Твоё прелестное маленькое сердечко / Your Pretty Little Heart

      Рей с удивлением обнаруживает, что Бен живёт в семейном районе в пяти минутах от её квартала. Его дом, с захламлённым и облезлым крыльцом, требующим покраски, совсем не похож на жилище хирурга, да и вообще не создаёт впечатление обитаемого места. Во дворе кошка красивой пятнистой расцветки с лёгким интересом наблюдает за её потугами припарковаться перед гаражом, а затем возвращается к ленивому вылизыванию лапы, пока Рей несколько секунд набирается смелости позвонить в дверь. Интересно, эта кошка Бена или бродячая? Может просто чей-то соседский питомец? Вероятно, последнее, поскольку хозяина дома заботливым явно не назовёшь.       Затем Рей подходит к двери и… Всё это кажется настолько невероятным, что заставляет её гадать: может быть, они недооценили производимый друг на друга эффект?       Здравым рассудком она осознаёт — что-то произошло в промежутке между тем, как Бен жестом пригласил её войти, и моментом, когда она оказалась прижатой к постели. Внезапно его запах становится настолько интенсивным, что Рей явственно ощущает, как по внутренней стороне бедра стекает вязкая струйка. В голове проносятся смутные, обрывочные воспоминания: как на гладкой поверхности столика у входа она оставила сумочку и ключи от машины; как сказала, что нет, спасибо, пить не хочет; как своей огромной рукой Бен обхватил её затылок, и она кивнула в знак согласия; и как дёрнулся его кадык, когда он тяжело сглотнул.       Да. Да, можешь поцеловать меня. И всё остальное — тоже.       А потом… происходит это: полностью одетый Бен оказывается на ней обнажённой. Широко раздвигает ей бёдра, заводит обе руки над головой, — ах, эти Альфы и их маниакальный контроль — и одержимо покрывает поцелуями пульсирующие железы по обе стороны шеи. Наверное, его джинсы насквозь промокают от её выделений, и он испытывает отвращение. Грубый материал вроде как должен причинять боль распухшему от перевозбуждения влагалищу, но Рей просто хочет чувствовать Бена, соприкасаться с ним кожей — он ведь такой тёплый.       Но нет.       «Снимай их», — говорила она ему, дёргая за брюки, а он смеялся… Он действительно смеялся над ней.       «Если я их сниму, всё закончится. Давай немного продлим этот момент».       Бен перехватывает в одну руку её запястья, а вторую опускает ниже, дразня сосок, который не ласкает губами; от его хватки на талии Рей остаются белые отпечатки, а ото рта засосы на бедре. Наконец, он добирается до низа и пальцами раздвигает складки половых губ, заполучая лучший доступ.       — Твой запах. Я думал, что сойду с ума. — Он начинает размашистыми движениями вылизывать влагалище, и Рей выгибается в его объятиях, издаёт какой-то животный стон. Она скоро умрёт. Здесь и сейчас. И даже не против. — Я подумывал об увольнении. И вопреки твоим словам, всё равно мечтал тебя трахнуть.       Ей и раньше отлизывали, но это… Бен ласкает внутреннюю поверхность бёдер и влагалище, словно желает вобрать её в себя, сожрать, поглотить. А Рей — она тоже этого хочет, хочет всё, о чём попросит Альфа. Её глаза закрыты, но время от времени она чувствует, как дёргается кровать, знает, что он трогает себя и толкается бёдрами в матрас, пытаясь ослабить возбуждение. Интересно, действует ли? Если для него этого достаточно, то для неё точно нет — вообще нет. Внутри неё начинает расти паника и страх, что продолжения не будет.       Внезапно Рей накрывает волна неуверенности, и она задумывается о том, чтобы начать просить, умолять его — немедленно остановиться и продолжать вечно; признаться ему, что никогда не делала этого с Альфой, но понимает — Бен решит, что всё остальное просто не считается. И наверное, она согласится с ним. Порыв так и не слетает с губ, потому что Бен прижимает тёплую руку к её животу, приводя в чувства, и внезапно пустота становится почти терпимой.       Почти.       Рей стонет.       — Тише, Омега.       — Я хочу…       — Я знаю. — Он целует её в бедро. — Я тоже. Тс-с.       