Обеты дорнийца

Эртур, если признаться честно, не был уверен, что ему позволено входить в покои принцессы без ее на то дозволения, но зато был вполне уверен в том, что ему это сделать нужно. Первая комната была пуста и темна, Эртур поежился от резкого сквозняка. Спальня принцессы была за правой дверью, кабинет — за левой. Эртур повернул налево. Не желая томить себя сомнениями, он приоткрыл дверь, вслушиваясь в тишину, царящую здесь. Кабинет также тонул во мраке, но дальний угол освещали несколько тонких свечей, поставленных на каминную полку. Принцесса Элия полулежала на узкой тахте, укрытая покрывалом. Она не подняла головы, но Эртур знал, что она его слышала. — Ваше высочество? — Эртур бросил взгляд на разбросанные деревянные игрушки — Рейнис с недавних пор стала жить в покоях матери. В эту ночь королева Рейла оставила принцессу на ночь у себя, не стала отсылать ее после игр с принцем Визерисом. — Общество Рейлы будет Рейнис на пользу больше, чем мое, — раздался хриплый голос Элии, словно прочитавшей его мысли. Она все же откинула покрывало, садясь прямо. Смотрела в сторону Эртура, но лица его в темноте не могла рассмотреть. — Подойди ближе. Эртур подошел. Элия выслушала немалое количество сочувствующих речей — и искренних, и лживых. Эртур мог говорить с Рейгаром — он был его другом, и мог разделить с ним его горе, даже не прибегая к словам. С Элией так не получалось. — Кто бы мог подумать, что мои слова окажутся пророческими, — сказала Элия, глядя на него снизу вверх. — Это моя вина — вина Гвардии, раз мы не смогли уберечь принца. Элия покачала головой. — Бессмысленно, — неопределенно сказала она. Принц Ливен Мартелл нутром чуял, что Эйгону не жить. Он был одним из тех, кто проводил расследование, но, хотя несколько человек уже ожидали казни, определенного виновного найти не удалось. Для королевского стола готовили отдельно, но доступ туда имели многие, а количество слуг в замке слишком расширяло поиск. Рейгар подозревал каждого из лордов, клявшихся ему в верности, приказал осмотреть покои десницы Мерривезера, Велариона, Стонтона, желая отыскать хотя бы клочок бумаги, говорящий о предательстве, сговоре. Эртур переступал с ноги на ногу. — Принц Рейгар позволил леди Лианне увидеться с отцом. Вероятно, хотел узнать из этой встречи, есть ли у лорда Рикарда близкие сторонники в замке. Элия подняла брови, с откровенным скептицизмом глядя на Эртура. — Старки слишком лицемерны, чтобы убить Эйгона, они подождали бы, пока он подрастет, чтобы сначала дать ему почувствовать вкус к жизни, — сказала она. Эртур не нашел, что ответить на такое заявление. — Чего ты хочешь? — устало спросила Элия. Эртур опустился на колени, так, что его лицо стало чуть ниже ее. Помедлив мгновение, он взял ее ладонь в свою, крепко сжал. — Я испытываю глубокое сожаление, принцесса, что нам всем пришлось потерять маленького принца. Я помню тебя ребенком, товарищем в детских играх в Водных Садах, и мне не безразлично твое горе. Элия смотрела на него, часто и глубоко дыша, словно пыталась справиться с подступающими рыданиями. — Это лишнее, сир Дейн, — с трудом выговорила она, хотя руки и не отняла. — Поднимитесь. Эртур внимательно всматривался в ее лицо. Об Элии никогда не говорили как о неописуемой красавице, но Эртуру она всегда нравилась приятным и открытым лицом и спокойным дружелюбием. Сейчас в ней не осталось ни того, ни другого. Черты опухли, исказились, в позе чувствовалась затравленность, а голос, надтреснутый и хрипловатый, словно не принадлежал Элии. Ей пускали кровь, как сказал Агриван, и бледность мало шла ей. — Принц Рейгар найдет отравителя, не сомневайтесь, принцесса, — сказал Эртур. — Он тоже потерял сына. Элия смотрела словно