***
- Когда тебе явится Зрение, тебе откроется совсем новым мир Эрд Нейл. Нависла абсолютная тьма. Весь мой мир - это звуки, запахи и колебания. В шатре из веток просторно и дурно от запаха жжёных трав и ветвей. Шаманы - единственные, кому дозволено жечь природу во имя контакта. Я почувствовал, как два больших деревянных пальца приложились к моему лбу, потревожив голую, живую и очень подвижную плоть. Порошок щипал мясо сильнее, чем прикосновение. В голове становилось дурно, будто я сплошь оказался погружен в воду и уже переставал дышать. Голова надулась, как воздушный шарик, и была готова лопнуть. Словно вакуум наполнял мой первый череп сквозь эту метку. Два пальца наконец отцепились от него и провели линии под глазами. Я не дрогнул. Это испытание, что я приму с честью и выдержкой, достойной охотника. Но путь мой сложится иначе...***
С самого утра я и вовсе забыл о всём на свете. Я просто спал на диване до самого обеда, а позже просто проснулся от голода. В доме шаром покати. Ни в холодильнике, ни где-либо ещё еды нет. Решил, что надо всё-таки выбраться снова в город и как раз попользоваться таким благом как Деньги. Насколько я знаю, для них, вот эта бумажка, это плоть их собственного Бога. Высшее благо, иметь ворох таких бумажечек... И это ведь что-то да значит! Но, впрочем, ладно. Разглагольствовать можно до скончания времён, а действовать надо сейчас. Я решил наведаться в город, но уже на выходе меня встретило небольшое разочарование. Блокпост оцепили. Вчерашнее безлюдье сменилось серьёзным оживлением: сюда наведался целый грузовик зелёненьких болванчиков с автоматами и четвёрка каких-то особых ублюдков в чёрном. Я затаился средь деревьев и не стал показываться на глаза. Проход сквозь блокпост мне перекрыт: вопросы к моей личности появятся сразу. Если ты прямо сейчас не вырубишь их с корнем... Стой. Нет. Мысль очень глупая - их слишком много, и они все вооружены. Четырнадцать человек, способные в секунды выпускать по тысяче пуль примерно. Я надеюсь на барьер, но боюсь без него мне не жить, а сам он долго не продержится под таким напором. Они беседовали с каким-то дядей в жилетке, вроде охотника. Его я чувствовал иначе. Он часть леса - такая же, как я, пусть и человек. Это убирало в нём угрозу, даже на уровне подсознания. Но всё же, проблему номер один это не решало. Я хочу есть и мне нужна еда. Сам я, в таком маленьком тельце, не охотник. Любой олень сбежит от меня, если почувствует мои мысли, а сам я на обман не способен. Я не могу скрыть свои мысли и не могу как настоящий охотник выйти на добычу с копьём... Хотя нет. Почему не могу? Надо вернуться и приготовиться к охоте. Сделать копьё. Найти позицию. Выследить жертву и сделать охоту такой, какой ей полагается быть. Через много часов, когда солнце устало стоять в зените и пошло домой, я оказался готов. Понемногу начинало смеркаться. Ветер тихо и нежно шелестел бесчисленными листьями, принося приятную прохладу. Деревья размеренно кивали ему в ответ своими массивными ветвями. В руках моих лежала хорошо заточенный и отёсанный шест, выверенный под копьё. Телекинез вроде бы воспрещён в охоте на свою еду, но я никак не могу вспомнить почему. Вот просто из головы вышло и всё!.. Но это не важно. Главное, что у меня есть копьё и я представляю, как им пользоваться. Ушёл глубже в лес, под сени родимых приятных крон. Если всё пойдёт совсем плохо, и кто-то да сможет меня выселить, непременно уйду сюда. Здесь люди не ходят и бояться мне нечего... Но сейчас, главное - это еда. Спустя час, как вышел из дома, за глаза зацепились следы какого-то парнокопытного. Конечно, я никогда не был настоящим охотником - что-то в прошлом у меня пошло не так, хотя, думая об этом сейчас, кажется очень многое в моём прошлом пошло не так. Я двинулся по следам, прислушиваясь к своим чувствам и вскоре стал нагонять косулю, что мерно и спокойно стала уходить на восток, а потом свернула южнее. Я застал её в собственной лежанке под вечер. Я вымотался не менее её и у меня не оставалось сомнений по поводу её судьбы. Ей некуда было драпать от меня. Она не учуяла запах лешего, когда тот вошёл в её ложе. Она не смогла убежать, когда тот притащил её к себе телекинезом. Тащить тушу до самого дома я не мог. Я прошёл около десятка километров с пустым желудком не для того, чтоб возвращаться в таком же состоянии, но ещё с трупом на своих плечах. Я не стал разделывать тело - нож только всё испортит. Ел сразу, как завещали предки. Зубами прокусывал шкуру и рвал тёплое