Обеты дорнийца

Отис без сомнений любил своего дядю, но как Кварлтон Челстед не понимает, что сам он не желает сидеть и корпеть в пыльном кабинете, задыхаясь от свечного угара? Нет, ну разве можно представить, что Сервин Зеркальный Щит предпочтет затупившееся перо острому мечу? С копьем он управлялся очень хорошо, это ему даже Эртур Дейн говорил, а уж если он заслужил похвалу самого Меча Зари, то говорит это о многом. Эртур Дейн — величайший воин во всех Семи Королевствах, и то, что он соизволил взять в оруженосцы Отиса — уже не мальчика, сироту, дядя которого отказался поддерживать его в начинании стать рыцарем, говорит о величайшей удаче, которой боги, Семеро или же Старые, могли одарить отпрыска Челстедов и Моссов. В Королевской Гавани было жарко. Отису было чудно, что в Дорне, откуда они прибыли вместе с принцем Рейгаром, жара чувствовалась не так тяжело, как здесь. Запахи с портов достигали города, который сам пропах потом и нечистотами. А еще здесь было слишком многолюдно. Его мать была из рода Моссов с Севера, и отец, будучи вторым сыном, без земли и особых денег, уехал к родне супруги, надеясь проявить себя в Винтерфелле, не избалованном учеными мужьями, которыми прудились Королевские земли. Дочь лорда Мосса была лектрисой при Лиарре Старк еще до ее замужества с лордом Севера, и Отис провел детство подле младших Старков, Лианны и Бенджена. Когда же поветренная болезнь унесла обоих его родителей, Отис получил от дяди, Кварлтона Челстеда, письмо, в котором тот звал племянника к себе на юг, и не куда-нибудь, а в столицу. Отис слабо представлял себе, что такое Королевская Гавань. Знал только, что там живет король и что, если хорошо проявить себя, можно получить рыцарские шпоры. А стать рыцарем — это то, о чем мечтал каждый мальчишка, да и не только мальчишка, в Винтерфелле. Лианна с обиды даже не пришла с ним попрощаться, когда его забирал слуга Челстеда, прибывший в Винтерфелл с караваном торговцев. Он грезил о том, как выбьет ударом копья из седла самого Барристана Селми, точно так же как тот прежде — Дункана Высокого. Имя Отиса Челстеда станут прославлять во всех великих домах Семи Королевств, и король будет просить его вступить в Королевскую Гвардию, потому что только он сможет защитить его от вражеских происков. А кто его знает, может Отис даже поплывет на Восток, увидит Вольные Города, победит дракона… Кварлтон Челстед оказался худым, невзрачным занудой, с вечно серьезным и недовольным лицом. Он был аккуратен до тошноты, придирался к Отису по любой мелочи. Как только Отис заикнулся о том, что хотел бы стать оруженосцем при каком-нибудь рыцаре, дядя посмотрел на него так, словно мальчишка заговорил на валирийском языке. Вместо того, чтобы сражаться на турнирах, Отису приходилось таскаться на монетные дворы, что-то выслушивать и потом докладывать дяде. Он хорошо запоминал цифры — и ничего не понимал из заученного. Тогда его всучили какому-то плешивому мейстеру. Тот как-то раз, разозленный на мальчишку за невыученный урок, взялся было за палку. Отис сбежал. На Севере нет рыцарей, нет турниров и звонкоголосых герольдов, но, если ему придется сидеть среди старых ханжей, лучше уж вернуться в Винтерфелл и чахнуть там среди бородатых охотников на медведей. Да даже лучше пойти в Ночной Дозор! Уж за Стеной наверняка немало чудищ, которые ждут Отиса, чтобы быть сраженными его рукой! Он доберется до Твердыни Ночи, как Симеон Звездоглазый, и пусть только хоть один великан попробует подойти к Стене!.. Отиса вернули дяде через два дня. Временами было даже неплохо. Отис мог глазеть на турниры, однажды он даже подавал копья одному из тех величайших смертных, что носили белые плащи. Герольд Хайтауэр, Барристан Селми, Джон Дарри, принц Ливен Мартелл, Эртур Дейн… Эртур Дейн ведь был не сильно старше Отиса, но сам Отис никогда бы не посмел