- Зачем ты сюда полез? Вопрос Призрака стоял в воздухе, словно масляное облако. Казалось бы, его можно было смело игнорировать, но чем больше нарастало молчание, тем сложнее становилось не замечать его. Призрак ничего больше не говорил. Он прекрасно знал, что вопрос я услышал и теперь думаю, как на него ответить. И вообще, о чём он? А Призрак говорил о вообще всей этой теме с наёмными убийствами. Я устроился на стуле и продолжил очищать части винтовки спиртовой тряпочкой. Небольшая лампочка тёмного и мрачного подвала висела прямо над головой. Мне никогда она не нравилась. Висит словно дамоклов меч и никуда не девается. - Это у меня получается. - То есть, ты просто решил этим зарабатывать деньги? Тебе это нравится? - Не знаю, - пожал я плечами. - То, что о вас говорят - правда. Пока среди вас есть такой, как ты. - Это ты о чём? - О нелюдях. Кто не заикнется, все говорят, что вы животные и убийцы. И ничего кроме ненависти в вас нет. - Ты меня проверяешь сейчас? - Даже если проверяю, то об этом не скажу... Но должен отдать должное. На роль убийцы ты и правда подходишь хорошо. Одно "но": тебе нужно больше уверенности. Перестань думать, что, зачем и почему. Тебе нужны деньги, ты зарабатываешь деньги, помогая людям, которые готовы этими деньгами с тобой поделиться. Так бери и делай эту работу, как полагается моему ученику... Последнее в жизни, в чём мне осталось разочаровываться, так это в тебе.
***
Я дёрнулся, проснувшись. Из комнаты Мии слышались какие-то возгласы под тревожную музыку. - ...властелин дал второй шанс примкнуть к нему. Я же решу твою участь сам. В смерти мы станем едины! Но кажется, проснулся я не из-за этого. В любом случае, в горле стояло неприятное жжение, какое бывает порой от голода, или когда часто ешь одно и то же, и оно становиться тебе просто противно. Может такое только у меня. Не знаю. В любом случае, я открыл холодильник и достал оттуда картонную коробку пиццы, что мы заказали сегодня. Смесь теста, сыра, соусов и островатой колбасы. Плюс ещё некоторые овощи. Вкусно. Мы иногда такое ели с Астрид. Правда, она больше предпочитала готовить сама, нежели что-то заказывать. Впрочем, в этом я мог её понять. В то же время, я мог только мясо на костре обжаривать или разогревать противные бобы и консервированные каши. В конце концов, в последнее время на меня напала такая странная тоска по разнообразной пище, что я много раз ловил себя на мысли сорвать как можно больше травы и просто жевать её, вытягивая весь сок и вообще всё, что можно вытянуть из травы. Но пока этого куска разогретого теста было вполне достаточно, чтоб снова отправиться спать и ни о чём не думать. Через дней шесть всё решится. Я пойду к Потерянному Дню и отрублю ему голову. Мия об этом, думаю, не должна знать. Понятное дело, просто уйти в один момент из дома и не вернуться - это как-то не очень хорошо... И, казалось бы: мы знакомы дня три, чего терять?.. В любом случае, я ещё что-то придумаю. Пока пытался уйти в дрёму или сон, что ко мне сегодня вряд ли вернётся: глянул на время - четыре часа утра. - ...у меня подарок для тебя, Колондо, - тихо слышался голос из-за двери к Мие. Она сегодня второй раз так засиделась, а потом спала днём. Я встал и, подойдя к двери, аккуратно постучал. Звук прекратился - это был сигнал, что меня слушают. - Мий, тебе надо режим выравнивать, иди спать, уже четыре часа... Но это решать конечно тебе: спокойной ночи. После, я вернулся на свой диван и довольно скоро вновь ушёл в глубокую дрёму.***