После того как Бен раздевается, они снова начинают целоваться. Обнажённым он почему-то кажется ещё больше, чем когда она встречает его одетым в коридорах больницы. Их запахи сливаются воедино, их невозможно друг от друга отделить, и внезапно Рей начинает осознавать всё, что годами читала в учебниках биологии. Будто всему этому предназначено случиться свыше — вот как это ощущается. Нечто правильное и важное.       Он отстраняется от её шеи и смотрит в глаза.       — Мы ведь без вязки?       Рей, сбитая с толку, несколько секунд осознаёт смысл вопроса, и когда до неё доходит, она замирает, пытаясь собраться с мыслями. Наверное, предположительная вязка должна тревожить, даже вызвать отвращение, хотя бы потому, что примерно в течение часа она будет прикована к Бену Соло, со всеми его… Альфа-штучками. Невозможно в здравом рассудке хотеть подобного.       Только вот, Рей очень, очень сильно этого хочет.       Но проблема в том, что она не имеет об этом никакого представления. Не знает, случается подобное только в отношениях, или хотя бы между людьми, чьи чувства взаимны. Их случай явно не подходит. Ведь любое другое её влечение к Бену, отличное от сексуального, явно носит односторонний характер. Рей хочется позвонить Джессике и спросить, что нужно делать в подобных ситуациях, но сейчас — здесь — не время и не место, а учитывая в данный момент её состояние, вполне возможно и двух слов не удастся связать.       Всё, что она может делать — следовать подсказкам Бена. И, кажется, он не очень-то заинтересован в вязке, учитывая небрежность тона, и то, как спрашивает об этом, словно всё уже решено.       Рей проглатывает своё разочарование и просто отвечает:       — Спасибо.       Бен с отсутствующим выражением лица кивает и опускает голову, нежно и целомудренно целуя её в губы, создавая этим резкий контраст, ведь в тот же самый момент головка члена настойчиво упирается во влажный вход, пробуя протолкнуться.       — Попроси меня, — произносит он хриплым, но спокойным голосом. — Попроси меня, Рей.       Такая глупость. Разговоры, словно в какой-то порнушке, всегда вызывали у Рей приступы смеха, но только вот не сейчас, Бен не кажется таким уж дерзким. Похоже, ему просто нужно её признание. Наверное, таковы отношения между Альфами и Омегами — ведь Рей, как и он, вдруг ясно осознаёт, что должна это озвучить.       — Пожалуйста.       Как же хорошо! Рей чувствует себя невероятно наполненной. Во всяком случае раньше секс с проникновением не так уж ей и нравился, но именно сейчас она могла бы кончить только от влажных звуков; Бен скользит туда и обратно, задевает все чувствительные уголки, и окончательно сводит её с ума. В глазах темнеет. Рей обхватывает его за плечи и начинает двигаться вместе с ним, пытаясь ускорить ритм, получить желаемое, достичь…       Бен останавливается, и она принимается хныкать.       Напряжённо усмехнувшись, Бен кладёт руку на её шею и проводит пальцами по железе, слегка надавливая. И на мгновение подчиняет Рей себе.       — Помолчи немного, или я кончу.       Его широкие плечи скользкие от пота, она с трудом за них держится.       — Давай… всё в порядке.       — Не в порядке. — Бен учащённо дышит. — Если кончу, то выпущу в тебя узел. И когда это произойдёт, я не смогу проникнуть так глубоко, — он делает акцент на последней фразе, — как тебе нужно.       Мне всё равно, — хочется сказать Рей. Мысль, что он кончит в неё кажется сейчас великолепной.       — Бен… — Альфа. Она о чём-то умоляет. Чтобы Бен продолжил, достиг этой точки, указал, чем помочь.       — Я с тобой.       И это действительно так. Он обнимает её, наполняет, успокаивает, и когда Рей теряет контроль над своим телом, а разум затуманивается, Бен прижимает её к себе, балансирует, проводит сквозь все эти ощущения.       Альфа, — не произносит она. Альфа.       И он срывается. Бен стонет, кусает её в основание шеи, затем снова издаёт стон, за секунду до оргазма успевая вытащить член ровно настолько, чтобы узел не запер их вместе, и кончает глубоко внутрь. Когда Рей поднимает глаза, то видит как он, будто от огромных усилий, напрягается.       — Нереально… — выдыхает он, когда снова в состоянии говорить. — Просто нереально.       Рей совершенно согласна.