так думать. В развороте плеч Дейна чувствовалась мощь, физическая сила, данная от природы. Но многие люди рождались сильными и выносливыми. Эртур Дейн мог похвалиться змеиной гибкостью. Хайтауэр, пожалуй, мог бы уложить его на лопатки могучим ударом, но Отис бегал смотреть, как тренируются рыцари в закрытом дворе, и видел, что поймать Эртура врасплох задача не из простых. Вот бы стать таким как он… Быть рыцарем Королевской Гвардии — лучшее, что может случиться с человеком! Носить такой красивый плащ, быть знакомым со всеми членами королевской семьи и их друзьями, не жалеть золотых, побеждать на турнирах! Иногда, впрочем, в мечты Отиса вторгался образ девочки с Севера. Он бы хотел приехать к ней однажды и что бы она с восхищением на лице говорила, как же жалеет, что не проводила его в его сложный путь… Или даже не так. Он бы обязательно совершил нечто героическое, но никто бы не знал, что это был он, потому что иногда рыцари из скромности не открывали своего имени после подвига. И только ей одной он признался бы, и она так бы любила его за это! А потом все внезапно оказалось не так, как он думал. Ему было уже шестнадцать — это возраст не мальчика, а мужчины, и девочка, приехавшая вместе с братьями на турнир, была невестой знатного лорда. Она считала его забавным другом детских игр, а он не мог отказать ей в последней игре ее вскоре оканчивающегося девичества. В отличие от знатной леди, ему достать доспехи в суете Харренхольского турнира было делом нехитрым. Они были не особенно хороши — кто же разбрасывается дорогими вещами! — но подходили им обоим. Лианна хорошо орудовала легким мечом, но копье, даже турнирное, было велико для её руки. Она вышла на ристалище в первый раз. Бен Старк, которого посвятили в тайну и который расписал для любимой сестры ее щит, ждал их в небольшой палатке, спрятанной среди прибывшей со всей округе толпы черни. Когда он снял с нее шлем, лицо Лианны было бледным, а рука после удара висела плетью. Храбрости, даже такой бедовой, что была у маленькой волчицы, было недостаточно. Как не каждый мужчина выходил против Хайтауэра Белого Быка, так и маленькой девушке было не тягаться с крепким и коренастым мужчиной. Лианна из дурной гордыни вышла и второй раз на ристалище, однако в третий раз уступила Отису. Он пробовал сбивать прежде только кинтану, но оруженосцы Хэя и Бланта были достаточно неповоротливы и неумелы, чтобы полный энергии юноша разбил их. Никогда Отису не забыть крики толпы и то чувство клокочущей крови в ушах, когда дыхание сбивается от дикой смелости и одновременного страха. Он знал, что служить казначеем не станет ни за что на свете. И вот он, тайный рыцарь, готов вернуться к своей даме сердца, счастливый от одной только мысли, как его подруга встретит его. Он, конечно, не был чета принцу Рейгару, но, видя, как благородный принц-дракон с почтением целовал поврежденную руку Лианны, ощутил, что те чувства внутри, которые он прежде считал злыми, таковыми никогда не были. Его словно окатили ледяной водой, а потом бросили в Волчий лес. И ощущения были такие, словно в сердце ему и правда клыки впились. — Отис — мой друг, Ваше Высочество, он доставал для меня доспехи, — улыбнулась Лианна. «И сражался в них ради тебя!» Она была искренна в своей благодарности Отису, и ему от этого было еще больнее. Как так, он же был победителем? Так нечестно! Он все хочет вернуть назад! Когда толпа ему рукоплескала, и он возомнил себя Эймоном-драконом! — Ты мог бы достать нечто получше, — заметил принц, окатив его холодным взглядом. У его ног лежал щит с чардревом, столь старательно изображенным Беном. Когда же он вновь повернулся к Лианне, лицо его было по-прежнему строго, но голос принца изменился. — Правда ли, что ваши лики говорят с вами? — Северяне чтут старых богов, ваше высочество, и не ждут, что они снизойдут до