Сон в зимнюю ночь

Апрель промелькнул, как один день. Была подготовка к выпуску новой коллекции, взбрыки Милко, обсуждения с Юлианной, приезд японцев – ставших из потенциальных партнеров партнерами более чем реальными, новый договор с польской компанией, переговоры с французами, которые вышли на Зималетто через Доминик. Отец к их достижениям отнесся с прохладцей. Мама, правда, говорила, что она за него рада, но после разговора с отцом это воспринималось пустыми словами. Если бы не пятничные ужины у Пушкаревых и редкие «командировки» с Катей, традиционно начинающиеся в пятницу, Андрей бы этот день недели уже ненавидел – после разговора с отцом настроение было стабильно паршивое, запал что бы то ни было делать для Зималетто исчезал полностью, хотелось послать компанию к ядреной фене и уйти, хлопнув дверью. Но при этом очень не хотелось уходить до того, как компания полностью выйдет из кризиса. А вот надежда, что отец оценит результаты по достоинству и признает его достойным роли президента, таяла с каждым пятничным отчетом. Но все же, оглядываясь назад, Андрей считал месяц хорошим. Были две «командировки» с Катей, поездка с ней и Пушкаревыми за город к бывшему сослуживцу Валерия Сергеевича. Были вылазки с Ромкой в бассейн и на теннисный корт, где они внезапно столкнулись с Минаевым и поговорили вполне по-дружески. На волне подготовки к показу, Юлиана уговорила Катю на совместный шоппинг, вылившийся в полную смену Катиного гардероба. Новый стиль Кате очень шел, и это Андрея одновременно и радовало, и злило. Радовало, что Катя стала нравиться самой себе. Злило, что при этом она внезапно стала нравиться многим. Ну что за напасть! Колька намылился по пятницам прибиваться к Ромке, когда тот после работы ехал отдыхать в какой-нибудь бар. Ромка говорил, что пацан уже делает успехи и вовсе не безнадежен. Андрею даже порой казалось, что Зорькин очень старается подражать Ромке по мере возможностей. Под его влиянием Колька купил себе наконец машину – и года не прошло! – черный джип, правда, не инфинити, а тойоту, но новой игрушкой он был вполне доволен и – о чудо! – его больше не нужно было подвозить на работу и с работы за компанию с Катенькой. Правда, обратной стороной медали стало то, что Катя иногда решала уехать домой с другом детства – «чтобы Андрей лишний раз не мотался, а ехал напрямую в клуб вместе с Романом». Ромка советовал отнестись к этому философски и расслабиться, чтобы не удушить Катю своим вниманием и напором. Приходилось так и делать. Обидеть Катю своей ревностью хотелось меньше всего. Но как тут не ревновать, если партнеры смотрят на его невесту совсем не по-деловому? Ромка все чаще называл его не «Палыч», а «Отеллыч». Огрызался в ответ и жгуче завидовал арабам, заматывающим своих женщин в безликие балахоны. Оставалось только надеяться на то, что после свадьбы все как-то само успокоится и уладится. Майские он собирался провести с Катей, сходить с ней куда-нибудь, а может, и съездить за город. Замотался с работой и начисто забыл, что нужно запланировать что-то конкретное. А потом вдруг выяснилось, что к Пушкаревым должны приехать родственники, и Кате просто необходимо с ними встретиться. Когда Валерий Сергеевич «обрадовал» его этой новостью, настроение мгновенно ушло в ноль – пятница, будь она неладна! Кто сказал, что только «пятница, тринадцатое» нехороший день? Двадцать седьмое ничуть не лучше… Попытался взять себя в руки, еще не хватало, чтобы Пушкаревы видели его в полном раздрае. На автопилоте даже смог выдать что-то бодрое в ответ. Елена Александровна рассказывала о том, как Катя любила яблоневый сад у дома ее родителей в маленьком городке на Волге. Сейчас там живет дядя Володя со своей семьей, ее старший брат. У него двое сыновей, все старше Катеньки, но когда они приезжали к дяде Володе, мальчики играли с ней в индейцев и учили стрелять из самодельного лука. А сейчас у старшего, Леши, и самого сын – в первый класс в этом году пойдет. Вот Леша сейчас с женой и сыном на все майские в Москву и приедет, а с ними и дядя Володя с тетей Таней. Андрей кивал и пытался улыбаться хоть более-менее искренне. Ну не говорить же Пушкаревым, что очень рассчитывал побыть в эти дни не один, а вместе с Катей, а теперь такая обида взяла, что грудь словно железным обручем стянули. Глупо это. Нелепо. И не напрашиваться же в их семейный праздник! Тем более, Катенька так обрадовалась, что