сквозь него. Эртур чувствовал ее ледяную, но при этом мокрую от пота ладонь. Губы у принцессы дрогнули, она сама чуть подалась вперед, но словно удержала себя и отвернулась. — Ваше высочество, что принц Рейгар говорил о Тайвине Ланнистере? — скупо спросил Эртур. Элия прикрыла глаза. — Принц Рейгар в некотором роде зависим от Ланнистера, — продолжил он. — Я не могу в достаточной мере повлиять на это. Лорд Тайвин в свое время приложил немало усилий для… укрепления положения Рейгара и теперь пользуется доверием принца. — Разве оно не заслуженно? — спросила Элия. Этот разговор стоило завести Ливену Мартеллу, но Эртуру это казалось неправильным. Именно он заварил всю эту кашу, будет куда как лучше самому разобраться в сложившемся положении. — Принц Ливен тоже присутствовал при допросах, ваше высочество, и никто из поваров, на его взгляд, виновен не был. И поверьте, во время допросов люди предпочитали брать на себя вину, но ни один из них не убедил Ливена. Помимо нянек к принцу имели доступ и мейстеры. Принцы нынче редки, их крайне берегут, и маленьких детей кормят согласно распоряжению великого мейстера. Элия наконец посмотрела на Эртура. — Думаешь на Пицеля? — Пицель — человек далеко не бесстрастный, ваше высочество. — И что же Рейгар? — Он взял мейстера под стражу, однако применить к нему допрос с пристрастием запретили. Элия нахмурилась. — Рейгару запретили? — Лорд Тайвин напомнил принцу положение Пицеля, его заслуги перед Троном и отсутствие мотива. — Эртур отвел глаза. — Он сказал, что Рейгар вытащил из темницы Лианну Старк, игнорируя королеву Рейлу, и, если бросит туда Пицеля, то столкнется с неприятием своих решений от лица Староместа, Малого Совета и его самого. — И он прав. Пицель — почтенный человек, образованный, не один год проживший здесь, один из учителей Рейгара, член Малого Совета. Послужной список у него весьма длинный. Обращаться с великим мейстером подобным образом недопустимо. — Элия склонила голову набок. — Но ты сказал он «запретил» Рейгару? — Я выразился не совсем корректно, ваше высочество. — Эртуру было важно верно донести свою мысль. — Я всегда был весьма близок с принцем Рейгаром, знаю его привычки, его характер, его привязанности. Именно поэтому с вами говорю я, а не Ливен. Принц Рейгар чувствует себя в некотором роде обязанным Тайвину. Он понимает разумом, что подобное отношение неправильно, что Тайвин нашел в нем замену Эйрису, с которым лорда Ланнистера в юности связывала дружба. Но подавить это чувство, видимо, не в силах. Элия слушала его внимательно, в выражении ее лица Эртуру чувствовалось согласие. — Несмотря на дружбу, принц не желает прислушиваться к моим словам, — осторожно сказал Эртур. — Он всецело доверил лорду Тайвину вести переговоры с Джоном Арреном. — По-твоему, он пустил это дело на самотек? — спросила Элия. — Да, я считаю именно так, — отрезал Эртур, не допуская и тени сомнений в том, что он может быть некомпетентен в вопросах политики. — Он обсуждал это с вами? Элия опустила взгляд. — Мы говорили об этом еще до… А последние новости прошли совершенно мимо меня… — виновато закончила Элия. Эртур помолчал. — Пицель был под влиянием Тайвина Ланнистера еще до моего рождения, ваше высочество, — сказал он. — Лорд Тайвин не член Малого Совета, золотая цепь десницы по-прежнему принадлежит Оуэну Мерривезеру, и я не вижу по-настоящему сильных аргументов в пользу верности Тайвина принцу. Вижу только то, что Пицель прячется от меня за плечами Ланнистера. Элия устало покачала головой, но Эртур не дал ей прервать себя. — Я говорил с мейстером Агриваном, ваше высочество. По его словам, Пицель в последнее время немалое внимание уделял разбору своих лекарственных запасов, что ему совершенно