Преодолевая Судьбу

Какую же тайну хранил этот сундук? Эмма присела на корточки и взяла в руки замок. Она провела пальцами по гравировке лебедя и дёрнула. Ну конечно, ничего у неё не вышло. В детстве с Эместом они долго дёргали замок, но так и не сумели сломать. А потом просто забыли и принимали сундук в качестве интерьера комнаты. Сам сундук был небольших размеров, по высоте едва достигал колена девушки. Но он единственный из всей обстановки комнаты выглядел богато. Сама крышка была обита чёрной кожей, а сундук был из чёрного дерева. Ручки по бокам выполнены из серебра, как и вся другая фурнитура, украшающая его. И сам замок тоже был серебряный. Пусть металл и потемнел от времени, Эмма видела, что это именно серебро. - Какую же тайну ты хранишь? – спросила девушка, проведя пальцами по крышке. Если ключ был утерян временем, значит нужно что-то другое, чтобы вскрыть сундук. Что-то тяжёлое. Камень или молоток. Эмма посмотрела на петлю и поняла, что ей не составит труда её отогнуть. По привычке в сапог девушка зачем-то засунула охотничий нож… Девушка с замиранием сердца положила руки на крышку. Что она сейчас увидит? А может там вообще ничего нет и она зря сломала петлю? Петля и правда легко поддалась, когда под ней Эмма просунула крепкий охотничий нож и отогнула её. Нолан прикрыла глаза и открыла крышку. Когда она решилась посмотреть, что же там было, первое, что она увидела, так это внутренняя обшивка, которая была выполнена из вишнёвого бархата и серебряных гвоздиков. И почему такой красивый богатый сундук находился в комнате, которая очень сильно напоминала камеру? Девушка опустила глаза и посмотрела на содержимое. В сундуке она увидела стопку писем, перевязанных атласной ленточкой такого же цвета, что и обивка, на которых лежал стебелёк засохших полевых цветов. Потом взгляд блондинки упал на носовой платок, украшенный кружевом. Эмма взяла его в руку и увидела на нём вышитые буквы: «К Р». Нолан поднесла платок к носу и ей, скорее всего просто почудился, едва уловимый запах духов. Положив платок обратно, девушка взяла в руки шейный медальон и раскрыла его. Внутри оказался локон чёрных волос и портрет юной девушки. Локон, скорее всего принадлежал ей, так как на портрете была изображена милая брюнетка с голубыми глазами. Ещё большее любопытство овладело Нолан. В сундуке была монмутская шапка </i>(прим. модный головной шерстяной убор XV—XVIII веков, связанный с городом Монмут, расположенным на юго-востоке Уэльса.)</i> , пара женских перчаток и глиняная трубка. Эмма с удивлением покрутила её в руках, так как сама она пользовалась фарфоровой, глиняная была для неё в новинку. И вот наконец, девушка рискнула взять в руки стопку писем. Она развязала ленточку и взяла верхнее письмо. «Усадьба Ричардсон, Июнь 25, 1721 Здравствуй, милая моя Беатрис! Это последнее моё письмо к тебе, любовь моя. Завтра я должна буду выйти замуж за лорда Корнуолла, этого ужасного и страшного человека. Говорят, он сдирает живьём кожу со своих крестьян. Как я его боюсь! Прости меня, что когда-то я испугалась и не доверилась тебе. Я знаю, что ты сделала бы всё для нашего блага и счастья. Но теперь уже поздно о чём-то сожалеть. Я сделала свой выбор и теперь буду расплачиваться за него. Прости меня, родная! Хотя я знаю, что сложно простить предательство с моей стороны. Я причинила тебе только боль и страдание. Я надеюсь, что ты, всё же сможешь забыть меня и обрести счастье с другой женщиной. Я оказалась недостойной тебя. Пусть с другой ты обретёшь то, что я тебе не дала. Я вечно буду тебя любить, моя Би. Мой Лебедь. Твоя Кларисса.» Чернила были слегка размыты, и Эмма понимала, от чего. Скорее всего от слёз. Кто были эти Беатрис и Кларисса? И почему Беатрис жила в башне? Да, это точно была её комната. Неужели её заточили тут? Беатрис? Эмма нахмурилась. Она что-то смутное помнила из детства, когда была ещё жива её бабушка – мать отца. Рут Нолан. Она что-то говорила о своей сестре. Насколько помнила Эмма – старшей сестре. Неужели Беатрис была… Она такая же, как её бабушка? Руки блондинки задрожали, и она села на пол. Она снова и снова перечитала письмо, понимая, что оно было написано женщиной женщине. В других письмах тоже были признания. Но они были наполнены страхом. Страхом того, что они не смогут быть счастливы, наполнены страхом женщины, которую звали Клариссой. Она была уверена, что они не смогут нигде найти покой. Она боялась, что их посадят в тюрьму, что их любовь – запретна. «Почему ты не мужчина?» - эта фраза часто встречалась в письмах. Как и признания в любви. Эмма легла на пол, отложив очередное письмо. Она не знала о чём думать. Письма Клариссы Ричардсон взбудоражили ей душу. Её выдали замуж за какого-то лорда Корнуолла. Что с ней стало? И почему Беатрис жила здесь? Неужели её заперли в башне из-за её наклонностей? Вполне вероятно. А что могут сделать с ней родители, если узнают, про неё? Она не считала своих родителей жестокими людьми, но если бабушка Би жила в башне, напоминающей камеру, что это могло значить? Эмма нашла родителей гуляющими в саду. Мужчина и женщина несмотря на годы, что были женаты, сохранили романтичные отношения. Блондинка застала их в дальнем закоулке сада, когда отец целовал мать. Она смущённо кашлянула, заставив их вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. - Простите, - смущённо улыбнулась блондинка. – Я не хотела вам мешать. Но... я хочу с вами кое о чём поговорить. Вернее, спросить. Родители смотрели на дочь и Дэвид слегка приобнимал Мэри за талию. - Расскажите мне про бабушку Беатрис. Эмма сильно рисковала, но она должна была услышать правду из уст родителей. Она увидела, как смутился отец, а в глазах матери промелькнуло что-то похожее на страх.