Будь моим солнцем

— Рассказывай, — Джером хлопнул ладонью по кушетке, приглашая целительницу сесть рядом с собой. — Я вижу: тебе надо выговориться. Давай. Ребекка осталась сидеть на стуле. Она по-прежнему сердилась на одного придурка, задумавшего превратить Готэм в дурку. Сидеть рядом с улыбчивым придурком Эссен не хотела. Не хотела, чтобы вечером приходила Экко. У близнецов с детства сложные отношения. Детская ревность — страшная штука. Сыновья Лайлы Валески были обделены материнской любовью. Мальчишкам приходилось бороться за внимание непутевой матери. Каждый ребенок на свете мечтает быть любимым, а любви Лайлы не хватало на двоих. Джеремайя победил, устранил соперника. А потом сбежал, уехал из цирка. Этого Джером ему не простил. Джером остался наедине с презрением окружающих, их ненавистью, равнодушием. Мальчика били, унижали, безмозглые любовнички Лайлы тушили об него бычки. Ни один человек не заступился за бедного ребенка. Ни один, сука, человек. Всем было насрать. На месте Джерома Эссен давно бы удрала куда-подальше от беспутной мамаши, умеющей лишь надираться в хлам, раздвигать ноги перед очередным мужиком, ну, и танцевать со змеей. Ребекка бы точно сбежала, не забыв вынести из трейлера украшения, деньги, взяв на дорогу еды. Воровать на деле не так сложно. Люди всему учатся. Жизнь бродяги лучше жизни мальчика для битья. Джером прожил в цирке семнадцать лет. У него есть уважительный повод, чтобы впасть в безумие. Возненавидеть тех, кто был к нему жесток. К сожалению, Ребекке придется быть с ним жестокой. Иначе нельзя. Погибнут невинные люди. Кто-то должен защищать невинных. Иногда ради благих целей приходится совершать жестокие поступки. — С чего ты вообще взял, что мне нужна твоя помощь? — сердито спросила женщина. Не хватало ей участия рыжего балбеса. Для обсуждения проблем есть верные друзья. В случае Ребекки больше, чем друзья: братья и сестра. У них с Джеромом точно не дружеские отношения. Они, правда, больше не враги. Иногда Ребекке приходится с ним спать. Ее магия благодаря половым связям становится стабильной. От долгого воздержания у молодой ведьмы случаются стихийные выбросы. Хорошо, если слабые, в виде перегорания электрических лампочек, сломанной техники, разбитой посуды. Неприятно, но, в целом, несерьезно, неопасно. Сильные стихийные выбросы гораздо хуже. Так однажды магия женщины едва не устроила погром в кафе. Ребекка успела выйти в последний момент. Никто из окружающих не пострадал. Ну, разве только водитель машины, чье лобовое стекло неожиданно треснуло, а одна фара разбилась. Бедняге пришлось потратиться на ремонт автомобиля. Зато физически он не получил ранений. От стихийных выбросов также спасает мастурбация. Но мастурбировать молодой ведьме мешает бесцеремонный псих. Для Джерома мастурбация Эссен — настоящее оскорбление. Конечно, ведь Валеска единственный, неповторимый, всегда готов затащить свою женщину в постель. С Джеромом никогда не срабатывает волшебная фраза: «Пошел вон». Рыжий засранец сам решает, когда ему уйти. К сожалению, этот самый засранец решил, что имеет на Ребекку права, раз у них с ним двое детей. Переубедить его невозможно. Ребекка пыталась. Много раз. — Ой, вот только не начинай, — Джером закатил глаза. — Мисс: «Я все решу сама, отвяжитесь от меня все» требуется помощь. Или ты у нас миссис? Миссис Валеска. Этот вариант мне больше нравится, — мужчина хлопнул в ладоши. — Женщина, которая родила мне двоих детей, достойна носить фамилию моего славного семейства, — Джером хрипло хохотнул, но быстро посерьезнел. - Не пытайся меня обмануть. Я знаю, тебя что-то тревожит. Поделись проблемами, и добрый дядя Джером тебе поможет. — Я мисс Эссен, — напомнила Ребекка, чувствуя злость. — К счастью, я не принадлежу к твоему славному семейству. И главная моя проблема — это ты, идиот. Вот почему насмешливому поганцу так нравится ее дразнить? Врезать бы ему по зубам, для профилактики. Может, наконец, лыбиться прекратит. Достал уже. Некоторое время она молчала, собираясь с мыслями. Сказать или не сказать? — Зачем тебе знать, что у