***
Прошло уже шесть дней с момента моего заключения. Ни ответа, ни привета. Ко мне никто не пришёл. Никто-никто... Никакой весточки от синдиката. Словно меня просто все кинули! И как я вообще тут оказался?! Я нахожусь в трёх стенах и одной решётке шесть дней. И буду находиться ещё больше, а то и вовсе, может быть, отправлюсь к праотцам, если введут в мой случай смертные казни. Как же Астрид? Неужели она бросила меня?.. А мне казалось, что любовь, это нечто другое... Хотя что вообще я знаю о ней? Только то, что она любит сериалы и у неё нет целей в жизни? А кто я такой чтобы вообще её судить за такое? Что я сам за это жизнь сделал? Чего добился? Убил кучу людей? Вот радость-то! А ради чего? Ради какой такой высшей цели было пролито столько крови, что даже во снах всё заливается ей? - Открывай его. По другую сторону решётки появился мужчина в разгрузочном жилете и чёрной куртке с нашивкой черепа из которого вытащили кусочек пазла. На лице у него была вязаная лыжная маска, открывающая только глаза. Это за мной. Забавно, что они теперь ходят ТАК открыто. Полицейский, стараясь не поднимать кепки со звездой, чтоб я не видел его глаз, открыл решётку. Я ухмыльнулся и, выйдя из камеры, протянул руки с цепью, чтоб меня развязали. Я же не хочу отправиться домой, в цепях, так? Я почувствовал чьё-то нежное, но очень ледяное касание на своём плече. Что-то знакомо мне прошептало на ухо: - Привет, мстящий~ Удар дубинкой по затылку гулко отдался в голове. Ноги подкосились. Ослабшее от недавних ран тело совсем не слушалось и мешком упало на холодный пол. - ...мы скоро встретимся~***
Я очнулся, сидя на жёстком стуле с руками на железном столе. Ладони мои были широко раскрыты и зафиксированы. В комнате без окон и с серыми стенами находился всего один тусклый прожектор, смотрящий вниз и освещая только стол с моими руками. По другую сторону сидела девушка с такими расплывчатыми очертаниями, словно я находился во сне и просто не мог на ней сконцентрироваться. У неё было бледно-белое лицо. Чёрные провалы вместо глаз. Светлые волосы, запачканные стылой кровью. Я узнавал эти черты - я видел её всего однажды и в ту ночь оторвал её ангельские крылья. Она улыбнулась, обнажив зубы, полные застывшей крови. Я молча смотрел на неё, даже не зная, что сказать. - Неужели ты думал о другом конце, Мстящий? - ...Нет... - выдохнул я, закрыв глаза. - ...нет, это должно было кончиться не так... - Плохие парни больше не выигрывают, а одиночки не выигрывали никогда. Теперь ты один, сотворивший много зла. Приготовься к наказанию. Меня содрогнуло от боли. Я задёргался на месте, но не мог пошевелиться или даже закричать: зубы крепко сжали резиновый цилиндр, что затыкал мне рот. Мне резали пальцы. Не отрезали, но вскрывали подушечки, оголяя кости, а я ничего не мог делать. Свет бил в глаза, сквозь чёрную повязку. - Ничего страшного Писатель. Это просто мера предосторожности, - Старатов. Старик Старатов! За что?! За что вы делаете это со мной?! Но мне стали вскрывать второй палец и мысли снова замотались багровой дымкой. - Потерпи, самое интересное ещё даже не началось, а ты уже готов кляп проглотить... Вот ты, привяжи его голову, пусть не дёргается. Меня дёрнули за голову назад и двумя ремнями прикрепили к стене. Я оказался обездвижен. Железный стол и стул приварены к полу. В руках совсем нет энергии, а вместо потоков телекинеза на метры, из разрезанных пальцев выливаются струйки крови, которые сразу собирают какими-то трубками, словно пытаются меня обескровить. Вскрывают палец и вставляют