Мы сидели вместе смотрели кино. Старое доброе препровождение времени. Я наполовину дремал и наполовину смотрел. Это было просто классно. Мы так провели уже два дня. В тишине, спокойствии и просмотре кино. До этого мне ещё хотелось порадовать Мию, а ворованными бобами это сделать, думаю, трудно. Я предвидел эту ситуацию, потому в одну ночь решил вновь сыграть в маньяка, в городе. Это наверняка подло и низко, и даже меня гложет, но деньги всё же важней. Я хотел бы жить ничем не хуже людей, потому на работу просто не мог пойти. Сейчас вся работа для "нелюдского отребья" - на севере. И работают там не за деньги, а за тарелку тёплой баланды, когда твою голову посыпает снегом. Это нечестно. Просто не по правилам. Зачем создавать тем, кто от тебя отличается, первоначально неправдивый стереотип, а после за него же ненавидеть?.. Всё ещё не понимаю и, может, никогда не пойму. Зачем вы меня сделали злодеем, не оставив выбора? Я хотел бы нормально жить: но вы не оставили мне выбора. Я не могу говорить с людьми. Я просто не могу говорить ни с кем из них НЕ с позиции силы. Я хотел бы - НО Я НЕ МОГУ! Прямо здесь, прямо на этом зелёном диване, смотря какое-то историческое кино про историю бунтов в ХилТопе с милым существом под боком, меня настигло озарение! Я виноват только в том, что хотел жить. Жить ради какой-то цели, а не для того, чтобы умереть... И всё равно, я пришёл к тому, что для меня заготовило общество. Только другим путём, заставив всех запомнить себя и записать во всех справочниках по криминологии. Мия взволнованно подёргала меня за рукав, не отводя взгляда от экрана. Там сейчас старого Президента, диктатора, плута, убийцу, вора и угнетателя клали лицом в пол и наступали сапогом на горло...***
- Как руководителю, полагаю, первое слово достаётся Астрид. Мы сидели за большим праздничным столом в самом первом штабе Потерянного Дня. Астрид, сидящая во главе стола и в то же время находящаяся рядом со мной, встала, подняв бокал, и благодарно кивнула Старатову, сидящему в инвалидном кресле по другую сторону. - Да. Друзья, мы сегодня сделали невозможное! Как сообщил Старатов, теперь, усилиями наших и лучших во всём мире работников, мы заработали себе силу и влияние в городе горизонта! Тост, друзья! ...и они один за одним говорили теплейшие слова, подводя итоги уходящего периода, где нас никто не знал. Где мы хватались за каждую заработанную копейку, с трепетом боясь, что нас накроют. Что любой провал приведёт к гибели всей организации. И наступила моя очередь. Я встаю, держа в руках бокал. Надо что-то сказать. Надо что-то сказать. А в голове: "я не пью вино. Оно на вкус как кровь, только кровь вкусней." Я не пью вина, оно на вкус как кровь, только кровь вкусней. Тебе надо что-то сказать Мохечхок. Не опозорься. Все на тебя смотрят. Астрид, Уил, Призрак... Старик Старатов, сложив руки на кресле. Сердце колотится. А я же не пью вина. Я не пью вина, зачем же я вообще попросил себе налить? Почему я держу этот бокал в руке? - ...Это... Это был тяжёлый год. Я рад, что мы его пережили и... И утопили в крови всех неугодных нам и неугодных нашим друзьям. Начнётся новая эпоха для Потерянного Дня. Да. Я опустился обратно и тяжело выдохнул носом, окинув всех взглядом. К моему удивлению, я сказал всё верно, потому встретил только одобряющие взгляды. Я поставил бокал на стол, почувствовав, как ладонь взмокла. Сначала показалось, что от волнения, потому я просто взял салфетку и вытер. К моему удивлению, салфетка окрасилась в темновато-алый цвет крови, мигом пропитавшись. Моя рука, что я положил на стол, мигом испачкала всю белоснежную скатерть. Я в ужасе и отвращении отдёрнул её, тупо смотря на растекающееся бардовое пятно. Посмотрел на свою руку, густо вымазанную и словно источающую эту