Связанные

      — Эрвин, ты действительно понимаешь, что говоришь? — уже второй раз спросил Леви, — Ты поддерживаешь идею геноцида целого народа?              Эрвин был терпелив. Он, несмотря на то, что разговор длился уже больше часа, отвечал спокойно, иногда повторяя некоторые вещи по несколько раз.              — Леви, — начал Главнокомандующий, — Я еще ничего не поддерживаю. Я собрал вас здесь, чтобы всё обсудить.              Джули, Сина и Анна молча сидели на диване, не принимая участия. Сейчас разговаривали лишь Леви и Эрвин, пока последний пытался убедить первого в том, что даже мысли о поддержке Эрена и его идеи нет места. Лезть между ними не рисковал никто, даже затихшая около двери Эви, и сидевшая на подлокотнике дивана Ханджи. Атмосфера в кабинете накалялась с каждой секундой.              — Леви, у людей есть мнение, которое может отличаться от твоего, — всё-таки решилась нарушить их тандем майор.              В ту же секунду, убийственный взгляд Леви прошелся по женщине, заставляя её поперхнуться на последнем слове и резко замолчать. Мужчина резко встал со своего излюбленного кресала, устало проводя ладонями по лицу. Девушкам на диване хотелось сделать так же, но они сдержались. Эрвин позвал их на важный разговор больше часа назад, и все сразу догадались, о чём он будет. Эрен объявил о своем намерение по поводу Марлии и её дальнейшей судьбы. Конечно, это поразило каждого, и никто не остался равнодушным, — каждый имел свое мнение на этот счет.              — Я прошу поднять руки тех, кто поддерживает идею Эрена, — ровным голосом произнес Эрвин, складывая руки перед собой.              Спустя секунды в мертвой тишине, руки стали подниматься: Адам, Эви, Сина. Леви, увидев, как его сестры были в числе этих людей, прикрыл глаза, снова садясь на свое кресло. Мнение некоторых было известно уже давно, — Анна и Джули были солидарны друг с другом и были против геноцида Марлийцев, в то время как Сина поддерживала Эрена и открыто это показывала. У них до этого был тяжелый разговор, — лишь между ними тремя, — в котором они дали понять друг другу, что несмотря на разное мнение, их дружба останется неизменной. Изменение всё-таки пришли, совсем незаметные, которые особо не повлияли на их отношения, но некоторые темы они теперь опускали, боясь снова задеть то, чего не хотели.              Эви придерживалась плана Эрена, потому что считала, что ненависть — одна из самых сильных человеческих чувств. В случае с народом Марлии, они рождались и умирали с этой ненавистью столетиями, и насколько глубоко было это чувство страшно даже задумываться. Ей прививали чувство ненависти к сестре не всю жизнью, но большую её часть. Только когда она смогла отпустить это, поняла, как это влияло на неё. Ненависть умела затуманивать разум, заставлять презирать то, что даже не было тебе знакомо, — просто потому что кто-то сказал, что так необходимо и правильно.              У неё получилось избавить от этого, но сколько же сил и ссор у них с Синой было, пока она не справилась с этим. Но это Эви, а сейчас речь шла про целый народ. И здесь не было места на надежду на мирное и светлое будущее.              Адам же высказывался резче. Между Парадизом и Марлией мира быть не может. Потому что для этого, нужна воля и желание двух сторон. И если жители Парадиза были согласны на это, то Марлийцы нет. У этих двух государств не было будущего. И в этом мире место есть только для одного из них.              — Хочешь мира, готовься к войне, — сказал тогда Адам, и этим закончил свой ответ.              Сина поклялась когда-то Эрену быть на его стороне. И если некоторым казалось, что она просто держит слово, но при этом имеет другое мнение, то они ошибались. Девушка была уверена в том, что это решение единственное правильное и, увидев людей Марлии один раз, её мнение лишь укоренилось.              Характер миротворца не позволял Джули идти за тем, кто хочет уничтожить целую нацию. Она не рассматривала правильное ли это было решение или нет. Для неё убийство людей априори было неверным. И Анна поддерживала её в этом.              