Обеты дорнийца

Рейла приветливо улыбалась гостям — около трех десятков человек. Чертог королевы, отделанный деревянными панелями и украшенный зеркалами, наполнял аромат душистого тростника, раскиданного по полу. Рейгар и Элия сидели рядом с ней. Элия знала, что попытка королевы хоть немного разрядить обстановку обречена на провал. Все, на что она надеялась, это что прием завершится без скандала. Эшара вошла в зал под руку с Мэнли Стоквортом. Под взглядом Эртура, стоящего рядом с королевским помостом, командир золотых плащей несколько ссутулился, но Эшара улыбнулась ему, ободряя. Блистающая на фоне других дам, она отпустила руку Стокворта, грациозно опускаясь перед королевой. Рейла скользнула по ней скучающим взглядом. — Вы прекрасны, леди, — с мягкой улыбкой сказала она. Впрочем, Элия была уверена, что даже склонись перед королевой безобразная великанша, своих слов Рейла не изменила бы. Эшара поднялась. Переглянувшись с братом, она перевела взгляд на Элию, улыбаясь. Темное атласное платье оголяло шею и руки, на плечах сверкая жемчужными застежками. Такой же крупный отборный жемчуг был вплетен в ее густые волосы, казавшиеся шелком. Свободный покрой платья мягкими складками огибал фигуру, словно кроме него на ней ничего не было, и, казалось, стоит лишь коснуться жемчуга на плечах, как ткань упадет к ногам Эшары, обнажая ее. — Лорд Стокворт, — мягко сказала Рейла, кивая ему. Стокворт сделал шаг вперед, кланяясь. Элия, закусив губу, рассматривала Малый Совет, что в полном составе присутствовал на приеме у королевы. Челстед, по своему обычаю весь в черном, старался быть по возможности неприметным. Элия кивнула ему, улыбаясь. Стонтон, спевшийся с Веларионом, стоял в стороне, переговариваясь с мастером над кораблями. Пицель налегал на жаркое. Герольд Хайтауэр, с несвойственной для него нервозностью, оглядывал зал не менее любопытно, чем Элия. Только что подмечал, вероятно, куда больше нее. Элия не видела Вариса. Вполне вероятно, что иноземца королева не желала видеть у себя. После смерти Эйриса положение Паука было столь же хрупким, как сплетенная им паутина. — Лорд Ланнистер, вы опоздали. — Королева Рейла протянула руку, позволяя Тайвину поцеловать ее. После новости о его приезде, принесенной ей Освеллом Уэнтом, Элия видела Тайвина Ланнистера лишь несколько раз — и только мельком. Она знала, что между ним и Рейгаром вышла размолвка, которую вроде как удалось преодолеть. Тайвин Ланнистер вел переговоры с Джоном Арреном, не принимая во внимание десницу Мерривезера, что ставило лорда Оуэна в весьма щекотливое положение, однако Тайвин с Джоном был знаком лично, хотя знакомству этому прошли уже долгие годы. И, по мнению Элии, они понимали друг друга хорошо. И все же это внушало опасение — Тайвин ни перед кем не считал нужным отчитываться. У Мартеллов с Ланнистерами в последние года отношения не ладились, и ее предубеждение по отношению к Тайвину наверняка основывалось на этом. Не учить же ей его в ведении дипломатических переговоров, никто не допустит ее к таким вещам. К тому же беспокойство приносило и недомогание Эйгона. Он стал много спать — чересчур много. Это явно не было одной из многий младенческих болезней — мейстеры говорили, что малыш крепок и силен. Элия подолгу сидела у его колыбели, с трепетом всматриваясь в нечеткие черты лица. Даже у младенца, у него явно были глаза Рейгара, но Элии хотелось бы, чтобы сходство с Таргариенами на этом заканчивалось. Она практически сразу оторвала его от своей груди, в отличие от Рейнис, первые месяцы жизни которой они провели на Драконьем Камне, где никто Элии был не указ. Но Эйгон подрос, и теперь Элия порой кормила его сама помимо кормилицы — той молочной с овощной кашей дрянью — а она ее пробовала, — для которой на королевской кухне содержали отдельного повара. Элия покачала головой, желая прогнать все эти мысли. Если она будет жить в Красном замке, то стоит переиначить его внутреннюю жизнь под себя. Огромный штат слуг здесь жил совершенно обособленной от господ жизнью, и даже Рейла, выросшая здесь, была скорее красивой статуэткой, украшавший королевский чертог не хуже чем иная статуя. Глядя на нее, Элии становилось не по себе. Ее мать знала каждого из тех, кто обслуживал ее семью. Это было важно — знать тех, кто каждый день находится подле тебя, особенно когда вокруг так много врагов. На Драконьем Камне обязанности сенешаля во многом ложились на плечи мейстера, но в Красном замке существовала строгая иерархия между