мясо. Пил сладкую оленью кровь... И менялся. Я увеличивался в размерах, моя кожа твердела, обрастала крепкими пластинами. Вскоре скелет косули стал для меня куда меньше. Я мог взять её останки под руку. Под свою деревянную руку с крупными кистями и топорными пальцами, что не могли ни полностью выпрямиться, ни сжаться. Одежда трещала по швам и всё кроме плаща оказалось порванным, но меня это не сильно беспокоило. Важна была еда и то, как моя мощная челюсть перемалывала оленьи кости, утоляя зуд в зубах. Сладкие органы и питательные, жёсткие мышцы... Это ли не счастье для меня? На ночь остался в лесу. Не хотел возвращаться к окраине: в глубине леса и вправду лучше. Переночевал, сидя под одним из множества высоких деревьев.***
Я рассмеялся. Он только что застрелил мою добычу и решил забрать её себе... И теперь просит прощения? Бросил в грязь ружьё и встал на колени, моля отпустить. Конечно дядя, отпущу. Разумеется. Вы сами сломали союз века назад. Вы сами изгнали нас и предали огню. Мне говорили, как Людской престол уничтожил, превратил в пепел все остальные. А теперь, при встрече, ты молишь о пощаде? Верь я в мольбы, сам недавно бы молился за достойный ужин и, кажется, только что мольбы мои были услышаны... Я помню, как хрустели хрупкие кости, что не могли выстоять против моих сильных и острых зубов. Я помню, как окровавлены руки испуганно пытались бить меня по массивному черепу. Я помню, какие ужасные душераздирающие крики разливались по лесу. В секундах.***
Третий день. Я снова похож на человека. Кроме плаща на мне снова совсем нет одежды. Она снова нужна. Я смог найти ещё один комплект, правда, без ботинок. Это оказалась белая рубашка, сильно меня стягивающая и стесняющая в движениях. Коричневые брюки и носки. Блокпост сегодня оказался снова для меня перекрыт. Чёрные уехали, оставив всех зелёных. Не хочу попадаться им на глаза и думаю, что отсюда эти существа никуда не денутся, по крайней мере в ближайшее время. Надо найти себе другой выход. По возвращению домой меня ждало разочарование, как меня нагнали двое в чёрных костюмах. - Агент Ник, Агент Джеймс, ВГО. Ответите на несколько наших вопросов? Оба в чёрном и оба с вороными волосами. Один почти доставал до меня, второй был чуть пониже. Говорил высокий, представив сначала себя и показав на секунду удостоверение с золотым равносторонним крестом. Я застыл на крыльце и спину мою прошиб холодный пот. Я боялся этих двоих - их аура и вся эта... Жестокая официальность, этот образ и их неожиданное появление очень хорошо сделали своё дело. Никогда не думал, что встречу кого-то у врат собственной крепости. - ...да? - Вы живёте в этом доме? Не против, если мы пройдём? - Вообще-то, против, - возразил я и встретил взгляд из-под чёрных очков. Они, словно не слыша моих слов, прошли вперёд, когда я открыл дверь, чтобы от них там скрыться. - ...Я кажется неясно выразился: я не хочу, чтобы вы были в моём доме. - К сожалению, сэр, мы ведём официально расследование по нападению на военный блокпост, преграждающий пост в этот лес. Мешая нам, вы мешаете официальному расследованию, что может быть рассмотрено как преступление и повлечёт за собой уголовную ответственность. Это понятно? Пока высокий мужчина по имени Ник говорил со мной, Джеймс, что был пониже, шарился по всей моей квартире, словно чёрный паук, облюбовавший каждый угол, трогая всё своими чёрными перчатками. Голос его был спокойным, а последняя реплика и вовсе какой-то снисходительной. - ...Вполне, - ответил я, сдвинув брови и сложив руки на груди. - Хорошо. Кто вы такой? Я могу взглянуть на ваш паспорт? - Я Алекс Мохечхок. Это всё, что нужно вам знать. Я сказал это не из вредности. Ни паспорта, ни даже точного представления, что это, у меня не было, и всё, что оставалось - загнанно огрызаться, буравя вторженца взглядом. - Что ж, ваше дело. Но по нашим данным здесь живёт Альберт Он Орф. Предположительно, то был человек в годах... И я так понимаю, вы ничего не... - Старик продал мне дом, - сказал я резко. - За бесценок, просто, чтобы я не таскался по улицам. Он резко покачал головой, опустив взгляд. Достаточно выразительно, как по мне. Без слов, он отрезал, показал жест своему напарнику и бросив мне что-то вроде "всего доброго", удалился... Неужели пронесло? Так я и остался наедине с собой. В пустом, тихом доме. Здесь кроме моего вдоха и выдоха даже не было звуков, да и те было почти не слышно... Словно вся жизнь покинула это место, вместе с двумя мрачными посетителями в чёрном.***