меня на душе? — спросила Эссен, окончательно сдавшись. Валеска прав. У нее действительно проблемы. Джером пожал плечами, потянулся к лежащей на столике стеклянной вазочке с крекерами. — Не хочу, чтобы ты слетела с катушек, — просто сказал мужчина — Одного психа в семье вполне достаточно. Хотя… — Валеска многозначительно помолчал, затем добавил. — Порой мне сложно решить: кто из нас больше псих. У тебя совершенно отсутствует инстинкт самосохранения. Ты вечно путаешься под ногами у того, кто сильнее, наплевав на возможные последствия. Наплевав на возможные последствия… Да уж, возможные последствия Ребекку никогда не волновали. Джерому, в отличие от нее, гораздо лучше удавалось справляться с эмоциями. Он умел контролировать себя, владеть собой в сложных ситуациях, не поддавался мощной, всеобъемлющей ярости. Черт возьми, Джером, если бы не безумное желание разрушать все вокруг, мог бы со временем стать преступным королем Готэма. С его-то харизмой, лидерскими качествами, умом, умением располагать к себе окружающих. Валеска талантлив. Он мог бы многого добиться, если бы не пытался красиво сдохнуть в двадцать четыре года. Теперь Джерома ждет свидание с мистером Уайлдом, заключение в бункере, редкие встречи с детьми, прогулки. Да, прогулки, Ребекка добьется, чтобы узника выводили гулять. — Не путай идиотизм с психическим заболеванием. Мне часто не хватает здравомыслия. Верно, — оторвавшись от невеселых размышлений, женщина кивнула, соглашаясь со словами собеседника. — Эмоции побеждают разум, а желание защитить тех, кто слабее, осторожность. Боже, что делает с нами Готэм? — вдруг спросила Ребекка, на мгновение ощутив себя маленькой, растерянной девочкой, впервые столкнувшейся со сложной жизненной ситуацией. — Я всегда считала себя добрым человеком, готовым помочь ближнему. Я считала себя милосердной. Думала, смогу принести в город немного любви. Но разве добрые, милосердные люди пытают других людей? Даже таких отморозков, как твой дядя Зак. Разве получают удовольствие от пыток, мучая негодяев? Джером. — голос у ведьмы дрогнул. — Скажи, тебе приходят во снах люди, которых ты убил? — Так и знал, малышку Бекки мучает чувство вины. «Опять гребанный снисходительный тон. Ну, давай, мистер умник, выпендривайся. Покажи, какой ты крутой», — с раздражением подумала Ребекка, добавив вслух: — Вообще-то эта «малышка» старше тебя на пять лет. Ей уже почти тридцать. — Не нервничай, бельчонок. Ребекка вздохнула. Валеска издевался. Вернее, не то, чтобы издевался. Издеваются обычно желая оскорбить, обидеть. Нет, Джером все-таки не издевался над ней. Он просто ее поддразнивал, получая удовольствие. Забавляющийся придурок помнил их самую первую встречу в цирке «Хэйли», где Николас, не желая называть подругу по имени, назвал Бекки «Белка» по кличке. Джером запомнил кличку кудрявой кареглазой девчонки. Удивительно, как быстро десятилетний мальчик превратился в сильного, опасного мужчину. — Почему ты не остановил меня? — решила сразу перейти к главному вопросу Ребекка. — Я пытала твоего дядю. Пытка воспоминаниями очень болезненная. Стоит немного увлечься, и человек может сойти с ума. Я хотела причинить боль твоему дяде. Это правда. Он мучил маленького, беззащитного ребенка. Я ненавижу отморозков, мучающих детей. Но даже твой безмозглый дядя Зак не заслужил безумия. Ты должен был помешать мне, а не жрать суп. Эссен хорошо помнила орущего, молящего о пощаде мужчину. Жертва обмочилась от страха. Злить ведьму опасно. Иначе могут быть жуткие последствия. Теперь дяде Джерома последствия знакомства со злой ведьмой хорошо известны. Многие люди позволяют беспрепятственно залезть к ним в голову. Одно из воспоминаний мужчины лежало на поверхности сознания. Воспоминание пытки одинокого, беззащитного мальчишки, тайком пробравшегося в трейлер с целью стащить ватрушку. Наказание за воровство — рука, опущенная в кипящий суп. Мальчик плакал, визжал, извивался, безуспешно пытаясь вырваться. Ребекка решила наказать мерзавца. Натравить на него его же страхи и самые жуткие, самые болезненные воспоминания. Теперь