Эрвин осмотрел каждую поднятую руку, и, проанализировав все, наконец-то кивнул. Сутки назад, этот кабинет покидали Микаса и Армин, — нетрудно было догадаться, о чём был их разговор.              Казалось, Эрвин в ту же секунду погрузился в размышления, и в кабинете снова воцарилась напряженная тишина. Было ясно, что Эрвин не просто так собрал важных людей, чтобы узнать их мнение. Теперь Эрвину, как главнокомандующему, нужно было принять одно единственное решение, которое не имело право быть ошибочным. Не в их ситуации.              — Я благодарю всех за помощь. Мне нужно время, чтобы принять решение, которое будет в итоге окончательное, — его плечи вмиг опустились, словно на них упал многотонный и неподъемный груз.              Леви хотел было что-то сказать, но промолчал, заметив, каким взглядом на него смотрит Ханджи.              Да, не сейчас. Не время.              Сначала вышли Адам и Эви, потом майор и капитан, а за ними встали с дивана и девушки. Джули, дождавшись, когда последний человек выйдет из кабинета, тихо прикрыла за собой дверь, поворачиваясь к Эрвину. Тот словно знал, что жена останется, — удивления не промелькнуло на его лице, но виднелась усталость. Джули захотелось просто насильно заставить его встать со своего места и уложить в кровать на сутки. Эрвин нормально не спал вот уже неделю, и был уверен, что девушка об этом не знает.              — Ты что-то хотела, любовь моя? — послышался тихий голос Эрвина.              Джули утвердительно промычала, подходя вплотную к столу мужчины. Тот сразу поднял голову и посмотрел на неё, сохраняя при этом свою привычную тёплую улыбку, которая всегда присутствовала на его губах, когда они оставались наедине.              — Я бы хотела, что б ты знал, — начала девушка, обходя стол, и вставая прямо перед мужчиной. Её руки проследовали по торсу, плечам, а потом ладони мягко обхватили чужие, захватывая их в замок. Улыбка Эрвина коснулась его глаз, и недолго думая, он поднял одну из рук Джули к губам, целуя каждый пальчик по отдельности, — Несмотря на то, какое у меня мнение на этот счет или у кого бы то ни было, прими свое собственное решение — какое ты считаешь самым правильным. Ты знаешь, что тебе нужно учитывать все обстоятельства, все возможные ответные удары со стороны и… Просто думай, как Главнокомандующий, а не как дядя, муж или друг.              Улыбка спала с лица Эврина. Брови, некогда находившиеся в расслабленном состоянии, нахмурились, придавая лицу более грубые черты. Он будто ввел с собой внутреннюю борьбу и Джули не смела в неё влезать.              — Спасибо, Джули, — наконец ответил мужчина, снова целуя руки девушки, — Это то, что мне нужно было услышать. Я дам ответ через несколько дней.              Услышав, как голос мужа снова стал наполнен уверенностью и привычной жёсткостью, Джули позволила себе выдохнуть.              — Какой бы не был твой выбор, я поддержу тебя. Потому что доверяю и как мужу, и как Главнокомандующему, — девушка наклонилась к лицу Эрвину, даря ему невесомые, нежные, словно порхание бабочки поцелуи: нос, щеки, уголки рта и любимые губы, — Отдохни сегодня и не сиди допоздна.              Эрвин кивнул. Взгляд девушки давал понять, что она не терпит каких-либо отговорок и не примет отрицательный ответ. В последнее время мужчина совсем забывал о собственном благополучии, и если бы не Джули, его здоровье давно бы подорвалось. Она так же была одна из тех, благодаря кому он снова мог ходить.              — Я зайду за тобой через час, и мы пойдем спать, — не спросила, а дала понять Джули.              — Как скажешь, любовь моя, — согласился мужчина, понимая, что другого ответа девушка не примет.              Как только дверь за ней закрылась, Эрвин задумался. У него были сутки, чтобы принять решение, способное или полностью уничтожить привычный им мир — или же его спасти. А для этого, необходимо было хотя бы быть в состоянии думать. Сейчас, усталость и стресс, сказались на теле и мужчины и все дельные мысли никак не связывались в одну цепочку. Поэтому запретив себе сегодня принимать решение, Эрвин потянулся к бумагам.              Он проанализирует всё завтра, после того, как придет в себя.       

