Сон в зимнюю ночь

С каждым днем становилось все труднее выглядеть спокойным и неунывающим, но ничего другого Ромке не оставалось. Должен же кто-то поддержать Андрюху! Тем более, есть шанс, что Палыч все же прав насчет страшилы. Да и нанятый старшим Ждановым юрист подтвердил, что Пушкарева могла искренне ошибаться, когда оформила доверенность не по требуемой форме. В конце концов, если бы она вознамерилась присвоить Зималетто, процесс уже давно шел бы полным ходом, и это было бы известно. А она «всего лишь» подставила их на Совете Директоров по полной и исчезла в неизвестном направлении, стерва очкастая! Оставалось лишь фальшиво улыбаться и ждать вестей о том, вернулась ли Пушкарева в Москву и соизволит ли она подписать нормальную доверенность. В лучшем случае он потеряет должность вице-президента, в худшем – все они потеряют компанию. А если бы эта дура их не предала, то могли бы и отбиться! Да, она мстила за то, что они с Андрюхой затеяли, но, по сути, ничего плохого ей Андрюха не сделал – подарил страшиле много дней счастья, доставлял ей удовольствие, всячески обхаживал… Да, инструкция была со специфическим юмором, но кто ж знал, что она свой нос в тот пакет сунет?! Андрюху было жалко, и за него Ромка волновался ничуть не меньше, чем за компанию. Друг искренне был уверен, что Пушкарева ничего плохого не затевала и правильная доверенность у них рано или поздно будет, но при этом Андрюха сильно сдал. Даже переругивания с Воропаевым стали какими-то дежурными – Палыч взвивался всерьез только если Воропаев говорил очередную гадость о страшиле. Словно она была для него близким человеком. И, что самое странное, Андрюха не хотел снимать стресс в его, Романа, компании. То заявлял, что хочет побыть в баре один, то ехал сразу домой. А в тот единственный раз, когда Палыч согласился поехать развеяться вместе, развеяться не вышло от слова «совсем». Он и бар с хорошей программой выбрал, и девочек премиленьких пригласил, но Палыч с самого начала смотрел на всех букой, а через полчаса и вовсе скуксился и сбежал домой. Ну что теперь с ним делать? Да, Палыч вполне мог обидеться на него и за то, что все сложилось именно так, по-дурацки, но дело было явно не в обиде. Жданов, похоже, злился в основном на самого себя, а в результате… Он же только о работе говорить в состоянии, да и там сбоит, стоит разговору коснуться проклятой Пушкаревой! Что бы такое придумать, чтобы Палыч пришел в себя? Уже пятница, а идей – кот наплакал... Ромка уже хотел попытаться уговорить друга махнуть куда-нибудь на выходные – не важно куда, хоть в Подмосковье, просто собрать сегодня вечером сумки по-быстрому и уехать до понедельника, но Андрей внезапно предложил: – Ром, давай сегодня затаримся и поедем ко мне? Посидим, выпьем, поговорим. Ромка тут же согласился. Пациент идет на поправку! Это нужно поддержать! Странно было только, что сам Андрюха не выглядел ни воодушевленным, ни предвкушающим приятный вечер. Но лиха беда начало! Растормошим! Главное, что Андрюха сам понял, что нужно что-то менять, пока совсем не затух. Договорились, что он купит салатиков и прочей закуси, а Жданыч махнет за выпивкой, но когда Ромка добрался до квартиры Андрея и увидел результаты его «закупки», он растерялся. – Палыч, у нас что, по плану запой до понедельника? – уточнил он со смешком. – Ты и вискарем запасся, и джином, и водкой, причем далеко не по одной бутылке. Я не против, но хотелось бы быть в курсе. – Как пойдет, Малина, как пойдет. По логике вещей, ответить Андрюха тоже должен был хотя бы с улыбкой, но ответил он серьезно. Слишком серьезно. И как это понимать? Может, после пары бокалов отвиснет и раскочегарится? Андрей сначала пил почти молча, даже на попытки шутить реагировал вяло, но когда первая бутылка виски наполовину опустела, он вдруг произнес, не дослушав анекдот, который рассказывал ему Ромка: – Малина, я вот о чем хотел поговорить. Только ты сначала все дослушай, а только потом вопросы