слугами, вызывавшая в первое время у Элии усмешку. Впрочем, она скоро поняла, что, если сама не будет относиться к этому серьезно, то и к ней отношение будет соответствующим. А никто не умел так адаптироваться под ситуацию, как Элия. К примеру, старший садовник передал ей план сада, с запустения которого вполне можно было начать. — Говорят, принц Визерис болен, — раздался голос над ней. Принц болен? Элия подняла голову, осознав, что на мгновение словно забылась. На заднем фоне лилась тихая музыка. Флейта и арфа тихо перекликались между собой. Чертог освящала огромная люстра с сотней свечей, и в ее тени присутствующих казалось гораздо больше. Элия моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Ее неуемно клонило в сон. Рейгар стоял позади ее кресла, руками опираясь о спинку. Подняв голову, Элия натолкнулась на не то чтобы неприязненный, но холодный взгляд Велариона. Он вежливо улыбнулся ей кончиками губ, переводя внимание на Рейгара. — Болен? Как давно? — Элия покачала головой. Сколько они уже находятся здесь? — Королева Рейла не говорила мне ничего. — Ее величество имела на то причины. — Веларион поджал губы. — Принца мучит не столько лихорадка, сколько частые смены настроения, от чрезмерной бодрости до черной меланхолии. Элия обернулась к мужу. — Весьма характерный признак для некоторых Таргариенов, — сказал тот. — Я прежде не замечал за братом припадков. Откуда же мастеру над кораблями знать внутреннюю жизнь королевской семьи? Люцерис Веларион пока еще не нянька для принца Визериса, чтобы знать, какие привычки ему свойственны. — Но королева и десница весьма обеспокоены. — Веларион тяжело вздохнул. — Мы не во всем сходились, ваше высочество, но мне не хочется, чтобы из-за личной неприязни мы упустили нечто куда более важное. Это было своего рода предложение дружбы? Элия бросила на мужа еще один быстрый взгляд, чувствуя непривычную растерянность. Рейгар никогда ничего не скрывал от нее. Элия солгала бы, если сказала, что сильно любит принца Визериса, но все же она достаточно времени провела в Красном Замке, чтобы проникнуться к мальчику. Кроме того, слуги, чью привязанность Элия так долго выстраивала по отношению к себе, никогда не жаловались на какие-либо чрезмерности в характере ребенка. Рейгар мог утаить от нее, что его желание дискредитировать брата в глазах лордов перестало быть просто желанием. Было не очень приятно осознавать, что Рейгар мог выставить брата неуравновешенным и склонным к припадкам, но именно последнее вынудило бы членов Малого Совета закрыть глаза на требование покойного короля. Рейгар пользуется популярностью в народе, и требовать короны для принца, который проявляет дурную наследственность в столь юном возрасте, в обход молодого и сильного мужчины — та еще глупость. Элия отвела глаза, испытывая неприятное чувство. Визерис — ребенок, а Рейгар умел воздействовать на людей совершенно непостижимым образом. Это было неправильно — таким способом добиваться короны. Но, с другой стороны, если она будет заботиться о чужом ребенке, кто позаботится о ее собственных детях? Совесть здесь компромиссов не допускала, потому Рейгар явно не горел желанием ставить Элию в известность — берег ее?.. — Мне всегда было интересно, не кажется ли наша кухня вам совершенно пресной на вкус? Элия вздрогнула. Варис неожиданным образом оказавшийся рядом, с любопытством смотрел на нее. — Это всего лишь дело привычки. — Возможно, но, сколько бы я не провел здесь лет, буду скучать по имбирным пряностям Пентоса, — улыбнулся Варис. — Прошу вас. — Элия указала на место подле себя. Придворные постепенно рассредотачивались по залу, находя удовольствие в вине, десерте и злословии. — Пристрастие к сладкому пагубно. — Особенно для евнухов, я слышал об этом. Нет-нет, — сказал он виночерпию, склонившемуся над его бокалом. — Я пью только воду. И по поводу воды… Говорят, участились нападения на Щитовые острова со стороны железнорожденных. — Вы весьма внимательны ко всему, что касается Простора. Я заметила. — Я вообще очень внимательный человек, ваше высочество. От того всегда выигрываю. Элия закусила губу. — Для партий вы нашли более сильного игрока? — Я открыт для всех, ваше высочество, и в игре не откажу никому. Впрочем, я всегда приятно проводил время в вашем обществе. — Взаимно. — Герольд Хайтауэр был и вправду крайне нервозен. К тому же из королевских гвардейцев в зале присутствовали только он и Эртур Дейн. Барристан Селми ночевал в детской с Рейнис и Эйгоном, Джон