***

             Спустя два дня, было объявлено о том, что у Главнокомандующего Разведкорпуса есть важное объявление. Ещё до этого, в стенах разведки было неспокойно, все люди подсознательно ждали каких-то изменений, ведь то, что поведал всему Парадизу Эрен, нельзя было просто проигнорировать. Эрвин приказал каждому солдату ждать его около главного корпуса Разведки, без указа причины. Он думал о своем решение сутки, взвешивал «за» и «против», при этом ни у кого не спрашивая мнение, вспоминая слова Джули. Он, как Главнокомандующий, обязан был взять ответственность, и если так случиться, что его выбор будет неверным, принять последствия этой ошибки на себя.              Для начала он решил объявить о своём решение узкому кругу людей, с которым говорил несколько дней назад, а уже потом разнести новость до каждого солдата. Его кабинет был полон. Он позвал Леви и Ханджи, как своих товарищей, а так же людей к ним приближенных: девочек, Эви, Адама, Микасу и Армина. Они молча ждали, когда Эрвин начнет, но мужчина не спешил. Он прекрасно понимал, какую реакцию его решение вызовет у присутствующих, — у большинства точно.              — Я принял решение и оно окончательно, — начал он, и все затаили дыхание, — Я полностью поддерживаю идею Эрена и необходимость Дрожи Земли.              Послышался резкий вздох, но кто именно его издал, понятно не было. Леви нахмурился, открывая рот и собираясь ответить. Но Эрвин, подняв руку вверх, одним жестом пресёк этот порыв. Заметно шокированный этим ответом капитан, даже не сразу нашел подходящие слова.              — Прежде чем вы начнете меня осуждать, я хочу сказать, что все, кто хочет и кто не согласен, — на этих словах его взгляд прошелся по Леви и Анне, — Могут покинуть ряды Разведкорпуса.              — Ты окончательно спятил, — начал Леви, — И не из-за того, что поддерживаешь эту сумасшедшую идею, а то, что предположил, будто я оставлю тебя. Если ты считаешь, что это решение единственное правильное, я продолжу быть под твоим командованием, хоть мне это и не нравится.              На губах Эрвина появилась еле заметная улыбка, но плечи по-прежнему были напряжены. Особенно, когда его взгляд встретился с племянницей. Анна молча стояла всё это время и лишь её глаза говорили обо всем. Плотно сжатые губы, нахмуренные брови, — реакции Анны его волновало больше всего, потому что этот человек был несгибаем в своих убеждениях, и изменить её мнение было почти невозможно. Джули и Сина переглянулись, в душе надеясь на более или менее хороших исход — от Анны буквально искрили молнии и находиться — а тем более спорить — было сродни самоубийству.              — Не ненавидь меня, Анна, — девушка фыркнула, продолжая пронзать мужчину своим взглядом, — Я принял это решение не за пять минут. Мне было тяжело, но я считаю, что другого варианта здесь быть не может.              — Но это неправильно! — крикнула девушка, заставив вздрогнуть рядом стоящих подруг, — Мы собираемся поддержать идею убийства целого народа: детей, стариков и обычных ни в чем не повинных людей!              — Анна, — мягко проговорила Ханджи, стараясь успокоить девушку.              — Да что с тобой такое? — продолжала она, подходя ближе к столу, — Ты не понимаешь…!              Все краски вмиг исчезла с лица Эрвина, а его выражение потемнело: черты будто заострились, становясь грубее. Такого Эрвина приходилось видеть нечасто, особенно вне поля боя.              — Это ты не понимаешь, — нетипично холодным голосом оборвал Эрвин, — Ненависть жителей Марлии никуда не исчезнет. Она уже укоренилась в их сердцах, люди передавали её из поколения в поколение. Они найдут способ истребить людей Парадиза — через один год или через десять лет, но они в итоге это сделают, — Анна покачала головой, не веря, что они действительно ведут этот разговор, — Анна, думаешь, они позволят вашему сыну спокойно жить? Если у них будет возможность, они убьют его, несмотря на то, что он ребёнок. Они не делят жителей Парадиза на стариков, детей и взрослых, мы все для них лишь Дьяволы.              Анна резко выпрямилась, а её ладони сжались в кулаки. Леви тоже встал со своего кресла и подошел к девушке. Он не говорил, лишь взгляд его дал понять, что Эрвину лучше не продолжать. Но Главнокомандующий проигнорировал все посылы, продолжая говорить Анне то, что она так боялась услышать. Он до последнего наделся убедить её, не приводя эти примеры, но видел, как она стойко стояла на своем.              — Они даже не считают нас людьми, о каком сочувствии может идти речь, — Продолжал рубить мужчина, чуть повышая голос и наклоняясь вперед, упираясь руками в стол, — Различие состоит в том, что увидев ребёнка Марлийца, ты сохранишь ему жизнь, Анна. А они твоему — нет.              