человеческих страстей. Лично я сама не видела оживший лик. Рейгар отступил на шаг, подхватив щит. — Вам не стоит бояться короля. — А тот, насколько слышал Отис, и вправду лютовал. — Я ничего не боюсь, — твердо сказала она. Когда принц ушел, Лианна повернулась к Отису с виноватым видом. — Прости, что присвоила твою часть победы. Я так растерялась, что… — Она порывисто обняла его и поцеловала. — Спасибо. Этих наглецов стоило проучить! Так вести себя… Я больше не буду отвлекать тебя, и ты можешь вернуться к своей службе, мой храбрый мастер над монетой! Когда Отис сдержал горячие слезы, он понял, что и вправду перестал быть мальчишкой. Он очень плохо поступил со своим дядей, когда пошел на поводу у Лианны, каким бы праведным ее гнев не был, ведь король крайне разгневался, и Отис мог буквально подставить Кварлтона Челстеда — из-за какого-то лягушатника. Да и не стоило оно того. Победил он не Барристана Селми, а парочку туповатых неумех, и рукоплескали ему крестьяне, в жизни не видавшие еще настоящих турнирных боев. Выступи он днем позже, после того, как на ристалище выходили лучшие из гостей Харренхола, его бы освистали, наверное… Его острое разочарование, впрочем, сменилось непониманием, когда по возвращении в Королевскую Гавань его, Отиса Челстеда, дядя отправил к Эртуру Дейну. Дядя был недоволен и огорчен, хоть и пытался скрыть это. Отис чувствовал некоторую вину, что оставлял его одного, но это все было так не важно в сравнении с тем, что он станет служить Эртуру Дейну! И нет, никто на коня его не посадил и меч в руки не дал. Он занимался черной работой, которую, конечно, поручали оруженосцам, но и преимуществами этих самых оруженосцев он не пользовался. Большинство его не замечали, но, к несчастью самого Отиса, некоторые отмечали его существование. Отис мог бы поклясться, что Джейме Ланнистер завидовал ему. В то, первое после вступления на службу, время юный Ланнистер мог хотя бы насмехаться над неуклюжестью или нерасторопностью племянника мастера над монетой, у которого самого собственных монет за душой не водилось. Теперь же, когда Эртур Дейн вернулся вместе с принцем Рейгаром в Королевскую Гавань все изменилось. Вот-вот пройдет коронация, и в Семи Королевствах будет новый молодой король. После этого положение Отиса, теперь уже несомненного оруженосца прославленного дорнийца, станет, мягко говоря, неплохим. Джейме был собратом Эртура, но он никогда бы не простил Отису, что именно его Меч Зари выделил из всех. Отису это было обидно. Джейме стоило отдать должное, он никогда ни перед кем не заискивал и искал только рыцарской славы. Даже свои поражения он воспринимал с задором, свойственным его характеру. — Это ненадолго, — отвечал он, падая на землю. — Моя рука меня еще прославит. Это было так близко и понятно Отису, что он, хоть и чувствовал разницу между Челстедами и Ланнистерами, когда-то даже надеялся стать другом Джейме. Но со временем Отис обратил внимание на таящуюся за этим задором злопамятность. Джейме терпеливо выносил, когда на землю его валила рука Эртура Дейна или Барристана Селми, но в иных стычках проявлял излишнюю жесткость, словно желание покрасоваться в золоченых доспехах под белым плащом становилось единственной целью. И старый король обвинил именно такого тщеславного человека в том, что он в Харренхолле сражался инкогнито да еще и с не-рыцарями? Отис был юн, но такой слух вызвал бы у него усмешку, даже не знай он собственной тайны. — Посмотришь? Худой и длинный Арон Сантагар вырос темной тенью, протягивающей ему тонкий черный клинок. Отис сидел на длинной лавке, выставленной под теплое солнце. Простой камзол не отягощен доспехами, а шерстяной плащ достаточно греет — ранним утром всегда холодно, даже здесь. Западный двор всегда полон людьми, тут и оружейники, и подмастерья из Арсенала, и копейщики, и мечники. Небольшие