не свойственно. В его покоях много всяких склянок, в том числе и со сладким сном, но он мейстер и мог держать его как снотворное. Не нашел я и каких-либо письменных указаний от лорда Тайвина. Так что все это лишь мои убеждения, — холодно, даже сурово сказал Эртур. Элия к его словам отнеслась внешне равнодушно. Вид ее говорил о полной отрешенности. — Я не могу ни допросить лорда Тайвина, ни, тем более, пробраться к нему, стража при нем — его личные гвардейцы. Я прошу вас поговорить с Рейгаром. Он сейчас в неменьшем горе, лорд Тайвин поддержка для него, а я — докучлив со своими подозрениями. Быть может, что ваши слова окажут на него большее впечатление. Элия смотрела на него таким пустым взглядом, что Эртуру казалось, будто она его и вовсе не слышала. — Ты действительно думаешь, что Рейгар прислушается к моим словам? — наконец медленно выговорила она. Эртур моргнул, не совсем понимая ее. — Сир Дейн, мне лестно осознавать, что вы приписываете мне влияние на принца, но я давно его лишилась, — глухо сказала Элия. — Оглянись — ты видишь моего мужа здесь, рядом со мной? — Элия смотрела на него с насмешкой. — Он был здесь в первые дни, когда известие о смерти Эйгона свалило меня, утроив силу яда. А потом узнал, что его драгоценную Лианну посадили в каменный мешок… Он правда как-то спросил меня, не нуждаюсь ли я в его помощи, на что я с гордостью ответила отказом. В конце концов стакан воды мне и Ридда подаст, а его бедную любовницу утешить после заточения некому. — Элия рассмеялась. — Иди к Лианне Старк, Эртур Дейн, если она не дура, то в наговоре на Тайвина Ланнистера тебе не откажет. Будь на то воля Эртура, насмешливые слова он бы воспринял со всей серьезностью, но просить помощи у Лианны Старк было невозможно. Она ненавидела его за смерть Брандона Старка. Эртур чувствовал себя полнейшим кретином. — Я уже лишилась самого дорогого. Все, что мне следует делать — это просто наблюдать со стороны, пока Тайвин Ланнистер пожрет и Лианну Старк, перемелет ее и выбросит. — Элия грустно улыбнулась. — Я верю в твои подозрения, Эртур. Для меня мотивы ясны — Тайвин жаждет избавиться от меня как жены Рейгара, он так старается в переговорах с Арреном не для королевства — для себя. А что мотивом видишь ты? Быть может, что прежде именно так Тайвин и рассуждал. Избавиться от Элии и подсунуть принцу свою дочь. Но не сейчас. Как Ланнистеры говорят? Они возвращают долги. — Рейгар задел Тайвина, пренебрег им. — Эртур нахмурился. — Лорд Тайвин этого не простит никогда. Они помолчали. Эртуру по-хорошему следовало встать, но Элия доверчиво позволяла держать себя за руку, а ему, хоть в это мало кто верил, жалость была не чужда. — Ты веришь Рейгару, сир Дейн? — наконец медленно спросила Элия. — Веришь его вере в пророчество? Эртур не верил, но говорить об этом не желал. — Я не думал об этом, — уклончиво ответил он. — Ни разу? — удивленно подняла брови Элия. Эртур весьма… скользяще относился к некоторой фанатичности Рейгара, которая ему была присуща. Странные выходки, как например одиночные поездки к Летнему Замку, Эртура порой ставили в тупик, но Рейгар всегда производил впечатление человека умного, смелого, рассудительного. Для рыцаря дружба с принцем Рейгаром должна быть большой честью. — Сложно ответить, ваше высочество, — сказал Эртур. — Я прибыл в Королевскую Гавань с твердым намерением вступить в ряды Королевской Гвардии. Меня подталкивало и желание походить на принца Ливена, и возможность жизни рядом с королем, и собственные амбиции. Мой старший брат унаследовал Звездопад, мне же была уготована участь не сильно обеспеченного знаменосца. Семейный совет доверил мне Рассвет только для такой вот благородной службы. Я на самом деле слабо