Баллада без слов

— А девчонка ваша ничего, хоть и тощая, — сказал Ярпен Зигрин, с любопытством оглядывая Джиллиан. Лютик порадовался только одному — она хотя бы не поймёт, что говорит бесцеремонный краснолюд, чтоб у него язык к нёбу присох! — Да уж всяко краше, чем любая краснолюдка, — пробурчал Лютик себе под нос, зная, что, услышь его Ярпен, за такие слова мог бы и огреть чем-нибудь. Не нравился Лютику этот грубоватый коренастый народец, крайне далёкий от поэтического восприятия мира. — Спляшем, что ли, милсдарыня, пока у меня пузо от пива ещё не лопнуло? — предложил Ярпен, доказывая, что поэтическое восприятие мира, и в самом деле, не его стезя. — Она не любит танцевать! — выпалил Лютик, на всякий случай заслоняя Джиллиан собой. — Не суетись, — Геральт, до этого молча наблюдавший за разговором, потягивая эль, наконец-то соизволил вклиниться, но совсем не так, как хотелось бы Лютику. — Ярпен ничего дурного в мыслях не держит. Может, Джиллиан захочет немного развеяться? Все трое, словно по команде, перевели на неё взгляд. Ярпен, которому уже успели поведать, что девушка не умеет говорить, спохватился и перешёл на язык жестов, тыкая пальцем в сторону пляшущих посетителей таверны. Затем привстал и несколько раз притопнул ногой, рекомендуя себя как знатного танцора. — Не пойдёт она с таким нескладным кавалером, — еле слышно прокомментировал Лютик. Однако Джиллиан, поколебавшись, протянула Ярпену руку, позволяя вывести себя в круг танцующих. Лютик проводил их ошалелым взглядом. — А я ведь сразу сказал, нечего соваться в Каррерас, — наконец вымолвил он, неверяще качая головой. Прежде они пробирались лесами и полями, понимая, что лучше держаться подальше от людей и без надобности не показываться никому на глаза. Каррерас должен был стать единственным крупным поселением на их пути: это Геральт настоял, чтобы они сюда заехали. Лютик и сам видел, что пришла пора пополнить запасы, да и подзаработать не мешало, но теперь в людные места его не тянуло, поэтому он не сразу согласился с ведьмаком. Тем не менее, поначалу показалось, что Каррерас встретил их благосклонно. В городе раскинулась шумная ярмарка, зато никто не обращал внимания на Джиллиан — она уже вполне могла сойти за местную жительницу, и, к тому же, на ярмарке хватало своих диковинок. Лютику же удалось снискать расположение публики, выступив на городской площади. Он вошёл во вкус, наслаждаясь подзабытым за последнее время вниманием, и пел без устали, в полный голос. Джиллиан смешалась с толпой слушателей, но не затерялась среди них — Лютик видел её сияющие глаза, видел по движению губ, что она подпевает и поддерживает его, хлопая в такт. Геральт держался в отдалении, не спуская глаз с них обоих, и с таким надзорщиком Лютик мог не беспокоиться о безопасности. Праздничный ярмарочный дух вместе с ощущением, что родные люди — здесь, рядом, — окрылил Лютика, заставляя песни литься рекой. А когда после выступления он подсчитал монеты, брошенные к ногам любезной публикой, то окончательно сделался довольным. Его распирало, ему хотелось, чтобы весь мир пел и ликовал вместе с ним. Джиллиан радостно улыбалась, заразившись его настроением, но Лютику было этого мало. Он попросил Геральта присмотреть за ней, а сам нырнул в толпу, петляя между прилавков. Неразумно, конечно, сразу спускать всё только что заработанное, но Лютик никогда не умел копить — к тому же, попав в цепкие лапы торговок, нескоро сумел выпутаться и не заметил, как накупил для Джиллиан куда больше подарков, чем собирался. Увидев ворох одежды и мешок с украшениями, Геральт устало промычал что-то, подозрительно похожее на «Транжира!», а Джиллиан смущённо благодарила, стесняясь принять гостинцы. Вскоре, однако, любопытство одержало верх, она принялась рассматривать обновки — и в глазах загорелось неподдельное воодушевление, приведшее Лютика в восторг. Едва они добрались до постоялого двора, Джиллиан, скрывшись в своей комнате, переоделась в платье. Пусть оно совершенно не подходило для долгой дороги, никто не запрещал побаловать себя хотя бы разок. Лютик не скупился на комплименты и говорил их от души: если прежде белая ткань, может, не лучшим образом оттенила бы бледную кожу, то теперь Джиллиан загорела, стала почти смуглой, и светлые тона смотрелись на ней… — Великолепно! Потрясающе! Бесподобно! — он просто не мог умолкнуть, любуясь её красотой. И вот сейчас она отплясывала в этом платье с каким-то там краснолюдом. Ну, хорошо, не с каким-то, всё же вместе с Ярпеном Зигрином и