трибуны, на которые порой пускали простой люд, сейчас пустовали, даже слуг было не так много — все заняты в замке. Отис так стремился попасть сюда, что не мог упустить и минуты, проведенной впустую где-то в замке. Арон Сантагар, высокий, худой, смуглый, с темными вьющимися волосами и серьгой в ухе, был одним из оружейников. Он поступил на службу к Виллему Дарри вскоре после брака принца Рейгара. Отис раньше не обращал внимания, как много при дворе дорнийцев. Не все из них выглядели как потомки ройнаров, только после возвращения из Дорна Отис осознал, что и Эртур Дейн один из этих странных диких людей, что от андалов отличались даже сильнее северян. Отис взял клинок в руки. Прикосновение металла приятно холодило кожу. Длинное широкое лезвие почти не отражало света. Отис поймал себя на том, что бездумно всматривается в матовую поверхность, и отложил кинжал. — Неужели маленький Челстед дорос до настоящего оружия? — раздался насмешливый голос. Легок на помине. Джейме Ланнистер искал себе развлечения. Арон Сантагар отступил в сторону, и Отису стало по-детски обидно. — Кинжал есть, осталась только палица, — добавил Джейме, зло улыбаясь. — Только кроме герба у тебя за душой больше ничего и нет, наверное. Отис скрипнул зубами от досады, но постарался промолчать. — Ты язык проглотил? А, впрочем, что с тебя взять! На турнирах ты лишь зритель, и сомневаюсь, что в состоянии даже просто оценить мастерство рыцарей. — Джейме хорошо знал, как бить противника — не только мечом. Кислая мина Джейме передалась и Отису. — Наверное, ты сам только и делаешь, что оцениваешь, — огрызнулся Отис. — Это твоя работа — заниматься оцениванием, — прошипел Джейме. — У тебя же отродясь боевого коня не было, Челстед, твой видок, когда испуганное животное понесет тебя в противоположную сторону, конечно, будет забавен, но мне не интересен. Или ты хочешь разубедить меня? — Не дождавшись возражения, Дейме свистнул. — Хрог! — крикнул он. — Тащи своих кобыл, я уплачу за обеих. — Нет нужды, — нахмурился Отис, понимая, что Джейме втягивает его в неприятности. — Что такое? Оглянись, люди приходят сюда, чтобы тренироваться. И я предлагаю тебе свою помощь, любезный мой друг. — Джейме сладко улыбнулся. Это не кончится добром. Оно, собственно, и началось не особо приятно. — Ну что он? Струсил? — Кто это крикнул, Отис не знал. Кто-то из мальчишек, компании Джейме. Ведь разве лев ходит без свиты? Джейме не просто побьет его — он его опозорит. Когда кони встали по обе стороны длинной узкой площадки, а старые доспехи натянуты, большинство поглядывали на них с любопытством. Тренировки рыцарей здесь были постоянны, но неопытный дурачок, встающий против Джейме Ланнистера — это любопытно. Лошадь Отиса сорвалась с места чуть раньше. Он держал копье ровно, чуть подавшись вперед, и в последний миг сдвинул его немного влево. Турнирные копья длиннее боевых, но сражались они старыми тренировочными — по длине обычными, восьмифутовыми, но без железных наконечников и совсем легкими. Отис еще немного привстал — своеобразные рывок перед ударом. На хорошей скорости это может иметь печальные последствия для спины и шеи. Он знал, что Эртур Дейн, к примеру, отталкивает копье от себя — метает его. Так и многие южане из тех, чье искусство видел Отис. Сам же он напротив, словно прыгал вперед вместе с копьем — так приучился на севере. Джейме ударил ровнехонько в грудь, скидывая противника с лошади. С гулким стуком упав на землю, Отис первые мгновения не двигался. Он слышал ржание лошадей, какой-то гул человеческих голосов, но кости выдержали. Такой удар облегченного копья не мог быть смертельно опасным, но порой рыцари слишком неудачно падают. Отис не без труда поднялся, скидывая шлем. — Мы продолжим биться! — заявил он, подпрыгнув к развалке мечей и выхватывая один из них. Что именно им двигало