яркую, ледяную, мёртвую кровь. Она стекала и капала с руки, на запястье, скатерть, салфетки. Была красная, как вино. Даже не так. Бокал, что как я считал, был наполнен вином, оказался именно с кровью. Я ловил на себе непонимающие или осуждающие взгляды. Сердце застучало сильней. Я вскочил из-за стола и, пролепетав себе под нос несуразное объяснение, почему должен выйти, и выбежал за дверь, в кромешную ночь. На улицу, что утонула в темноте. В такой, которую ни одна лампа, ни один фонарь не мог разогнать. Воздух стал до дури свеж. Я перестал чувствовать взгляды-иглы, что впивались в меня. Перестал чувствовать что-либо, кроме тихого, освежающего блаженства. Казалось, я бежал на пределе своих возможностей и весь выдохся, хотя мозг отчётливо понимал, что сделал всего пару шагов. Я вдыхал пьянящую смесь кислорода, азота и других составляющих воздуха... - А если бы ты был со мной. Ты бы обрадовался моему подарку, - услышал я голос и увидел, как загорелись два полых фиолетовых круга. Маленьких, как глаза. Они и были глазами. А после, от них разошлись полосы, образуя узор Лесного Буйства. - Не приближайся. Ты мне не командир. - Я и не должен быть тебе командиром. Я твой напарник. Я твой друг, Мстящий. Я твоё орудие. Орудие твоей Мести! Просто перестань это отрицать. Сделай нас едиными, Мстящий. Покажи этому миру его настоящее место. Я дал тебе силу. Дал её использовать. Теперь верни долг и дай мне использовать тебя! - Не я твоя марионетка. И никогда ей не был! Уйди! ИСПАРИСЬ! ИСЧЕЗНИ ИЗ МОЕЙ ЖИЗНИ, ПРОКЛЯТИЕ! - Я не проклятие, Мстящий. Я твой дар. И я никуда не уйду, пока ты не выполнишь своё предназначение. Я буду толкать тебя к цели, которую ты должен достичь, пока ты наконец не поймёшь, - я попытался обойти маску, но она словно была не на одном месте. Она словно смотрела на меня и всё висела перед лицом, куда бы я ни повернулся, куда б ни посмотрел. Оно преследовало меня. Заперло на маленьком, зацикленном участочке. Если сделать шаг в одну сторону, всё пространство сдвинется в это направление. - Весь мир зависит от этих шагов. Это не тюрьма. Это цветочное поле, полное сорняков. Тебе нужно всего лишь их вырвать. С корнем. Всех до единого. И я буду твоей косой. Тебе нужно только согласиться, и ты никогда больше не будешь терпеть общество, глупо скалиться на чужие вопросы и угрожать. Ты будешь един с собой... И мной.***
Мия дёргала меня за плечо. Моя рука уже тянулась к ней в инстинкте самообороны, но вместо того, чтобы схватить нежное создание за шею, остановилась на половине пути и вернуло мне контроль. - Ч.... Что? Она смотрела на меня. Я непонимающе смотрел на неё. Почему-то понял, что во сне говорил вслух. Может даже кричал и разбудил её. В полночной темноте её выдавали только два жёлтых глаза-треугольничка, что светились, словно лучинки. Я взял её руку, всё смотря на неё с бесконечным горем, что переполняло мою душу. Я уже потерял Астрид. Я потерял Астрид, теряю себя и потеряю ещё её... Существо, что близко моей душе. Которое никуда меня не тащит. Ничего за меня не решает. Ничего от меня не требует, кроме простого понимания и содействия по желанию. С которой мне просто спокойней. Она положила свою руку на мою, перемотанную бинтами, и погладила. Я закрыл глаза и кивнул. Надо было что-то сказать. - ...Мий. Пойдём спать?.. Прости что разбудил, но сейчас всё ещё ночь. Отведя голову и взгляд, она кивнула.***
