***
Он точно знает, когда настанет его конец – когда отцовские винные погреба опустеют. Драко накладывает охранные чары на дверь своей комнаты (будто они смогут сдержать ту силу, от которой Драко пытается прятаться) и подливает в бокал еще. Какая эта ночь по счету, он не знает. Как не знает и имен тех, кто сейчас ходит там, за дверью – новых хозяев Малфой-менора. Дом перестал быть домом невыносимо давно.***
Драко кажется, он чувствует жар от костров – они разгораются все ярче. Еще чуть-чуть и самой своей верхушкой огонь коснется низкого южного неба. Он смотрит на звездное полотно, раскинувшееся над ним, и верит, что ему удается разглядеть вершины знакомых созвездий.***
Мать умоляет Драко не выходить из комнаты по ночам. Он смотрит в ее бледное лицо, разглядывает потускневшие волосы, синие пятна под глазами – и с трудом узнает. От нее больше не пахнет сладко розами и миртом, только страхом. Драко стыдно – за то, что он не может защитить свою семью. Ему больно – от мысли, что он, наверное, больше не увидит его глаз. А если и увидит – что сможет ему сказать? Вот он я, люблю тебя до смерти, но в своем доме принимаю твоего смертельного врага? Лучше умереть. Эта мысль Драко совсем не пугает.***
Голоса все громче – сильные и молодые. Свободные. Драко все еще непривычно чувствовать запах огня таким. Теплым и сладким. Костры пахнут осенней вишней, свежим медом и мазью для древка квиддичной метлы, пахнут осокой на берегу Черного озера и сотнями свечей в Большом зале Хогвартса. Это не запах гари и смерти, к которому Драко успел привыкнуть. Ступни зарываются в неостывший еще песок, и Драко слышит хохот Уизли и Грейнджер, слышит голоса слизеринцев и других детей. Героев, переживших войну. – Снова сбежал?***
Это зелье не предназначалось ему, но – кто успел. Драко стащил пузырек у отца, и ему почти не стыдно. В конце концов, это отец привел монстра в их дом и поэтому не заслужил такого легкого избавления, как смерть. Драко мелочно надеется, что сам он заслуживает этой милости больше. Зелье густо пахнет розами – как мама – и, вмешанное в вино, почти не обжигает горло. Драко уже полностью осушил бокал, когда за окном начали вспыхивать спасительные костры.***
Он стоит ровно за спиной: Драко чувствует его силу – она расходится вокруг Поттера, как круги по воде. – Это запрещено? – Тебе – нет. Тебе можно все. Чужая ладонь невесомо проходится по волосам – Драко задерживает дыхание – спускается ниже, ложится на шею. – Пойдешь со мной? – шепчет Поттер и чуть сжимает ладонь. Драко так хочется прильнуть к ней щекой. – К костру. – С тобой – хоть на край света.***
– Малфой! – Драко думает, что этот голос – лучшее подтверждение того, что зелье подействовало. – Не смей умирать! Если умрешь, я собственными руками убью тебя! Пощечина оказывается чувствительной достаточно, чтобы Драко приоткрыл глаза. – Поттер, - говорит он и снова проваливается в вязкий туман. Он еще слышит грохот, слышит визги Пожирателей, наводнивших менор. Различает вкрадчивый голос Снейпа – он звучит глухо, словно голову Драко укутали пуховым одеялом. Мистер Поттер, позвольте мне. Ему нужно противоядие. Горячие губы Гарри коротко касаются сухой, саднящей кожи на костяшках пальцев Драко.***
Драко не может сдержаться – чуть поворачивает голову и губами касается горячей ладони. На этот раз соленая горечь во рту – от его собственных слез. Гарри опускается на колени, обхватывает Драко руками. Его дыхание – сухое и теплое, как насыщенный морской воздух, – касается висков. – Всё кончилось, Драко. Уже всё. Драко закрывает глаза – тяжесть чужого тела ощущается так правильно и хорошо. Идеально, как жаркие живые костры, озарившие первую ночь без войны.