представлял себе жизнь в столице. После, как я мальчишкой думал, заточения в Поднебесье у Фаулера, жизнь в Королевской Гавани несколько вскружила мне голову. — Эртур усмехнулся. — Я не сильно следовал образу жизни, который полагается гвардейцу, я бы даже сказал, что в тот период мне страшным сном показались бы какие-либо ограничения. Когда же я принял обеты, то с удивлением обнаружил, что часами стоять над Железным Троном далеко не так захватывающе. Это и вправду служба. Которая вряд ли отличалась благородством даже при Эйгоне Пятом. Элия слабо улыбнулась. Эртур едва сдержал едкую ухмылку. Принц приходил тренироваться к гвардейцам во двор Белого Меча, и молодой Эртур, не менее надменный, чем Джейме Ланнистер сейчас, хорошенько потрепал его. Принц был явно удивлен своей неудачей. Эртур не хотел считать, что рыцари Королевской Гвардии лицемерно разыгрывали перед Рейгаром поражения, но, судя по всему, сам он был чрезмерно честен, вспоминая, как Герольд Хайтауэр потом орал. Эртур нахмурился, прогоняя вспоминая о прошедших годах. — Я тогда знал Рейгара только как поединщика, сильного, смелого, быстро учащегося. Он не стыдился поражений, знал, чего хочет. Он ведь был уже весьма взрослым, а это гораздо труднее. Виллем Дарри дал ему хорошую подготовку, но истинной страсти к боям принц не выказывал. Поза, разворот плеч, сила рук — это все было, но принцу не всегда хватало фантазии, фехтование — это не только рубка, это даже не умение предвосхитить действия противника, это чутье, которое вырабатывается годами. Впрочем, он научился свою холодность превращать в преимущество, когда этим хладнокровным измором брал исступленного противника. Эртур пожал плечами. — Я быстро привязался к принцу, а когда он в какой-то момент заговорил о драконьих всадниках, то не придал этому значения. Я, по правде сказать, не думал, что принц относится к этому настолько серьезно. А когда осознал — выбор у меня был либо принять это, либо отвернуться. Полумер Рейгар не желал. Элия наклонилась вперед. — И что же ты видел там, на Острове Ликов? — спросила она. — Там и вправду целая чаща чардрев? — Да, ваше высочество. Жуткое местечко. Элия ждала продолжения, но Эртур не хотел говорить об этом. Он не любил вспоминать те ощущения, что испытал на острове, мысль о возможности оказаться зачарованным древней магией приводила его в бешенство. Он не уснет этой ночью без штофа хорошего борского. Элия мягко, но настойчиво отняла из его хватки свою руку, и Эртур с удивлением понял, что все это время провел коленопреклоненный перед принцессой. — Рикассо пришелся ко двору, —сказал Эртур, поднимаясь. — Не ожидал, что он так ловко устроится. — Он хорошо знает, как говорить с людьми, говорить с ними так, чтобы они давали нужное ему. — Элия отвела взгляд в сторону. Должно быть, она любит этого старика, он практически часть семьи Мартеллов. — Ему был оказан надлежащий прием, ваше высочество. — Я знаю, я виделась с ним. — Элия поднялась, темная траурная ткань заструилась по полу. — Он в свое время был против моего брака с принцем. Очень дальновидный человек. Эртур опешил от такой откровенности. — После крайне удачного визита в Утес Кастерли, я хотела принять предложение Бейлора Хайтауэра. Он понравился мне больше всех — кстати, даже больше твоего брата Ульрика Дейна. Оберин дразнил меня им, но, в конце концов, мы были совсем юны, и мой смех в адрес Бейлора был невинной ошибкой. Только мать считала иначе. Она бы не удовольствовалась утешительным призом, теперь главной ее целью было уесть лорда Тайвина. Эртур смутно знал ту историю, о которой говорила Элия. Путешествие Мартеллов по могущественным домам юга и запада прошло мимо него — в ту пору он уже служил Фаулеру. Он