Мои руки инстинктивно сжали копьё крепче. Глаз залила кровь. Скрывающий череп треснул от сильного удара и внутри порвались клеящие ткани, вызвав кровотечение. Собственная кровь, её привкус во рту сводил меня с ума. Корни давили на меня, пытаясь размазать, но я был сильнее. Раненное сердце. Огромное сердце. Оно отчаянно пульсировало передо мной, а под одной из вен у него торчало брошенное копьё, уже окрасившееся в венозно-красный. - СТОЙ. СТОЙ. СТОЙ. Этот шум в голове ни с чем не спутаешь. Словно сама земля начинает толчками давить на твою голову. Сжимать его, одним мощным захватом и разжимать. Но моё предназначение убить его. Кинуть второе копьё или что лучше, подойти и проткнуть. - ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ УБЬЕШЬ, НИКОГДА ОТСЮДА НЕ ВЫЙДЕШЬ. НИКОГДА. Я ОБВАЛЮ ЗДЕСЬ ВСЁ, ЕСЛИ УМРУ. СТОЙ, ЛЕШИЙ. У МЕНЯ ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. Я понимал, что сил моих не хватит. Я могу его добить здесь и сейчас, но скорее всего и правда умру. А мне нужно жить. Я ведь хочу жить! - ПУСКАЙ У НАС БУДЕТ ВЗАИМОВЫГОДНАЯ СДЕЛКА, БРАТ. Я УЙДУ. Я ИСЧЕЗНУ. ИСПАРЮСЬ В ДАЛЁКИЙ МИР, КРАЙ, СЛОВНО НИКОГДА МЕНЯ И НЕ БЫЛО. А ТЫ ПОЛУЧИШЬ, ЧТО ИСКАЛ И ВЕРНЁШЬСЯ ГЕРОЕМ. НАМ НЕЗАЧЕМ ДВОИМ УМИРАТЬ. ТЫ ПОМОГИ МНЕ, А В БУДУЩЕМ, Я СМОГУ ПОМОЧЬ ТЕБЕ, БРАТ. ...Это был, наверное, первый раз, когда какое-то решение я принял сам. Это было неправильно. Неверно. Но это единственный вариант, где я могу выжить в этой ситуации. И его надо принять. Я не могу действовать бездумно. Рваться в самый ад, надеясь, что выйду, небрежно стряхивая пепел с плеч.***
В первый раз за долгое время я пошёл в магазин. И не просто пошёл: в этом меня и Мию согласились обслужить, а не сразу выкинули, грозя полицией, оружием и личной расправой. Если в Скетдленге это норма, то здесь - редкость и роскошь. Но в конце концов, стараясь особо в глаза не бросаться, мы принялись тратить мною заработанное на нелегальном промысле. Пока я думал над тем, что есть самому, Мия носилась, таская в тележку продукты самых разных происхождений с душой, словно мой карман бездонен, но доверху набит деньгами. В итоге она вернулась с банкой мёда, что вообще всегда ближе к северной части подскакивал в цене. В ХилТопе медовое производство, даже не смотря на нищету, в разы лучше реализовано. Здесь же - мёд редкая обыденность. Не всегда позволительная сласть. Но вообще, если я хочу остаться без большей части запаса на "всякий случай", могу взять. Но всё ещё, её жалобный, просящий взгляд не оставлял мне никакого выбора. Это первое, что она "спросила" взять и разумеется, ей я разрешу. - Ладно, клади её... Пойдём уже на выход. На кассе, когда я разбирался с тем, что она наложила, удивился, что всё это нужно. Именно что нужно. Никаких бесполезностей я не видел и всё выкладывал на кассу без каких-либо сомнений. Она даже положила несколько злаковых батончиков от которых я был в восторге. Уже после покупок, мы отправились домой. - ...Ты взяла это для меня? - спросил я, выудив батончик. Она довольно кивнула. Я хмыкнул, покачав головой и сунул её обратно. - Ты прямо читаешь мои желания. Она неопределённо, но всё ещё с довольным выражением глаз, покачала головой. - У тебя есть какие-то способности? Я сейчас просто подумал о "читаешь желания". У многих нелюдей есть особенности. Я, например, толкаю вещи силой мысли и импульсов из рук. Она пожала плечами. После, посмотрела на меня, несущего два пакета еды в руках и вскинула их в выпаде, отрыв ладони. Ничего понятное дело не произошло. Она посмотрела на меня и покачала головой. - Знаешь, а я понял, какая у тебя способность... Она посмотрела на меня с удивлением ребёнка. Я бы мог прямо сейчас ей и сказать "очаровывать леших", но почему-то осёкся. Неужели она и правда меня очаровала? Неужели, всё это - лишь небольшое наваждение? Или, может, это природная тяга? А чем она вообще обусловлена? Я не вижу её лица, так что и не знаю, красива или нет - в отношениях люди придают этому большое значение, между прочим. Значит это что-то другое. Но она всё ещё смотрела на меня, дожидаясь ответа, а я, с задумчивой улыбкой, смотрел на неё, всё думая, что ответить. - ...