Она сильнее, чем он когда-либо будет, и ему это прекрасно известно, Но она запускает пальцы в его густые волосы, И он прижимает её к себе, чтобы оградить от целого мира*.
— Это опять та песня, которую ты сочинил во время нашей разлуки… — Тебе не нравится? — Лютик озадаченно умолк. Отблески костра причудливо мерцали, отражаясь на его лице и скрадывая выражение глаз. — Я очень люблю её, — Джиллиан наклонилась к огню. Найти правильное расстояние было сложно: чуть подальше — спине уже холодно, чуть ближе — начинает жечь щёки. — Просто вдруг вспомнила, что есть ещё одна баллада, написанная для меня… Если я, конечно, верно поняла — я ведь тогда не говорила на всеобщем языке. Так вот… — Джилл! — Лютик выпучил глаза и хлопнул себя по лбу. — Какой же я осёл! Вальдо фыркнул из гущи леса, напоминая, что носить это гордое звание имеет право только он. — Как же я мог забыть… Почему я до сих пор не спел её тебе — теперь, когда ты поймёшь каждое слово! Он снова уместил на коленях лютню и заиграл вступление, немедленно отозвавшееся в груди Джиллиан томительным предвкушением. Она слышала эту мелодию всего раз, но запомнила на всю жизнь. Оставалось узнать, о чём рассказывалось в стихах.Господа, мой долг велит мне Об одной поведать битве, Без меча и без кинжала был сражён я наповал**.
Песня плавно лилась, разносясь над заснеженным лесом, а Джиллиан слушала и негромко подпевала, ощущая, как с каждым следующим словом щёки горят всё сильнее. Она понадеялась, что со стороны это похоже на жар от костра, а не на смущение, охватившее всё её существо. Залиться краской из-за песни — да что с ней такое, в самом деле! Доиграв, Лютик поклонился и, поймав её ладонь, запечатлел целомудренный поцелуй, хотя глаза из-под ресниц сверкнули совсем не целомудренно. Джиллиан подвинулась к нему, пряча лицо, и прошептала в шею: — Это так красиво, Лютик. Мне едва верится, что такая красивая песня посвящена мне. — Всё, что я делаю, посвящено тебе, — просто ответил он, потом, усмехнувшись, добавил: — Я знаю, что чаще делаю всякие глупости. Однако и их смиренно приношу к твоим ногам. Её обуревали такие сильные чувства, что она промолчала и снова заговорила лишь тогда, когда Лютик принялся ворошить прогоревшие ветви в костре. — Как думаешь, мы доберёмся за завтрашний день? — Утомилась идти? Наверное, стоило всё-таки попросить Йеннифэр открыть портал… — Йеннифэр и так много нам помогла, — отрезала Джиллиан. — Она абсолютно права: лучше рассчитывать на себя. Я не утомилась, просто волнуюсь. И ещё… тону в воспоминаниях. Лютик взглянул на неё с понимающей улыбкой. Дорога привела их туда, откуда всё начиналось — к Драконьим горам. И, пусть летние пейзажи сменились зимними, места остались узнаваемыми. Джиллиан казалось, что с их первой встречи минули годы, и всё же те дни ярко оживали в памяти, стоило очутиться здесь. Тогда она едва понимала, что случилось, действовала как в тумане, до последнего момента не веря в реальность происходящего… И только Лютик был реален, был её маяком, ориентиром, её опорой и надеждой на спасение. А теперь… Улыбнувшись в ответ, она снова положила голову ему на плечо. Будь её воля, она просидела бы так целую вечность — в его объятиях, слушая потрескивание костра и наблюдая, как от жара снежинки тают прямо в воздухе, не долетая до земли. Однако жаловаться Джиллиан не собиралась, она сама предложила двинуться в путь, от Брокилона к Хенгфорсу, чтобы добраться до Драконьих гор. Именно там находились природные залежи двимерита, именно там можно было пополнить запасы, чтобы защититься от возможных покушений со стороны чародеев. «Вильгефорца осудили, но рано или поздно он найдёт способ вернуть себе свободу, — поддержала идею Йеннифэр. — И