знал, что принцесса Лореза и леди Джоанна Ланнистер вместе служили сначала принцессе, а потом королеве Рейле, что были дружны, и, вероятно, хотели породниться. Смерть леди Джоанны разрушила не только эти планы, но и нейтральные отношения между домами Мартеллов и Ланнистеров, когда Тайвин предложил в женихи юной Элии своего чудовищного младшего отпрыска. Элия оглянулась на Эртура, сохраняющего невозмутимое выражение лица. — Мой отец к тому моменту скончался — очень быстро. Он не подхватил лихорадку, не был ранен на охоте, не отравился ядом. Слухи ходили разные, моя семья им потворствовала, не давая конкретного ответа. Отца свалила та же болезнь, что подтачивает меня. — Ваше высочество… — Это не имеет уже значения, сир Дейн. Я столько сил положила на то, чтобы спрятать свою слабость — выражаясь буквально. Каждое утро превращалось в тонкую пытку головной звенящей болью, день приходил с тяжестью в груди, вечер встречал меня упадком сил, а ночь — бессонницей. Роды свалили меня, приковали к постели — я поднялась, хотя сама не была уверена, что выживу. Родила еще одного ребенка, стиснув зубы, заставляла себя каждый день открывать глаза и улыбаться. Хватало пересудов после ультиматума мейстеров, что третьи роды убьют меня, давать повод зубоскалить, что я и без того умру раньше срока, я не желала. — А что изменилось сейчас? — грубее, чем планировал, спросил Эртур. — А сейчас мне все равно, что будут говорить. Я не первая и не последняя мать, потерявшая своего ребенка, но больше шанса у меня не будет. Не будет шанса на законного сына у Рейгара. Не будет козыря при дворе у моего брата. Рикассо был прав, не соглашаясь с моей матерью, мне не место при дворе. Эртур пожал плечами. — Пройдет время, и вы оправитесь. — Или умру, как мой отец, тихо и незаметно. — Элия стояла лицом к огню, и ее тонкая фигура казалась тенью на фоне пламени. — Все же Лианна Старк была права, не всегда следует подчиняться, пусть даже воле родителей. — Отличная советчица, — не удержался от яда в голосе Эртур. — Когда кровь Брандона Старка стекала с дола моего Рассвета, он явно пересмотрел свое отношение к собственной… самостоятельности. Мысль о самонадеянности некоторых в окружении Эртура вызвала в нем ярость, мигом стирающую всякие меланхоличные мысли из его головы. Ему хотелось действия, пусть даже оно повлечет за собой конфликт с Тайвином Ланнистером. Интересно, насколько скоро он заметит отсутствие рядом собой этого мальчишки-пажа и капитана своей гвардии? И если найдет их в нижнем ярусе темницы, выдаст ли голову Эртура северянам? Элия тихо засмеялась — в этот раз без надрыва. Смех ее, не лишенный горечи, чуть низковатый, завораживал. Она поманила пальцем Эртура, и, когда он приблизился, приподняла левую руку, отчего широкий темный рукав скользнул к сгибу локтя. Запястье обхватывала широкая темно-алая лента. Элия потянула ее, и шелк скользнул вниз. Эртур увидел глубокий незаживающий порез вдоль виднеющейся сквозь тонкую кожу вены. Края его были розоватыми и походили на старый взбугрившийся шрам. — Иногда мне кажется, что голову мою будто сжимают в тисках, — тихо сказала Элия. — Вот здесь. — Она подняла обе руки, пальцами провела Эртуру вдоль лба и висков. Он застыл, пораженный этим прикосновением. — Точно надели железный обруч. Боль не проходит, только усиливается, и кровь звенит в ушах. Тогда я беру тонкий нож, что мне приходится всегда носить с собой на поясе, и провожу им вдоль запястья. — Эртур бросил было взгляд на талию Элии, выискивая на нем рукоять, но ее пальцы, словно ласкающие его, не давали ему сосредоточиться. Если у Элии кровь вся сбиралась к голове, то вот у Эртура она устремилась вниз. От двусмысленной сцены мысли о Тайвине у него в