***

      Тяжело дыша, Рей пытается прийти в себя от нахлынувшего наслаждения, и тут Бен переворачивает её на живот.       Наверное, следовало возразить, или хотя бы спросить о его намерениях, но мысли Рей улетают в какое-то омежье пространство, поэтому приходится прикусить щеку, чтобы не начать рассыпаться в благодарностях из-за его внимания и запаха.       Бен всюду касается её, и это похоже на что-то инстинктивное, непреднамеренное. Наверное, ещё одна Альфа-заморочка, — думает Рей. Он откидывает волосы с её лица и проводит большим пальцем по шейной железе. Он переплетается с ней пальцами и облизывает тыльную сторону запястья. Что бы он ни делал, его путь всё равно возвращается между её ног — туда, где творилось форменное безобразие ещё буквально пять минут назад, когда его длинные пальцы возвращали в неё обратно вытекающую сперму. Видимо, таково поведение Альфы, — в полудрёме заключает Рей. Если он надумает повязать её — это будет лучшим решением. Чистая Альфа-биология, ничего более.       Само собой разумеется, её желание просто лежать и принимать его ласки — обычные омежьи инстинкты.       Ничего более.       — Ты такая красивая, — бормочет он себе под нос, и Рей понимает, что в действительности Бен так не думает и дело в гормонах, в этой странной неожиданной запредельной совместимости. Она осознаёт, что лучше об этом не думать, но всё же внутреннее напряжение начинает стихать. Словно вся жизнь преображается от того факта, что этот мужчина, этот Альфа, считает её достойной своего внимания.       Бен наклоняется к её уху.       — Я снова хочу тебя трахнуть. Ладно?       Да. Пожалуйста. Всё, что пожелаешь, Альфа. Рей молча кивает, уткнувшись в подушку, и неожиданно для себя понимает, что Бен нежно целует её в щёку.       — Спасибо.       Она совсем не уверена, что когда-нибудь слышала от него подобное слово.       Коленом и рукой он шире раздвигает ей бёдра, а затем… просто погружается. Узел уже не настолько большой, но всё ещё не сдутый окончательно, поэтому, Бен не может войти так глубоко, как, по ощущениям Рей, ему хотелось бы. Впрочем, это не так уж и важно, потому что его член снова твёрдый, да и достаточно большой, а поза позволяет входить под более чем компенсирующим углом.       Рей пронзает удовольствие, и мышцы влагалища мгновенно сокращаются, сжимая член в попытке удержать его внутри. Будто бы он собирается выходить из неё.       Бен опирается на ладони и толкается один раз, второй — так глубоко, что Рей намокает всё больше и больше. Наверняка кровать уже вся пропиталась их выделениями. Полная катастрофа.       Восхитительно.       Когда Бен наклоняется, Рей ожидает, что он укусит её за загривок, или сосредоточится на пахучих железах на шее. Даже надеется на это, ведь она ранее оттого и кончила: от всепоглощающих ощущений его зубов и губ, члена на ней и внутри неё, испытав, кажется, впервые в жизни ощущение такой целостности. Но, к удивлению, он прижимается губами к левой лопатке, а толчки становятся медленными и неглубокими. Как же хорошо. Просто потрясающе. Она, наверное, жила ради этого момента, для…       Бен проводит носом по её брачной железе, и от ощущений они оба издают громкий удивлённый стон. Бен продолжает толкаться бёдрами, погружаясь так глубоко, как только может в данный момент, и когда начинает говорить, Рей чувствует тёплое дыхание и пухлые губы, скользящие по тонкой коже железы.       — Не представляешь, как много я об этом думал.       От удовольствия по спине Рей пробегает дрожь, заставляя приоткрыть губы. Скорее всего, нет, не представляет. Потому что не позволяла себе ни на секунду задумываться о подобном.       Он ласкает железу языком, и её «Ох» звучит слишком сдержанно, слишком слабо, по сравнению с тем, что творится внутри — с разгорающимся пожаром, который пронизывает абсолютно все нервные окончания. Бен с глубоким гортанным стоном снова облизывает её, грубо лаская правой рукой грудь, а затем прикусывает зубами кожу железы. Внутренние мышцы Рей пытаются сжаться, но член настолько большой, что это невозможно, а потом… её накрывает лавина удовольствия.       