Дарри находился при Визерисе. Остальные, вероятно, отсыпались. — Вы слышали о недомогании принца? — спросил Варис. — Мой муж здоров. Евнух улыбнулся. — Я не ловлю вас на слове. Но Веларион живо сообразил куда ветер дует. Мейстеры осмотрели принца Визериса, и не нашли следов яда или иных снадобий. Однако, учитывая довольно тяжелую обстановку во дворце, я могу предположить, что на ребенка — а принц Визерис еще совсем мал — оказывалось сильное давление, которое могло привести к состоянию той возбудимости, в которой находится принц. Варис всегда заставлял Элию жутко нервничать. Уж лучше Тайвин Ланнистер ей в собеседники или один из Тиреллов. С Пауком она чувствовала себя не змейкой, а маленькой мухой. — Он тяжело переживает смерть отца, вполне естественно. — Смерть нездорового отца. — Это крайне опасные речи. Особенно от мастера над шептунами. Вы все-таки хотите поймать меня на слове? — Видите вон того человека? — Варис легким кивком головы указал в дальний угол комнаты. — Стоит с бокалом вина и недовольно оглядывает каждого? — Пироманта Россарта? — Если кто и захочет поймать вас на слове — только он. Я лишь жалкий дилетант в доносительстве по сравнению с ним. Элия криво усмехнулась. — Не прибедняйтесь. — Я человек, преданный государству, ваше высочество, и все моим действия направлены на процветание Семи Королевств и истинного королевского рода. Элия не сразу сообразила, на каком именно слове споткнулась. — И что же вы подразумеваете под истинным? — спросила она одними губами. — Вы хотите вытянуть из меня все тайны, но не поделиться ни одной своей. — А у меня их нет. А те, что могут появиться, наверняка вы узнаете прежде меня. Варис ласково пожал ей руку. — Мне жаль, что вы отказываетесь видеть во мне друга. В отличие от меня, Россарт — человек, преданный покойному королю и весьма ревностно относится к исполнению воли последнего. Я бы даже сказал, что это человек, готовый на крайние меры. Элия словно тонула в сладости тона Вариса, который к тому же без конца бил ее по голове веслом под именем Россарт. — Выбор Россарта для вас не пример истинного наследника? — попыталась ухватиться за лодку адекватности Элия. — Истинный — мудрый. Я никогда не считал мудрость и величие обратной стороной безумия. Вы хорошо образованы, поддерживаете переписку с выходцами из Дорна, кто служит в Староместе. Я уверен, что вы не верите в предрассудки о необходимости чистоты драконьей крови. — Я не знаю, что вы подразумеваете под чистотой драконьей крови. Я знаю, что подразумевают под вырождением. — Вот видите, мы прекрасно друг друга понимаем. — Вы тоже человек, не склонный к мистификации? — Не совсем так, ваше высочество. — На мгновение Варис словно помрачнел, но открытое выражение тут же вернулось на его лицо. — Я видел магию. И я бы сделал все, что в моих силах, чтобы этот опыт не повторился. Элия не стала расспрашивать, но повернулась к Варису, уже с куда большим интересом. — Магию? — Восток — место, полное загадок. — Варис говорил даже как-то сурово. — В Вольных городах хватает как таинственности миров по ту сторону Дотракийского моря, так и выходцев с Запада, с их рациональностью и желанием прославиться. — Я не успеваю за вами, — заметила Элия. — Вы быстро путешествуете. Речь о Золотых Мечах? — Ваш дядя бывал за Узким морем, бывал и брат. Элия обернулась к мужу, беседовавшему с придворными. — Мартеллы не состояли среди наемников Золотых Мечей. Все же они из семьи правящих принцев, а Дорн не дружил с Блэкфайрами. — Старые истории, замешанные на браках и изменах. — Варис усмехнулся. — Возможно, быть евнухом — не так плохо. Порой из-за них чья-то жизнь заканчивается пеной изо рта. Но говорят, Блэкфайров не осталось после смерти Мейлиса Чудовища. — А еще говорят, что в этом замке пеной изо рта завершилась не одна, а две жизни. Впрочем, сама я тогда была на Драконьем Камне. — Элия бросила внимательный взгляд на Вариса. — Мы все благодарны за подвиг сиру Барристану Селми. Мейлиса не зря прозвали Чудовищем. — Вы готовились к родам, ваше высочество, я совершенно точно помню. Жаль, что прекрасная Лагга из Лисса не смогла разрешиться столь же удачно. Возможно, сын, зачатый в пору кометы над Гаванью, смягчил бы сердце покойного короля, хотя это могло отвратить его от обоих сыновей прекрасной королевы Рейлы. Не все же люди относятся к языку неба так же, как вы, выше высочество. — Варис развел руками. — Я не знавал Мейлиса, чтобы утверждать, был ли он Чудовищем большим, чем другие. Элия