у тебя способность быть милой. Всегда. Она отвернулась. Должно быть обиделась, что я не придумал ей "особой" способности или вроде того. Хотя сейчас, думая об этом, ещё раз убеждаю себя в том, что не очень умный. - Ладно тебе, у меня такой способности никогда не было. У многих её нет. Так что ты в своём роде уникальна по сравнению с большинством. Но она всё ещё не поворачивалась, а просто смотрела в сторону, пока мы шли. - Ладно. Прости. Я бываю идиотом, хорошо? И говорю глупые вещи, о которых вечность сожалею. Давай ты забудешь, что я говорил... Не очень хочу, чтоб ты на меня дулась из-за такой мелочи. Она взяла меня за руку, не поднимая взгляда и покачала головой. Если я её и так трудно понимал, то теперь вовсе растерялся и предположил, что лучше просто молчать. Просто молчать, наслаждаться её обществом и так дойти до дому. Оставалось два дня. Оставалось два дня.***
Обхватив топор двумя руками, я напрягся, всматриваясь в глубокую тьму. Оно везде. ОНИ везде. Они вокруг меня. Кружат, словно бесшумные призраки, и ждут момента, чтоб сделать выпад. А я один. Я в центре, между всеми ними. Они видят, а я лишь могу догадываться, где они. Мои глаза светятся в темноте и предательски выдают. Не могу их закрыть. Не могу. Иначе исчезну. Если я закрою глаза, это будет как акт сдачи. Поднятие белого флага труса. Всего секунда и я скрестил топор с топором Лесного Буйства. Оно стремительно кинулось ко мне и не успел я глазом моргнуть, как лезвие пожарного топора застыло прямо перед носом, елозя из стороны в сторону. Я упал на спину, сбитый силой протеже маски. Оно сверлило меня яркими фиолетовыми глазами, не ослабляя напора, пока я выставил свой топор в блоке и пытался её стряхнуть, но силы не были равны. Оно задавливало меня. Оно было вокруг. Оно травит воздух своим присутствием. Я чувствую сладковатый запах гнили и крови. Оно капает мне прямо на лоб. Чужая, мёртвая кровь, струйкой спускается вниз, стекая по щеке и вызывая отвращение. - Ты отказываешься. Ты сопротивляешься. Зачем? ЗАЧЕМ?! - маска заговорила десятками голосов, со всех сторон. Я разглядел в темноте маленькие, словно летающие в темноте, зубастые рты. Они скалились, и кровь, что теперь была у меня на лице, капала с самого верхнего. Они как безглазые змеи, вились рядом, ориентируясь на звуки и запахи. Висели, словно готовились прямо сейчас кинуться, издай я хоть писк. - Прими мою силу. Дай ей волю. Хватит держать меня в заточении. Я вижу твою душу, Мстящий. Ты хочешь крови. Я дам её тебе. Я дам её тебе, но и ты мне дай то, что я хочу. Хватит отнекиваться. Хватит бояться, - оно рывком встало с меня, перехватив свой топор и стало с вызовом обходить меня со стороны, держа топор перед собой. - Ты нашёл меня. Ты открыл свою душу. Ты дал излить свою ярость. Ты дал излить свою боль. Но почему ты закрылся? Почему ты отрёкся от своего единственного друга?! От меня! Ты трус, отступивший в момент, когда стало жарко! ОДУМАЙСЯ, ЖАЛКИЙ ЖИТЕЛЬ ЛЕСА! ОДУМАЙСЯ, ПОКА НЕ ПОЗДНО И ПРИЙМИ СВОЮ КОРОНУ! ПОКАЖИ ИМ, КТО ЗДЕСЬ ПОВЕЛИТЕЛЬ, А КТО ПЁС У НОГ! Голос рвал темноту, словно бумагу. Она трещала и гремела. Но она резко затихла. Словно сама тьма её поглотила. Я вытер лицо, еле поднявшись на ноги и устало поднял голову. Как оказалось, что сверху на меня смотрела большая сова. - Мохечхок. Я отступил на два шага. Он опустил