не он один захочет использовать тебя как подопытное животное». Барон Дориана не собирался делиться двимеритом, он и так насилу простил Лютика за кражу. Лютик клялся и божился, что возместит ущерб. «Для этого придётся излазить Драконьи горы вдоль и поперёк», — мрачно предрёк Геральт, недовольный тем, что Джиллиан уговорила дриад оставить его у себя на долгий срок. Она хотела, чтобы он полностью восстановился и не рисковал понапрасну. К тому же, ей важно было убедиться, что путешествовать по Континенту она сумеет и без сопровождения. Правда, её сопровождали Лютик и Вальдо. Без них Джиллиан уже не мыслила себя. — Я тоже тону в воспоминаниях, — мягкий голос Лютика убаюкивал. — Мог ли я в тот день вообразить, что незнакомка, неведомым образом возникшая прямо передо мной, перевернёт весь мой мир с ног на голову? — Я поделилась с тобой чипсами, — хмыкнула Джиллиан. — Ты сразу должен был понять, что стоишь на пороге чего-то особенного. Лютик засмеялся, а потом обнял её крепче. — Так оно и случилось, — тихо пробормотал он. — Так оно и случилось, Джилл.***
Их путь к Драконьим горам растянулся — где-то случайно, где-то нарочно. Джиллиан старалась не пропускать города, где был шанс обнаружить очередной артефакт для барона. Юрек, оставшийся на его попечении, уверял, что справится с этой задачей сам, но Джиллиан чувствовала себя ответственной за паренька и намеревалась сделать всё, что в её силах, чтобы помочь ему. Раньше ей и в голову не приходило, что в этом мире найдётся применение её навыкам, однако люди, разыскивающие и изучающие древности, как выяснилось, ценились и здесь. Нашлась и другая причина отказаться от кратчайшей дороги, сделав множество крюков. Не зная, как сложится будущее, Джиллиан решила не откладывать встречу с теми, с кем судьба свела её в первом путешествии. Рассудив, что расстояние от Брокилона до Элландера не так уж велико, Джиллиан убедила Лютика навестить мать Нэннеке, а затем предложила добраться и до Гелибола, раз уж они взяли восточнее. Ей хотелось поблагодарить людей, которые протянули руку помощи незнакомке, невзирая на её туманное происхождение. Она была счастлива вновь увидеть тех, с кем в прошлый раз не могла даже объясниться без посредничества Лютика. Теперь же Джиллиан провела немало часов, беседуя с матерью Нэннеке о перемещениях между мирами, засвидетельствовала почтение лекарю Аполинару и заглянула в трактир к Отто, оказавшему гостям самый радушный приём. Наконец, добравшись до Хенгфорса, она попросила Лютика показать ей дом Корна и Берты. Они стали первыми, кто приютил её, и Джиллиан прекрасно это помнила, хотя на тот момент была ни жива, ни мертва от страха. Сейчас они выслушали её невероятную историю, Корн долго цокал языком, Берта хранила молчание, но Джиллиан чувствовала, что поступила верно, поделившись с ними. Это подтвердилось, когда на прощание Корн пообещал, что двери их дома всегда открыты для неё, если ей вновь понадобится укрытие. А ещё он подсказал, где можно заночевать у подножья Драконьих гор. Заброшенная хижина стала их последним пристанищем перед восхождением. — Нам бы ещё Мышовура встретить, — сказала Джиллиан, пытаясь устроить из пыльных покрывал что-то уютное. Старая кровать тоскливо скрипнула. — И Доррегарая… С Доррегараем виделась только Йеннифэр — он присутствовал на Совете чародеев и потом, узнав от неё о планах Джиллиан и Лютика, пообещал замолвить словечко перед драконом Борхом. «В горах они зимой замёрзнут, — передала Йеннифэр слова Доррегарая. — А если Борх им поможет, пустит в драконье логово, то хоть всю зиму впору просидеть там, хоть весь двимерит собрать». Лютик не отозвался. В последнее время он стал более молчаливым, всё чаще впадал в