трубку. Вскрывают палец и вставляют трубку. Через некоторое время я перестал чувствовать боль. Я перестал чувствовать то, как взялись за мою вторую руку... - Я всего лишь приехала сюда принести мир и любовь. Перестать смотреть на то, как людей убивают за кошелёк, а нелюдей за то, что они такие есть... Но ты не дал мне это сделать. Ты оторвал мне крылья, Мстящий! Ты убил народного мстителя, Писатель. Ты разорвал свой спасительный билетик... Теперь остался только чёрный. Укол адреналина привёл меня в себя. - Ты вышла из игры. Мои поздравления! - Старатов похлопал в ладоши. - Молодец, Астрид. Не сказать мне ни слова, собрать деньги и свалить... Да-а, это отличный план, - Астрид промычала по другую сторону стола, видно дёрнувшись. Руки не слушались. Пальцы были стиснуты. Зубы от давления прокусили резиновый кляп. Старик усмехнулся, видно устало покачав головой. - Мне жаль избавляться от самородка вроде Писателя. Возможно, ещё год назад вычеркнуть его из списка было бы суицидальным решением для синдиката. Этот нелюдь приносил хорошие деньги. Настолько, что только на один его заработок можно было сделать состояние, правда он был довольно глуп, чтобы им пользоваться... Я понимаю, что ты решила выбрать его. И я даже понимаю, что ты запланировала вашу свадьбу, даже не обговорив это с женихом. Он ведь простой маньяк, у которого отбили мозги, им можно вертеть как хочется, конечно же... Казалось, Старатов даже жалел меня, хотя в его словах нетрудно было различить главную насмешку надо мной. "Простой маньяк с отбитыми мозгами". Спасибо огромное, старик, за такую благодарность. Я редко брал деньги для себя. Я выполнял работу так, как не мог делать её никто. Я прославился как страшнейший нелюдь на всей земле, а сейчас ты причиняешь мне и моей любви боль и страдания... И ты делаешь правильно, потому что не будь на мне этих оков, уже за одно пленение Астрид я отгрыз бы тебе голову. А за свои пальцы, сделал бы это медленно... Но сейчас ситуация складывалось ужасной. Я ничего не мог сделать. не смотря на снятые на руках "варежки", я не мог шевелить пальцами. Они словно отупели, одеревенели и совсем меня не слушались, а только постоянно болели - я уж молчу о том, чтоб использовать телекинез... Лишь бы мне ещё глаза не прокололи. Лишь бы мне ещё глаза не прокололи... Я умоляю, мир, дай мне шанс выйти отсюда живым. Я воздам Старатову что должно и уйду. Всего один раз. И я больше не ослабну. Не потеряю бдительности. Я отрекусь от наёмничества. Лес. Я никогда не возьму больше того, что мне нужно здесь и сейчас. Я сделал много ошибок - но я так мало жил в этом мире. Моя история просто не закончена! Дай мне самому поставить в ней точку, не отдай эту привилегию кому другому и особенно, не отдавай это старику в инвалидной коляске. - Снимите с него повязку, - приказал он и уже через считанные секунды я мог рассмотреть всё в комнате. Прожектор над потолком. Стол. Тревожное лицо Астрид, неотрывно смотрящую на то, как я от боли скалю зубы и жую кляп. Совершенно спокойного Старатова, сидящего так же за столом, но в отличии от нас, его руки были на подлокотниках инвалидного кресла, а не на столе. - ...