его соратниками Лютик и Геральт искали логово дракона — только это не давало Ярпену никакого права приглашать Джиллиан на танец! В первую встречу краснолюды показались Лютику неплохими ребятами, делились выпивкой, травили весёлые байки. Ярпен, правда, сравнил Лютика с репейником на собачьем хвосте, однако долго обижаться на такое было не в бардовых правилах. Встретить Ярпена снова он не ожидал, но не имел бы ничего против, если бы компания оставалась сугубо мужской. А тут… — Говорил же я, надо обойти Каррерас стороной! Тогда не наткнулись бы на всяких сомнительных личностей. — Да что ты заладил, — миролюбиво откликнулся Геральт. — Нужно иногда разгонять тоску. Джилл не испугалась Ярпена, вот и славно. А то сколько ей ещё от каждого прохожего шарахаться? Погоди чутка, будет следующий танец, пригласишь её сам. — Не в том дело! — вспыхнул Лютик. — От этих краснолюдов за версту тянет дурными вестями, они вечно ввязываются в самые опасные передряги. Раз Ярпен здесь — значит, грядёт какая-нибудь заварушка, вот у меня сердце и не на месте. — Не нагнетай. Краснолюды, как и мы, никогда не прочь просто выпить и повеселиться. — Верно говоришь, ведьмак, — запыхавшийся Ярпен вернулся за их стол, неуклюже поклонился Джиллиан и хлопнул Геральта по плечу. — Я вот недавно отказался от выгодного заказа. Сулили мне с ребятами столько деньжищ — ух, у тебя бы глаза повывалились, узнай ты, сколько! Да только после нашего лютого дракона охота тягаться с чудищами малость поугасла. Пошебуршил я мозгами-то и надумал взять… как его, бишь… — Отпуск, — подсказал Лютик, который уже бросил сердиться, потому что Джиллиан села подле него. Он чувствовал жар, исходящий от её разгорячённого танцами тела, и чувствовал, что такой же жар зарождается внутри него, хоть он и не вставал с лавки. — Что за заказ? — спросил Геральт неожиданно серьёзно. — Мы здесь просто выпиваем и веселимся, — Лютик на всякий случай напомнил Геральту его же собственные слова. — В окрестностях Марибора в последнее время развелось утопцев мерено-немерено, — тут Ярпен вгрызся в жареное куриное бедро, и дальнейшая его речь на некоторое время перестала быть разборчивой, но уже и первого известия хватило, чтобы Геральт впал в мрачную задумчивость, насторожившую Лютика. — Нет, — он незаметно пихнул ведьмака локтем в бок. — Я тебе запрещаю рассматривать даже крохотную возможность… Геральт не обратил на него ни малейшего внимания. — Около Марибора не так уж много водных мест, с чего вдруг там быть утопцам? — тогда Лютик попробовал зайти с другой стороны. — Не напутал ли ты чего, Ярпен? — О чём не соображаешь — о том не рассуждай, поэт. Река Ина этим летом сильно обмелела из-за жары, заболотилась, вот они и попёрли, утопцы-то. Коли он один попадётся, ну или два — ещё ничего, но коли их целая стайка — тут уж пиши пропало. От их засилья и стар, и млад страдает, поэтому градоправитель Марибора объявил знатную награду тому, кто эту мерзость затолкает обратно под воду. — Чего-то ты темнишь, — Лютик не отступился. — Не верю, чтобы твоя банда упустила шанс разжиться, сворачивая шеи утопцам. Краснолюд откусил ещё один большой кусок от курицы, показывая, что никак не может ответить, ибо занят пережёвыванием. — Марибор недалеко от нашего пути, но это крупный город, там уж точно проблем не оберёшься, — зашептал Лютик Геральту, хранившему сосредоточенное молчание. Джиллиан тоже молчала, напряжённо вслушиваясь и силясь понять хоть что-то из разговора. — Лучше задержимся здесь, я буду выступать почаще… — Ты, конечно, глотку дерёшь сносно, трубадур, — хмыкнул Ярпен, — но тебе придётся выступать несколько месяцев, а то и добрый год, чтобы заработать столько, сколько обещали за расправу над утопцами. — А ты так и не ответил, отчего не попытал удачи сам. — Да попытал, попытал, — тот перестал отпираться, резко посмурнев. — Не вышло ничего. Бантиком завяжись эти утопцы — шустрые, чертяки, целый выводок их! Не рассчитали мы с ребятами силы, еле ноги унесли. Оно ведь как: коли хоть царапину утопец тебе оставит, туда трупный яд просочится, тут-то песенка и спета. Фьють — и ты мертвяк не хуже самого утопца. Верно, милсдарыня? Ярпен повернулся к Джиллиан, но она лишь пожала плечами. — Хотя вашей девице страховидлы всякие, чай поди, и даром не нужны, — хрипло засмеялся он. — Оно и верно, чегой-то мы всё об утопцах да об утопцах! — Один вопрос, — наконец подал голос Геральт. — Один вопрос, и мы переменим тему. Назови точную сумму, обещанную тому, кто разделается с утопцами, Ярпен.

