Сон в зимнюю ночь

Андрей разжал объятья, чтобы Катя могла развернуться к Малиновскому лицом, но одну из рук не убрал. Малиновский наблюдал за ними без тени улыбки на лице, даже взгляд был непривычно серьезный. Прежде, даже когда речь шла о важных для Зималетто делах, он либо шутил, либо подшучивал, но полной серьезности Катя у него не помнила. Если только на проклятом Совете, после того как Малиновский увидел содержимое своей папки. – Что ж, Катя, начну в хронологическом порядке. Не спорю, моя идея ухаживать за вами чтобы обезопасить компанию – это некрасиво и, наверное, подло. Но не думаю, что вы и вправду не понимаете, что страх за компанию возник не на ровном месте. – Ром, не надо об этом. Проехали, – перебил его Андрей. – Ты не прав, Палыч. Ты рассказал Кате, причем в весьма урезанном варианте, о своих личных переживаниях. А есть еще все то, что привело ко всей этой ситуации. «Проехать» не выйдет. Кстати, ты обещал не перебивать. Итак, Катя, Андрей доверил вам компанию – лично вам – и в этой ситуации все зависело исключительно от вашей честности. Но к нашему ужасу вдруг выяснилось, что в дело втянут совершенно посторонний человек, о котором мы ни сном, ни духом. Вы не просто за нашей спиной ввели Зорькина в игру, вы и не собирались говорить нам об этом. Извините, но больше всего это походит на предательство. И реакция у вас на наши расспросы была, как бы это помягче сказать, странная – вы стали кричать, что готовы вернуть Андрею компанию вот прямо сейчас. И это в тот момент, когда вокруг нас стервятниками кружили кредиторы. Мило. Просто очаровательно. Причем в понедельник, да и сегодня тоже, вы успешно продемонстрировали нам, что отлично осознаете последствия такого шага. То есть, когда вы вставали в позу несколько месяцев назад, вы прекрасно понимали, что единственный выход для нас – заткнуться и подчиниться. – Нет, – не выдержала Катя. – Это не так. Тогда я была уверена, что Андрей может переписать компанию на кого-то, кому доверяет больше, чем мне. А те аргументы, которые я использовала с Павлом Олеговичем, я придумала только после разговоров с Виктором Владимировичем. – Переписать компанию на кого-то, кому Андрей доверяет больше, чем вам? – переспросил Малиновский язвительно. – А почему же он тогда с самого начала оформил все на вас? Почему об этой истории вообще знали только мы трое? Вы об этом не задумывались?! Катя расстроенно кивнула: – Не задумывалась. Я тогда была слишком расстроена, что все так глупо вышло и что Андрей не захочет работать со мной, уволит и перепишет компанию на другого человека. Не представляла, как я это переживу. – Ладно, допустим. Я даже готов допустить, что тот финт со взяткой, был не предательством, а нелепостью. Но я не верю, что вы и сейчас не понимаете, как выглядели ваши действия со стороны. – Сейчас понимаю. Катя судорожно вздохнула. Малиновский совершенно прав. Она сама подтолкнула их к подлости. Это она знала наверняка, что у них нет ни малейшего повода для беспокойства на ее счет. А они судили по ее поступкам. Очень некрасивым поступкам. – Кать, это все ерунда. Прошлое, – попытался сгладить Андрей. – Ром, не нагнетай, пожалуйста. – Я не нагнетаю, Палыч, – фыркнул Малиновский раздраженно. – Я просто поясняю, почему все происходило именно так, как происходило. Кстати, я уже даже не надеюсь, что меня не будут перебивать. Но вот дать мне высказаться вы обязаны. Андрей хмуро посмотрел на друга, но смолчал. – Так вот, Катя, бесспорно, идея моя была не слишком порядочная, но Андрея и меня извиняет то, что вы дали нам кучу поводов сомневаться в вашей честности. Мне жаль, что так вышло. Но так уж вышло. И мне казалось, что вы были в тот период счастливы. Я ошибаюсь? На глаза навернулись слезы, и Катя только отрицательно мотнула головой. – Прекрасно. Итак, в результате не самой порядочной идеи, у вас было несколько счастливых недель. Все шло прекрасно. Ровно до того момента, как черт меня дернул написать ту записку. Мне очень жаль, что вы ее прочитали. Как вы наверняка догадываетесь, меньше всего мне хотелось бы, чтобы эту писанину увидели именно вы. Все, что я сказал Кире – правда. Мне очень не нравилось состояние Палыча. То после первой ночи с вами он заявил мне, что всерьез полюбил вас. То после ночи у меня в квартире говорил, как все было с вами зашибенно. Извините, но для меня это звучало горячечным бредом. Знаете, говорят, что у некоторых актеров бывает такой казус – готовятся они к роли, вкладывают в нее душу во время игры, а потом их на этом персонаже клинит, не могут выйти из роли. И мне стало казаться, что Андрея именно так клинит. Не может выйти из роли, продолжает играть даже передо мной. Вот я и решил убить одним махом двух зайцев – помочь ему с подбором подарочной мелочёвки и написать юморную записку, чтобы он не забывался и спустился на грешную землю. Согласен, тон у записки вышел по отношению к вам хамский, но тогда мне казалось, что это отрезвит Андрея, встряхнет. В результате это встряхнуло вас. Не хотел. Извините. Катя сухо кивнула. Очень хотелось верить, что все