приедут те родственники. Ничего, он что-нибудь придумает. Ромка, как назло, махнул куда-то с очередной пассией аж до десятого числа, но он и сам найдет, чем заняться. Не маленький. – Андрей, а ты чего притих? – спросил вдруг Валерий Сергеевич строго. – Только не говори мне, что и на эти праздники какую-то работу запланировал. Трудоголизм хорош в меру! Андрей неопределенно пожал плечами и потянулся за очередным пирожком, чтобы была уважительная причина не отвечать, пока не прожует. – Ты от разговора не уходи, сынок. И сам уработался, и Катюху уработал. Все, хватит. Ничего с твоей компанией не стрясется, если вы в праздники отдохнете. Посидим, отпразднуем. Мать с Катей салатиков наготовят, Володя обещал грибков привезти, они у него первый сорт, никто так белые солить не умеет как он. У меня как раз наливочка созрела. Ты учти, это не по-людски будет, если они приедут, а Катюхин жених весь в работе, словно и нет его вовсе. Не поймут они таких отношений, да и я не пойму. – Да я не против, – буркнул Андрей. Стягивающий грудь обруч исчез, дышать стало легче. И почему это он решил, что Пушкаревы не собираются его приглашать на семейные встречи? Может потому, что и мама, и отец упорно уводили разговор в сторону, стоило ему заговорить о Кате... – У нас в компании понедельник выходной день будет, работа начнется только со среды. – Вот это хорошо, за это и выпьем, по маленькой! – обрадовался Валерий Сергеевич. – По маленькой – можно, но только по маленькой – мне потом за руль, – улыбнулся Андрей уже искренне. – Вот это правильно, молодец, сынок. Пьяным за руль садиться нельзя, – хлопнул его по плечу Пушкарев. Андрей машинально выпил, и только когда тепло от наливки растеклось по телу, до него окончательно дошел смысл слов Валерия Сергеевича. А ведь он и вправду все больше ощущает себя тут как дома. – Так, а раз понедельник в Зималетто выходной, может ты мне поможешь Володю с семьей встретить на вокзале? У них поезд в понедельник утром приходит, на двух машинах это было бы удобнее. У них же вещей будет много, и вообще. А Коля пока останется помогать резать салаты. – Да не вопрос, Валерий Сергеевич, – тут же согласился Андрей. Присоединяться к Зорькину в резке салатов не хотелось совершенно. – И я тогда с вами, – обрадовалась Катя. – Ты, папуль, поедешь на своей машине, а я с Андреем! – Точно! – поддакнул Андрей, – а в выходные мы с Катей съездим за покупками, вы только список напишите подробный. – Конечно напишу, Андрюша, спасибо за помощь, – разулыбалась Елена Александровна, подкладывая ему очередной пирожок. – Я у тебя вот что хотела спросить. Ты же один живешь, верно? – Да, у меня двухкомнатная квартира, – кивнул Андрей. – Может тогда Катеньке у тебя переночевать? Это удобно? Найдется где? – Конечно! – выпалил Андрей обрадованно и едва не брякнул на радостях, что кровать у него двуспальная и очень удобная. Не успел нахмурившийся Пушкарев что-то вставить, как она тут же продолжила: – Вот и славно. А то я всю голову сломала, где их всех разместить. А так Катенькина комната будет свободна, диван разложим, там Володя с Таней лягут, а Леше с женой постелим на кухне, у нас две раскладушки есть… – Хотите, я надувной матрас привезу? – вставил Андрей. – Он удобный очень, гораздо комфортнее, чем на раскладушке. Когда у меня друзья останавливаются, мы всегда его используем. У него и насос есть. – А Катюха тогда где ночевать будет? – окончательно помрачнел Пушкарев. – Валера, – всплеснула руками Елена Александровна. – Ну что ты говоришь! Там же она спать будет, где и я спала, когда к тебе в часть приехала. Не на надувном матрасе же! Сам же видишь, что у детей все хорошо, и им давно пора не прятаться по углам. Леша с будущей женой целый год до свадьбы вместе жили, и ничего Володя с Леной это как-то вынесли. – Так-то Леша, он пацан. А Катька – девочка, – упрямо вздохнул Валерий Сергеевич. – Пап, ну у нас же свадьба вот-вот, в сентябре, – мягко произнесла Катя и взяла Андрея за руку. – Не переживай, папуль. Андрюша меня не обидит. Я ему верю, как никому на свете, он необыкновенный. Самый-самый, правда, пап. Горло сдавило спазмом, и Андрей спешно притянул Катю к себе, и уткнулся лбом в ее макушку. Хотелось поцеловать в губы, но при ее отце не решился. – Ни за что не обижу, Валерий Сергеевич, – произнес он севшим голосом. – Никогда. Честно-честно. А самая-самая у нас Катюша. Никому ее не отдам.