Девушка отшатнулась от стола, непроизвольно начала идти назад, пока её не поймали руки Леви — капитан почувствовал, как всё её тело было напряжено, словно бомба замедленного действия оно готово было взорваться в любую минуту. Зная её характер, это могло случиться прямо сейчас, если бы мужчина не держал её около себя — большими пальцами он круговыми движениями поглаживал талию, молча успокаивая. Но ощущая, как под пальцами тело девушки ни насколько не расслабляется, Леви понял, как сильно испугали Анну слова Эрвина — они дошли до самого сердца, заставили в страхе трепетать, стоило лишь представить страшную сцену с их ребенком.              — Эрвин, — начал Леви спокойным голосом, в котором отчетливо слышались стальные, угрожающие нотки, повышать его не хотелось, ведь из-за этого ситуация могла стать еще напряжение, — Следи за словами и то, каким тоном ты их говоришь.              Эрвин, сказалось, пропустил недовольный тон капитана мимо ушей, всё его внимание было сосредоточено на побледневшей племяннице. Джули, в это время сидевшая на диване, взволновано заламывала себе пальцы, пока её сердце билось с бешеной скоростью: она хотела броситься к подруге и сказать Эрвину, что он не должен говорить подобные вещи, но то, с какой силой на неё обрушилось осознание того, что сказанное — это правда, просто пригвоздили её к месту. Они видели людей Марли, видели, каким взглядом на них смотрели обычные гражданские и какие слова выкрикивали солдаты — сплошная ненависть, которая перекрывала страх за собственные жизни. Сина сидела рядом и молчала. Возможно, у неё просто кончились эмоции на ближайшие месяцы, и она устала испытывать любую из них. В её голове была лишь мысль о том, как помочь Эрену и при этом не потерять свою семью — она разрывалась между двумя вещами, самым дорогим в её жизни сокровищем.              Но размышление девушек были прерваны тяжелым вздохом.              — Я лишь говорю правду, и только так вы поймете причину моего выбора. Так или иначе, он сделан. Как я и сказал раннее, если вы с ним не согласны, покинуть Разведку не доставит труда. Я не держу вас здесь, и вы вольны выбирать, — его тон не терпел возражений, он дал четкого ответа ото всех присутствующих, пока его взгляд внимательном всматривался в их реакции.              Кончики пальцев Анны всё ещё напряженно подрагивали, пока она старалась, не смотря на бушующие эмоции, взвесить всё сказанное. Она понимала своего дядю и прекрасно осознавала, что он не стал бы делать выбор в пользу истребления целого народа, если бы в этом не было необходимости. Он, сколько она его знала, всегда заботился о людях. Анна злилась на Эрвина за такие резкие слова, но в каком-то смысле они отрезвили её — бросать Разведку она так же не собиралась — отдать свои сердца за народ Парадиза, — такую они давали клятву.              — Я прошу выйти из комнаты тех, кто не согласен с моим решением и хочет покинуть Разведкорпус.              Микаса и Армин стояли совсем рядом с друг другом, и девушка выглядела так, словно сейчас просто рухнет вниз и разрыдается — Армин поддерживал её за плечи, пока она пыталась выровнять дыхание. Что сейчас испытали самые близкие друзья Эрена никто не понимал, — но на их лицах отчетливо выражалась одна эмоция — облегчение, — их лучшего друга оставят в живых и будут помогать, и им не придется собственными руками лишать его жизни.               Леви рядом с Анной выругался сквозь зубы, но твердо стоял на месте, не двигаясь со своего места. Чаша весов маячила перед глазами девушки и одна из них неумолимо перевешивала другую. Что если, сделав выбор в пользу Эрвина, она ошибется? Или наоборот? Теплая рука на плече, резко выдернула её из раздумий. Джули подошла совсем близко, понизив свой голос до шепота:              — Послушай своё сердце и доверься своему дяде, который еще ни разу не смел тебя подвести, — Анна вздрогнула от этих слов, — Я последую за ним не потому что люблю, а потому что верю, что он сделал правильный выбор.              Судорожно сжав ткань своих штанов, Анна еле заметно кивнула.              В комнате никто не шелохнулся. Часы тикали слишком громко в такой оглушающей тишине, и казалось, каждый стоящий здесь мог услышать дыхание друг друга. После несколько секунд, Эрвин, убедившись, что никто уже не передумаем, сел на свое кресло.              — Я безмерно благодарен вам за ваше доверие, — послышался хриплый от волнение голос Главнокомандующего, — А теперь нам нужно обсудить, с чего мы начнем.       