я правда не хотела, чтобы всё закончилось так, - жалобно прошептала Астрид, смотря мне в глаза. Я ничего не мог ответить и не только потому, что нечего было сказать. Ладно уж, ничего страшного. Не твоя вина за эту кашу здесь лежит. Я всего лишь вскружил тебе голову - дал почувствовать сильной, и ты разбилась о порог собственных возможностей. Мы оба. - Ничего страшного Астрид. Если ничего не можешь поделать с настоящим, зачем сожалеть о прошлом? - заметил Старатов, чуть ухмыльнувшись. - Попрощайтесь с друг-другом хотя бы. Неужели вы думаете, что я вас развяжу и отпущу после такого? Астрид тяжело вздохнула, смотря на меня. На её глазах наворачивались слёзы. В груди у меня словно под сердцем камень подвязали. Я опустил глаза на прикованные к столу руки. Изуродованные культяпки с фалангами пальцев, перетянутые леской и проволокой, похожие больше на страшный сон рыболова. - ...Пока... Ал... - всхлипнула она, опустив голову, и зарыдала, не сдерживаясь. Я хотел бы её успокоить, но мог только молчать. - Ну-у, ну-у, разве так прощаются? Ты же, Астрид, ничего не сделала за жизнь. Пустышки перерождаются. А Писатель вот, людей убивал. Скажи ему хоть что-то прежде, чем он будет кипятиться в аду для отродий. - Я... Я люблю тебя, Саш... - всхлипнула она. - И... Я в-всегда тебя... Люби-и-и-ила-а-а... - Она снова разрыдалась, опустив голову на руки. - Ну всё-всё, Астрид, отставь сантименты. Неужели ты хотела взять шествие над бесчувственными наёмниками, будучи такой чувствительной женщиной? Возьми себя в руки и взгляни на своего возлюбленного. Хочу, чтоб ты запомнила этот момент хорошо. Она подняла на меня заплаканные глаза с поплывшей тушью. Позади неё встал человек в форме, задвинув в пистолет обойму. Она, не отрываясь, смотрела на меня. Я пытался хоть как-то её предупредить, дёргался, рычал как животное, но хлопок оборвал мои страдания. Я пошатнулся. Боль пронзила мою шею, и я посмотрел на свои, запачканные в крови, руки. Дышать оказалось трудно. Астрид закричала, задёргавшись на стуле, смотря на меня. Меня же уже одолевала слабость. Я еле поднял голову, чувствуя, как последние силы меня покидают. Человек позади неё поднял пистолет и под тихий хлопок глушителя, прострелил ей шею. Она хрипло попыталась кричать, но после, тихо плача, положила голову на руки. Я закрыл глаза. - Дин-дон. По ком теперь стучит колокол? По тебе и твоей подружке.***
Меня вытащили из багажника как тело. Пуля в шее прошла навылет, но связанные руки и ноги не давали и надежды дёрнуться. Это конец, не так ли? Неужели совсем всё кончено? - Можешь теперь тут оставить. Поехали, пока вечер не наступил. - А что, мы даже не закопаем их? - А зачем? - спросил первый, риторически. - Лес всё равно все тела пожирает. Тут вечная могила, епт... Да и глядишь, лесок получше к нам будет относиться. Меня сбросили на сырую траву. Рядом сбросили ещё одно безжизненное тело. - Слушай, так он живой, нет? - остановился один из наёмников и ткнул меня в бок носком ботинка. - А какая разница? Вот и посмотрим, леший он или нет, - он рассмеялся и со всей силы ударил меня ногой под бок, заставив аж согнуться и застонать от боли. - Пулю выдержал в шею, но против леса хер попрёшь. В аду передай привет от Токаря, Писака. Хохотнув, меня пнули с другой стороны и вскоре удалились. Сели в незаглушенную машину и укатили, напоследок одарив выплеском газов в лицо. Спасибо большое, мир. Я ещё жив и уверен, Лес как раз на моей стороне. Я попытался выбраться, но путы слишком тугие, а моих сил недостаточно. Слишком много боли. Настолько, что, кажется, я уже отключился от этого мира. Больше не хочу думать о людях, что окружали меня когда-то. Я просто хочу свернуть голову Старатову... Только ему одному и больше ничего в этой жизни мне не нужно. Что-то громоздкое, обдав меня ветром, приземлилось рядом, почти бесшумно и по знакомому ухнув, со смешком спросило: - Тебя постигла ужасная судьба, не так ли?