Бен стонет и замирает, позволяя ей насладиться оргазмом. Его член… она бы не выдержала, окажись он ещё больше. И всё же… этого будто недостаточно. Словно чего-то не хватает, хотя всё тело трепещет от удовольствия.       — Хорошая, славная омежка, — ласково произносит он около её железы, и Рей — Рей готова отдать Богу душу. Какая дивная приятная смерть! Порочная. Всё это — сплошной разврат. Грязный. Восхитительный.       Бен ждёт, когда утихнут отголоски её оргазма, а потом снова наклоняется и шепчет на ухо:       — Умница. Ты отлично справилась.       Он нежно покусывает мочку, и Рей думает, надеется, что всё закончилось, но влагалище снова сжимается, словно пытаясь выжать удовольствие до последней капли из оргазма. Из него самого.       — Я сейчас кончу, окей?       Рей машинально кивает и откидывается на подушки.

***

      Проснувшись от глубокого сна без сновидений, Рей чувствует, как что-то щекочет левую щёку, и вдруг вспоминает о своём четвёртом по счёту приюте, показавшийся изначально вполне нормальным, но потом… Нет, не думай об этом. В четвёртом приюте соотношение животных и людей было до смешного высоким, поэтому она осознаёт с чем имеет дело задолго до того, как открывает глаза.       — Привет, киса, — зевнув, произносит она.       Кто-то мяукает в ответ и… это кошка, та самая пятнистая, которую она видела вчера вечером, когда занималась своими делами во дворе Бена, пока…       Бен.       Рей садится на кровати, ожидая увидеть его рядом с собой.       И всё же не слишком удивляется, когда обнаруживает, что это не так.       Он явно спал на своей стороне кровати, но сейчас, когда Рей трогает её рукой, она пустая и холодная на ощупь. Рей гладит кошку, и та начинает мурлыкать. Потом её осеняет, что уже утро, а она одна и совершенно голая в постели Бена Соло, и в груди нарастает чувство неловкости. Рей выскальзывает из-под простыней — ой, ой, ой, как же всё чертовски болит — чтобы найти вчерашнюю одежду и снова её надеть. Сказать, что она разбросана, значит не сказать ничего.       Приведя себя в порядок, Рей спускается вниз вместе с кошкой, пытаясь вспомнить, по какому коридору они шли вчера вечером, чтобы добраться до лестницы. Она была слишком занята, чтобы это заметить — естественно — но дом не такой уж и большой, чтобы в нём заблудиться. Рей проходит, пожалуй, самую светлую гостиную за всю историю существования эркерных окон, похожую на ещё одну гостиную с пятью разными диванами, и, наконец, входит в кухню, которая по ширине сравнится с размерами её квартиры. Рей с облегчением подмечает, что в кошачьей миске полно еды. Она не уверена, как бы Бен отреагировал на то, что она рыщет по кухне в поисках запасов Кити-Кэта.       Бен.       — Бен? — робко произносит она. Её голос звучит достаточно громко, чтобы её услышать. Ответа не следует. Рей внимательно прислушивается к звукам включённого душа или телевизора. Хотя бы чего-нибудь. Ничего.       Его явно нет дома.       В прихожей Рей находит свою сумочку и телефон — без сообщений от Бена. Она точно знает, что сегодня он не должен работать. Может, пошёл на пробежку, или выпить кофе, или чем там ещё Бен Соло занимается по утрам. Возможно, попинать щенков? Это может быть всё что угодно, он ведь крайне занятой человек.       Тем не менее всё говорит о том, что он просто не стал дожидаться её пробуждения. Не разбудил её. Не написал. Или… хоть что-нибудь.       Это не так уж важно, — говорит себе Рей. Это был секс. Очень хороший секс. Отличный секс.       Но только лишь секс.       Внезапно её охватывает волна смущения при мысли, о чём Бен мог подумать прошлой ночью, когда она заснула с ним рядом.       Приставучая Омега. Злоупотребляющая гостеприимством.       Лелеющая надежды.       Мысль о том, что Бен наверняка до самого утра считал минуты до её ухода, и покинул собственный дом, дабы избежать её общества, полностью перечёркивает затянувшееся чувство эйфории от прошлой ночи, делая Рей абсолютно несчастной.       Как же глупо. Просто… глупо.       Испытывая к себе чувство отвращения, Рей напоследок гладит мяукающую кошку, а затем уходит.