голове стремительно уступили место вещам поинтереснее. Голос Элии проникал под кожу, и рыцарь смотрел прямо в ее колдовские черные глаза. — Порой кровь хлыщет потоком, порой бьется неровной, рваной струей, — продолжила Элия. — А иногда она точно застывает в венах, и Ридда, ну или теперь Агриван, до боли сжимают мое плечо, чтобы давление вот здесь, — она надавила на точку чуть выше его переносицы, — и вот здесь, — большими пальцами Элия провела вдоль верхних век Эртура, — спало. А потом внезапно отодвинулась, резким движением опуская руки и пряча запястья под тканью. Смотрела она холодно и даже враждебно. — Каждый норовит высказать свое сочувствие, уж лучше бы молчали, — отрезала она. — В своем трауре я вынуждена до конца играть роль добродетельной принцессы, у которой если и страдания — то только возвышенные! Жаль только, что в глазах хоть Рейгара, хоть сотен тысяч людей Семи Королевств моя ценность заключается только в способности выносить ребёнка! — гневно закончила Элия. Эртур смотрел на нее, не опуская взгляда. Наблюдать чудачества королевской семейки — дело привычное, но потерянная Элия словно преломившийся Рассвет. Она сама смотрела на него испуганно. Губы у нее задрожали, как у маленькой девочки, и Элия глубоко вздохнула, справляясь с собой. Эртур дал ей несколько мгновений прийти в себя, после чего склонил голову, желая уйти. — Рикассо ведь говорил с королевой Рейлой? — спросила Элия. Голос у нее снова был ровный, а вид невозмутимый. Эртур застыл в полупоклоне. — Я не был свидетелем их разговора, ваше высочество, — осторожно ответил он. — Вам лучше узнать все у самого Рикассо. — Мне интересно услышать иную версию, — не согласилась Элия. Если Элия не доверяет представителю Дорана, то Рейгару тоже не стоит полагаться на него и на Дорн? Эртуру это не нравилось. — Я не могу вам помочь. — В отличие от матери, брат склонен во многом соглашаться с Рикассо. Я не могу утверждать точно, но, хотя у Дорна не было планов в случае смерти Эйгона, Рикассо вряд ли поступит иначе, чем поступил бы Доран. — Элия его словно не слышала. — Раз уж ты у нас такой друг Рейгара, он обсуждал с тобой Рейнис? Эртур вопросительно поднял брови в молчаливом вопросе. — Рейгар знает мою позицию. Он принимал ее ровно до той поры, пока Рейнис была лишь выгодным товаром, которым можно удачно привязать к себе любой дом на выбор. Теперь она его наследница. — Элия вытянула вперед руки, рассматривая их. — По старшей, прямой линии. Зато Визерис — мальчик. Рейгар кивает на мои слова, а поступит по-своему. — Тогда зачем спрашивать меня? Элия пожала плечами. — Затем, что разным людям он говорит разное. Эртур покачал головой. — А что вы сделаете, если принц решит судьбу Рейнис не так, как вам хочется? Увезете в Дорн? Вздор. — Я бы хотела ее увезти. Все, что хорошего можно дать ей, я найду там. Эртур криво усмехнулся. — Красивые мечты, ваше высочество. Отдают изменой. — И ты донесешь на меня? — не менее выразительно спросила Элия. — Я же твой… как ты сказал… товарищ по детским играм. Эртур был серьезен. — Не говорите этих слов Ливену. Он так боялся за жизнь Эйгона, что еще чего доброго вывезет вас из Королевской Гавани. — Какая трогательная забота, — заметила Элия. — Может быть, гвардия и вправду стала твоей семьей, Эртур? — не без сарказма спросила она. — Только сколько бы Мартеллы не скрывали, что я могу умереть в молодом возрасте, это правда. И последнее, чего бы я хотела, это свою дочь обрекать на близкородственный брак, который подарит ей больных детей и внуков, если еще подарит. Эртур смотрел на Элию как на дурочку. — И вы вправду мечтаете увезти ее из Королевской Гавани? Лишить трона? — Он совершенно искренне не понимал, как можно добровольно