пришла очередь визжать дяди Зака. Целительница лишь хотела предотвратить преступление, отправить Джерома в Аркхем, где ему место. Хотела предотвратить новые преступления. Бежала, торопилась, полагаясь на интуицию, без ошибки подсказавшую, где может находиться Джером. Торопилась, торопилась… В итоге, успела. Впервые успела довести человека до безумия. — Остановить тебя, прервав все веселье? Ну, нет, — Валеска, улыбаясь, помотал головой. — Мешать даме развлекаться дурной тон. Всего-то остается пристрелить силача и наслаждаться представлением. Вообще-то, — задумчиво произнес мужчина, — мне бы стоило вмешаться, когда дядя Зак назвал тебя моей шлюхой. Он всегда был таким грубияном, — Джером неодобрительно цокнул языком, на миг помолчал, затем радостно добавил. — Но ты успешно справилась без меня. Кстати, ты спасла дяде Заку жизнь. После твоей с ним беседы мне стало жалко тратить на него пули. — Иногда убийство — милосердие. Знаешь, почему я тебя ненавижу? — Ребекка тряхнула кудрями, ударила кулаком по стулу, потрясла пальцами в воздухе — силу удара она не рассчитала. Ответ на деле прост. Улыбчивый паршивец может быть нормальным, заботливым. К нему хорошо прижаться, положить голову на плечо, чувствуя защиту. Здорово видеть, когда Валеска, играя роль хорошего отца, читает детям сказки, гуляет с ними, учит драться Виктора, кружит на руках счастливо хохочущую Жюли. К сожалению, роль добропорядочного семьянина Джерому надоедает. Он уходит из дома. Вместе с уходом Джерома приходит, словно похмелье после бурной вечеринки, чувство вины. Мысленные призраки погибших людей, нападение на полицейский участок, визжащие от ужаса девчонки-чирлидерши, пристегнутые наручниками к сидению автобуса, который хотели «Маньяки» поджечь. Подожгли бы, если бы полиция не успела вовремя приехать на помощь. — Ты должен был меня убить во время нападения на участок или позволить мне нарваться на одного из твоих ребят, — на губах целительницы показалась печальная усмешка. — Меня бы убил кто-нибудь из них. — Бекки, Бекки… К чему пустые слова? Я никогда не планировал тебя убивать. Лишь хотел пару раз хорошенько трахнуть, — Джером игриво подмигнул Ребекке, поиграл бровями. — Для одной очаровательной ведьмы у меня заготовлен особый клинок, который всегда готов ее проткнуть. — Дурак… Эссен позволила спустившему на мягкий ковер ноги Джерому взять себя за руку. Села на корточки напротив него. Некоторое время они молча смотрели в глаза друг друга. — Ты же понимаешь: я на стороне Джима Гордона, — первой разрушила тишину Ребекка. — Экко придет вечером. Заберет тебя отсюда, отвезет в бункер, к мистеру Уайлду. — Миссис Валеска, не портьте веселье. Лицо Джерома оказалось так близко от ее лица. Пожалуй, слишком близко. Их губы соприкоснулись в порочном поцелуе. Джером напористо проник языком в рот Ребекки, решительно притянул целительницу к себе, его ладони полезли к ней под одежду. Теперь губы Джерома прекратили целовать ее губы, зато начали целовать плечи, ключицы, шею, нежно посасывать соски. Эссен вдруг почувствовала, что тонет, задыхается в страстных ласках, ее словно обожгло невидимым огнем. Эссен сама не поняла, как оказалась верхом на Джероме. Они снова целовались. — Мама с папой целуются. Мама с папой целуются. Вик, смотри, — Жюли захлопала в ладоши. Ребекка, не хотя, оторвалась от губ Джерома, непонимающе посмотрела в сторону открытой двери. Где стояли Жюли с Виктором. Все-таки хорошо, что мама с папой сегодня только целуются. А главное: целуются в одежде. Дети вернулись с прогулки слишком быстро. В шесть лет им нечего знать об интимных подробностях, происходящих между мужчиной и женщиной. — Пап, я кубик Рубика собрал. Хочешь посмотреть? — Виктор держал в руке кубик, мальчик любил всякие головоломки. Смущенная Ребекка поднялась на ноги. Щеки у целительницы горели. Да, неловко получилось. Женщина явно была смущена. Зато Джерому, казалось, смущение не было знакомо от слова совсем. — Молодец, малой, — похвалил он сына. — Так, мелочь, идите сюда. Обнимите папку. Как же я люблю наше славное семейство.