      ***

      После того разговора в кабинете прошло уже два дня. Решение Главнокомандующего было оглашено и остальным солдатам, которые, подозревая, что что-то должно произойти, ждали подобных новостей. Ожидания Эрвина оправдались и самая малая часть из армии, все-таки покинула ряды Разведки. Их было ничтожно мало, но уже тогда мужчина знал, что они не будут молчать и вскоре новость распространится с огромной скоростью.              Сразу после оглашения, Флок был отправлен к Эрену, чтобы сообщить ему о решении Главнокомандующего. Парень ушел в ту же секунду, как слова об этой просьбе сорвались с языка Эрвина. Флок был одним из немногих, кто знал, где сейчас находится Эрен, — всем было известно, что он на Парадизе, а где именно знали единицы. Сина отказалась, хоть и знала его местонахождение, а причины этого разглашать не стала. Была ещё Елена, но та сейчас отсутствовала по его поручению, поэтому выбор пал на Флока.              Эрену выходить из своего убежища было опасно, — его местонахождение было строго засекречено, и любой выход на улицу мог закончиться провалом. Было оговорено, что Разведка будет заниматься его защитой, когда Эрен будет в форме титана-Прародителя, в момент его максимальной уязвимости. До начала Дрожи Земли оставались считанные дни, и даже несмотря на то, что каждая деталь, каждое непредвиденное обстоятельство было учтено, страх сковывал абсолютно всех.              Даже тех, кто не привык показывать свое беспокойство; тех, кто всегда оставался холоден к любимым поворотам судьбы.              Они стояли на пороге создания нового мира. Мира, где они будут свободны: от постоянного страха и беспокойства снова стать жертвами титанов или людей с других земель.              — Мне передали повестку из Королевской полиции, — как бы между словом сказал Эрвин.              В кабинете сейчас была лишь Джули, которая наливала мужу очередную кружку крепкого чая. Рука с чайничком на секунду замерла, а потом с громким стуком соприкоснулась с поверхностью стола. Девушка тяжело сглотнула и опасливо посмотрела на совершенно спокойное лицо мужа:              — И что это значит? — спросила Джули, уже прекрасно зная, в чем проблема.              Эрвин медленно взял кружку с дымящейся жидкостью, поднося её к губам. Джули напряженно присела на диван, ожидая, когда прозвучат страшные слова.              Узнали.              — Это должно было случиться, рано или поздно, — продолжил мужчина, — Моё решение не могло остаться без внимания. Конечно, Королевской полиции оно не понравилось.              — Будет суд, — скорее утверждая, чем спрашивая, хриплым от волнения голосом проговорила Джули.              В кабинете повисло молчание: даже шагов в коридоре не было слышно. Джули лишь чувствовала как кровь с бешенной скоростью переноситься по телу, бурля и заставляя сердце биться быстрее.              — И что будет дальше? — решилась девушка.              Эрвин покачал головой, обращая взгляд на Джули. Он словно готовил её к словам, которые собирался сейчас сказать. Девушка до боли прикусила губу, чтобы услышав это, не расплакаться.              — Ничего хорошо, Джули. Ничего хорошего.                     