голову, чтоб всё ещё оказываться вплотную ко мне и сверлить душу своими немигающими, чёрными, совиными глазами. Его лицо словно освещалось в этой непроглядной, густой черноте. Всё вокруг не существовало, зато он всё ещё отчётливо виден. - Я пытался сделать из тебя героя. Пытался вытащить тебя из омута, в который ты сам окунулся. Пытался сделать тебе лучше. Но ты меня слушаешь? Не-ет. Тебе лучше сохранить гордость, чем слушать какое-то Сердце, не так ли? Глупый леший. Ты топишься в крови и рад этому. Я пытаюсь показать, что ты не то Пришествие, которого боится лунный народ. Но понимаю, твою природу не изменить. Тебя всегда тянет к смерти... Так пускай. Иди вперёд. Топись. Нум исчез в темноте, словно свет, что освещал его лицо просто погас. Переставал существовать. Я ничего не услышал - но каким-то шестым чувством понял, что сзади меня кто-то сделал шаг. Резко развернулся, выставив вперёд топор, готовый для толчка. Предо мной стоял человек. Седая щетина. Мёртвые, стальные глаза, смотрящие на меня, словно через оптический прицел. Пепельные, забранные назад, волосы. Аккуратный, чёрный как смерть, длинный и приглаженный тканевый плащ. У Призрака всё выглядит так, словно каждое движение отрабатывалось ежесекундно с самого рождения. Он высунул сигарету из зубов и, бросив на пол, затушил его носком сапога, почти не глядя. - ...ты меня разочаровал. Я думал, воспитываю наёмника. Холоднокровного убийцу. Машину без чувств, кроме долга перед работой. Но сейчас вижу только плаксу. Ты не способен контролировать свои страхи. Только прятаться в самом дальнем углу и молиться, как бы твои личные демонята не пришли по твою жалкую душу. В тебе ни Бога, ни дьявола. Только безумие маленького, зажавшегося, нелюдского уродца, - я глубоко вздохнул, смотря на него исподлобья и держа топор в двух руках. Призрак достал пачку и, лёгким ударом выбив из неё сигаретку, закурил, не обрывая речи. - Я тоже твой страх, не так ли? Демон, пришедший по твою душу?.. Ты жалок, Мохечхок. Ты самый жалкий из нелюдей, кого я видел. В тебе нет силы... Я очень расстроен, что все твои тренировки - история, как гора родила мышь. Он одним движением поднял винтовку и, зафиксировав за спиной на оружейном ремне, презрительно развернулся и ушёл во тьму. Буквально сделал два шага и испарился. В следующую секунду я даже среагировать не успел, как что-то ударило мне в спину и я, упав, не смог встать. Ноги стали макаронными, а позади послышался саркастический смешок Призрака. Ненатуральный - наигранный и натянутый. Холодный и расчётливый для укола в самый центр собственного самолюбия. Я еле как поднялся обратно, опираясь на топор и болезненно скалясь. Поднял голову и встретился с... Ней. Надо было упасть на колени. У меня появилось такое страшное желание, но я его преодолел, оставшись стоять на ногах. Трёхметровая богиня, с юбкой из шелестящей листвы, закрывающей ноги. У неё тонкие, витиеватые рога. Её лицо, статное, словно вырезанное из коры, смотрело сейчас с укором. - Как... Как у тебя хватило смелости? Как ты посмел посягнуть против воли твоего старейшины? Как ты посмел пойти против собственного рода и расы? Как у тебя хватило духу? Ты не убил сердце. Ты ослушался испытания. Ты окончательно убил расу леших, пусть и не своими руками. Ты убиваешь людей и нелюдей... Проливаешь кровь и забираешь жизни. Ты идёшь против моей воли, дитя. Есть ли для тебя оправдание? Я молча смотрел на неё. Зубы мои срослись вместе. Я не мог издать и писк, даже если б очень хотел. Мне нечем было оправдываться, боги не ошибаются. Мне не было оправдания. Никакого. И она просто исчезла. Кажется, этот сон, затрагивающий