задавай, ладно? Я в двух словах не сумею. Ромка кивнул и приготовился слушать, что же такое взбрело в голову его друга и президента. И чем дальше тот рассказывал, тем больше Ромке становилось не по себе. Да, Андрюха в день Совета говорил ему, пусть и не очень внятно, что хочет быть с Пушкаревой. Да, Андрюха когда-то брякнул, что ночь со страшилой ему очень даже понравилась. Но тогда все это звучало шуткой, чем-то не слишком важным и определенно не особо серьезным. А теперь выходит, что Андрюха влип так, что врагу не пожелаешь. Его угораздило втюриться в страшилу, которая его же и предала. Причем стоило Ромке напомнить про Пушкаревское предательство, как Андрюха стал рьяно отстаивать ее правоту, мол, не она их предала, а они ее, а Пушкарева только раскрыла все карты. Даже то, что эта стерва напоследок выложила Кире абсолютно все про инструкцию да еще и мешок с подарками и открытками ей оставила – даже это его не покоробило! Вот уж действительно, любовь зла, полюбишь и Катеньку в очочках… Когда Андрей открыл вторую бутылку, Ромка твердо решил, что будет только делать вид, что пьет. Такие откровения нужно выслушивать на хоть относительно трезвую голову. На совсем трезвую – лучше не надо, жуть такую о любви к зубастому монстру лучше бы все же под каким-никаким наркозом воспринимать, но все же… Ромка было готов уговаривать друга «вышибить клин клином» или предложить, чтобы он сам поговорил с Пушкаревой, повинился, попытался ее уболтать и разжалобить, но оказалось, что у Палыча был свой план. Совершенно идиотский. Глупый и безумный одновременно. Но Палыч рассуждал об этом плане на полном серьезе, а потом попросил его подстраховать. Этого Ромка выдержать уже не смог, высказал другу все, что он думает и о Катеньке, черт бы ее побрал, и об идиотском плане. Добавил даже, что по Палычу дурка плачет, и хорошо, что Маргарита Рудольфовна и Павел Олегович этого бреда не слышали, иначе отправили бы придурка лечиться принудительно, и дело с концом. Причем, правильно сделали бы. Ромка стал пытаться подбирать аргументы, почему вся эта идея – полная чушь, Жданову нужно просто отдохнуть и прийти в себя. Распинался он долго, почти полчаса, и только потом задним числом сообразил, что Андрюха не спорит. Слушает внимательно, во взгляде нет ни возмущения, ни желания доказать свою правоту, ничего. Пустота, да и только. Как в дурацком аквариуме, который Андрюхе подарила Кира – рыбки уже все передохли, а вода, водоросли и какая-то муть на дне остались. – Палыч, ну, ты отреагируй хоть как-то, – пихнул он друга в плечо. – Еще по одной? – А что тут реагировать. Ты все правильно говоришь, – ответил Андрей, наполняя бокалы. – Что ж, тогда давай выпьем. За дружбу. Ромка машинально взял свой бокал, так же машинально чокнулся им и сделал большой глоток. Мысли метались, нужно было что-то ответить и от его ответа зависело слишком многое, но вариантов было слишком мало, и все они – разной степени паршивости. – Жданыч, ты же совсем не умеешь лгать, – буркнул он наконец. – Вот зачем ты так? – Как именно? – уточнил Андрей. – Ты же со мной не согласен от слова «совсем», и я это вижу. Но спорить ты со мной не стал, предпочел соврать. Еще и тостом так подколол обидно. Считаешь, что я тебе не друг? Из-за инструкции? Или, – Ромка обиженно скривился, – еще какие-то счета поднакопились? – В ситуации с инструкцией мы виноваты оба. Я мог ее проигнорировать, мог понять, в чем дело, мог попытаться поговорить с Катей, но я ничего этого не сделал. Я могу и дальше плыть по течению, теряя последние шансы все хоть как-то исправить. А могу уцепиться за последний шанс, каким бы мелким он ни казался. Я выбрал второе. Ром, я понимаю, что ты пытаешься до меня донести, понимаю, что этот план отдает сумасшествием, но… – он ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. – Я не вижу смысла спорить, я все уже для себя решил. Не хочешь помогать – не нужно, справлюсь сам. Попробуешь меня остановить