в тот момент, Отис не мог не то что понять — даже вспомнить. — Брось, у тебя нет шансов, — засмеялся Джейме, с легкостью соскакивая на землю и откидывая забрало. Его по-девичьи прекрасное лицо исказила уродливая ухмылка. — Я не полудохлый оруженосец, а один из лучших рыцарей королевства. — Сражайся! — выпалил Отис. Прежние мысли о том, что Джейме не только хвастливый юнец, но действительно сильный фехтовальщик, вылетели из головы не иначе как после удара о землю. — В таком случае, не заставляй меня отправить нашему мастеру над монетой твой труп, — ответил Джейме. Светлый клинок блеснул на солнце — он явно делался с расчетом походить на Рассвет. С криком Отис Челстед ринулся на Джейме, но тот лишь уклонился от удара. Ленивый шаг в сторону — и его противник пролетел мимо, по инерции утягиваемый весом меча и доспехов. Со стороны послышался хохот. Джейме широко ухмыльнулся, Отис буквально видел этот его самодовольный взгляд, брошенный в сторону оруженосцев и оружейников. Среди зрителей мелькнули и девчонки с кухонь, что, разинув рты, смотрели на золотоволосого льва. Отис устоял на ногах, но лицо его исказилось от ярости. Эртур бы сказал, что подобное состояние хуже тупого клинка. Хладнокровный противник распалит его еще сильнее, пользуясь непременными ошибками. Но Эртура здесь не было. Упал Отис от первой же подножки Джейме, но, пользуясь легкостью тренировочного обмундирования, быстро перекатился, вставая. Он дышал тяжело, волосы его были мокры от пота, руки чуть дрожали. — Твой дядюшка запрещает тебе биться на турнирах? — ухмыльнулся Джейме. — Оно и понятно. Стыдится. Отис тряхнул головой. — Никто мне ничего не запрещает! — отрезал он. — Ну-ну… — Джейме оценивающе разглядывал противника. Словно пританцовывая, он приближался к замеревшему Отису. — Ты даже меч не удержишь. — Прекрати! — Отис замахнулся, и на этот раз Джейме ответил. Мечи издали противный лязг. Отис оказался гораздо крепче, чем даже сам ожидал. Джейме перехватил инициативу, атакуя со скоростью, ему свойственной, но Отис терпеливо отбивался. Ритмичные движения вернули Отису хладнокровие. Джейме искусно вытеснял его к краю тренировочного поля, и зеваки тянулись вслед за ними. Пот градом лился по спине, но Отис чувствовал, что Джейме играет с ним. Ланнистера с детства приучали к стальному клинку, а Отис играл разве что с деревянными мечами сурового мастера над оружием в Винтерфелле. Джейме выказывал своеобразную вежливость, не давая поединку перерасти в обыкновенную драку, в которой Отису намяли бы бока гораздо скорее, но его терпение заканчивалось. Перестав гонять взмыленного дурачка по полю, Джейме обрушился на него. Отис повалился, и юный лев тяжелым ударом выбил меч из его рук. Отис не слышал, что говорили в толпе. Наверняка смеются над ним… Боли он пока еще не чувствовал, зато щеки горели огнем. Ну почему, почему именно он попался на глаз скучающему Джейме? За что ему все это? Не мог Арон Сантагар остановить его? Уж лучше бы Отис сослался на поручение Эртура Дейна, чем так вот валяться в пыли… — Сцепились как щенки! — раздался суровый голос. — Джейме, довольно, опусти меч. Отис внезапно осознал, что Джейме наставил на него свой острый клинок как-то слишком по-настоящему. Его зеленые глаза смеялись, губы растянулись в улыбке до ушей. — Пусть знает, с кем связывается! — Джейме горделиво одернул плащ. — Его дядя не усвоил урок, может быть, Кварлтона Челстеда научит уму-разуму голова его дорогого племянничка? Перед глазами Отиса выросла белая тень — белый плащ под солнечным светом. Высокий и среброволосый Барристан Селми собственной персоной встал между Джейме и Отисом, с трудом поднявшимся. — Довольно! — Голос Селми перешел в рык. — Джейме Ланнистер, ты позоришь тот плащ, которым так бахваляешься! Кто тебя учил так вести себя? Он не первый, кого ты задираешь