***

      Они встречаются через два дня.       Бен одет в джинсы (чёрные) и футболку (чёрную), и держит в руках ветровку (чёрную… нет, тёмно-серую — как для него смело). Значит, вероятно, уходит домой. Он собирается войти в лифт, но замечает её в коридоре — Рей удивляется, что Бен не пытается её избежать. Он отступает от открывающихся дверей и направляется навстречу. Это означает, что он хочет поговорить, означает, что… Рей не уверена, что это означает.       Речь, скорее всего, пойдёт о каком-нибудь пациенте.       Это нормально. Это абсолютно нормально.       Рей пытается выдавить из себя улыбку, прекрасно понимая, что он не потрудится ответить тем же.       — Привет.       — Привет.       Его голос. Боже, его голос. Она ничего не забыла, ни единого сказанного им в ту ночь слова. Ни единого.       — Как дела?       — Хорошо. — В возникшую паузу он скрещивает руки. А потом снова их опускает. Не слишком-то уверенное поведение для Альфы, и Рей может только посочувствовать ему. Как-то неловко. И странно. И не очень приятно. — А ты?       — Хорошо.       Он кивает.       — Хорошо. Хорошо.       Кажется, они почти вернулись к прежним отношениям. К первым нескольким неделям, когда едва ли могли друг с другом вежливо общаться. Они ведут себя не как люди, которые недавно столько раз занимались сексом, что Рей уже сбилась со счёта. Впрочем, чтобы не контактировать с ней, он ушёл из дома примерно в шесть утра, так что, возможно, весь этот зашкаливающий уровень неловкости вполне логичен.       — Ты… идёшь домой?       — Да.       — Ладно. Не буду тебя задерживать.       Бен кивает. Наступает пауза, которая слишком затягивается, и…       — Окей. Тогда увидимся, — он плотно сжимает губы. — Пока, Рей.       Он уже почти уходит, как вдруг с её губ срываются слова. Позже Рей будет размышлять над этим, ведь возможно то, как Бен произносит её имя — тоном, который она никак не может понять — и заставляет её сказать:       — Я тут подумала… может, ты хотел бы… повто…       — Да.       Он сказал «да»? Сказал «да»?!       — Да?       — Да.       — Да, то есть?..       — Да.       Она со смехом выдыхает, ощущая настоящее облегчение.       — Может, тебе нужно подумать? — поддразнивает Рей, и… с каких это пор она его дразнит?       — Нет, — на полном серьёзе отвечает Бен. — Я уже думал. И много.       В его словах прослеживается миллион подтекстов. Каждый из них — восхитителен. Рей чувствует, как улыбка сходит с губ.       — Ладно. Хорошо.       — Хорошо.       Из них обоих просто потрясающие собеседники.       Бен смотрит на свои ботинки, а потом снова на Рей.       — Когда ты сегодня освободишься?       — В десять.       — Может… приедешь?       Вообще-то, Рей не стоит этого делать. Надо бы поспать, она не постирала свои вещи, а ещё, возможно это и глупо, но нужно немного поиграть в недотрогу. Рей не обманывается тем, что Бен хоть в какой-то степени интересует её образ и форма помимо секса, ведь тем утром он заставил почувствовать, что она для него значит меньше, чем ничего. По всей видимости, Рей должна вернуть ему должок и сделать вид, что у неё есть дела поважнее. Что у неё своя жизнь.       И всё же…       — С удовольствием.