или настучишь моим родителям – нашей дружбе конец, я тебя никогда не прощу. Я доходчиво объясняю, Малина? Тон у Андрея был жесткий, почти злой, и Ромка растерялся. Не похоже, чтобы Андрюха шутил. Ссориться с ним не хотелось бы, как-никак единственный друг, которому он был готов довериться целиком и полностью. Но это… – Доходчиво. Только мне все равно твой план не нравится. Я не верю, что он поможет, а вот навредит он тебе наверняка. – Ром, если меня остановят с этим, я попробую другой вариант. С которого я хотел начать. И Андрюха стал рассказывать о том, как этот план возник. Как он сам вначале сомневался, а потом поймал себя на мыслях о попытке автомобильной аварии и… Самым разумным было бы сделать вид, что согласился с другом, а потом позвонить Маргарите Рудольфовне. Андрюхе нужна профессиональная помощь, а не дружеские посиделки, только вот… Андрюха наверняка не шутил, это будет концом их дружбы. Да и зная Ждановское упрямство, это еще большой вопрос, смогут ли ему помочь психологи. Ну, или психиатры, если на то пошло… С Андрюхи станется попытаться угробиться окончательно, ну кто тогда за ним присмотрит, если они рассорятся? Родители? Кира?.. если только его не залечат до состояния спокойной амебы. Но разве это – выход?! Андрюха и так последние дни на себя похож не был! А тут рассуждает о своих Планах А и Б, и мороз по коже. – Ладно, Палыч, убедил. Я с тобой. Ромка попытался ответить беспечно, но вышло все равно как-то мрачно и хмуро. Ну да ладно, тема не из веселых. А вот ответ Жданова выбил его из колеи окончательно. Контрольный в голову, можно сказать: – Не стоит, Малина. Можешь считать, что этого разговора не было или что ты меня убедил. Ромка ошарашенно уставился на Андрея: – Поясни, с чего это вдруг. – Без твоей помощи я обойдусь. А вот твое предательство сейчас было бы мне очень некстати. Зря я тебе доверился, справлюсь сам. – Думаешь, я сейчас попытаюсь побольше выведать и придумаю, как тебя остановить? – Судя по всему, да. Либо сам, либо побежишь за «помощью» к моим родителям. Отец, наверняка, даже не удивится, он во мне и так предельно разочарован. А вот мама расстроится, разовьет бурную деятельность и этим меня окончательно похоронит. В любом случае, Малина, мне бы не хотелось, получить от тебя удар в спину. Первый удар Андрей пропустил. Ромка не хотел бить друга по лицу, боялся зацепить очки, поэтому саданул со все силы кулаком по плечу и тут же вскочил на ноги. Андрей вскочил следом, и Ромка успел рявкнуть, чтобы тот снял очки и тут же ударил под дых, но на этот раз промазал, сам пропустил удар и так и не понял, когда же они успели сцепиться. Андрей попытался сбить его с ног подсечкой, в результате по полу покатились оба. Драка закончилась, едва начавшись – они умудрились своротить подставку, на которой стоял подаренный Кирой аквариум, тот перевернулся, окатив их водой с водорослями и сбив весь запал. – Кретин ты, Жданов, – буркнул Ромка с обидой. – Я бы тебя в любом случае не бросил и не подставил. Андрюха ничего не ответил. – Жданыч, ну хочешь, я поклянусь, что ничего не скажу твоим предкам? И не буду пытаться тебя остановить, а? Хотя, план, согласись, глупый. – Какой есть, – огрызнулся Андрей беззлобно. – Я сам понимаю, что шансов у меня очень мало. Но «мало» – это лучше, чем «ничего». Ром, я очень хорошо понял, что со мной будет, если я проиграю. Не пытайся меня остановить, пожалуйста. Ромка снял со своего плеча кучку мокрых водорослей и кинул ее в Андрея, тот едва успел прикрыться рукой. Водоросли шмякнулись об его предплечье и плюхнулись на пол. – Кретин ты, Жданов, как есть кретин... В общем, Палыч, я торжественно клянусь, что никому не расскажу о твоем бредовом плане и согласен тебя в нем поддержать. А ты мне пообещай, что никого «Плана Б» не будет в тайне от меня и до того, как мы все обсудим. Потому что это ну совсем-совсем не вариант. Андрей мрачно кивнул, и Ромка решил засчитать это как знак полного согласия.