***

Экко забрала Джерома. Ребекка сидела в кресле перед телевизором, укрытая пледом. Дети спали. Жюли долго плакала после разлуки с отцом. Хмурый Виктор крепко сжимал пальцами рукоятку охотничьего ножа — подарка Джерома на пятилетие сына. Ребекка пила горячее молоко из маленькой чашки. Сон к ней не шел. Болело сердце. Как там Джером? Спит? Не голоден? Может, сердится на нее из-за снотворного в чашке чая? Как поступит с братом Ксандер? Запрет в одиночной камере, пырнет ножом? Стоит ли позвонить в полицию? Рассказать правду Джеймсу Гордону? Дядя Харви рассердится. По-любому рассердится. Рыжий говнюк повторно умудрился выбраться из могилы. Единственная дочь Сары Эссен второй раз оживила опаснейшего психопата. Ты такой же псих, как я. Не волнуйтесь, мистер Уайлд не причинит вреда брату Кому верить из них? Экко или Джерому? Почему Ребекку Эссен вообще так волнует судьба человека, едва не разрушившего весь город. Спасла ли она его ради детей или отчасти для себя тоже? Может, Магда была права. Джером ей дорог? Рамирес всегда лучше всех понимала подругу, лучше даже, чем сама Ребекка. Именно Рамирес первая распознала в Бекки ведьму, хотя Эссен до последнего отрицала свои возможности. Нет, глупости. Джером ей безразличен. Пусть сидит в камере, жрет тефтели с рисом, которые Ребекка по доброте душевной приготовила этому придурку. Преступник должен сидеть в тюрьме. А Джеймсу Гордону определенно нужно рассказать правду о живом Валеске. Полиция должна знать правду об опасных преступниках. — Не смей больше умирать, сволочь, — тихо произнесла целительница, зло стиснув зубы. Она вспоминала хмурого десятилетнего мальчика, недовольного появлением трех чужаков на своей территории, его фразу «Убирайтесь отсюда», недоверчивый, настороженный взгляд. Пятнадцатилетняя Бекки подошла к нему, невзирая на протест Эрика, готового защищать «маленькую сестренку» от всего мира. Но разве десятилетний мальчишка опасен? Бекки действовала интуитивно. Эссен не могла объяснить, зачем вдруг ей понадобилось взять в свою ладонь красную, отекшую ладонь мальчика, медленно водить по ней пальцами, чувствуя на кончиках пальцев слабое покалывание. Зачем понадобилось гладить незнакомого мальчика по щеке, касаться мизинцем распухшей губы. Лишь спустя много лет мисс Эссен узнала секрет своего странного поведения. Бекки, сама того не зная, лечила Джерома. Она вылечила руку сердитого рыжего мальчишки, которую один агрессивный, безмозглый мужик окунул в кипящий суп. Кто бы мог подумать, что этот мальчишка станет отцом ее детей. Видимо, действительно судьба шутила порой очень странно, раз столкнула лбами двух совершенно разных человек.