***

Лютика так и подмывало заставить Геральта самому объяснять Джиллиан, что он задумал, потому что изобразить намерения ведьмака в рисунках затруднились бы даже лучшие придворные иллюстраторы. Отдуваться всё равно пришлось Лютику. На очередной стоянке, когда до Марибора осталось всего ничего, он со вздохом взялся за блокнот. Сначала вернулся к их маршруту, уже давно нарисованному для Джиллиан, и подрисовал небольшое ответвление, отмечая новый пункт. — Марибор, — она медленно выговорила название города и поинтересовалась: — Не идём Мичовур? — Мышовур по-прежнему в Цинтре, — Лютик ткнул в конечную точку, отмеченную на упрощённой карте. — И мы по-прежнему направляемся к нему, просто… Кхм… Геральт, как я уже рассказывал, ведьмак. А ведьмаки, если прознают, что где-то завелось чудовище, сразу же рвутся с ним встретиться. Профессия, видишь ли, такая. Он выразительно посмотрел на Геральта, но тот и бровью не повёл. Ирония барда, казалось, совершенно его не волновала. — Сражаться мы будем с утопцами, — продолжил Лютик. — Точнее, Геральт будет, раз сам вызвался. Утопцев я, на своё счастье, не встречал, поэтому не знаю, как их нарисовать. Ну, пусть будет что-нибудь такое… Для начала он изобразил озерцо, потом добавил несколько штрихов — и вот над водой уже замаячило мерзкое существо, отдалённо напоминающее человека. Ещё несколько линий — и рядом, с занесённым мечом, появился ведьмак. — Геральт утопца хрясь, голову с плеч долой, а потом… Потом из озера вылезает ещё один утопец. И ещё один. И ещё… В общем, Джилл, любой здравомыслящий человек обошёл бы эти места стороной. Но Геральт считает, что лучше заработать побольше денег, в Цинтре могут пригодиться, ведь тайком ко двору попасть сложно, а вот звонкую монету всякий любит, и двери она открывает исправно. Ещё Геральт считает, что здешний народ крепко от утопцев страдает, а уж если кто страдает, то ведьмакам мимо проходить негоже, надобно всё исправить. Ещё один многозначительный взгляд в сторону Геральта тоже ни к чему не привёл. — Гералт — хрясь, — слегка нахмурившись, кивнула Джиллиан. — Лютик и я? — Вы переждёте в безопасном месте, — проронил Геральт. — Найдём пустующий дом на возвышенности. Утопцы стараются держаться подальше от мест, где солнце сильно печёт, прячутся по низинам. Лютик не стал уточнять, почему Геральт уверен, что им попадётся такой дом — уже привык, что ведьмак, исколесивший Континент вдоль и поперёк, знает каждый уголок. Так и вышло. Заброшенное поселение на вершине холма словно поджидало их, и, хотя некоторые дома находились в плачевном состоянии, подыскать сносный всё же удалось. Отсюда был виден и сам Марибор, куда Геральт отправился в одиночку — сообщить градоправителю, что берёт заказ. Пообещал, что скоро вернётся, и поручил подготовить дом к ночёвке, но Лютик вместо этого тревожно ходил из угла в угол. Не нравилось ему всё это, здорово не нравилось. Джиллиан тоже заметно нервничала, хотя и старалась не подавать виду. Лютик замечал, как она непроизвольно прикусывает губы и мнёт пояс туники. С возвращением Геральта облегчение пришло лишь ненадолго: он предупредил, что отправляется дежурить к болотам, и строго-настрого запретил покидать убежище. — Едва ли вам это понадобится, но я оставлю Джиллиан её меч, а тебе на случай непредвиденных обстоятельств раздобыл вот что, — он вложил в руки Лютика кинжал. — Из чистого серебра, оно утопцу — верная погибель. Всяко получше того недоразумения, которое ты держишь при себе в качестве оружия. — Благодарю за заботу, — Лютик выдавил довольно-таки жалкую улыбку. — Только, если сюда кто-то проберётся… — Здесь слишком жарко и солнечно, — терпеливо пояснил Геральт в который раз. — Я думаю управиться с утопцами до заката. — А если к ночи не