пойти на такое. К его удовольствию, Элия отнеслась к вопросу не только серьезно, но и дала честный ответ. — Я не знаю как поступить правильно. Если бы мне предложили вернуться в Дорн — я бы даже собираться не стала, отправилась бы в путь в чем была. И пусть Рейгар сам разбирается со своими женщинами, советниками, родственниками. Мне чувство собственного достоинства говорит о том, что бороться за свое место рядом с ним не стоит. Раздался треск. Полено в камине вспыхнуло. — Но все же я — не Рейнис, — задумчиво продолжила Элия. Говорила она не с Эртуром — сама с собой. Наверное, после жизни с Безумным Эйрисом говорить в одиночестве ей было страшно. А все, что уж точно умел Эртур — это молчать. — Ее отец готов скомпрометировать родного брата, чтобы занять Железный Трон. Быть может, его в ней больше, чем меня. Я не хочу, чтобы спустя годы она спросила, почему я не боролась ради нее, почему поступилась ее амбициями ради своего спокойствия. Эртур озадачился. Он никогда не думал, что человек столь высокого положения, как Элия Мартелл, может отказаться от жизни рядом с принцем Рейгаром. В его голове подобное не укладывалось. Элия улыбнулась. — То, что я говорю — невыполнимо. Я связана с Рейгаром клятвами, и не могу оставить его. — Она склонила голову набок, рассматривая Эртура. — Ты не можешь принять мои слова, сир Дейн. — Элия подошла к нему, обошла, разглядывая, словно лошадь на продажу. — Ты-то вряд ли задумывался, как хорошо уйти на покой, завести семью, иметь свой собственный дом. В твоих мечтах ты лорд-главнокомандующий? Эртур вздрогнул. — Никогда. — Сир Герольд Хайтауэр в возрасте. Мы симпатизируем друг другу, однако это не делает его вечным. Впрочем, в Королевской Гвардии каждый имеет свои преимущества. Все же сир Барристан Селми человек опытный, прошедший военную кампанию, доказавший верность на деле. — Элия говорила мягко, словно гипнотизируя. — Сир Джон Дарри так же гораздо старше тебя, имеет репутацию человека рассудительного. Мой дядя Ливен Мартелл один из самых родовитых гвардейцев, полководец, оказавший услугу, пусть и через Челстеда, Джону Аррену, с которым Королевская Гавань так хочет помириться. Король, — Элия посмаковала это слово, — Рейгар будет не против через его назначение выразить извинение за меня и благодарность за помощь Дорну. Сир Освелл Уэнт ни в чем тебе не уступает. Он так же спутник Рейгара, так же сопровождал его. И не проворачивал дела за его спиной. — Элия остановилась, лицом к лицу с Эртуром. — И сир Джейме Ланнистер. Молодой, необъезженный, полный самодовольства. Сын лорда Тайвина. Как ты крайне верно заметил, Рейгар, хоть и брыкается, Тайвину подчиняется. И если уж Лев Кастерли согласен на то, что его наследником станет открыто нелюбимый младший сын, то только ради того, чтобы любимый старший занимал верхние покои в башне Белого Меча. Эртур с трудом сопротивлялся магии мягкого голоса Элии, который душил его не хуже кобры с Песчанника. Если Оберин Красный Змей сдабривал ядом свой клинок, то Элия пускала в ход яд слов. — Лорд-главнокомандующий Эртур Дейн, — четко выговаривая каждое слово, сказала Элия. — И в мгновение твои подвиги станут в десять раз доблестнее, а ошибки сотрутся из памяти. И не станет угрызений совести, злости на упущенные возможности, стыда и несправедливости. Эртур старался смотреть словно сквозь Элию. Его мало трогали ее слова сами по себе, но ласковый тон волей-неволей воссоздавал картину, от которой Эртур пьянел сильнее, чем от вина. А это было его слабостью. — Ваше высочество, — склонил он голову. Остановившись в холодном, непрогретом коридоре, он несколько минут задумчиво смотрел перед собой, напоминая каменного истукана. А потом направился к темницам Мейгора.