Сон в зимнюю ночь

В машине Андрей тут же сел на заднее сиденье, вместе с Катей. Малиновский воспринял это как само собой разумеющееся, а Кате это было странно – раньше Андрей обязательно сел бы вперед, рядом с другом, а сейчас был рядом с ней, держал за руку. Не так осторожно-романтично держал, как когда ухаживал «по плану», а словно боялся, что она сейчас выскочит из машины на полном ходу и сбежит. Так ее до этого держал только один человек. Тетя Ната, старшая сестра мамы. Когда Катя только-только закончила первый класс и чувствовала себя совсем-совсем взрослой, они гостили у тети Наты под Владимиром. Тетя пошла на рынок и взяла Катю с собой, и всю дорогу от дома до рынка и обратно не выпускала Катиной руки. Даже когда выбирала пахнущие медом ярко-красные яблоки и когда расплачивалась за них – крепко держала Катю за руку. Словно боялась, что, если отпустить, сотни маньяков тут же набросятся на ребенка и украдут. Катя пыталась продумать, что же она скажет и как объяснит свое поведение, но ничего не выходило. Как она может что-то объяснить Андрею и Роману, если не может этого объяснить самой себе? От воспоминаний о вчерашнем вечере было тошно. Хотелось, чтобы Андрей ее сейчас обнял и сказал что-то успокаивающее, но он отвернулся к окну и о чем-то сосредоточенно думал. Когда подъехали к дому Андрея и вышли из машины, Малиновский хлопнул себя по лбу: – Палыч, я балда. Хотел сказать тебе, когда мы садились в машину, чтобы ты сделал заказ из ресторана еще в пути. Теперь придется ждать. Андрей пожал плечами. – Так даже лучше. Я бы хотел сначала поговорить. Кать, ты не против? – Ты прав, – согласилась Катя. Тянуть с разговором не хотелось, но и начинать разговор было страшно. Они практически в полном молчании поднялись в квартиру, только поздоровались односложно с консьержкой. Квартира была под стать Андрею – стильно и красиво оформленная. Гостиная с камином ее очаровала, но было от нее при этом какое-то странное ощущение. Катя сбежала в ванную, чтобы хоть минуту побыть одной и собраться с мыслями, и только там сообразила, что именно она почувствовала, войдя в эту квартиру – ей тут не место. Воропаева смотрелась бы в таком жилье естественно и органично, но не она. Она тут смотрится глупо и нелепо, как когда она случайно вышла на подиум. Катя вернулась в гостиную и села на диван рядом с Андреем, Малиновский разместился в кресле. – Я не знаю, с чего начать, – произнесла Катя потеряно. Андрей напряженно кивнул, словно решил для себя что-то, и тускло улыбнулся: – Катенька, нам обоим об этом трудно говорить. Я все скажу за тебя. Катя растерялась. Что это было? Случайное совпадение фраз? Или… Неужели он запомнил, что она говорила в ту ночь? Не может быть… – Не говори ничего, просто слушай. Не прошу тебя закрыть глаза, просто выслушай. Мне это важно, Катя, очень важно. Все-таки помнит. Такую мелочь, как ее слова в ту ночь. – Я понимаю, что я очень виноват перед тобой. И за то, как вел себя с тобой все это время. И за то, что начал ухаживать за тобой именно из-за страха за компанию. Это было омерзительно – я не хотел тебя обманывать, не хотел причинить тебе боль, но боялся за компанию. Ромка в той записке посмеялся, мол, я без допинга не тяну. Я и не тянул – мне было тошно от самого себя, стыдно за то, что творю. Но я шел вперед, к цели. А потом была та ночь в отеле, и я даже не понял, а именно почувствовал, что все рухнуло. Чувствовал, что все изменилось, начинается какой-то новый период моей жизни. Я понял, что полюбил тебя. Не влюбился, а именно полюбил. Я еще тогда сказал об этом Ромке, но, наверное, как-то не так сказал – Ромка принял мои слова за шутку, – Андрей невесело усмехнулся и тут же помрачнел: – Мне очень хотелось быть с тобой, Катенька, но при этом было ощущение, что все катится под откос. Что если я не остановлюсь – рухну в какую-то бездну. Думал, отпуск с Кирой в Лондоне что-то изменит. Не изменил. Мне не хотелось быть с Кирой. От слова «совсем». Потом была вторая ночь в квартире Ромки, и я понял, что увяз в чем-то глобальном. А на следующий день тебя словно подменили. Это уже после Совета я стал понимать, что тогда творилось, а тогда я просто злился и ревновал к Зорькину. Боялся ли я за Зималетто? Боялся. Но злился именно из-за ревности. Из-за того, что ты вдруг предпочла мне этого… Колю. Хотел вернуть все так, как было прежде, надеялся, что в ресторане мы все же сможем поговорить. Но мне было страшно, что Кира узнает и больше не будет за меня голосовать. Я струсил. А после, как я понимаю, было уже поздно. И только в вечер прошлого показа до меня окончательно дошло, что назад пути нет. Я не просто полюбил, я стал зависим от тебя. Не компания, а я сам. Что я не смогу без тебя. Как не может человек прожить без воздуха, без воды, без сна. Жизненная необходимость. Не знал, как выкрутиться с этой свадьбой с Кирой, но надеялся, что что-то придумаю, один или с Ромкой. Решил разбираться с проблемами постепенно – сначала сконцентрироваться на Совете, а потом решать, как разрулить ситуацию с Кирой. Я почему-то не сомневался, что ты дождешься, пока я со всем разберусь… Катя слушала, затаив дыхание. Фальши в словах Андрея она не чувствовала. С этим совершенно не вязался тот разговор Андрея с Малиновским, что она случайно подслушала перед самым Советом. Объяснения она этому найти не могла, но язык не повернулся спросить – как ни спрашивай, выйдет обвинение во лжи. Лучше смолчать. – Когда на Совете я увидел в папке с отчетом записку Ромки, я понял, что происходило с тобой с самого января. Что я натворил. И что шансов что-то исправить у меня почти нет. Я надеялся, что ты все-таки меня выслушаешь, дождешься в кабинете. Но ты ушла. А Кира сказала, что ты еще и передала ей пакет с подарками и инструкцией, в качестве вишенки на торте. Не то что бы я не заслужил. Заслужил. Но очень хотелось верить, что ты простишь. Но шли дни, а ты все не появлялась и не звонила. Только Зорькин регулярно приходил в Зималетто. А потом я встретил Виктора Владимировича. Я в тот вечер был сильно пьян, мне было паршиво и хотелось то ли сдохнуть, то ли набить кому-нибудь морду, или чтобы мне набили, чтобы стало хоть как-то легче. Ну а в идеале – все сразу. Даже приглядел себе подходящую компанию, где на всех одна извилина, и, судя по всему, драться в духе все на одного они не постесняются. То, что надо, одним словом. Он каким-то непостижимым образом понял, что я собираюсь сделать. Посоветовал не поступать таким образом, предложил альтернативное решение. Андрей снова попытался улыбнуться, а Кате стало совсем не по себе от услышанного. И ведь это еще не конец разговора… Она и подумать не могла, когда отдыхала в санатории, что Андрей даже не просто раскаивается в своем поступке, а что ему настолько плохо. Плохо от случившегося. Плохо без нее. Не верила, что он ее любил. Злилась. Лелеяла обиду. И даже не позвонила. Один звонок, один разговор с Андреем – и событий вчерашнего вечера удалось бы избежать. Удалось бы? Она бы поверила? Хотелось ответить себе уверенным «да, поверила бы!», но это было бы ложью. Не поверила бы. Не сумела бы поверить…