вернёшься, как нам быть? — Так же, как и днём — без нужды не высовывайтесь на улицу. В остальном… — он мимолётно усмехнулся. — Разберётесь сами. Если бы не предчувствие беды, витавшее в тяжёлом, прогретом воздухе, Лютик непременно дал бы волю воображению. Они с Джиллиан давно не оставались наедине, и, если бы Геральт, расправившись с утопцами, соизволил поискать себе какой-нибудь другой дом, покинутый хозяевами, Лютик целиком и полностью одобрил бы такое решение. Когда последние лучи солнца скрылись за линией горизонта, а Джиллиан, убирая со стола остатки нехитрого ужина, замялась, не зная, оставить ли что-то на долю ведьмака, Лютику даже показалось, что всё к тому и идёт — к тому, что этим вечером они будут предоставлены сами себе. — Помочь? — он забрал из рук Джиллиан флягу с водой и подмигнул с лёгкой улыбкой. Предчувствие не отпускало, отдавало неприятными уколами в сердце, но ужасно не хотелось уступать этому ощущению. — Валдо тоже пить и есть, — напомнила Джиллиан, застенчиво отведя глаза. — Да, я его сейчас проведаю, одна нога там, другая здесь! — пообещал Лютик и лишь выйдя во двор подумал — была ли в этом нужда, или осёл прекрасно справился бы сам, и не следовало высовывать нос, как велел Геральт? Лютик поёжился, пытаясь понять, почему ему настолько неуютно. Спустя пару секунд его осенило: слишком тихо. Никаких привычных для деревни звуков, даже отдалённого собачьего лая или стрёкота сверчков. Он напомнил себе, что поселение заброшено, поэтому ничего странного в этом нет, но успокоиться не вышло. Вальдо стоял под настилом и меланхолично пережёвывал траву. При виде этой родной ослиной рожи Лютику слегка полегчало. Он проверил воду в ведре, которую для Вальдо налили ещё днём, и обнаружил, что она почти закончилась. — Сейчас, дружище, потерпи немного, — ещё легче становилось, если говорить вслух. В самом деле, ну чего он распереживался? Геральт наверняка уже выкосил всех утопцев и, благослови небо его сообразительность, не стал навязывать свою компанию. Подбадривая себя такими рассуждениями, Лютик осторожно опустил ведро в колодец, не переставая приговаривать: — Будет тебе отменное прохладное питьё. Ведро с неожиданно громким всплеском соприкоснулось с водой. По стенам колодца поползло эхо. Лютик приналёг на рукоять, чтобы побыстрее справиться с делом и вернуться к Джиллиан. По коже помимо воли поползли мурашки. — Что-то я упускаю, Вальдо, — он с кряхтением подтащил к себе потяжелевшее ведро и поставил его перед ослом. — Вроде ничего неладного, а всё же… Осёл вдруг вскинул морду и коротко заржал, попятившись. Лютик едва не подпрыгнул от этого резкого звука, а в следующий миг в голове стрелой пронеслась очевидная, но запоздалая мысль: вода! Они рядом с водой! Склизкие когтистые пальцы показались первыми, с мерзким скрежетом вцепляясь в каменную кладку колодца, за ними — голова, которую Лютик уже разглядывать не стал, с перепуганным криком метнувшись к дому. Утопец позади застрекотал что-то, зачавкал — побежал следом. Лютик обернулся, помня о словах Ярпена: если эта тварь заденет хоть одним когтем — конец. Чтобы не подпустить её близко, он схватил первый попавшийся под руку камень и швырнул в утопца. Тот скорчился, придерживаясь за пострадавшее брюхо и зашипев от боли. Это выиграло Лютику пару лишних мгновений. — Джилл, готовь меч! — завопил он, влетая в хижину и запирая за собой дверь. Опешившая Джиллиан не сразу поняла, что нужно делать, и Лютик сам потащил её к мечу, заодно вооружаясь кинжалом. — Утопец, — отрывисто объяснил он. — Если один — то справимся, а если… Поганое страховидло уже заскреблось за дверью, Джиллиан вцепилась в локоть Лютика. Её била дрожь. — Он не сумеет пробраться внутрь, — трудно было успокоить её, когда голос от страха