задумчивое состояние, словно его что-то тяготило. Вот и теперь он в тишине занимался растопкой камина, слушая, но никак не комментируя. — И к твоим родителям, как ты и собирался, всё-таки нужно дойти, — тут Лютик поднял голову и взглянул так пристально, что Джиллиан стушевалась. — Я не настаиваю, чтобы ты нас знакомил, просто… Семья — всё равно самое важное, так ведь? И если тебя тянет к родным, но сложно возобновить с ними общение, то посторонний человек может прийтись кстати. Пусть я не мастер непринуждённых бесед, но пару неловких пауз как-нибудь заполню. Надежда на то, что Лютик улыбнётся, не оправдалась. Совершенно серьёзный, он обернулся и подошёл к ней так близко, что пришлось поднять глаза, чтобы видеть его лицо. — У тебя намечено столько визитов в здешнем мире, — сказал он почти строго. — А в твоём мире разве не осталось никого, кого тянет навестить? — Таких людей немало, — ответила она, помедлив. — Я точно должна встретиться с коллегами. Должна всё рассказать Энди. Должна съездить к маминым родителям — они живут в деревне, далеко от моего родного города, и последний раз я гостила у них ещё до отъезда в экспедицию… Они даже не представляют, сколько всего со мной приключилось! А моя школьная подруга планирует выйти замуж — надеюсь, что сумею переместиться и попасть в нужный временной отрезок. Лютик, я… Джиллиан встала. Их лица почти соприкоснулись, и ритм сердца сам собой участился. — …Я думаю о моём мире очень часто. Только не озвучиваю мысли, потому что это всё… непросто. — Что ж… — Лютик провёл пальцами по её шее, вызывая волну мурашек. — А казалось, что ты успела привязаться к нашему миру. — Он тоже стал моим, — кивнула Джиллиан. — Я сама не заметила, как это произошло, но отрицать не имеет смысла. Дыхание Лютика щекотало кожу. Он взялся за края толстой вязаной кофты, доставшейся Джиллиан от Берты, и принялся потихоньку задирать их, пока не стянул кофту целиком. Мурашек стало ещё больше — дом пока не прогрелся как следует, — и Джиллиан юркнула в объятия Лютика. Он уже был в одной рубашке — успел снять тёплую одежду, пока возился с разведением огня в камине, — но от его тела исходил такой жар, что Джиллиан тут же забыла о холодном воздухе. — И всё же, если сравнить с твоими рассказами о родине, у нас дела обстоят куда хуже, — прошептал он томно, словно озвучивал нескромный комплимент, а не обсуждал различия миров. — Достижения науки и рядом не лежали с вашими, зато от чудовищ и монстров деваться некуда… А уж Дикая Охота… Он ловко развязал пояс её туники и приподнял ткань, ведя ладонью вдоль спины. Джиллиан подалась навстречу, повторяя его движение. Мысленно она в который раз поблагодарила Йеннифэр, которая, навестив их после собрания Совета чародеев, вручила набор специальных эликсиров. «Думай что хочешь, а без этого вам никуда, — сказала тогда Йеннифэр. — Осечек не будет, ручаюсь. У меня многолетний опыт, я помогала женщинам как с зачатием, так и с защитой от него, посему толк в этом вопросе знаю». А потом озорно подмигнула, на миг преобразившись из строгой чародейки в юную девчонку. Не сразу, но всё же Джиллиан решилась прибегнуть к её средствам, разделив с Лютиком самый сокровенный момент. Они отдавались друг другу беззаветно, изголодавшись по близости, и теперь Джиллиан едва понимала, как она могла так долго удерживать его на расстоянии. — Чудовища… Монстры… Дикая Охота… Всё верно, — она вздохнула и поцеловала его, невинно и мимолётно, едва разомкнув губы. — Да и люди у нас здесь больно чудаковатые, — продолжал Лютик, опускаясь на кровать и утягивая Джиллиан за собой. — Кому драки подавай, кто чуть что — магией швыряется… А уж от бардов и вовсе покоя нет. Легкомысленный народ, только и знают, что