Сон в зимнюю ночь

Ромка даже после душа был какой-то помятый, словно всю ночь не спал, а занимался не пойми чем. Андрей хотел было подколоть его, но осекся – друг наверняка вымотался из-за него. Вчера их помятый вид даже отец подметил. Малиновский собирался вечером тоже просмотреть документы перед сегодняшней встречей, но такой измотанный вид у него явно не из-за этих бумаг. Ромка бы просмотрел их бегло за пару часов и лег спать. Нет, тут дело в другом. Слишком вымотался за предыдущие дни, а этой ночи не хватило, чтобы прийти в себя? Скорее всего. Даже стыдно стало – сам-то выспался как младенец, и выглядит нормально, а Ромка по-прежнему как после загула. Даже хмурится, словно из-за похмелья, и не острит, не шутит даже. Надо бы как-то помягче намекнуть ему сегодня, чтобы домой пораньше ушел, а он сам на такси доберется. – Палыч, я хочу обсудить с тобой два момента, – произнес Ромка напряженным тоном, когда они только отъехали от дома. – Только давай ты сначала выслушаешь, а потом начнешь возмущаться, иначе мы до твоей Катюшки не то что к девяти, и к одиннадцати не доедем. – Малина, твой тон меня уже пугает, не нужно так с утра пораньше. Посмотри, какой день замечательный, – расслабленно улыбнулся Андрей. Ну что такого может сказать ему Ромка? Что по-прежнему не доверяет Кате? Конечно, придется его в таком случае убеждать, но рано или поздно друг его поймет. – Во-первых, мы вчера с твоей Катюшкой поговорили, пока я ее отвозил домой. Сразу оговорюсь, инициатором разговора был не я. Так вот, Андрюх, у меня такое ощущение, что у нее состояние такое же хреновое, как у тебя несколько дней назад. Она как-то уж очень нервно восприняла всю эту «фантасмагорию», затеянную Виктором Владимировичем, и психует из-за того, что не остановила ту экзекуцию. Я попытался напомнить ей, что вообще-то она была явно под действием каких-то транквилизаторов, но не уверен, что она восприняла. Зато я уверен, что ей бы лучше думать, что с тобой сейчас все в порядке. – Так со мной все и есть в порядке… – Я это заметил. И когда тебе утром спину мазал, и когда ты морщился, садясь в машину. Андрюх, я уже уяснил, что ты это в глобальном масштабе считаешь мелочами, но боюсь, что твоя Катюшка воспринимает все совершенно иначе и может окончательно распсиховаться. А еще больше я боюсь, что ты распсихуешься из-за того, что распсихуется она, а дальше вы оба по спирали. Настроение резко испортилось. Теперь уже Катины слова, которые она сказала вчера вечером, звучали для него немного иначе. Хорошо, что Ромка его предупредил. Нужно больше следить за собой, чтобы Катя ничего не заметила. Но она же говорила вчера, что она тоже соскучилась, значит, все наладится. Нужно только еще немного времени. Совсем немного. – Ясно. Спасибо, Ром. Учту. Малиновский кивнул, не отрывая взгляда от дороги: – И даже не на правах совета, Андрюх, а просто, как говорится «наблюл за природой случайно». Катюшка вчера проговорилась, что вся эта хмарь и дурь лезет ей в башку, когда тебя нет рядом, а когда ты ее обнимаешь, ей спокойнее и далее по списку. Так что даже не знаю, как тебе извернуться, чтобы и поработать, и ее утешить. Но если что, ты не забудь, что есть такая прекрасная штука, как замок на двери в твой кабинет, а из Катюшкиной каморки звуки в приемной и конференц-зале не так слышны, как из твоего кабинета. Андрей тихо хмыкнул и покачал головой – Малина в своем репертуаре, но рациональное звено в его словах есть. – Ром, это и был второй момент? И на что именно я должен вспылить? Ты только уточни, и я вспылю как надо. Андрей попытался пошутить, но тон вышел все равно напряженным. Интуиция подсказывала, что Малиновский хочет