Сон в зимнюю ночь

Идти до конференц-зала было всего ничего, но за эти секунды Катя успела передумать многое. Мысли метались и перескакивали с одного на другое, но принятое решение казалось ей единственно верным. Каким бы до безумия авторитарным ни был Виктор Владимирович и как бы она ни была потрясена его поступком со «сном», он тысячу раз прав, что она должна перестать вести себя как размазня. Если ей хватало выдержки во время переговоров о контрактах для Зималетто, она должна справиться и со спорами, касающимися ее лично. Если во время телефонного разговора с Павлом Олеговичем она смогла вести себя уверенно, то сможет и сейчас. Решено! В зале их ждали не только Павел Олегович с Маргаритой Рудольфовной, но и все Воропаевы, Милко и Урядов. Все в сборе. Остается только поздороваться и сесть за стол между Андреем и его отцом. Малиновский тут же плюхнулся в кресло с другой стороны от Андрея выжидательно посмотрел на старшего Жданова. Тот окинул их троих взглядом, раздраженно поморщился при виде измятого пиджака сына и с осуждением покачал головой. – Екатерина Валерьевна, – произнес он сдержано, – мы вас не задержим надолго. Нотариус уже подготовил доверенность, вам остается только подписать. Если вас все устраивает, мы его пригласим сюда заверить вашу подпись. Катя покладисто кивнула и пододвинула к себе бумаги. Что и следовало ожидать – доверенность на старшего Жданова. – Павел Олегович, все верно, кроме одного. Прежняя доверенность была на имя Андрея, и когда я обещала вам подписать новый вариант доверенности, я полагала, что перемен в этом пункте не будет. Думаю, у нотариуса не займет много времени изменить имя, но, если нужно, я подожду. На мой взгляд смена президента на данном этапе крайне опасна для компании. Мы разработали антикризисный план, который уже начал приносить свои плоды. Смена курса может уничтожить достижения последних месяцев, а это в данной ситуации огромнейший риск. Самое логичное решение – дать Андрею закончить вывод компании из кризиса, а уже потом разбираться, нужна ли смена руководства. А для успокоения акционеров и вас лично, можно постановить, что руководство Зималетто будет предоставлять еженедельный письменный отчет о том, как идут дела в компании. Это не такая уж большая работа, но вы в результате будете чувствовать себя гораздо увереннее в будущем Зималетто. Катя произнесла весь монолог уверенно и спокойно, словно убеждала потенциальных партнеров в выгодности нового контракта. Идея насчет еженедельного отчета пришла ей на ходу – нужно же предложить что-то «партнерам» сверх предварительно оговоренного варианта, чтобы они почувствовали «сделку» более выгодной! Закончив говорить, она сдержанно улыбнулась Павлу Олеговичу и чуть наклонила голову набок, ожидая ответа. – Считаете, что Андрюша должен сам исправить свои ошибки, Екатерина Валерьевна? – спросил Воропаев с иронией. – Даже не буду спрашивать, откуда у вас взялась эта наивная уверенность, что Андрюша не развалит Зималетто окончательно. Но мне все же любопытно – сами вы как раз поспешили подать заявление об уходе, когда запахло жареным и вас поймали на горячем. Катя медленно сосчитала до десяти, успокаиваясь. – Александр Юрьевич, повторюсь, созданный нами антикризисный план уже успешно работает, и никто не реализует его лучше Андрея. Насчет того, что меня поймали на горячем – вы ошибаетесь, меня поймали только на том, что я согласилась оказать посильную помощь Зималетто. И пока что НикаМода спасает вашу компанию от полного банкротства. И что касается вашего желания, чтобы доверенность была подписана на ваше имя, в обход моих обещаний Павлу Олеговичу – тут я вам ничем помочь не могу, извините. – Не понимаю, о чем вы говорите, – вскинул брови Александр. Если бы Катя смотрела на все это со стороны, то непременно поверила бы ему – удивление он сыграл очень достоверно. – Странно, что вы умудрились забыть то, что было всего лишь часа полтора назад. Но это еще раз подтверждает мою гипотезу, что как руководитель Зималетто вы бы очень навредили компании. Если же вам и вправду нужно восстановить память о вашем приезде к моему дому сегодня утром, что ж… Для объективности, мы могли бы пригласить сюда и водителя такси, и мою соседку, которые вас видели. Или сделать еще проще – попросить записи с видеорегистратора машины, рядом с которой вы убеждали меня подписать доверенность на ваше имя. Насколько я помню, хозяин той машины хвастался, что камера пишет