промолчала, и Варис продолжать разговор не стал. Сделав вид, что его окликнули, он поклонился Элии. В этот миг двери в приемную королевы распахнулись. Элия во все глаза уставилась на Лианну Старк, которая невозмутимо вошла в залу. Чем Лианна Старк зацепила Рейгара, Элия понять могла, но совершенно не понимала, за что Рейгар так привязался к ней. Как яркая вспышка — восхититься, но не жить же рядом с опасным фитилем. Северянка была вполне привлекательна, в будущем даже могла стать красавицей, но она была лишена чувства вкуса в выборе одежды и чувства меры в своей эмоциональности. Не глупая, но все ее образование заканчивалось на умении читать и писать, хотя в Винтерфелле, как слышала Элия, была весьма неплохая библиотека. Лианна, впрочем, явно знала немало историй о бравых рыцарях Века Героев, но пользы с этого было не больше, чем от пикантностей «Возлюбленных королевы Нимерии». Рейгар говорил ей, что Лианна любит охоту и рыцарские поединки, но толку от этого при королевском дворе? Тех талантов, которые могли бы усилить влияние Рейгара перед его противниками, в Лианне не лишенная цинизма Элия не находила. Доран позволил Рейгару укрыть северянку на территории Дорна с условием, что союз Севера и Штормовых земель будет расторгнут. Тайвин Ланнистер, приезд которого Элия старалась с первой минуты известия Освелла Уэнта обосновать для себя как хороший знак, заставил ее впервые задуматься о будущем замужестве дочери. Мысль о родстве с Робертом Баратеоном смущала, но несколько иначе, чем Рейгара. Мать в свое время к вопросу замужества Элии отнеслась весьма серьезно, вырывая для нее самую выгодную сделку. Для своей дочери обжегшаяся Элия малодушно хотела счастья не амбициозного, а семейного. Но, видят все ее ройнарские предки, Рейгар заключит брак между Рейнис и Эйгоном только через ее труп! Баратеон — это мир на границе Штормовых земель и Дорна, удар по южным амбициям Старков, один из сильнейших вассалов в качестве друга, а не врага… Лианна Старк краснела, когда спрашиваешь ее о бывшем женихе. После того как Рейгар привез ее в Красный Замок, дом Баратеонов помолвку эту разорвал. Впрочем лично Роберт, как говорят, с решением этим не согласен. Лианна прошла к королеве, не оглядываясь на любопытных гостей, присела в глубоком поклоне, медленно поднялась. Она казалась совсем маленькой, но решимости, написанной на ее лице, стоило только позавидовать. — Ваше Величество, — медленно сказала она. Королева Рейла молчала. Как и предполагал Рейгар, к северянке она отнеслась весьма холодно. Не сказать, что влияние королевы при дворе было достаточным, но она, вопреки всем давним речам Эйриса, обладала незапятнанной репутацией и не желала иметь отношений с дочерью Старка, то ли опасаясь обвинения в попустительстве недопустимому для морального облика принца поведению, то ли из-за личной неприязни к романтизации образа фавориток. Может быть великанше Рейла доброе слово и сказала бы, но для Лианны не нашла и кивка. — Я прошу вас, Ваше Величество, здесь, при всех гостях! — Голос Лианны не дрожал, но Элия знала, скольких усилий это требует. — Пожалуйста, позвольте мне увидеться с отцом! — Такие вещи решаю не я. — Королева поджала губы. — Десница Мерривезер запретил Рикарду Старку принимать посетителей. — Я знаю. — Лианна сделала еще один шаг вперед, и Эртур Дейн выступил из-за спинки кресла Рейлы, готовый остановить Лианну. Элия посмотрела в сторону Мерривезера, который поднялся из-за стола. — Но он отказал мне, поэтому я пришла к вам, — добавила Лианна. — Неужели вы, как женщина, не смилуетесь надо мной? Рейгар подошел к матери, шепнул ей что-то, после чего ухватил Лианну чуть выше локтя. Девушка дернулась. — Я не пленница, чтобы сидеть в четырех стенах и делать все по чужой указке, — сказала она. — Мой отец не совершил ничего плохого — он прибыл сюда по приказу покойного короля. Его, невиновного, держат здесь силой. Разве это допустимо для всех вас? Элии казалось, что замерли не только гости королевы — весь замок замер. Чего-чего, а храбрости Лианне Старк не занимать. Самой Элии в жизни не хватило бы смелости вот так выйти и требовать чего-то. Элия могла только надеяться, что сама в такой просящей ситуации никогда не окажется. — Ты забыла с кем говоришь? — спросила Рейла. — Я ничего не забыла, — четко выговорила Лианна. — Вы держите моего отца под стражей, вы убили моего… — Стража! — Рейла поднялась. Люди перешептывались. — Матушка! — Рейгар встал между ней и Лианной. — Прошу