***

      — Главнокомандующий Эрвин Смит, вы обвиняетесь в том, что встали во главе отступников и поддержали идеи Эрена Йегера. Вы подтверждаете это?              — Да, сэр, — голос Эрвина был тверд, в нем не было слышно страха или неуверенности, — Всё верно.              Судья кивает, сосредоточив свой прыткий взгляд на мужчине перед ним. Суд только начался, но Эрвин уже успел порядком устать — его держали в здании суда до основного заседания около двух часов.              — Эрвин Смит, Вы отличаетесь своим умом, Вы превосходный стратег и служите на благо Парадиза вот уже многие годы, — Главнокомандующий кивнул, — Как такое произошло, что Вы перешли на этот тёмный путь?              Эрвину хотелось рассмеяться. Если теперь это называется тёмным путем, то что же тогда являлось светлым? Люди, которые не видели своими глазами людей Марлии, — их искаженные ненавистью лица, их голоса, которые были пропитаны ядом, — смели бы они говорить такое сейчас? Эрвин был уверен, что нет. Он так же был убежден в том, что его привели в суд только для вида, когда решение о его дальнейшей судьбе уже было вынесено — об этом говорило несколько факторов: здесь не присутствовало ни одного человека из Разведкорпуса, не считая его, — им просто не позволили; помимо судьи было несколько людей, который Эрвин видел впервые, — скорее для массовки, чем для выражения мнения, а так же представители Королевской полиции и Гарнизона.              Всё это напоминало наигранную сцену, вид того, что это настоящий суд, где у Эрвина был реальный шанс убедить людей в том, что его решение правильное. Но даже в такой ситуации он должен был попытаться.              — Уважаемый судья, я прекрасно знаю, что, несмотря на всё, что я скажу, все доказательства, которые я предоставлю, не изменят вашего решения. Потому что оно было принято до того, как я ступил в это здание, — лицо судьи вмиг изменилось, он побледнел, но потом резко прокашлялся, стараясь снова взять эмоции под контроль, — Никто в этой комнате не был в Марли кроме меня, и поэтому утверждать, что этот народ нам не враги не имеете права. Позвольте напомнить, что это мои солдаты сражались за людей Парадиза годами, именно они погибали страшной смертью от лап титанов, пока Королевская полиция и Гарнизон отсиживались за стенами.              Люди по обе стороны от Эрвина задохнулись от возмущения, но опасаясь реакции судьи, ограничивались лишь колкими и злыми взглядами на мужчину. Он хотел было усмехнуться такому поведению — по сути он сказал лишь чистую правду.              — Идея Эрена хоть и жестокая, не поддающаяся с первого взгляда логическому объяснению. Но если вы обдумаете всё, то сможете его понять. «Дрожь Земли» — необходимая мера и единственное решения, при котором жители Парадиза будут свободны, — все в зале замерли, боясь даже вздохнуть, — Если мы хотим спокойно жить на нашей земле, то решение Эрена — единственное.              Сбоку послышалось фырканье, но внимание Эрвина было сосредоточено лишь на судье. Представители от обеих армий были молоды, как успел заметить мужчина, они не видели всего ужаса за стенами и понятия не имели всю суть реалий сегодняшних дней. По крайне мере, полностью. И Эрвин не ожидал от них понимания.              — Вы всерьез считаете, что геноцид в любой из ситуаций, имеет место быть? Не ожидал от вас таких суждений, — Эрвин подавил желание тяжело вздохнуть.              Он действительно надеялся на благоразумие и здравую оценку ситуации от судьи, но видимо ошибся.              — Когда вы стали таким жестоким человеком, Главнокомандующий Эрвин?              — Вы серьезно думаете, что в мире, в котором мы живем можно им не быть?              Судья не ответил, лишь укоризненно покачав головой. Взяв руки молоток, он трижды ударил им, давая понять, что никакие оправдания от Эрвина он принимать не намерен. Сжав руками края трибуны, Главнокомандующий ждал — он догадывался, что решение в любом случае будет не в его пользу, но насколько оно будет серьезным..?       — Мною принято решение, — начал судья, вставая со своего места, — Провозглашается приговор суда, — Эрвин почувствовал, как с виска скатывается капелька холодного пота, — Обвиняемый Эрвин Смит признается виновным и лишается своего поста Главнокомандующего и будет заключен под стражу, а Разведкорпус с этого момента прекращает свое существование.