круглосуточно. Катя улыбнулась во все брекеты, в ответ на раздраженную гримасу Воропаева. Краем глаза она заметила, что Павел Олегович смотрит на него с осуждением. Вот и прекрасно! Никакого видеорегистратора ни на одной из машин в ее дворе не было, да и соседка вряд ли вспомнит какого-то мужчину, а номера такси она не запомнила, но этот блеф удался. Теперь самое сложное. Только бы не дрогнул голос… – А насчет моего заявления об уходе, то я, возможно, действительно поспешила. В любом случае, это решать Андрею, хочет ли он, чтобы я вернулась на прежнюю должность. Мне казалось, что ему и Роману Дмитриевичу будет проще работать с кем-нибудь другим. – Конечно хочу! – выпалил Андрей еще до того, как она закончила фразу. Дышать сразу стало легче. – Полагаю, вопрос был риторическим, – усмехнулся Малиновский. – Катя, вы же сами понимаете, что и Андрей, и я были бы очень рады вашему возвращению в Зималетто. – Полагаю, что этой аферистке в компании не место, – отчеканила Кира с раздражением. – Мы уже все обсудили еще две недели назад. Павел Олегович, имейте в виду, что если вы позволите ей снова вредить компании, то я уволюсь. Ее и на пушечный выстрел к Зималетто подпускать нельзя. – Не смей так говорить о Кате, – голос Андрея буквально вибрировал от возмущения. – А если хочешь уйти – вперед, дело твое, – закончил он резко. – Ты слишком много на себя берешь, Андрюша, – Воропаев привстал со своего места, но его остановил Павел Олегович: – Хватит. Успокойтесь, и тогда мы продолжим разговор. Катя снова сосчитала до десяти. Спокойней всего было бы просто промолчать. Не отреагировать на произнесенное Воропаевой оскорбление, тем более, Андрей ее уже одернул. Но… Виктор Владимирович был все же прав, что отвечать на оскорбления нужно, иначе это будет расти как снежный ком. – Павел Олегович, мы продолжим разговор, когда Кира Юрьевна извинится за свои слова, – произнесла Катя ровным тоном. – Я не прошу ни у кого из здесь присутствующих меня любить, но на элементарном уважении я настаиваю. – Что?! – изумилась Кира. – Я всего лишь назвала вещи своими именами и извиняться за это я не намерена. Катя пододвинула ногу к ноге Андрея и осторожно наступила на его ботинок. Только бы он все понял правильно и не посчитал, что она действительно готова выполнить угрозу… Она пожала плечами, пытаясь выглядеть безразлично: – Как хотите, Кира Юрьевна. Решать вам. Хотите проблем для Зималетто – вы их получите. – Угрожаете, Екатерина Валерьевна? – хмыкнул Воропаев. – Хотите сказать, что, если Кирочка не извинится за данную вам характеристику, вы присвоите компанию, а иначе – проявите чудеса альтруизма и не будете пытаться украсть чужую собственность? – Пытаться украсть я в любом случае не собираюсь. Но если кто-то из акционеров продолжит вести себя со мной по-хамски, я подпишу отказ от каких-либо претензий НикаМоды к Зималетто и выведу вашу компанию из-под залога. Подписать отказ – дело пары минут. Уведомить об этом банки – тоже. Последствия вы, полагаю, понимаете. Катя кинула быстрый взгляд на Андрея. По его лицу было сложно что бы то ни было понять, а вот Малиновский, похоже, едва сдерживался, чтобы не вспылить. Что же делать… Может, зря она все это затеяла? Нет, не зря! Она обязана настоять на своем. Обязана. – Кира Юрьевна, – начала она примирительным тоном, – если вам так трудно извиниться за свое хамство сейчас, при акционерах, я могу дать вам еще один шанс. Я сейчас оставлю это помещение и пойду вместе с секретарями в кафе. А когда я вернусь, вы извинитесь и за это, и за то, что посмели так беспардонно обыскать меня на выходе из здания Зималетто при коллегах, а потом еще и читали мои личные бумаги. Очень личные. Это было недопустимо. Надеюсь, Павел Олегович вам это сможет объяснить за время моего отсутствия. Полагаю, этого времени хватит и для того, чтобы сделать новый вариант доверенности. Катя встала из-за стола и посмотрела на Андрея. Вид у него был ошарашенный. Не ожидал от нее такой резкости? Разочарован? – Кира, ты же говорила, что Катя сама отдала тебе мои открытки и ту чертову записку, – рявкнул он так неожиданно, что Катя вздрогнула. Кира, впрочем, тоже поежилась. Он рывком поднялся и хмуро спросил: – Я могу присоединиться к тебе в кафе? – дождался ее кивка и тут же первый направился к двери: – В таком случае, пойдем. Катя вышла следом, попрощавшись кивком со всеми в зале, и уже в дверях услышав голос Малиновского: – Я, пожалуй, тоже присоединюсь.