прощения, леди Лианна совсем недавно при дворе. Не стоит столь сурово обходиться с ней. — Сурово? — Рейла нахмурилась. — Как она смеет даже намекать на такое? Эта девка… — Леди Лианна Старк — моя гостья, к которой следует относиться с должным почтением, — отрезал Рейгар. — Вам стоит об этом помнить, матушка, — с угрозой в голосе добавил он. Элия чувствовала, как кровь бросилась к ее лицу. Придворные бросали любопытные взгляды в ее сторону, пока ее муж повышал голос на королеву-мать. Рейгар крепко ухватил Лианну за руку, уводя в сторону. По зале тут же прокатился шепот, а десница Мерривезер, вставший подле королевы Рейлы, что-то страстно доказывал ей. Лицо Тайвина Ланнистера было невозмутимо. Он скользнул взглядом по Лианне и Рейгару, а потом посмотрел на Элию. От этого равнодушного взгляда, Элия почувствовала, что ее бросило в жар. Небольшой двор королевы чувствовал себя неуютно, гости практически ничего не ели. Разговор не клеился, и, наконец, Рейла тихо обратилась к сыну. — Рейгар, принц мой, быть может, ты немного скрасишь наш вечер. — Ничто в ее голосе не говорило, что она зла или обижена. — Как пожелаете, матушка. — Рейгар отвечал ей тем же. Когда слуга принес небольшую серебряную арфу, Рейгар поднялся, отсаживаясь чуть дальше от стола. Подумав, он поманил рукой Лианну, которая встала рядом. Гости обернулись к ним. То, что игра Рейгара многих приводила в восторг и вызывала слезы, было понятно. Принц, несомненно, был музыкантом умелым… а еще был принцем, потешаться над талантами которого было нельзя. Впрочем, все похвалы Рейгар получал более чем заслуженно. Он редко когда исполнял что-то веселое, чаще печальное и вызывающее тоску в груди. Немало дев плакало, когда принц пел, точно Хэмиш-Арфист. Элия не раз наблюдала за игрой Рейгара, и каждый раз удивлялась, как искусно Рейгар управляется со струнами своими широкими сильными руками, еще накануне с силой охватывавшими древко копья. Идеал во всем. Песню о Дженни из Старых Камней и Принце Стрекоз знали все, и гости заметно оживились. Элия же сидела по-прежнему, спокойная и собранная, вежливо улыбавшаяся любопытно-злым лицам. Дженни, девушка, которую привез во дворец принц Дункан, любовь к которой совершенно затмила его глаза. Девушка, из-за которой страна трупами выплатила долг Лионелю Баратеону. Девушка, притащившая ко двору лесную ведьму, заморочившую склонным к мистике Таргариенам голову пророчеством об обещанном принце. Можно было выразиться еще прямее: в стихах откровенно сказать как дорога Рейгару Лианна — дороже собственной семьи. Элия умом понимала, что людей манит лишь голос принца — в пении гораздо выше, чем при разговоре, полный, окрашенный бархатными обертонами, такому не выучиться. Принц мог бы распевать слоги, и эффект был бы не слабее, но Лианна от песни чуть успокоилась, смотрела на окружающих без хищного оскала. Более того, лицо ее словно дрогнула, и на губах появилась слабая улыбка. С каким бы удовольствием Элия стерла бы с ее лица эту улыбочку… Когда последний аккорд затих, отдавшись отзвуком в высоком своде, придворные выдохнули, замершие во время игры Рейгара. Если в Таргариенах и была крупица магии, то Рейгар владел даром подчинять себе людей. Только не Элию. Она пережила ту пору, когда голос Рейгара вызывал в ней дрожь. Теперь она чувствовала лишь горечь. А заунывные песни о романтической любви вызывали тоску. Так много поверхностно-прекрасного — и мало настоящего и глубокого. — Я давно не слышал Рейгара, — заметил Тайвин. — Это редкий талант. Элия ничуть не сомневалась в умении Тайвина оценить красоту голоса Рейгара или искусство его аккомпанемента себе. Но ни капли чувств в его комплименте не было. — Этот талант согревал меня долгими ночами на Драконьем Камне, — сказала она. Рейгар не услышал, как она приблизилась, и вздрогнул, почувствовав прикосновение. — Достаточно огня для дорнийки? — язвительно спросил Тайвин, окидывая ее взглядом с головы до ног. — Вы сомневаетесь? — Соотношу все факты. Элия, чувствуя, как все внимание присутствующих направлено на них троих, с запозданием отметила, что вцепилась в плечо мужа, который публично выказал свою склонность к другой. — Чудесное представление, — подытожил Оуэн Мерривер, по-прежнему стоящий рядом с королевой. «Оно еще не завершено». — Просто не все факты выносятся на всеобщее обозрение, — ответила Элия Тайвину. — Любовь моя, будет справедливо посвятить песню и мне. — Элия коснулась губами щеки Рейгара. Тот снова коснулся пальцами