здесь. Тщеславие — великий грех для рыцаря. — Селми понизил голос, так, чтобы его не услышали зрители. — Не будь ты моим собратом, то сполна бы получил — не меча, а палки, которой дерут мальчишек-конюхов! Убирайся прочь! Лицо Джейме стало сначала багрово-красным, а потом побелело. Зеленые глаза сощурились, он взглянул на Селми далеко не юношеским взором. Отис буквально сам ощутил, как у мальчишки от гнева и обиды перехватило дыхание. Но Джейме, на зависть Отису, справился с собой быстро, выпрямился, бросив на Барристана Селми демонстративно презрительный взгляд. — Кто ты такой, что смеешь говорить такие слова сыну Тайвина Ланнистера? — зло прошипел он. — Я — человек, достаточно хорошо помнящий свой долг и свои обязательства, — гордо ответил Селми. — Кажется, твой белый плащ совсем белый, — бросил Джейме, отворачиваясь. — Тебе следует научиться сдерживать свой нрав, — сурово сказал Селми. Если Ланнистер его и слушал, то вида не подал, уходя с высоко задранной головой. Барристан Селми обернулся к Отису, который испуганно втянул голову в побитые плечи. Взгляд рыцаря скользнул по нему, словно не находя причины задержаться. — Пойдем, Отис, — тихо окликнул его Арон Сантагар, внезапно выскочивший откуда-то со стороны. Ухватив растерявшегося юношу за руку, он оттащил его в сторону Арсенала. — Я уж думал, что и не успею. Знаешь, бедняга Монт, который имел несчастье сцепиться с Джейме Ланнистером, уже неделю не бьется. Не связывайся с ним. — Арон говорил почти шепотом. — Говорят, что раньше Ланнистер ходил сюда выпускать гнев после своих дежурств у короля. Что уж там он видел — таким как мы и не узнать. Видимо, привычка осталась. Отис растерянно кивнул. Он даже не поблагодарил Барристана Селми, а, с другой стороны, не был уверен, что тому так уж была нужна его благодарность. Не то, чтобы Отис ожидал чего-то иного, но безразличный взгляд, которым окинул его Селми, больше походил на тот, каким его дядя Кварлтон осматривал стертую в четверть монету. — Это ты привел сира Барристана? — спросил Отис, только через мгновение осознавший слова Арона. Ему стало стыдно за свою злость по отношению к другу, что в тот момент ловко снимал с него помятый панцирь. — Так бы он меня и послушал! — рассмеялся Арон. — Его попросил кое-кто другой. Он указал наверх, на крепостной вал, окружавший внутренний двор. Опершись на перила, вниз смотрела женщина. Солнце светило у нее за спиной, и Отис не видел ее лица. — Да поторопись ты, болван, — подтолкнул Арон его в спину. Отис поморщился от боли. Он был весь в грязи, и меньше всего хотел бы встретиться с явно знатной дамой, что соизволила принять участие в его судьбе. Видимо, было крайне неучтиво заставлять ее ждать. Пока Отис поднимался по шаткой деревянной лестнице, сердце его стучало так громко, что его наверняка слышно было на другом конце замка. Может быть это Лианна? Когда женщина повернулась к нему, сердце Отиса и вправду дрогнуло. Это была не Лианна, но такой красавицы он никогда еще не встречал, по крайней мере, на расстоянии вытянутой руки. — Так это ты Отис Челстед? — спросила она. Это была юная девушка, с длинными темными волосами, в шелковом платье, столь неуместном в таком грязном месте. Говорила она, словно чуть распевала слова, и улыбка не сходила с ее полных губ. — Д-да, миледи. Девушка улыбнулась еще шире, показывая два ряда красивых белых зубов. — Я Эшара Дейн, Отис. Ты наверняка знаешь меня, хоть мы и не знакомы лично. Леди Эшара Дейн, сестра Эртура Дейна. Сердце Отиса бухнулось куда-то вниз да там и осталось. Он в схватке с Джейме так не боялся, да что уж тут говорить, он так не боялся, когда в темную пору возвращался в Королевскую Гавань с поручением от своего господина, которое могло стоить ему головы. Он видел леди Эшару Дейн, но лишь в окружении других девушек, которые Отису казались веселой стайкой