едва не срывался на фальцет. — Дверь хоть и старая, но крепкая. — Лютик! — взвизгнула Джиллиан, показывая в сторону окна. — Чтоб его коромыслом! Ещё один! Второй утопец маячил за раскрытыми ставнями, пуча и без того огромные глаза. В лунном свете его сизая кожа поблёскивала слизью. В комнату проник отвратительный запах гнили. — Может, он не решится напасть… — Лютик загородил собой Джиллиан, хотя подступающая паника мешала соображать трезво. — Но я надеюсь, что ты помнишь, чему там Геральт учил… Тут утопец сиганул прямо в окно и кинулся на них. Лютик, дико заголосив, зажмурился и выбросил вперёд руку с кинжалом. От пронзительного воя зазвенело в ушах, что-то тяжёлое потянуло за собой. Пришлось всё-таки открыть глаза. Оказалось, что лезвие вошло утопцу в грудь, и он осел на пол, утягивая Лютика следом. — Ставни надо закрыть, — Лютик упёрся рукой о колено, чтобы не упасть, и с трудом освободил кинжал, вышедший из мёртвой плоти со звуком, от которого невольно передёрнуло. Утопец уставился в потолок остекленелым взглядом. Джиллиан, если и догадалась про ставни, не сдвинулась с места, оцепеневшая от страха. Лютик, не отдавая себе отчёта в том, что делает, поднялся и на негнущихся ногах подошёл к окну сам. Из темноты выскочили ещё два утопца, разбрызгивая слизь, и на этот раз он уже не успел отреагировать, лишь заслонил лицо. — Сказано же было — не высовываться! — взревел невесть откуда взявшийся снаружи дома Геральт, одним махом разрубая обоих чудищ. — Закрой ставни, дурья башка, и проверь, нет ли где ещё лазов, по которым можно пробраться внутрь. — Дело куда хуже, чем ты предполагал, верно? — Лютик не сдержал истеричную усмешку, рассмотрев за спиной Геральта ещё с десяток утопцев. — Не болтай! — ведьмак насадил очередного мертвяка на меч. Остальные шипели и огрызались, не решаясь напасть, но если бы они разом кинулись на Геральта… Лютик запретил себе думать об этом. — Держите оборону, и если не пропустите ни одного в дом, всё обойдётся. — Ага, — с губ слетел ещё один истеричный смешок. — Сущие пустяки. Однако он всё-таки потянулся к ставням, хотя пальцы одеревенели и почти не слушались, а стук сердца заглушал звуки битвы. Захлопнул одну, вторую — казалось, что всё получается слишком медленно, особенно на фоне свистящего ведьмачьего меча, не знающего устали. Задвинул засов. И обернулся, мечтая о короткой передышке, но вместо этого услышал крик: в противоположном углу дома спряталось ещё одно окно, совсем маленькое, они его даже не приметили — зато приметил утопец, просунувший лысую бледную голову и попытавшийся цапнуть Джиллиан, которая стояла в паре шагов от него. Кричала она, но не истошно, а воинственно, словно очнувшись. Лютик переполошился, сообразив, что не успеет на помощь, заорал, чтобы держалась подальше от ядовитых когтей — да только разве ей увернуться от нападения! Взмах меча — и по полу покатилось что-то, смутно напоминавшее… — Джилл, — Лютик облизнул пересохшие губы и подошёл ближе. Она так и застыла с вновь поднятым мечом — опять в оцепенении, не веря в то, что сделала. — Кажись, ты снесла этому уродцу голову. Что само по себе, может, и немудрено — голова у утопцев держалась на хлипкой истончившейся шее, — но для девушки, впервые использовавшей меч по назначению… Лютик плотно закрыл маленькое окно, предательски пропустившее к ним утопца, развернулся к Джиллиан и обнял её за плечи. Она водила взглядом от меча к голове мертвяка и обратно, беззвучно шевелила губами и дрожала. — Одного положил я, второго — ты, — Лютик и сам едва осознавал происходящее, но Джиллиан явно была потрясена ещё сильнее. Он выдавил улыбку — наверное, изрядно перекошенную, — и крепче сжал объятия. — Недурно сработано. И какая знатная выйдет баллада об этом сражении, а?