струн. В детстве она слышал сказания о том, что, когда народы Ройны еще смело давали отпор Валирии в далеких землях, а андалы едва только успели покорить юные дома Дейнов и Айронвудов, редкие племена диких людей Дорна, не знавшие твердой руки одетых в железную броню лордов, свободно путешествовали по красным пескам пустынь. Они знали тайные места, где было вдоволь воды и живности, и, вдосталь отдохнув, пускались в поход дальше. Риддина говорила, что они верили, будто прежде, за сотни лет до того, как Перебитая Рука стала полуостровом, а земли Вестероса ощутили на себе боль наносимых бронзой ран, вместо пустынь в Дорне цвели сады, густели леса и благоухали рощи. Серноводная была совсем прозрачной, и на дне ее виднелись яркие алые водоросли и золотые рыбки. Путники твердо верили, что порой пустыни дозволяли взглянуть на красоту древнего мира, оттого под палящим солнцем и расцветали чарующие оазисы. Сказки эти были чудесны, и даже спустя много лет Элия вспоминала о них с улыбкой. Теперь же она с удивлением взирала на Рейгара, который с тихой отрешенностью расписывал перед гостями королевы сказочный мир выдуманного Дорна. Элия глядела на мужа с изумлением, скорее раздосадованная, чем польщенная. Историю эту в Дорне никто не накладывал на музыку, как, впрочем, и многие другие доройнарские легенды. Их рассказывали страстным шепотом, громогласным рыком, переливами звонкого смеха, только не песней, которая рано или поздно опошлит древнюю красоту. Никто не мог запретить певцам накладывать слова на музыку, каждый это знал, и в самом Дорне, бывало, чужаки таким баловались, и с этим мирились. Но Элии от того легче не было, и на Рейгара она больше не глядела. Ни вдумчивость слов, ни изящество слога, ни виртуозность касания струн ее не трогали. Если женщин голос Рейгара и впечатлял, жена его стояла каменным изваянием. На несколько мгновений воцарилась тишина, и в воздухе еще ощущалось слабое колебание тонких струн. Элия обернулась к королеве Рейле, которая с задумчивым видом слушала сына. Взгляд скользнул выше — к сиру Эртуру Дейну, который сжал губы в тонкую линию, явно разделявший недовольство дорнийской принцессы. — Не думала прежде, что дикие легенды могут быть полными тоски и очарования, — сказала одна из дам. — Дорнийцам стоило бы приглашать к себе настоящих певцов, а не лицедеев и циркачей, — ответил сидящий рядом мужчина. Знал ли Рейгар, как обижает дорнийцев? Тайвин пожал плечами. — Когда люди начинают вспоминать Век Героев, говорит это о недостатке героев в настоящем, — заметил он. — Прекрасно, сын мой, — громко сказала королева Рейла. — Твое выступление лучше прочего завершило этот вечер. Рейгар стоял между двух женщин. — Принцесса. — Тайвин Ланнистер, видя его затруднение, протянул Элии руку. Та, чувствуя, что начинает кружиться голова, оперлась на Тайвина, мечтая только об одном — поскорее бы уйти отсюда. — Жалкое зрелище, — заметил Тайвин тихо. — Не ваше дело. — Именно что мое. Мне плевать кто делит с принцем постель, но не плевать на последствия этого. Северянка беременна? — Вы об этом спрашиваете у меня? — Я бы спросил у нее, но рядом со мной вы. — Тайвин не испытывал ни смущения, ни стыда за подобные вопросы. Риддина следила за тем, чтобы Лианну опаивали лунным чаем, но она не так давно при дворе, и беременность могла наступить прежде. Со слов служанок Лианна не испытывала свойственных беременным беспокойств, но и лунных кровотечений у нее тоже не было. Все-таки буквально копаться в чужом нижнем белье несколько омерзительно. — Исходите из худших последствий, — отрезала Элия. — Или спросите у Рейгара. Если смелости хватит. Тайвин даже улыбнулся. — Несомненно хватит, принцесса. Остановившись перед королевой, он поклонился. — Ваше Величество. — Доброй ночи. — Рейла кивнула Тайвину, но Элию поманила пальцем. — Поговори с Рейгаром, Элия. Он совершенно не слушает меня. Я не хочу видеть его любовницу при своем дворе. Это твоя вина, что она здесь. — Моя? — Эйгон — единственный сын Рейгара, вполне понятно его желание иметь больше детей. Я сочувствую тебе, милая, поверь, уж я-то знаю что ты испытываешь, но раз все так сложилось, то нужно действовать исходя из ситуации. Как бы ни вел себя Эйрис, ни одна из его любовниц не позволяла себе открытое пренебрежение по отношению ко мне, законной жене. — Да, Ваше Величество. — Элия сладко улыбнулась. — Я запомню ваши слова. Она бросила злой взгляд на Эртура, слышавшего каждое слово, и отвернулась. Подошедшая Эшара