так и было на самом деле. Малиновский встал, прошелся туда-сюда по комнате и остановился напротив дивана, прислонившись спиной к камину. – В принципе, я даже понимаю ваше желание после той записки вызвать у Андрея ревность – ну или страх за Зималетто у нас с Андреем. Вам это удалось. Причем, и ревность, и страх. Нехороший такой коктейльчик, – Малиновский криво усмехнулся. – Но все же считаю, что так макнуть Андрея перед всем Советом Директоров – это перебор. Причем буквально за несколько минут до Совета Андрей говорил со мной о том, что любит вас. Что он дико устал от отношений с Кирой, ее скандалов, слежки, постоянных звонков. Что он считает предстоящую женитьбу на Кире ошибкой, и что было бы глупо не попытаться эту ошибку исправить. И что по большому счету вопрос с женитьбой он для себя решил – решил жениться на вас. Мол, он вас любит, но только сейчас понял, насколько сильно. Я еще тогда заявил ему, что он тот еще дурак. Потому что… Извини, Палыч, но… Одним словом, выглядел Палыч тогда именно что кретином. Особенно когда заявил мне, что в том, что он влюбился в вас, виноват именно я – мол, подтолкнул его к свиданию, наваял ту записку. Я даже подумал, что он не просто из образа не вышел, а совсем по фазе двинулся в нервняке перед Советом. Он заявил, что не может без вас жить. Стал прикидывать, куда бы вам с ним уехать, чтобы избежать нервотрепки. Я уговаривал его жениться на Кире временно, а с вами как-то договориться. Палыч забраковал эту идею, боялся, что вы его не дождетесь, боялся потерять вас. И я предложил отправить вас в командировку на пару-тройку месяцев, а в идеале на полгода, чтобы за этот срок со всеми делами наверняка раскрутиться, а потом все сделать так, как хочет Палыч. Жениться на Кире, как она этого требует, решить проблемы в компании, развестись и начать жить спокойно. Самое «забавное» в этом, что Палыч мне чуть морду не набил в процессе, когда я решил пошутить насчет вашей внешности. И буквально через несколько минут – вы его лицом в дерьмо. Может, в вашей системе координат это справедливо и умно, а по мне так предельно нечестно. Катя сидела ни жива, ни мертва. Слова Малиновского полностью подтверждали то, что говорил Андрей сегодня, и то, что он говорил после совета. «… чтобы уберечь тебя от этих слухов, косых взглядов… Хотел тебя отправить отдохнуть. Я бы сам все решил. Сам все уладил. И потом приехал бы за тобой…» Она отмахнулась от этого, как от вранья. Не поверила ни одному слову. Ни одному слову. Не поверила. Не почувствовала, что он говорил правду. Но ведь те пару фраз, которые она подслушала, вполне подходили под трактовку Андрея! Как же так… Она устроила Андрею такой кошмар просто потому, что сама выдумала гадость, услышав пару нейтральных по сути фраз… И как теперь жить со всем этим? Как смириться? Он хотел сам решить все проблемы, уберечь ее от неприятностей, а она… – Палыч мне потом сказал, что вы слышали наш с ним разговор, и поняли из него только то, что мы хотим вас отправить куда подальше. И вот тут я окончательно впадаю в ступор. Нет, я бы еще как-то мог понять, если бы вы разозлились на меня, выражения у меня были, действительно, резкие. Но каким местом нужно было слушать тот разговор, чтобы не понять, что Палыч вас любит? Выслушать все его откровения, а потом пойти на Совет и устроить это разоблачение, чтобы унизить перед всеми. – Так, Ром, хватит, – Андрей рывком поднялся с дивана и шагнул к Малиновскому: – Ты перегибаешь палку. Тогда не разобрались, но разобрались сейчас, а это главное. И не надо придуряться, Ромка, ты сам знаешь, что именно устроил бы нам троим Сашка, если бы мы показали поддельный отчет. Он бы нас в бетон закатал. Тогда выглядели бы мы перед всеми еще хуже. А если бы Сашка закусил удила, он мог бы устроить нам еще и судебное разбирательство, за попытку фальсифицировать отчет. Мне даже думать не хочется, чем бы все тогда закончилось. Так что успокойся. Проехали. Кате казалось, что воздух загустел и превратился в желе. Каждый вздох требовал усилий. Хотелось закрыть глаза и перестать думать. Но мысли все равно наваливались, придавливая своим грузом. Провалиться бы сейчас свозь землю… – Проехали?! – пробился через желе возмущенный голос Малиновского. – А что же ты, дружище, не решился рассказать своей Катеньке про План Б? Решил замять для ясности? Постеснялся? Андрей сгреб Малиновского за грудки и буквально впечатал его в стену рядом с камином. Молча. Зло. – Андрей… О каком Плане Б речь? – выдавила Катя занемевшими губами. Он отпустил Малиновского, сделал шаг назад. Сдернул очки, провел рукой по лицу и только тогда повернулся к Кате: – Кать, это не важно. Уже не важно. – Не важно?! А мне кажется, это-то как раз и важно! – выпалил Малиновский на одном дыхании, словно боялся, что Андрей не даст ему высказаться. – Я хочу, чтобы вы мне рассказали, что это был за план. Роман, расскажете? Андрей махнул рукой и вернулся на диван, только на этот раз сел не вплотную к Кате, а на расстоянии вытянутой руки. Словно давал ей право решать, хочет ли она снова быть с ним рядом.