нарядных птичек. — Ты не пройдешься со мной? — ласково спросила Эшара. Отис почувствовал, что краснеет. Пока он стоял как болван, Эшара взяла его под локоть, совершенно не обращая внимания на его грязную одежду. Она была чуть выше ростом, и аромат, исходившей от ее тела, полностью парализовал Отиса. — Я рада, что сир Барристан так удачно пришел сюда, — заметила Эшара, не уточняя ничьей роли в этом и не намекая на не самое удачное положение Отиса, в котором она застала его. — Д-да, миледи. — Ты должен извинить Джейме. Он не настолько плох, как тебе могло показаться. — Эшара вела его к деревянному мосту, что вел в восточное крыло замка. Остановившись у бадьи с водой, откуда пили стражники, она легким движением выхватила шарфик откуда-то из складок своего платья и обмакнула его в воду. — Ты позволишь? — спросила она, прежде чем нежно что-то оттереть с его лица. — Так намного лучше. — Эшара смотрела ему прямо в глаза, без смущения разглядывая. — Ты красив, и скоро уже начнешь отращивать бороду. Родственник Кварлтона Челстеда сможет рассчитывать на неплохую партию. На самом деле Отис слабо представлял себе, кем является его дядя. У Кварлтона в наследстве небольшой клочок земли и герб с палицей и кинжалом. Ни сокровищ, ни большого устрашающего замка, ни даже прославленных предков. Но все же он был членом Малого Совета, и именно Совет фактически правил Семью Королевствами. Джейме говорил словами отца — так утверждал дядя Отиса. Зато леди Эшара говорила совсем по-другому. — Ты меня боишься? — спросила Эшара. Отис кивнул, но тут же поспешно покачал головой. Леди Эшара рассмеялась. Она вся словно лучилась, и Отис едва удерживал себя от того, чтобы не уставиться на нее, раскрыв рот. — Эртур мало отзывался о тебе, но он не стал бы брать тебя на службу, если бы не увидел потенциала. Правда я не представляю где ты его проявил. Ты же действительно не бился на турнирах? Отис уже хотел было открыть рот и выложить все на духу, когда наконец овладел собой. Правда придумать достойный ответ он не мог, и поэтому опять промолчал. — Экий ты скучный, — заметила Эшара. — Или тебе плохо? — спросила она с искренним интересом. — Нет, миледи. Эшара снова занялась чем-то на его лице. Близость ее тела странно действовала на Отиса. Никогда он подобного не испытывал. Смущенно глядя на нее, он подмечал то игривый взгляд, то приподнятый уголок губ. Драгоценные серьги привлекали внимание к аккуратному ушку и тонкой изящной шее. — Ты чем-то похож на северянина, — заметила Эшара. — Моя мать с Севера. — В самом деле? — удивилась она. — И ты бывал там? — Детство я провел в Винтерфелле. Руки Эшары дрогнули. Отис сомневался, что она не знала его историю, тайной это не было, а ее вопрос, видимо, был простой данью вежливости или попыткой завести разговор. Но реакция этой красивой леди его удивила. — И ты знаешь Старков? В смысле лично? Отис обратил внимание и на дрожь в ее голосе. — Младших, Лиа… Леди Лианну и Бенджена. — Ааа… — Эшара снова повела его вперед, к высокому мосту, с которого, как знал Отис, открывался чудесный вид на гавани. Морской ветер играл с длинными блестящими локонами леди Эшары, она же изящно встряхивала ими, словно зная цену этой красоте. Остановившись, она некоторое время всматривалась в открытый горизонт. Похожи ли они с Эртуром? Эртур всегда смотрел как-то сурово, внимательно, он никогда не грубил и не кричал, но за его взглядом таилась угроза. Эшара же порхала как птичка. Она улыбалась и словно не стеснялась выражать свои чувства. Весь мир принадлежал ей, и она наслаждалась этим. — Поэтому ты сопровождал принца Рейгара? Она не уточнила где именно, но Отис прекрасно ее понял. Так вот что она хочет узнать… — Я не думаю, что могу… — Меня мало волнует сам принц, — перебила его Эшара. — Мой брат был с ним, а вот его судьба крайне важна для его семьи, и