подхватила ее под локоть. — Принц ждет вас, — кивнула она на Рейгара, стоявшего с северянкой. — Наверное, лично вручит мою руку какому-нибудь лорду. — Клокочущий внутри гнев требовал крови. Рейгар улыбался уходившим гостям, перекидываясь словом с каждым. Лианна Старк стояла рядом с ним. — Я думаю, тебе не стоит так утомлять нашу гостью. — Элия широко улыбнулась Лианне. — Я нисколько не утомлена. — Лианна смотрела на Элию не без вражды. Маленькая девочка, она всерьез думает, что может что-то сделать? — Королева Рейла крайне недовольна твоим присутствием здесь, не стоит ее провоцировать на гнев. Я лично провожу тебя. — Королева — старая лицемерная су… Элия шагнула вперед, обхватывая лицо Лианны ладонями, и мягко, но настойчиво целуя. Чувствуя теплое дыхание, она чуть отклонила голову, глядя в растерянные светлые глаза. — Неплохо, — совершенно искренне сказала Элия. Эта искренность до ужаса в глазах смутила Лианну, которая отшатнулась. Взгляд ее задержался на ком-то за плечом Элии. Элия знала, что на них смотрели королева и Тайвин Ланнистер. — Улыбнись мне и не сопротивляйся. Элия еще раз коснулась плотно сжатых губ, демонстративно игнорируя Рейгара. — Пусть принц поговорит с матерью. Уводя Лианну из чертога королевы, Элия прекрасно слышала, как шепчутся за ее спиной девушки. Она знала, какая волна сплетен о сладострастии дорнийцев поднимется во дворце к следующему утру. Забавы ради все это можно было усугубить. — Ты что же, лично проводишь меня? — дерзко спросила Лианна. — И задержусь. — Зачем? — испуганно спросила девушка. Элия промолчала. — Я не могу сидеть в четырех стенах, — сказала Лианна. — Это невыносимо. Почему мне нельзя выходить в город? С каким бы удовольствием этот замок покинула Элия… — Это уже не раз обсуждалось, — мягко сказала она. — На улицах для тебя небезопасно. — И что мне там угрожает? — Лианна остановилась, резким жестом останавливая фрейлин Элии. — Я не буду сидеть тут как пленница. Никто не смеет так со мной обращаться! Элия тяжело вздохнула. Не хватало устраивать сцену посреди коридора. — А какого обращения ты хочешь? — прямо спросила Элия. Лианна склонила голову набок. — Я не жду чего-то особенного, — ответила она. — Но запирать меня в замке — не то, что было мне обещано. — Нам обеим многое было обещано. — Элия пожала плечами. — Но сейчас мы обе стоит тут и смотрим друг на друга. Лианна покачала головой. — Я не такая как ты, — тихо сказала она. — Я никогда бы не простила супругу измены. Я бы не позволила себе так… — Унизиться? — спросила Элия ровным голосом. Лианна смотрела серьезно, без тени насмешки. — Я не хочу тебя оскорбить, — прямо сказала она. — Но это положение… само по себе оскорбительно. Вне зависимости от моего к тебе отношения. Я бы не позволила связать свою судьбу с человеком, который предпочел мне другую. Лианна старательно проходилась по кровоточащим ранам Элии, не забывшей тот миг, когда Рейгар публично предпочел ей другую, назначив королевой Харренхольского турнира северянку. А потом они с Рейгаром снова жили как ни в чем не бывало, когда Элия забеременела Эйгоном. Потому что, как говорил дядя Ливен, отличие жены от шлюхи в том, что шлюха вольна уйти. — Не думаю, что тебе было бы позволено выбирать, — мягко ответила Элия. — Баратеон был превосходной партией. Лианна склонила голову. — И все же я выбрала, — сказала она. — Да, я заметила, — с кривой усмешкой бросила Элия. — И выбор явно соответствует твоим принципам. Кровь бросилась к щекам Лианны. — Я не желала и не желаю вам ничего плохого, — с заминкой сказала она, к остаткам своей чести не избегая взгляда Элии. — Но я никому не навязывала себя, и мои помыслы и действия были взаимны. Они продиктованы не похотью. Я связала себя с человеком, который знал что делает. — Лианна закусила губу. — А он связал себя со мной, потому что именно я понимала его стремления. И строить из себя страдалицу в несчастливом браке я не хотела. Свое счастье я буду выгрызать зубами и когтями. Элия взглянула на нее устало. — И много счастья ты выгрызла для себя, маленькая волчица? — Столько, сколько заслужила. Каждое его мгновение — заслуга только моя. Разница между ними двумя велика, и разница это не в традициях их домов или даже воспитании и образовании. Элия всегда делала то, что требовал от нее долг, Лианна делала то, чего желало ее сердце. — Ты ведь можешь попросить о том, что бы мне позволили увидеть отца? — спросила Лианна, с мольбой глядя в лицо Элии. Внезапная просьба поставила в