самые тонкие струнки моей души, подходил к концу. Я перестал что-либо чувствовать, кроме твёрдой подушки. Как я услышал ещё один голос. Это была Астрид. - Саш. Я промолчал. Я не знал, что она хотела сказать, но я с тяжёлым сердцем ожидал от её слов предательства. Она дорогой мне человек. Но ведь и Нума я считал своим другом. Ведь и Призрака я уважал, как учителя. Ведь и светлый образ Всематери вызывал у меня положительный трепет. Только маску я боялся. Не ненавидел. Просто боялся. А Астрид?.. Что мне скажет Астрид, когда я сижу, сжав зубы, полный болезненных чувств? Что скажет мне единственно дорогой человек? - ...Саш. Отомсти за меня. Я бы это оценила.***
Последний день. Завтра, ближе к вечеру, всё решится. Прилетит Нум и спросит - что я решил? А что я ему отвечу? Моё мнение так и не поменялось. Я приду и окуну Старатова прямо лицом в кровавое болото. Я умру сам, но утащу эту гадину прямо на дно. На меньшее и не рассчитываю. До самого вечера этого дня, я оттягивал момент, когда скажу об этом Мие. Мы просто сидели, смотрели сериалы. Я иногда выходил на улицу устраивать себе перекур: моя сожительница не выносила вид огня даже в виде пламени зажигалки. Да и вообще, я не хотел, чтоб она находилась в накуренном или грязном месте. Хотя бы поэтому я затеял в этот день уборку. Ничто не позволяет сосредоточиться на своих мыслях так, как уборка: ещё более нудного и скучного занятия, как по мне, найти просто нельзя. Когда этим занимаешься, убийственные мысли сами так и лезут в голову. Но сегодня мне не помогала даже уборка. Внутри скребли кошки. Я не могу завтра просто взять и уйти. Это будет неправильно. Храбрость не пришла и вечером. Я достал квадратную бутылку виски и, открутив крышку, припал к ней, словно к банке с водой. Не беспокоился о том, что пью это всё как-то неверно. Хотел утопить себя в янтарном яде, чтоб избежать вопросов. На середине остановился. Закашлялся и меня чуть не вывернуло вместе с этим наизнанку. Нетвёрдыми руками закрутил обратно и сел на диван. Вернувшись, Мия увидела меня и села рядом, взяв за руку. Я откинулся на кресле с чувством, словно готовился умереть и крепче сжал её руку, не в силах повернуть головы без боли. - ...я... м... Миямот.... о...Я.... - язык заплетался. Я не то, чтобы очень невосприимчив к алкоголю. Я редко пил что-то круче стакана виски или банки пива. Я закрыл глаза, чтоб лучше сконцентрироваться на мыслях. - Мне надо т... тебе сказать. Было и... Ох чёрт. Мне пришлось отстраниться от спинки кресла, потому что организм закрутило. Мозги совсем поплыли куда-то в пропасть, оставив меня один на один с опьянением и желанием что-то сказать... Но что я хотел ей сказать? Что-то очень важное, но что? Что-то было про Астрид... И... Что-то про то, как я умру и... В голове образовался спокойный вакуум. Я потянулся обратно за бутылкой, чтоб приложиться ещё, но Мия её забрала и отставила вне досягаемости, взяла меня руками за лицо и помогла мне лечь, а после сама села рядом. Я крепко взял её за руку, что была на моём лице и мысли потихоньку начинали проясняться. Я стал говорить медленно, обрубая слова, чтоб они были более-менее разборчивы. - ...Я... Обречён. Завтра я уйду и... Скорее всего... Умру. У меня есть дело... С тобой же всё будет в порядке?.. Она молчала. Я пытался открыть глаза, но это выходило плохо. После, я просто сдался. Быть может, хотел, чтоб она так со мной сидела всю вечность. Чтоб я лежал так всю вечность. И нет, я не повторяюсь. Когда я говорю так, я хочу просто подчеркнуть это. Расслабившись, я просто дал себе принять то немногое тепло, что она мне давала. Быть может последний раз.