его великих подвигах, красочно и в придуманных деталях, провел с ней ночь и написал бы балладу о прекрасной деве. Ну или сбежал на утро. Но сейчас все иначе. Он даже думать не мог о других женщинах, ни когда Геральт был рядом, ни в его отсутствие. За то время, которое они были вместе, бард и вправду полюбил этого грубого снаружи, но нежного внутри мужчину. Трубадур хотел, чтобы они также целовались, не думали об окружающих и просто наслаждались друг другом. Пока певец витал в облаках, у Ведьмака уже не осталось терпения ждать, пока им подадут их ужин, и поэтому он сам пошел за ним. Беловолосый принес поднос с долгожданной едой и алкоголем и принялся есть свою порцию. Окорок был горячим, а запах отдавал приятными нотками розмарина и гвоздики. Корка хрустела, мясо было нежным и сочным, будто таяло во рту. А пиво, как пиво — всегда прекрасное. Ожидание и деньги стоили того. По окончанию трапезы Охотник посмотрел на спутника. Ему показалось странным то, что Лютик, который ныл о голоде с начала миссии и до конца дороги, даже не притронулся к мясу. Он увидел Юлиана, смотревшего на... пару? "Серьезно? Что на него нашло?" — подумал сначала Геральт про себя, но потом понял: с того момента их узы были уже далеко не дружеские: эти поцелуи, объятия, слова. Но даже так им не хватало близости. У Белого Волка родилась идея, весьма специфическая. Он уверенным шагом пошел покупать номер, не самый дорогой, но и не низкосортный. Вернувшись, сказал о своих намерениях вслух. — Пойдём-ка в номер, ты всё равно ничего не ешь. У меня слишком хорошее настроение, чтобы сидеть на одном месте, — он выводит мужчину из раздумий тем, что берёт его за руку. Барда удивило это действие, не успел он насладиться этим мгновением как они уже были на втором этаже, с хорошим другом — пивом. Номер был довольно таки просторным, состоял из спальни и ванной комнаты. В спальне находилась кровать с жемчужно пепельными простынями, предназначенная для двоих. Также там стояли две прикроватные тумбочки, комод, а на полу красовался ковер с эмблемой заведения. Рядом было большое зеркало. На дубовых стенах красовались картины, на которых изображены пейзажи Новиграда. Они зашли в комнату и сели на кровать. — Предлагаю сыграть в гвинт, но необычный. Поставим на что-нибудь. — На что же? На желание? - бард увидел взгляд Беловолосого, в нем читался неподдельный азарт. — Ну уж нет! Плотву я намыл за прошлый раз! — Нет, у меня есть предложение поинтересней! — он нескромно заулыбался. Лютик молча смотрел на Геральта, пил эль, принесенный ими, и ждал это самое предложение. — На раздевание. Проигравший спустится вниз и закажет бутылку эля в таком виде. — Хорошо, я принимаю условия! Мужчины пожали друг другу руки, после чего переместились на пол и принялись раскладывать карты. Ведьмак всегда носил с собой колоду карт именуемую Гвинтом. Это азартная карточная игра, популярная среди краснолюдов. В сравнении с теми, которыми пользовались люди, карты бородатого народца были истинным шедевром полиграфии. Первый раунд остаётся за Лютиком. Он победно валится на спину, распластавшись на мягком ковре и смотрит в потолок, пока Ведьмак снимает с себя рубашку. Белый волк, пользуясь таким шансом, решает сыграть немного не по правилам и подмешивает себе карты. — Готово, — сказал хриплым голосом Беловолосый. Лютик неуклюже поднимается, опираясь на ладони и видит оголенный торс мужчины. Данное зрелище вызвало у барда возбуждение, кровь приливалась к пенису. Чтобы скрыть этот бугорок, Лютик кладет руки на него, и продолжает играть.***
Мысли о Геральте, словно запутавшийся клубок ниток — не хотели покидать разум Юлиана. Лютику нравилось в нём всё: суровое лицо, белоснежные волосы, тело, покрытое шрамами, рельефный пресс, подкаченная грудь, выраженный узор из вен на его руках, сильные и выносливые ноги и... Насчет полового органа бард ничего не мог сказать. Хоть мужчина, конечно, и до этого видел нагого Ведьмака, но не заострял внимание на нем. Изредка, но в голове у Юлиана всплывали образы Геральта. Как он стоит перед бардом, на нем нет одежды, совсем. Фантазии вырисовывали фигуру Охотника от головы до пят. Рисовали и достоинство мужчины. От таких размышлений у певца появлялось приятное чувство, которое проходило с головы до ног и обдавало теплом, в особенности чуть ниже живота. Сейчас было то же самое, только есть одно отличие: если в те разы мысли постепенно уходили, то теперь они впились в хозяина своими клыками и все больше раззадоривали. Как бы он не хотел, он не мог выкинуть их из головы. Казалось, будто они съедают мозг барда изнутри.***
Последующие три цикла выигрывает Белый Волк, благодаря его проделанным манипуляциям. — Черт, ну почему мне сегодня не везёт?! — возмутился Бард, оставшись в одних трусах. Пока охотник был уткнут носом в карты, он подходит к зеркалу, убирает волосы от вспотевшего лба. Лютик любил кружить около зеркала, чтобы видеть в нем свое отражение: поправлять прическу, блестящий кафтан и оценивать внешность в тот или иной момент. В зеркале бард замечает, что Геральт как-то странно раскладывает колоду. "Мухлюет, лошадиная задница!" Лютик тихо, еле слышимыми шагами подкрадывался к мошеннику, но Ведьмаки обладают отличным слухом, и такой шум он запросто мог уловить. Он резко развернулся, так что Трубадур не ожидал и вздрогнул от такой выходки. Белоголовый вначале недоуменно смотрел на парня, но потом понял в чем дело по его взгляду, устремленному на колоду. — Ага! Ясно, что мне так не везло весь вечер. Дай-ка я размешаю сам! — говорит с некой злостью и отбирает карты у Беловолосого. После того как раздавал он, теперь на этот раз проигрывает Геральт, который снимает с себя ремень. — ЭЙ, ТАК НЕЧЕСТНО! — Ну ты же снял сначала кафтан, которого у меня нет, так что уж извините — ремень тоже элемент одежды. Последний раунд проигрывает Юлиан. Признав поражение, Лютик медленно и небрежно стягивает ткань панталонов. Как только они оказались на полу, Трубадур старался незаметно накрыть руками вставший член. Ему было стыдно, а щёки его то ли от выпитого алкоголя, то ли от смущения предательски покраснели. — Л-лютик, ну че ты как баба. Не первый день знакомы же. Давай-давай, ручки убирай! — Та сейчас-сейчас. Юлиан неуверенно опустил руки. Он был в плену янтарных глаз Белого Волка. Будь бард сейчас в трезвом состоянии, то сгорел бы от стыда от всей этой ситуации и не смог бы даже взглянуть на него. Но не сегодня и уж точно не сейчас. Алкоголь заехал по мозгам и слово разум стало для него чуждым. Певец ждал реакции, но вместо румянца со стороны Беловолосого последовала насмешка. — Ты только от одного вида возбудился? После вопроса охотник поднялся и уверенным шагом направился к Лютику. — Мне просто пиво в голову ударило вот и все... Геральт? — Трубадур попятился назад, потому что не знал наверняка, что у Охотника на уме. — Зачем ты...