тупик. — С чего мне для тебя такое делать? — спросила Элия. — Может быть, из чувства сострадания? — Не жди его от меня по отношению к себе, — честно ответила она. Лианна не стала ни жаловаться, ни угрожать. Она молча приняла этот ответ, оборачиваясь на старательно делавших вид, что они не подслушивают, фрейлин. — И не пытайся сама пробраться к Рикарду Старку, — добавила Элия. — Несмотря на все красивые заверения Рейгара, фактически ты в положении заложницы. Лианна кивнула. — Я уже это поняла, — со сталью в голосе выговорила она. — Стража уже останавливала тебя при попытке побега, — предупредила Элия. — Я удивлена как тебе удалось дойти до покоев королевы. — Я убедила стражу. Таких тупоголовых болванов еще поискать. — Что же, я найду для тебя охранников, от которых ты взвоешь. Сир Эртур Дейн подойдет? Лианна едва не зарычала. — Этого убийцу?! Элия с трудом удержала себя от того, чтобы ударить по губам девчонке. Один из стражей у покоев Лианны выступил вперед. — Ее не должны выпускать без дозволения на то, — сказала Элия. Стражник кивнул. Элия нежным жестом отняла прядь волос с лица Лианны, прежде чем отвернуться. — Никогда нельзя доверять поцелую дорнийки, особенно сестры Красного Змея. Порой губы отдают ядом скорпионов, — нежно заметила Эшара за ее спиной — не иначе как слышала высказывание Лианны. Элия закатила глаза. Она никогда не видела северных волков, но в степях Дорна порой встречались шакалы — опасные хищники, и именно их яростный вид напомнил ей оскал Лианны, смотревшей на Эшару исподлобья. Весь блистательно-дерзкий вид дорнийской красавицы говорил об антипатии. Иная девушка испугалась бы напору Эшары, но Лианна сжала кулаки, явно не привыкшая к непочтению. Элия, с детства знавшая эти повадки, встала между ними. — Здесь нет места для подобного, — отрезала она. Лианна вся порывалась вперед, но сдержанная улыбка Элии не давала ей отвести взгляда от принцессы. Элия взяла ее за подбородок, вглядываясь в прямые нагловатые глаза, которые смущенно забегали под взглядом Элии. Лианне проще было сталкиваться с враждебностью, но как вести себя с женой Рейгара она не знала. Элия резко толкнула ее за порог, и только дождавшись как стража захлопнет дверь, позволила себе повысить тон. — Уже забыла зачем ты здесь? Что за вульгарность? Если хочешь остаться рядом с Рейгаром, то первое, что стоит уяснить — при дворе никогда ничто не решается при помощи драки. Ты должна уметь отвечать словом — и только им. — Люди никогда не обращают внимания на слова, — ответила Лианна. — Я уже вижу это на твоем примере. — Элия скрестила руки на груди. — И это крайне дурной пример. Непосредственность может придавать шарма только до определенной границы. Рейгар не лорд в замке, где порядки устанавливает только он, здесь — Королевская Гавань, где каждый твой шаг все видят и обсуждают. Мне не все равно, будешь ли ты кидаться на обидчиков или играть в прятки с прислугой и стражей — этими действиями ты позоришь выбор Рейгара, отца моих детей. Элия видела, что Лианна едва сдерживала в себе гнев — но все же сдерживала. Она не глупа, просто еще совсем юная. Слава Матере и Деве, что ее саму выдали замуж позже, чем обычно полагается. — Твоя мать умерла, а отец что же, совсем не следил, как тебя воспитывали? — Элия могла бы еще зло улыбнуться, но не стала. При упоминании Рикарда Старка Лианна побледнела. — У тебя нет друзей здесь, а страсть Рейгара, как ты заметила, сколь бы сильной не была, все же уступает ряду требований Тайвина Ланнистера, которому ты как кость поперек горла. Эшара — сестра Эртура Дейна, будешь пытаться навредить ему — она найдет как испортить здесь жизнь тебе — и не думай, что высокое положение поможет. Твой дружок Отис Челстед в нее влюблен по уши, Джон Аррен отметет страдания Эддарда Старка по опозоренной сестре в сторону, Роберта Баратеона живенько обручат с той же Талли или дочерью Тайвина. Не надейся на Рейгара — что-то он не помог тебе увидеться с отцом. Лианна отвернулась. Ее было даже жаль — девочка совершенно не понимала как сыграть выпавшую на ее долю роль. — Я хочу свободы, — тихо сказала она. Элия вернулась к себе совершенно разбитая. Следовало отчитать Эшару, но подобрать верных слов она совершенно не могла, а потому решила отложить беседу с ней до утра. Возможно до встречи с главным садовником. Сейчас следовало навестить детей. Элия чувствовала себя гораздо лучше, чем на приеме, поэтому с удивлением поняла, что, моргнув, упала в руки страже, зовущей на помощь.