сказать ему что-то еще, причем нечто весьма нелицеприятное. – Нет, это был первый. А второй… Только ты не бушуй сразу. В общем, Катюшка решила дать мне почитать свой дневничок – мол, чтобы я, Фома неверующий, окончательно убедился в том, что она тебя все это время любила и никакой подлянки с Николя не затевала. – Свой дневник?! Тебе?.. – переспросил Андрей ошарашено. Тут же кольнула ревность – ему Катя ничего такого не предлагала. – Мне. Причем заявила вчера, чтобы я подождал, пока она его мне под видом документов в папке вынесет сразу, а не завтра утром передаст, чтобы я – внимание на экран, Палыч! – ни в коем случае не додумался до того, что это наша стахановка за ночь накропала. – Ты читал? – только и смог спросить Андрей. – Читал, – не стал отпираться Малиновский. – Не то что бы узнал много нового, но было о чем подумать этим ночером. И, Андрюх, она сказала, чтобы я сам решил, давать ли этот дневничок тебе. – Что?! – Ну, в смысле, ты трепетная фиалка, расстроишься еще вдруг из-за чего-то, а я-то чурбан-чурбаном, мне как об стену горох, – усмехнулся Ромка, все так же смотря только на дорогу. – Насчет фиалки я, в принципе, согласен, но я решил все тебе сказать и оставить папку с дневником в твоей квартире. Во-первых, если ты вдруг как-то узнаешь, что я это читал, но от тебя утаил, пусть даже из самых лучших побуждений, ты будешь рвать и метать. А то и приревнуешь ненароком. Верно? – Верно. – Во-вторых, не мне решать, нужно ли тебе это читать. Решай сам. Моя глубокая имха – ничего нового ты оттуда не узнаешь, но, как и опасается Катюшка, можешь снова начать загоняться из-за того, какие мы мерзавцы с нашим планом по соблазнению Катюшки. А тебе сейчас на эту тему накручивать себя никак нельзя. Не только потому, что ты уже дозагонялся до исполосованной спины. Я боюсь, что ты начнешь себя накручивать, Катюшка просечет, из-за чего все пошло на новый круг, расстроится, тоже начнет психовать, а дальше все та же паршивая спираль в никуда. Так что поберег бы ты ее и мои нервы? – Я хочу прочитать. – Дело твое, Андрюха. Только думай о последствиях. Сейчас все более-менее налаживается. Постарайся это не разрушить на нервах. – Иди ты, Малина, – буркнул Андрей растерянно. Было не по себе от того, что Катя дала дневник именно Ромке. И что Ромка в результате уснул только под утро. Если уснул. Поэтому и выглядел сейчас таким не выспавшимся и помятым. Что же там такое написано… – Да не вопрос, Палыч, – рассмеялся Ромка. Вот довезу тебя с Катюшкой до Зималетто и пойду к себе в уютный кабинетик, работать. Папочку я оставил у тебя в гостиной, рядом с телевизором. Решил не брать с собой в Зималетто, а то вдруг ты не утерпишь, начнешь читать с самого утра, весь рабочий день насмарку, а у нас на сегодня дел невпроворот. Но если вдруг одумаешься, скажи – я вечером заберу, чтобы не вводить тебя в соблазн. А Катюшке скажу, что я решил, что нашему президенту многабукав читать вредно – мол, чем он меньше знает, тем я крепче сплю. Андрей невольно улыбнулся Ромкиной шутке и ответил ему уже с иронией: – Ну уж дудки, Малина! Ничего я тебе не отдам. Сам прочитаю и сам отдам Кате. – Как знаешь, Андрюх. Только не сорвись, пожалуйста. Тон у Ромки был непривычно серьезным, и от этого было не по себе. Но он все равно должен прочитать то, что писала Катя. Не может не прочитать. У него на это будут все выходные. И все у него с Катей будет хорошо. Она его уже простила. Она по нему скучает. Она вчера вечером сама ему позвонила. Она… Все мысли вылетели из головы, когда машина остановилась во дворе Катиного дома, и он увидел ее. Хмурую и сосредоточенную. Рядом с не менее хмурым и сосредоточенным Зорькиным.