под окнами орать и за каждой юбкой увиваться. Она слегка отстранилась и внимательно вгляделась в его лицо, силясь разгадать, дразнит он её или за шутливым тоном скрывает то, что тревожит их обоих: вопрос о будущем. Не о ближайшем, а о долгосрочном. Хотя Джиллиан порой неосознанно заимствовала у Лютика витиеватую манеру изъясняться, всё же ей привычнее было выражаться прямо, и поэтому она спросила: — Ты хочешь, чтобы я всё-таки вернулась в свой мир? — Меньше всего на свете, — выдохнул он, тоже становясь серьёзным. — Но, каким бы трусом меня ни считали, я стараюсь смотреть правде в лицо. И она, эта правда, не очень-то щадит меня. Бестолковый менестрель с репутацией легкомысленного бабника, который может предложить только песни, посвящённые своей избраннице, а на другой чаше весов — вся её жизнь, всё, что окружало с рождения… — Ты не бестолковый, — Джиллиан привычно зарылась носом в его волосы, вдыхая ставший родным запах. — И ты дал мне гораздо больше, чем песни, хотя твои песни — это тоже чудо. Я… Знаешь, я надеюсь, что рано или поздно моих умений хватит, чтобы перенести в мой мир нас обоих и познакомить тебя со всеми, кто мне дорог. Путешествовать по мирам — это было бы здорово, правда? Раз получилось вместе переместиться на небольшое расстояние, может, однажды получится сделать и большой скачок? Но, пока рисковать рано, ответь, пожалуйста, как ты считаешь: то, что между нами происходит, стоит того, чтобы остаться? На этот раз отстранился Лютик. Она потерялась в его бездонных глазах, необъяснимым образом отражавших одновременно смятение, желание и хрупкую надежду. — «То, что между нами происходит?» А как ты назвала бы это «что-то», Джилл? Она машинально коснулась перстня на цепочке и взволнованно прикусила губу. Намёк Лютика был прозрачен, как слеза, но ей отчего-то стало страшно, и она честно озвучила свои страхи. В своих чувствах Джиллиан не сомневалась, но за Лютика мог сказать только он сам. — Ты уверен, что это можно назвать любовью? — Однажды ты изрекла мудрые слова… Как бишь их… Стечение обстоятельств, которое свело нас вместе — это всего лишь причина. Имеет значение только то, где мы находимся сейчас. — Я по-прежнему так думаю. Но ты верно заметил, выбор передо мной стоит сложный, поэтому прости мне мои колебания. Мне трудно полностью от них отрешиться. Мне очень важно знать, что ты чувствуешь. Взгляд Лютика исполнился тихим ласковым светом. — Я бард, Джилл. Я сочинил слишком много баллад о любви, чтобы не узнать её. Чуть помедлив, он лукаво приподнял бровь и добавил: — О тебе теперь проведали на Совете чародеев. Ты ещё не нашла способ защититься от Эредина, не считая постоянных перемещений. И пока неизвестно, действительно ли Вильгефорц владеет магией, блокирующей твои способности, или же он просто блефовал. Тебе предстоит выяснить правду, а также раздобыть небывалое количество двимерита, чтобы хоть как-то подстраховаться. Как думаешь, есть ли хоть малейший шанс, что я не собираюсь участвовать во всём этом? Ей показалось, что всё внутри перевернулось. Если честно, Лютик мог ничего и не уточнять: хватило одной его улыбки, чтобы сомнения и страхи развеялись. Какие бы опасности их ни подстерегали, они стали дуэтом с одной мелодией жизни на двоих. Джиллиан потянулась за новым поцелуем — на этот раз глубоким, чувственным и откровенным, — надеясь, что сумеет точно так же развеять сомнения и страхи Лютика. И, прежде чем окончательно утонуть в его любви, прошептала ему слова из посвящённой ей песни.Она обернётся к нему и скажет: «Сердце моё, это я, я рядом, Тебе не нужно притворяться, ведь я видела тебя любым. И, пусть это кажется непостижимым, я всё ещё здесь, любимый, Всегда была, есть и буду»***.