для меня особенно. Я хочу знать, что человек, который близок к нему, не проходимец, — отрезала она. Отис растерялся. — Я не знаю как вас уверить в моей полной преданности сиру Эртуру Дейну. Я всегда восхищался им, — добавил он, но что-то в его словах насторожило Эшару, которая оказалась внимательна к деталям не хуже брата. — Ты сам сказал, что вырос вместе со Старками, а та ситуация, что сложилась здесь… потребует от тебя выбора. — Эшара подошла к нему так близко, что Отис едва не попятился. Это какие-то ее штучки, не зря о дорнийках ходит особая слава. — Лорд Рикард Старк заложник, положение его дочери неопределенно, но они оба еще могут вернуться домой. А вот Брандон Старк — нет. Отис сглотнул. Эшара улыбалась с таким видом, словно флиртовала с ним, но чувство было такое, словно она ему нож к горлу приставила. — Лучше молчи, если собираешься отпираться! — Эшара коснулась пальцем его подбородка, чуть склонилась, так, что дыхание их смешивалось. Лицо Отиса горело огнем, но хуже была напряженная тяжесть внизу живота, от которой ноги становились глиняными. — Ты хороший, милый мальчик, зря ты спутался с моим братом. Лучше уж провести жизнь среди казначеев. Они не всегда на руку чисты, но руки эти не в крови. — Сир Эртур Дейн — человек чести, — сказал Отис. — Да, я знаю. Но когда тебя учат убивать, то вряд ли ты становишься септоном. — Эшара отступила назад, и что-то в ее лице изменилось. Она стала серьезна. — В отличие от тебя, я знакома со старшими братьями Старками. И я в жизни не поверю, что Брандон Старк умер где-то в марках, убитый случайной стрелой. — Никто не знает точно, что он мертв. — Он мертв, иначе бы давно уже прискакал сюда, за сестрицей. Отис, почему ты покрываешь его смерть? Старки тебе не чужие, уж куда ближе принца Рейгара. Отис опустил глаза. — Ты совсем лгать не умеешь, — ласково сказала Эшара. — Скажи мне, скажи честно, чья рука убила его? — Какая разница? — впервые резко спросил Отис. — Разница? Ее не будет для Севера, так как Освелл и Эртур подчинялись Рейгару, но мы оба знаем, что ни один из них слепо следовать приказу не станет. Разница — в нашем отношении к этим людям. Для меня важно, кто убил брата Эддарда Старка. — Я не могу говорить об этом. Эшара взяла его за руки, и со стороны они, наверное, казались влюбленными. Ей ведь и так все прекрасно известно, почему она не желает говорить прямо, прибегает к этим уверткам? — Если твой идеал, Меч Зари, оказался не рыцарем без страха и упрека, а человеком, да и еще человеком жестоким, прими это. Не отворачивайся. Не закрывай глаза. Ты как все мальчишки слепо влюблен в образ, и разочарование ударит больно. Я знаю, о чем говорю, я видела подобное. Знаешь, как говорят в Дорне — не прячь голову в песок. Отис до боли не желал касаться этой темы. Эшара вдруг тряхнула волосами, и лицо ее приобрело хитрое выражение. — Раз ты такой преданный оруженосец, то убеди свою подружку не отказываться от ее показаний. Если уж ей наплевать на брата, то почему ты должен отворачиваться от Эртура? — Она резко подалась вперед и легко поцеловала его в щеку. Вот она, правда-то… — Пусть защищает и принца, и моего Эртура перед обвинителями с севера. Не дай ей усомниться в верности ее решения, мой друг. Я не забуду твоей помощи. Отис еще долго стоял после ее ухода, глядя на водную гладь. Какой бы силой не владела красота леди Эшары, образ ее поблек перед силой ее слов. Прежде он считал храбростью выйти с мечом против врага, но впервые задумался о том, что желание служить среди лучших рыцарей Семи королевств стало причиной его трусости перед самим собой и присягой отца в свое время лорду Старку. Впрочем, запоздалая боль во всем теле после склоки с Джейме погнала его в замок. И, хоть было стыдно в этом признаваться, мысль, что его видели с прекрасной Эшарой Дейн, изрядно тешила самолюбие Отиса.