Мой дом рушится. Земля из-под железных сапог сыплется мне прямо на голову. Дёру. Я должен выбраться. Ночное небо разрезано огнём. В огненном смерче я вижу мелькающие силуэты крупных, угловатых людей. Они ходят размерено, скрипя механическими приводами. Рэн напал на одного из них. Этот хранитель всегда был храбрым - кинул деревянное копьё прямо в грудь одному из них, но что им, людям в железе, какие-то там заточенные жерди? Но Рэн не дал ему передышек. Влетел и насадил на своё копьё, всунув с размаху в подвижную часть между пластин. Протащил по земле метров пять, но человек охватил того огнём. Яркий Зверь набросился на Хранителя и в минуту пожрал его, лишь дав возможность раздать на весь лес свой ужасающий и ужаснувшийся вопль. Я затаился между корней. Это трудно. Всё вокруг горит. Все нервы мои болят от страданий леса. Разум спутан, а руки не слушаются от страха... Я не... Не могу ничем им всем помочь. Много предсмертного рёва. Они напали на нас средь ночи, когда все спали. Меня ещё не заметили - я живу на самом отшибе, с тех пор, как ушёл Старейшина. Но я вижу, как один из них, поливая землю рядом огнём, идёт ко мне. В монолитном шлеме нельзя разглядеть выражения, но оно явно грозное. И выход из норы прямо перед ним. Нельзя выйти так, лоб в лоб, и остаться живым... Надо что-то придумать...***
Я сразу втащил его в дом, схватив за грудки и с силой ударил о дверной косяк. Он знал к кому постучался. Пусть не жалеет. Выстрел. Конечно он не прибыл один - сюда пришли не в ладушки играть. Пуля чиркнула по деревянному косяку, выбив щепы. Я без маски. Мне трудно держать себя в руках. Хочется заорать от свистящих пуль. Но я держусь. Первый пока что не очень опасен - я хорошо оглушил его, но вот второй... Он занял позицию, как какая-то крыса и обстрелял меня. Выбил окна и теперь где-то сидит, ждёт пока я покажу свою головушку. Как хочешь браток. Я надеваю маску и выхожу к тебе, держа перед собой барьер. Он расстрелял в меня всю обойму в секунды. Двадцать пуль выбили в воздухе трещину, но не более. Пули стукались о воздух, оставляя мутные, бледно-фиолетовые разводы, словно капли на глади воды, расходящейся в стороны. Стрелок затих, как только отстрелялся, и я слышал, как он ломанулся прочь через кусты. Конечно лучше бежать, чем быть убитым. Я хотел бы отправиться за ним, но у меня уже есть живая кровь. И она целится прямо в затылок из пистолета. Я резко разворачиваюсь, закрываясь барьером и это меня спасает от пули во лбу. Я телекинезом выбиваю пистолет у того из рук и притягиваю "нелюбителя мутантов" к себе, прокатив лицом по ступеням. Подняв его за грудки, я ударил его лбом в лоб, но от того только сам пострадал: голова заболела, а противник мой сразу отцепился и прописал мне серию ударов, затронув поддых, маску и челюсть. Собрав силы для контр выпада, я схватил телекинезом его за шею и приподнял в воздухе, на добрый метр. - Где ваше убежище!? - спросил я, сдавив на секунду ему шею и ослабив хватку, чтоб он хотя бы мог говорить. - Аха-ха, так я и сказал, мутант! Я отпустил его, с силой ударив о землю. Схватил за грудки и сразу вдарил тому по зубам. Отвернувшись, он сплюнул кровь вместе с белым осколком зуба и прокряхтел, не в силах сказать что-либо. - Я уже задал вопрос. И я не намерен повторяться, - нажал я, он рассмеялся. - ...Хорошо!.. Хорошо я скажу!.. Погоди-погоди... Ща... Кхм... - он посмотрел на меня с оскалом и выдал, уже другим, спокойным и ядовитым голосом. - Мы там, где ты у себя отсасываешь, мудант. Я ударил его ещё раз. Достал нож и пару раз стукнул рукоятью, а он охал от боли и смеялся. Я ударил его пару раз в солнечное сплетение и взяв за грудки, ещё раз ударил о землю, испачкав его чёрные волосы в грязи. Взял руку и отдёрнул палец к самой тыльной стороне ладони. Кожа порвалась и оттуда, на его одежду, брызнула алая, тёплая кровь. - Римо-3, Синяя вывеска! Кредитная "Рото-Креди-и-и-и-и-и-Т!" Через силу выкрикнув это, он залился криком нестерпимой боли. Я достал нож и закончил его мученья. Одним лёгким надрезом на шее, после этого бросив его измученное тело на грязную землю. Теперь надо идти и покончить со всеми ними в этой чёртовой кредитной или что это там такое. И сделать это надо прямо сейчас, не откладывая даже в ближний ящик. С этими мыслями я рванул к периметру. Пройдя на юг от блокпоста сотню шагов, я телекинетической волной словно смахнул проволочный забор со своего пути и теперь ушёл вниз. К Горизонтке. В Кредитную "Рото-Кредит", к Римо-3... Что-бы это ни значило.